– Я скажу миссис Ривз, чтобы она принесла вам что-нибудь поесть, – предложил он.

– О, как тепло, – блаженно выдохнула Розамунда, приближаясь к огню и протягивая к нему руки. – Благословенное тепло.

Лорд Уэзерби подошел к буфету, где стояли несколько бокалов и графины с напитками.

– Бренди – это как раз то, что нам сейчас нужно, – сказал он. – Надеюсь, вы не простудились?

– Нет, я никогда не простужаюсь. – Женщина взяла бокал с янтарной жидкостью и подозрительно нахмурилась. – Оно очень крепкое?

– Выпейте это одним глотком, – посоветовал он, – и сразу почувствуете, как внутри разливается тепло.

Круговыми движениями она поболтала бренди в бокале, как это всегда делал Леонард, и выпила залпом. На какое-то мгновение она замерла, потом схватилась за горло и, сунув бокал графу в руки, ужасно закашлялась.

Он засмеялся:

– Первый шок быстро проходит, и тогда появляются приятные ощущения. Розамунда продолжала кашлять.

– Яд, – задыхаясь, проговорила она. – Я умираю.

– Нет, – успокоил он, – уверяю, вы ошибаетесь.

Розамунда почувствовала, как по телу растекается тепло, и наконец справилась с кашлем. Посмотрев на графа, она увидела, что тот смеется и в глазах его пляшут веселые огоньки. Только сейчас она заметила, что мистер Холлидей – очень красивый мужчина.

«Белоснежные зубы и ярко-синие глаза – перед таким сочетанием никто не устоит», – подумала девушка. Светлые волнистые волосы были немного длиннее, чем того требовала мода, но зато в полном соответствии с канонами красоты. Он был выше ее на полголовы, стройного, но крепкого сложения. Узкая талия и широкие плечи придавали ему мужественный вид.

В экипаже было довольно шумно, вдруг подумала Розамунда. Там они почти не разговаривали, и это было незаметно. Но сейчас, в гостиной, было очень тихо, и она почувствовала необходимость что-нибудь сказать.

Он все еще улыбался.

– Вам все-таки удалось выжить? – спросил он.

– Вы поступили некрасиво, не предупредив меня, – упрекнула Розамунда.

– сли бы я посоветовал вам пить по глоточку, то после первого же глотка вы поступили бы, как все женщины: состроили бы гримаску и отказались «это» пить. Разве вам не стало теплее?

– Да, спасибо, значительно теплее.

К счастью для смутившейся женщины, дверь отворилась, и в комнату вошла миссис Ривз – экономка, кухарка и горничная в одном лице. Розамунда мысленно благословила ее за столь своевременное появление. Женщина оказалась весьма словоохотливой.

– Слава Богу, что вы добрались живыми и невредимыми, – сказала она, поставив большой поднос на стол. – «Они не приедут сегодня, – говорила я Ривзу. – Только не в такое ненастье». И потом, как досадно было бы, если бы вам пришлось застрять на каком-нибудь постоялом дворе! Белье там никогда не просушивают, еда хуже некуда, верно, мадам? Я тут принесла вам чай и кексы, и еще хлеба с маслом. А напитки покрепче стоят вон там, сэр. Ах, вы уже нашли их! Вот и хорошо, вам необходимо согреться. Меня зовут миссис Ривз, к вашим услугам. А мы не знаем, как вас называть, мистер Прайс не сказал, кто к нам приедет.

– Холлидей, – коротко ответил граф. – Джастин Холлидей. И миссис Хантер.

Миссис Ривз оценивающе посмотрела на Розамунду и затем на графа.

– Ривз отнес ваши чемоданы в большую спальню, сэр, – сказала она. – Там разожжен камин, и все белье у меня хорошенько просушено, можете не сомневаться, мадам.

Розамунда онемела, осознав, что та имеет в виду.

– Будьте добры приготовить еще одну комнату, миссис Ривз, – поспешил исправить ошибку лорд Уэзерби. – И перенесите туда мои вещи. Миссис Хантер будет спать в большой спальне одна.

– Сию минуту все сделаю, – заверила их миссис Ривз. – И можете не беспокоиться, сэр, насчет сквозняков и влажных простыней. Я протапливала зеленую комнату до позавчерашнего дня, пока мистер Прайс не сообщил, что приедут только его друзья.

– Благодарю вас, миссис Ривз, – сказал граф, давая понять, что она свободна.

Экономка послушно ретировалась. Розамунда вдруг посмотрела на свое простое шерстяное платье и ахнула:

– О Боже, все мои вещи остались у Денниса!

– Ну, – с усмешкой заметил граф, – я и не рассчитывал, что вы станете переодеваться к обеду, миссис Хантер.

Она посмотрела на свои ботинки и с тоской вспомнила уютные комнатные туфли, теплые ночные сорочки, красивые гребни и шали, которые остались у нее в чемодане.

– Так вышло, что я привез с собой целый чемодан женской одежды. – Граф улыбнулся в ответ на удивленный взгляд Розамунды. – Это вещи моей… сестры. Мы должны были поехать вместе, но перед самым отъездом она простудилась. Думаю, у нее в точности ваш размер.

Розамунда недоуменно свела брови. Зачем мистер Холлидей взял с собой чемодан сестры, если та отказалась ехать?

– Я взял ее чемодан за день до того, как мы должны были ехать, – объяснил граф. – Дело в том, что она провела последнюю ночь не дома, а… у своей тети. У нашей тети, конечно.

– Я не могу воспользоваться ее вещами, – решительно отказалась Розамунда.

– Уверяю вас, она нисколько не будет возражать. Я скажу Ривзу, чтобы он отнес ее чемодан к вам в спальню.

– Спасибо, – поколебавшись, сдалась Розамунда. – Разве что самое необходимое. Наверное, только ночную сорочку. – Она почувствовала, как краснеет, и пожалела, что не может взять своих слов обратно.

Она слишком смутилась, чтобы заметить, как граф закатил глаза и состроил легкую гримасу.

– Не возьмете ли вы на себя труд разлить чай? – спросил он, кивая на поднос.

Розамунда вскочила с кресла и направилась к столу, обрадованная, что может хоть чем-то заняться. Разливание чая по двум чашкам заняло у нее значительно больше времени, чем рассчитывал граф.

Миссис Ривз убрала со стола и отвела Розамунду в спальню. Граф Уэзерби остался один.

Сидя в кресле, он горько сожалел о своем необдуманном предложении.

Вне всякого сомнения, миссис Ривз вполне могла бы одолжить девушке ночную сорочку, шлепанцы и что там еще носят женщины. Зачем только он открыл рот и сказал про сундук, который привез для Джуд? Почти сразу, как у него вырвались эти слова, а точнее – после того, как она упомянула о ночной сорочке, он был готов откусить себе язык.

О Боже, эти ночные одеяния! В сундуке их было два, если только это можно было назвать одеяниями. Да и вся остальная одежда явно предназначалась для любовницы, а не сестры.

«Ладно, что сделано – то сделано», – решил граф. Он подошел к буфету и налил себе бренди. Он не потеряет сон из-за такой ерунды. Ей тоже следовало думать, прежде чем говорить. Ему-то все равно, а вот ее жаль: уж очень смутилась.

Молодая вдова оказалась чертовски хорошенькой. У нее был примерно тот же размер одежды, что у Джуд, только формы менее чувственные и пышные, чем у его любовницы. Однако ее тоненькая фигурка ничуть не менее привлекательна – хрупкость иногда бывает даже более соблазнительной, чем обилие плоти. В конце концов граф пришел к выводу, что одинаковым у этих двух женщин был только рост. У Джуд были темно-рыжие волосы и зеленые глаза. У миссис Хантер – темные глаза и такие же темные волосы. Длинными блестящими локонами они спадали у нее по спине.

Эта женщина была не только красива, но и занятна. Когда она говорила, лицо ее становилось живым и подвижным. Проклятие! Ну почему она оказалась такой привлекательной?! Ему не особенно хотелось оказаться запертым в одном доме с интересной молодой женщиной. То есть, конечно, хотелось, но не с этой женщиной. Ему нужна была Джуд. Как все могло быть замечательно – ни Прайса, ни его пташки. И снег кругом. Снег, который не позволит им выйти из дома и остановит нежеланных гостей. И весь день напролет можно заниматься любовью…

Перед тем как связать себя узами брака, графу хотелось устроить грандиозную оргию и насладиться плотской любовью, не знающей никаких границ и запретов. И все, казалось, благоприятствовало этим планам, даже погода. За исключением того, что сами планы провалились. Он оказался наедине с другой женщиной. И эта женщина была леди.

Проклятие! Если бы она не была хотя бы столь очаровательна!

Розамунда тем временем устраивалась в отведенной ей спальне. В комнате топился камин, она быстро согрелась и начала разбирать сундук, с любопытством рассматривая каждую вещь. Судя по всему, сестра мистера Холлидея предпочитала яркие цвета и полупрозрачные ткани: несмотря на то, что был уже конец января, эта девушка взяла с собой шелковые, муслиновые и газовые платья. К счастью, в сундуке нашлось несколько теплых шалей. Кроме того, сестра мистера Холлидея любила платья с большим декольте. Наверное, у нее красивая грудь, решила Розамунда.

Туфли и шлепанцы оказались ей слегка великоваты, но не настолько, чтобы их нельзя было носить. Розамунда с облегчением сняла свои ботинки и сунула ноги в мягкие голубые туфли.

Сестра мистера Холлидея захватила также несколько флаконов с духами. Розамунда взяла один из них, закрыла глаза и вдохнула запах. Очень женственный аромат. Манящий. Леонарду понравилось бы. Леонард любил, когда от нее пахло духами.

В бархатной коробочке лежал браслет, украшенный бриллиантами.

Ей вдруг показалось, что она подсматривает в щелку за чужой жизнью. Наверное, эта девушка очень красива и женственна, ей нравится привлекать внимание мужчин… А какой женщине это не нравится?

Но вот Розамунда достала ночную сорочку и стала рассматривать ее, держа на вытянутых руках. Нет, для этого времени года она не годится – слишком тонкая. Розамунда уже хотела отложить ее, как вдруг заметила, что ясно видит сквозь тонкое белое кружево сорочки кровать и стену. Щеки молодой женщины залил яркий румянец. Нет, не может быть. Боже милостивый, наверное, под это надевается что-нибудь еще. Господи, да в этом нельзя показаться даже собственной горничной. И уж тем более мужу. Значит, сестра мистера Холлидея не замужем.

Она отложила сорочку в сторону, стараясь не смотреть на нее. Но на самом дне сундука лежала еще одна, рядом с которой первая показалась одеянием старой девы. Эта была из черного кружева и едва доходила до колен, но, что самое ужасное, ткань практически отсутствовала и спереди, и сзади!

Господи! Интересно, мистер Холлидей знает? Она убрала обе сорочки обратно в сундук. Остальную одежду развесила в шкафу и разложила по ящикам комода.

«К обеду я надену платье апельсинового шелка, – решила Розамунда, – пеструю шаль и белые туфельки». Неожиданно она заметила, что вся одежда совершенно новая. Все-таки было бы очень интересно посмотреть на эту мисс Холлидей. Наверное, мистеру Холлидею нелегко приходится с такой сестрой. Возможно, он специально хотел увезти ее подальше от города, чтобы здесь, в деревенской глуши, попытаться вложить ей в голову хоть немного здравого смысла. Розамунда от души надеялась, что простуда не была всего лишь отговоркой и сестра мистера Холлидея не разгуливала сейчас по Лондону в своих нескромных нарядах.

Бедный мистер Холлидей!

Жаль, что он так красив. Ей было бы неловко оказаться наедине с любым мужчиной, но мистер Холлидей вдобавок молод и красив. Друзья ее мужа были пожилыми людьми, и в их компании Розамунда чувствовала себя так же легко и свободно, как с Леонардом.

* * *

Ей вдруг ужасно захотелось, чтобы Леонард оказался сейчас рядом – большой и надежный, с его блестящей лысиной и двойным подбородком, и чтобы он взял своими большими руками ее голову, легонько поцеловал и ласково улыбнулся.

О Боже, иногда ей так его недоставало!

Из всех платьев, купленных им для Джуд, это было самым оригинальным. Граф удивился, когда Розамунда вышла к столу именно в нем. Купив это платье, он представлял себе, как Джуд будет наклоняться к нему через стол, сверкая изумрудными глазами, и ее роскошная грудь будет соблазнительно выпирать из низко вырезанного лифа. Джуд всегда наклонялась, когда надевала декольтированные платья, зная, что это разжигает его страсть.

Граф выбрал апельсиновый шелк, полагая, что он должен идеально подойти к ее рыжим волосам. Но сейчас, увидев миссис Хантер, он подумал, что с темными волосами оранжевое сочетается еще лучше. Конечно, она не наклонялась к нему, разговаривая, поэтому он мог видеть только маленькую впадинку над линией декольте, но плотно прилегающий лиф ясно обрисовывал крепкую соблазнительную грудь молодой женщины. Длинные темные волосы были уложены в высокую прическу.

* * *

Джуд в этом платье смотрелась бы как дорогое пирожное. Миссис Хантер выглядела настоящей леди. Джуд, конечно, не надела бы шаль, даже если бы замерзала. Главным для нее было выглядеть соблазнительной и затащить его в постель. Ему льстило, что любовница так стремится в его объятия, несмотря на то что получает содержание независимо от количества проведенных с ним ночей.