Эйлин Гудж - Снова с тобой

– Теперь я понимаю, почему нежелание вашей жены иметь детей стало для вас таким ударом. – И Ноэль спросила, охваченная внезапным любопытством: – Поэтому вы и развелись?

– Главным образом – да, но были и другие причины. – Помедлив, он признался: – Я узнал, что у нее роман на стороне. С одним из ее студентов.

– Она была влюблена в него?

– Да. – Он искоса бросил на нее взгляд. – Только не в него, а в нее.

– О, Хэнк! – На миг Ноэль утратила дар речи. Наконец она неловко пробормотала: – Должно быть, вы испытали шок.

Но Хэнк удивил ее, гулко расхохотавшись.

– Да, это был шок – для моей мужской гордости. Прошло немало времени, прежде чем я вновь решился пригласить женщину на свидание. Я считал, что мне чего-то недостает… что дело не только в том, что я мужчина.

– Насколько мне известно, личные недостатки тут ни при чем.

– Знаю, знаю. Точнее, понимаю умом. Однако трудно рассуждать разумно, если твоя жена спит с другой женщиной.

– А вам было бы легче, если бы она влюбилась в мужчину?

– Думаю, нет, – покачал головой Хэнк. – Сказать по правде, я почти не вспоминаю Кэтрин. Я желаю ей счастья. Она получила то, к чему стремилась. В каком-то смысле это справедливо для нас обоих.

Они проехали крутой поворот, и перед ними открылась долина – знакомая до мелочей, но за последнее время разительно изменившаяся. У Ноэль сжалось сердце.

– Стойте! – крикнула она.

Хэнк сразу сбросил газ и свернул на усыпанную гравием обочину. Выбравшись из машины, Ноэль устремила взгляд вниз, на изуродованную долину. Расчищенная и выровненная площадка для строительства торгового центра «Крэнберри» показалась ей еще больше, чем прежде. Она напоминала рваную рану посреди леса. Если все пойдет по плану, уже через год настоящий город вырастет там, где раньше водились только олени. Появятся универмаги, продуктовые супермаркеты, спортивные и развлекательные комплексы. Ноэль вспомнила, как Роберт доказывал ее отцу, что торговый центр обеспечит рабочие места и приток средств в бюджет города. На это отец отвечал, что вместе с ними возникнут транспортные проблемы, рост цен на недвижимость и беспокойные толпы туристов.

Ноэль не заметила, что Хэнк стоит рядом, пока он не обнял ее за плечи.

– Это я виноват, – произнес он. – Надо было выбрать другую дорогу.

– Когда я была маленькой, мы с отцом часто устраивали здесь пикники, – скорбно выговорила Ноэль. – Когда Роберт задумал постройку торгового центра, поначалу мне казалось, что до этого дело не дойдет. Последовали десятки совещаний, обсуждений проектов и ленчи с мартини у Гранта Айверсона. – Ее пронзила боль утраты, словно перепаханная земля, некогда покрытая густым лесом, а теперь взрытая колесами грузовиков и гусеницами бульдозеров, символизировала все, чего лишилась она сама.

Рука Хэнка сжалась на ее плече.

– Я слышал о будущем торговом центре, но понятия не имел о масштабах строительства. – Он негромко присвистнул сквозь зубы. – Он займет не меньше пятнадцати – двадцати акров.

– Вроде того.

– И какому же счастливчику достался такой участок?

Ноэль мгновенно выхватила взглядом Роберта из толпы крошечных фигурок в касках. Он распекал кого-то из рабочих, приняв позу, исполненную мужского самолюбия, – голова гордо вскинута, кулак рубит воздух. Провинившийся подчиненный был почти на голову выше Роберта, но по сравнению с ним казался коротышкой.

– А это его прораб, Майк Хеншоу. – Даже издалека Ноэль узнала Майка по животу, свисающему над ремнем брюк. – Он проработал в компании более тридцати лет и, должно быть, уже ко всему привык. Насколько мне известно, отец Роберта еще сильнее тиранил подчиненных.

– Как я понимаю, он отошел от дел?

– Более или менее. Коул по-прежнему приезжает в офис каждый день на пару часов, но в остальном участия в делах не принимает. Кто заменил его – ясно сразу. Иногда я гадаю, что было бы, если бы брат Роберта…

Ноэль вдруг осеклась: ее внимание привлек белый «кадиллак» новейшей модели, медленно едущий по ухабистой дороге, проложенной от шоссе до строительной площадки. Она сразу узнала машину своей свекрови и громко ахнула. Что здесь делает Гертруда? Ей полагалось быть дома, присматривать за Эммой! «Кадиллак» остановился перед трейлером, где размещалась контора Роберта. Пожилая женщина, поразительно подтянутая для своего возраста, вышла из машины. Ее волосы, уложенные в высокую прическу, имели неопределенный бежевый оттенок. Осторожно переступая на шпильках, она несла в руке бумажный пакет.

Спустя минуту пассажирская дверца распахнулась, и из машины выскользнула маленькая темноволосая фигурка. Ноэль беспомощно смотрела, как Эмма бросилась к отцу, и ей казалось, что твердая земля вдруг разверзлась под ее ногами.

Эта сцена стала для Ноэль последней каплей.

И вместе с тем она будто пришла в сознание. Пламя гнева сожгло ее прежнюю кожу, обнажив новую. «Будь у меня ружье, я застрелила бы его», – думала она.

Осознание было таким острым и мучительным, что Ноэль с протяжным всхлипом обмякла в руках Хэнка. Ее голову наполнил низкий навязчивый гул, похожий на вой ветра в трещинах фундамента. Она чувствовала, как руки Хэнка, его прекрасные исцеляющие руки, гладят ее по спине, приглушают жгучую боль. Его теплое дыхание овевало ее висок. Когда он поцеловал ее, этот поцелуй она восприняла как неотъемлемую часть ее испытаний, нечто неразрывно связанное с Эммой. Заглянув в глаза Хэнку, она вдруг стала независимой женщиной, не желающей мириться с судьбой и наконец-то выступившей из густой тени на свет.

Когда Мэри свернула на шоссе И-87, уже стемнело. По пути из города по мосту Третьей авеню она попала в плотную пробку. А предстояло еще два часа езды. День выдался отвратительный. Он начался с утреннего совещания, на ко-200 тором Бриттани выложила весь запас плохих новостей: недовольство клиентов нарастало, бухгалтер обнаружил неуклонный рост накладных расходов, Ховард Лазарус ежедневно названивал по поводу банкета в «Зале Рене».

Худшим из сегодняшних событий была встреча с Лео Легра. Явившись к нему в Сохо, Мэри обнаружила известного организатора банкетов в совершенно невменяемом состоянии. Не сумев образумить его напоминаниями о договоренностях, Мэри приняла окончательное решение. Мысленно простившись с кругленькой суммой, она любезно, но твердо сообщила Лео, что он уволен.

К счастью, она подготовилась к самому худшему. Вооружившись списком названий из справочника, она принялась искать замену Лео. Первого из кандидатов, с Восточной шестьдесят четвертой улицы, она отсеяла сразу же. Она обнаружила, что в паштете попадаются комки, а стручковая фасоль переварена. Шеф-повар оказался чересчур любезным и услужливым, и Мэри предположила, что дел у него не так уж много.

Шеф-повар из ресторана «О, да!» в Трибеке оказалась полной противоположностью первому кандидату: она держалась как примадонна, убежденная, что клиенты просто обязаны лебезить перед ней. Пробы блюд, которые Мэри принесли в маленьких соусниках от Херенда, она сочла отменными, но от услуг повара все-таки отказалась. После катастрофы с Лео ей меньше всего хотелось иметь дело с темпераментными и капризными асами кулинарии.

К тому времени как Мэри прибыла в ресторан «У мадам Грегуар» на Западной авеню, она почти утратила надежду на чудо. Но при виде полной французской дамы с красными, загрубевшими от работы руками и узелком седых волос на затылке Мэри воспрянула духом. Мадам была настолько же приветлива, насколько ее кушанья превосходны. За день Мэри уже успела напробоваться шедевров кулинарии, но не смогла отказаться от нежных кусочков лобстера с салатом из грибов, от запеченных артишоков и оленины в перечном соусе. И тут же, не сходя с места, подписала чек.

Но, направляясь домой, Мэри не испытывала привычного чувства удовлетворенности – в ее душе образовалась гложущая пустота. Что значит банкет по сравнению с ее дочерью? Ей следовало бы довериться чутью и остаться дома. Очевидно, встреча с психологом прошла неудачно. Ноэль не позвонила, а когда Мэри сама позвонила ей, ее не оказалось дома. Дорис рассказала дочери, как прошла встреча, и прибавила в адрес психолога несколько почти нецензурных слов, какие употребляла крайне редко.

«Бедная Ноэль, – думала Мэри. – Мне следовало побыть рядом с ней».

Ей вспомнился утренний разговор. Слова Ноэль до сих пор жгли ее, но Мэри признавала, что в них есть доля правды. И все-таки она любила дочь. Как объяснить это Ноэль? Неужели она просчиталась, думая, что временное возвращение домой хоть что-то изменит?

Дом. Даже это слово утратило для нее смысл. Где ее настоящий дом? Только не в Бернс-Лейк, хотя приезжать туда бывало приятно. Мэри нравилось сидеть по вечерам на веранде, засыпая под скрип качелей. Нравилось собирать на огороде овощи. Просыпаться под пение птиц и шорох разбрызгивателей. С каждым временем года были связаны свои, особые традиции. Ежегодный парад Четвертого июля, поездка только что выбранной королевы красоты в открытом «кадиллаке» по Мэйн-стрит. Рождественские гулянья, а потом – горячий ром и пение гимнов при свечах. В октябре организация «Дочери американской революции» неизменно устраивала «Праздник тыквы», кульминацией которого становилась инсценировка битвы при Сэнди-Крик, со старинными мушкетами и пушками.

Да, Бернс-Лейк следовало ценить. Но самым ценным его даром было время. Драгоценное время, отданное дочери и Триш. И в меньшей степени – матери, которая, увы, не бессмертна.

«Не забудь про Чарли!»

Пальцы Мэри сжались на руле. Чарли… Воспоминания воскресли, овеяли ее, как теплый ветер. Рядом с Чарли Мэри казалось, что она вернулась в родной дом и обнаружила, что в нем все осталось по-прежнему. Только на почтовом ящике написана чужая фамилия. Ее приездам здесь рады, но всем известно, что рано или поздно ей придется уехать. Эта мысль вызвала боль утраты. Лучше бы она вообще не переступала знакомый порог. Новая встреча сделала предстоящее расставание мучительным.

Вспомнив о своем обещаний позвонить Чарли, Мэри решила отложить разговор до утра. «Мечтать о Чарли издалека гораздо легче, чем желать его вблизи», – грустно подумала она. Через полтора часа, уже сворачивая к Бернс-Лейк, Мэри неожиданно для себя потянулась за телефоном. Сначала она позвонила Чарли домой, а когда там никто не ответил, набрала рабочий номер.

Трубку сняли после первого гудка.

– Отдел новостей!

Мэри не сразу узнала голос Чарли – слишком уж мрачно он прозвучал. Таким она его еще никогда не видела, и это заинтриговало ее.

– Это я, – ответила она. – Я решила позвонить – на случай, если ты еще на месте. Как видишь, я не забыла об обещании.

– А который теперь час? – хрипло спросил Чарли. Мэри представила, как он смотрит на часы на стене, затем по давней привычке потирает щеку ладонью.

– Совсем заработался?

– Расскажу за ужином. Ты ведь еще не ужинала?

Мэри помедлила с ответом. За сегодняшний день она так напробовалась изысканных блюд, что думала пропустить ужин. Но часок в местном кафе ей не повредит, решила она. Чарли явно задумал очередное стратегическое совещание. Что касается Коринны, Мэри зашла в тупик. Если у Чарли возникли свежие идеи, надо как можно скорее выслушать их.

– Я уже подъезжаю к городу, – объяснила она. – Встретимся в кафе «Завиток» через пятнадцать минут?

Последовала пауза. Затем Чарли осторожно предложил:

– Давай выберем более уединенное место. Произошло одно странное событие… словом, я не хочу, чтобы нас подслушали.

У Мэри учащенно забилось сердце.

– Что-нибудь важное?

– Встретимся у меня, ладно? Там и поговорим.

Мэри вдруг заметила, как опасно приблизилась к коричневому «эскорту», едущему впереди: их бамперы почти соприкасались. Она мгновенно убрала ногу с педали акселератора.

– А как быть с Бронуин?

– Она побудет у подруги. – Мэри услышала, как захлопнулся ящик стола, зазвенела связка ключей. – По пути домой я что-нибудь прихвачу в «Завитке». Ты любишь картофельную запеканку?

При мысли о еде Мэри чуть не застонала.

– Мне вполне хватит салата.

– Ты его получишь. – В трубке послышался короткий вздох. – Знаешь, Мэри, я рад, что ты позвонила. Вчера вечером… – Чарли умолк, прокашлялся и закончил совсем другим тоном: – Запеканку я поставлю в духовку – на случай, если ты передумаешь.

Отключив телефон, Мэри вздохнула. Она тоже долго думала о вчерашнем вечере. Наткнувшись на Чарли после собрания, она оказалась неподготовленной к шквалу эмоций, странной и опьяняющей смеси желания и раскаяния. Происшествие у озера… Господи, да разве можно об этом забыть? Они позволили себе поддаться влюбленности. Они играли с огнем, как в те дни, когда были подростками. Если они не будут начеку, то непременно обожгутся.

Мэри так погрузилась в мысли, что не заметила, как свернула на узкую обсаженную деревьями улицу, где жил Чарли. Через несколько минут она уже повернула к его дому и проехала под кедрами, под которыми росли густые кусты, – клумбы не выдержали бы набегов оленей, объяснил ей Чарли. Пока она поднималась на крыльцо, дверь открылась, на веранду выплеснулся желтоватый свет. Бывший муж вышел навстречу Мэри, его сопровождал большой рыжий пес.