Сьюзен Джонсон - Снова и снова

– Тогда идём, оценим искусство здешнего повара!

Она грациозно опёрлась на его локоть и строго посмотрела в лицо:

– Не забывай, у нас ещё партия в карты!

– После обеда! – Он вежливо помог ей подняться с кресла. Если она проиграет, у неё обязательно испортится настроение, а если проиграет он… впрочем, об этом лучше вообще не думать. Обед был готов, и ничто не мешало им угоститься на славу, а уж потом заниматься всем остальным.

Имея на уме «всё остальное», Саймон отпустил слуг, как только они вошли в столовую. Не так уж трудно самим подойти к сервировочному столу и набрать на тарелки всё, что им будет угодно. А в умении распечатывать бутылки с шампанским герцогу просто не было равных во всём Лондоне.

В то время, когда новобрачные услаждали себя шампанским и различными кушаньями, приготовленными знаменитыми поварами Кеттлстон-Холла, Йен заперся в кабинете с преподобным Обри.

Все уже давно спали, когда Йена разбудил перепуганный слуга. Слава Богу, Джейн ничего не услышала и не проснулась: она вымоталась до предела, принимая гостей на протяжении целых двух недель. Йен приказал проводить священника к себе в кабинет, где Обри клятвенно заверил графа, что Кэролайн находится в доме его старого друга по собственной воле. И что вообще они с герцогом уже успели пожениться. Он передал графу письмо от Саймона.

Йен поспешил его прочесть.

– Поженились, – выдохнул он. И в ту же секунду вперил в Обри подозрительный взор. – А ты, часом, не поддельный? – Он ткнул пальцем в белый воротничок.

– Нет. – Однако его голос заметно дрогнул, выдавая неуверенность и страх.

– Это он тебя заставил? – тут же напустился на него Йен, чьи подозрения только усилились при виде этого страха.

– Нет! – Будь Обри воистину верующим человеком, в эту минуту он наверняка вознёс бы молитву о том, чтобы его ответ звучал искренне и убедительно.

– И ты говоришь, что её ни к чему не принуждали?

– Когда я уезжал, она выглядела вполне довольной! – отвечал Обри, с великой осторожностью подбирая слова. Ему вовсе не улыбалось вступать с графом в бесполезные споры.

– Он предупреждает, чтобы я не совался к ним раньше чем через две недели, – заметил Йен, нервно барабаня письмом по столу.

– Возможно… ну, в смысле… у них ведь этот… медовый месяц…

– Но сейчас она довольна? – Йен опустился в кресло, все ещё озабоченно хмурясь. – Ты не ошибся?

– У меня сложилось впечатление, что они готовы были пожениться ещё много лет назад, но им всегда что-то мешало.

– Наверняка это Саймон все ходил вокруг да около.

– А вот это вряд ли.

– По-твоему, это она водила его за нос? – Йен явно не поверил своим ушам,

– Судя по некоторым высказываниям герцога, я склонен прийти к выводу, что именно так оно и было.

– Вот чертовка!… Ах, прошу прощения. Но чтобы водить Саймона за нос? На протяжении всего нашего знакомства он только и делал, что отбивался от чересчур любвеобильных леди!

Обри деликатно прокашлялся.

– По-моему, точнее будет сказать, что его светлость отбивался от брачных уз. Что же до самих леди, его репутация, так сказать… совершенно иного толка.

– А вот это в точку! – внезапно просиял Йен. – Стало быть, и он не отвертелся? По такому невероятному случаю полагается выпить! – Он живо вскочил на ноги. – Не хотите составить мне компанию, преподобный?

– Ну разве что капельку.

Йен уже был на пути к столу с напитками и кинул через плечо:

– Налить виски?

– Я успел оценить этот напиток, пока учился в Эдинбурге.

– Наши нортумберлендские винокурни всё равно лучше! Так, посмотрим… – бормотал он, пройдясь взглядом по батарее бутылок. – Пожалуй, мы могли бы начать с виски из Тальбот-Вэйли!

Новобрачные не долго просидели в столовой за праздничным обедом. У Саймона были иные планы. Хотя он был исключительно вежлив, когда предложил:

– Ты не хотела бы приказать слугам отнести кое-что из этих угощений в хозяйские покои?

– Ты боишься, что я обрызгаю своё новое платье? – лукаво улыбнулась Каро.

– Я боюсь, что сам его обрызгаю! – рассмеялся Саймон.

– Вечно тебе неймётся! – Она кинула на него кокетливый взгляд.

Он хотел уточнить, что ему неймётся уже четыре недели, три дня и двадцать один час, но вместо этого поднялся с места и сказал:

– На это у меня есть причина! Я позвоню слугам. Не стесняйся и выбирай всё, что тебе угодно. А я прихвачу шампанское.

Двум лакеям были даны точные указания. Саймон аккуратно подобрал с пола невестин шлейф, перекинул его через плечо и подал Каро руку.

– Пока у нас всё идёт как по маслу, – заметил он, с довольной улыбкой уводя свою Каро из столовой. – Непременно напишу матушке и скажу, что она ошиблась.

– О Боже! – У Кэролайн вырвался жалобный стон. – Неужели мне придётся выполнять приказы Изабеллы? В таком случае лучше сразу подать на развод! – Между прочим, эта угроза могла оказаться и не пустыми словами!

– Расслабься, милая. Я не позволю ей тебе досаждать.

– Что-то я плохо себе представляю, как у тебя это получится! – Каро не скрывала своего недоверия, так как слишком хорошо знала его родительницу. Обе женщины терпеть не могли друг друга, и Каро привыкла избегать общества Изабеллы, ещё когда была совсем девчонкой.

– Помни, дорогая: в чьих руках деньги, у того и власть. У неё руки коротки до меня дотянуться.

– Надеюсь, что обо мне ты не думаешь так же?

Он так громко фыркнул, что эхо разлетелось по всему коридору.

– Дорогая, и как такое вообще могло прийти тебе в голову?

– Спасибо! – Она наградила Саймона ослепительной улыбкой.

Когда они добрались до хозяйских покоев, Каро попросила Саймона дождаться слуг в гостиной.

– Прикажи им оставить все там. А я пока немного освежусь.

Он поднял на неё взгляд, удивлённый её странным тоном и непривычной манерностью. Но кто её знает: а вдруг у женщин в первую брачную ночь принято справлять какой-нибудь мудрёный ритуал, объясняя это необходимостью освежиться?

– Да, дорогая, – покорно ответил он.

– Это ещё что значит?

Похоже, не один Саймон едва сдерживал нетерпение. Однако он постарался, чтобы его голос звучал ровно и вежливо:

– Это значит: да, дорогая, я покажу им, где поставить еду.

– И это все? – Она не спускала с него подозрительного взгляда.

– Клянусь! – Он широко развёл руками.

– Прости. – У Каро вырвался лёгкий вздох.

– Ступай, – промолвил он с улыбкой. – Полагаю, что управлюсь здесь без тебя.

Вскоре явились лакеи. Они принесли закуски, дополнительный столик и несколько бутылок шампанского во льду. Саймон проследил, чтобы всё было расположено как полагается, ещё раз окинул взглядом стол, отпустил лакеев и отправился за Каро.

Стоило ему приоткрыть дверь в спальню – и он замер на пороге. На его губах расцвела медленная улыбка.

– Что я вижу?

– Разве я не миленькая штучка?

Она томно раскинулась на пышных перинах совершенно голая. Только драгоценности, все до единой, подаренные ей сегодня, украшали её совершенные дивные формы. Браслеты таинственно поблёскивали на запястьях и лодыжках, ожерелья в несколько рядов висели на шее, пальцы были сплошь унизаны сверкающими кольцами и перстнями, длинная нитка жемчуга охватывала талию, а рубиновые серьги красовались в ушах.

Саймон не спешил входить в спальню, для верности придерживаясь руками за косяк. Он улыбался от уха до уха.

– Знаешь, сколько лет я не видел тебя такой?

– Но теперь эти сокровища принадлежат мне, а не твоей матери!

– Я всегда считал, что её украшения лучше смотрятся на тебе, а не на ней!

– А ты вспомнишь те, которые не видно?

Он прикрыл глаза, а когда открыл, в его тёмных глазах уже полыхало алчное пламя.

– Я помню, – прошептал он.

– Ты можешь войти. Я не кусаюсь. – Её голос понизился до шелковистого шёпота. – Если только ты сам не захочешь. А если ты найдёшь спрятанные сокровища, то получишь ещё один приз…

На какое-то время он замер, не в силах двигаться или говорить.

– Боишься? – лукаво поинтересовалась она.

– Совсем наоборот! – Он улыбнулся. – Я просто оцениваю свои возможности. Тебе очень нравятся твои украшения?

– Я их обожаю. – Хотя гораздо больше она обожала то, что он не поленился купить для неё подарки, а теперь интересуется её мнением. Или это снова Гор выбирал для неё камешки? Каро запретила себе думать об этом дальше. Потому что могла прийти к выводу, который снова все разрушит. – Это ты купил? – Она прикоснулась к серьгам. – Или Гор?

– Это так важно? – Он опустил руки и застыл на пороге, божественно прекрасный в своём вечернем фраке. Ради торжественного случая Саймон даже выбрал манишку с пышным жабо.

Каро пришлось напомнить себе, что следует быть вежливой. Но слова вырвались сами собой, вопреки здравому смыслу:

– По-моему, это не просто важно. Это чрезвычайно важно. Особенно если вспомнить то, как странно ты обставил предложение руки и сердца, не говоря уже о самой свадьбе.

– Мне казалось, что я обставил все достаточно прилично. – Он едва заметно дёрнул губой. – И тому порукой – твоё согласие. Да, я купил эти камни, – добавил Саймон, понимая, что для неё это не менее важно, чем для него – сам факт женитьбы. – Я знал, что рубины ты любишь больше всего, ну а прочее, – он небрежно махнул рукой, – купил просто для забавы.

– Когда ты их купил?

– Это что, допрос? – Он двинулся к кровати, удивлённо приподняв брови.

Её даже передёрнуло от нетерпения. С одной стороны, она непременно должна была все узнать, а с другой – изнемогала от желания.

– Я купил их в Лондоне четыре дня назад. Мне хотелось, чтобы у тебя сразу были свои собственные драгоценности.

– Не сомневаюсь, что это слышали от тебя все прежние любовницы!

Он на секунду зажмурился, стараясь совладать с собой.

– Это слышала только моя жена, всего один раз. – Саймон не позволил своему голосу даже дрогнуть. Он был полон решимости достичь согласия со своей строптивой невестой, невзирая ни на что. – И должен признаться, что это доставило мне немалое удовольствие. – Он выразительно повёл рукой, – И твой потрясающий вид стал настоящей наградой.

– Я надеялась сделать тебе приятное. – К его великой радости, на этот раз она отвечала вполне добродушно.

– И тебе это удалось.

– Надеюсь, ты ни о чём не будешь жалеть.

– Даже если бы я и пожалел, сейчас об этом не может быть и речи. Сегодня наша брачная ночь, и я собираюсь насладиться ею сполна. – Он развязал галстук.

– Ты не заметил, что чего-то не хватает?

Он покачал головой. Он скупил все драгоценности, что натащили в тот день ювелиры в Харгрейв-Хаус, но не догадался обратить внимание на то, какие дары припасла для него невеста.

– Хочешь, я сама тебя раздену? – предложила она. – Помнится, иногда это тебе нравилось.

Он сокрушённо покачал головой:

– Только в тех случаях, когда мне хватало терпения дождаться до конца и не наброситься на тебя!

– Рада слышать, что не я одна такая нетерпеливая.

Для мужчины, большую часть жизни проводившего в дамских будуарах, это могло считаться неоспоримым доводом в пользу брака. Только Каро заводила его одним своим взглядом. Ей всегда удавалось это без труда.

– Так ты заметила? – Он смущённо улыбнулся. – Но теперь у нас в запасе целая жизнь! И мы вольны делать всё, что захотим! Раздевай меня, если хочешь!

– Если бы я была твоей гурией в гареме, это было бы моей прямой обязанностью!

Он мгновенно прищурился, уловив этот грудной, с придыханием тон, и заметил, как она ёрзает от нетерпения. Теперь она лежала на боку, опираясь на локоть, и Саймон залюбовался пышными тугими грудями и божественно округлыми бёдрами своей страстной жены.

– Похоже, у тебя внутри что-то есть. – Он жадно следил за её лёгкими ритмичными покачиваниями. – Не хочешь поменять это на что-то побольше – для разнообразия?

– Боюсь, он окажется слишком большим. – Она томно прикрыла глаза. – И тогда я не смогу сама тебя раздеть… после всего.

– Ну что ж, моя милая наложница, если ты не в состоянии сегодня исполнять свой долг, не лучше ли мне позвать других гурий? – процедил он с напускной суровостью.

Сколько раз ей уже приходилось видеть его таким: смуглым, красивым, готовым для любви и для игр. И хотя на самом деле никто не назвал бы его пашой или султаном, в определённом смысле он всё же мог считаться хозяином гарема. Правда, ублажавших его леди удерживали на месте не стены и грозная стража, а только его красота и искусство дарить наслаждение своей партнёрше.

– Нет, умоляю тебя, господин. – Теперь её томное придыхание уже не было наигранным. – Я вовсе не это имела в виду. Пожалуйста, не гони меня! Я уже столько месяцев отлучена от твоего ложа!