— Не хотел?

— Я как лучше хотел. Взять хоть то платье. Почему мне надо было, чтоб она его надела? Потому что оно ей так шло! Видели бы вы ее в синем!..

— Но…

— И от матери должен был ее защищать. Но Бев ведь тоже пришлось несладко. А потом она все свои детские обиды вымещала на нашей дочке. Дурно это было, но как это прекратить, я не знал.

— Ты должен был попытаться, — тихо говорит женщина.

— Да, должен был попытаться. — Голос Митча срывается.

Они молчат. В наступившей тишине Митч перебирает про себя слова, что хотел бы сказать. Этих слов столько, что он задыхается. Задыхается от воспоминаний.

— Если б только я умел с ней разговаривать, — вздыхает Митч. — А то вечно все портил. Оглянуться не успею, она уже где-то далеко, а я топчусь позади и ломаю голову: как втолковать, что я — с ней. И всегда буду с ней.

Гостья закрывает лицо руками, но Митч краем глаза замечает какое-то движение, и все внимание его там, за окном. Он щурится. Вот она! Пробирается через сугробы, хохочет. Подняв руки в варежках, ловит снежинки, а потом, как щенок, слизывает. Смотреть на нее одно удовольствие — девочка на заре жизни, невинность юности и обещание будущего, сплавленные в венец, который мерещится ему на ее кудрях, поблескивающих в неярком свете уличного фонаря. Митч мог бы без конца любоваться. Ишь как ловко поддает снег ногой. Ага, почувствовала, что за ней наблюдают.

Девочка выпрямляется и, вглядываясь из-под руки в окна, ищет кого-то.

— Меня! — бормочет Митч. — Она ищет меня.

— Да, она ищет тебя, давно уже ищет, — говорит незнакомка. — Помаши ей рукой, пусть знает, что ты ее видишь.

Митч машет, девочка замечает его и машет в ответ. И радость ее передается ему, покалывает кожу, разливается по телу.

— Я так долго ждал, чтобы сказать ей… — Митч умолкает.

— Что сказать? Что ты виноват?

— Что я люблю ее.

Рука незнакомки осторожно ползет, ползет по стеклу, Митч уже чувствует ее тепло. А? Зачем это? С глубоким вздохом незваная гостья накрывает теплой ладонью его кривые морщинистые пальцы, которых в последний раз касались… уж и не вспомнить когда. Митч тихо всхлипывает. Ему было так одиноко…

— И она тебя любит. — Женщина сжимает его пальцы.

Митч не в силах устоять, переплетает свои корявые пальцы с тонкими пальцами незнакомки, потому что очень это приятно — держать кого-то за руку. И ощущать, что тебя в этом мире, как якорем, удерживает драгоценное тепло другого человека.

— Откуда вы знаете?

Она смеется негромко. И радостно. Ловит его взгляд в темном стекле, за которым девочка падает в снег, поднимается, и там, где она только что была, остается ангел, снежный ангел.

— Любит. Она сама мне сказала.