Эйлин Гудж - Снова с тобой

Услышав название излюбленного бара, Эйвери Уилкинсон вскинул встрепанную седую голову, невнятно пробормотал: «И мне еще стаканчик», – и снова рухнул на скамью. Мэри насмешливо переглянулась с Чарли. Рассмеяться она не посмела. Если дать себе волю, то можно и расплакаться, и как знать, к чему это приведет? Происходящее казалось ей страшным сном, напоминало галлюцинации от некачественных наркотиков, о которых ей рассказывали подруги по колледжу. В то время сама она, восемнадцатилетняя мать, вечно перепачканная детским питанием и до смерти уставшая, была бесконечно далека от наркотиков и галлюцинаций.

– Я бы предпочла принять душ и сменить одежду. – Она шагнула вперед, взяла Чарли за руку и тихо добавила: – Совсем забыла: спасибо. Что бы я делала без тебя?

Чарли пожал плечами.

– До сих пор ты как-то обходилась без меня. – В его голосе Мэри различила резковатые нотки.

Несколько минут спустя прыщавый молодой помощник шерифа привел их в служебное помещение. Уэйд Джуитт, сидящий за заваленным бумагами столом, метнул в их сторону взгляд, полный бессильной злобы.

На стоянке Чарли повернулся к своей спутнице и сухо заметил:

– Помню, ты как-то утверждала, что в маленьких городках царит смертная скука.

– Я уже давно поняла, что ошибалась. – Мэри взяла его за руку и зашагала к «блейзеру». На асфальт легли их длинные тени. – Ноэль встревожилась, когда ты ей все объяснил?

– Немного, но больше разозлилась – по-моему, это хороший признак. – Чарли помолчал. – Кстати, я думаю, что на нашу девочку произвела неизгладимое впечатление твоя попытка защитить ее.

Мэри просияла. Сегодняшние угрозы Роберта показались ей бесконечно далекими. О встрече с ним она еще не успела рассказать Чарли, но знала, что, поговорив с ним, сразу успокоится.

– Я просигналю ей из машины, чтобы она знала, что со мной все хорошо.

Остановившись возле «блейзера», Чарли не сразу открыл дверцу. Он застыл, глядя на Мэри, на его длинное лицо легла тень, глаза поблескивали от невысказанных слов и скрытых чувств. Вокруг не было ни души, только вдалеке лаяла собака.

– Не знаю, что стало бы со мной, если бы с тобой что-нибудь случилось. – Эти слова он произнес так, что Мэри вздрогнула, как от глотка слишком горячего кофе, попавшего в пустой желудок. – Пообещай мне, что больше никогда не станешь ввязываться в драки.

Мэри протестующе открыла рот, собираясь сказать, что на ее месте так поступила бы любая мать, но тут Чарли заключил ее в объятия. Мэри со вздохом облегчения прильнула к нему. От Чарли слабо пахло дымом и потом, он устал, как и полагалось человеку, приложившему все старания ради спасения близких. От его дыхания шевелились волосы Мэри, он гладил ее по спине сильными ладонями.

– Я не даю обещания, которые не могу выполнить, – пробормотала Мэри, уткнувшись ему в воротник. – Если понадобится, я снова поступлю точно так же, и ты это знаешь.

– Да, знаю. За это и люблю тебя.

Его слова повисли в тихом ночном воздухе. Мэри мысленно играла с ними, как когда-то вертела в руках красивый синеватый камушек, который Чарли нашел на дне ручья. Она почти чувствовала его гладкость и тепло. Осмелится ли она ответить тем же? Решится ли зайти так далеко?

Она отстранилась, не убирая рук с плеч Чарли. Проведя большим пальцем по его выпирающей ключице, она слабо улыбнулась, думая, у скольких женщин он вызывал желание откормить его. А она любила его таким, какой он есть. Больше всего на свете она мечтала каждый вечер ложиться с ним в одну постель, а каждое утро просыпаться в его объятиях.

Ее охватила невыразимая печаль.

– О, Чарли… как я хотела бы дать множество обещаний…

– И это я тоже знаю, – грустно откликнулся он. Вдалеке по-прежнему лаяла собака. Послышался шум приближающейся машины. После тягостной паузы Чарли прокашлялся. – Садись, я подвезу тебя до машины.

Вскоре Мэри с облегчением убедилась в том, что ее машина по-прежнему стоит на перекрестке Мэйн-стрит и Бридж-стрит. Машина была цела, но под дворником на ветровом стекле белел листок бумаги. Ее оштрафовали за стоянку в неположенном месте.

– Отчет ни плох, ни хорош. В сущности, этого я и ожидала, – сообщила Лейси, оторвавшись от лежащего перед ней отчета психолога.

Ноэль почувствовала, как у нее привычно сжалось сердце. В телефонном разговоре Лейси воздержалась от подробностей, именно поэтому Ноэль примчалась к ней прямо в шортах и тенниске, не успев просушить волосы после душа. Она до сих пор не оправилась от вчерашнего столкновения с Уэйдом Джуиттом, но не желала изнывать от неизвестности. Уж лучше узнать все сразу.

– Что там? – спросила она, нервозно оглядывая кабинет своего адвоката на верхнем этаже викторианского особняка, где помещалась библиотека имени Эмили Т. Кейтс. Наблюдая за Ноэль, можно было подумать, что ответ таится где-нибудь за диваном или за плюшевыми продавленными креслами, от которых слабо пахло кошками.

Лейси уставилась на отчет через очки, сидящие на кончике ее вздернутого носа.

– У доктора Хокинс создалось впечатление, что ты чем-то обеспокоена и взвинчена, она отмечает, что ты искренне озабочена благополучием своей дочери. Однако она сомневается в том, что ты сумеешь и воспитывать ребенка, и ухаживать за престарелой бабушкой. Короче говоря, звания лучшей матери года тебе не видать, но угрозы для общества ты не представляешь. – Она вскинула голову и нахмурилась. – Меня настораживает то, что она пишет о твоем муже.

Прыгающее в груди Ноэль сердце вдруг замерло. Неужели Роберт чем-то обидел Эмму? Причинил ей вред? «Может быть, я считала его хорошим отцом только потому, что боялась признать истину?»

– С моей дочерью все в порядке?

Лейси на миг растерялась.

– Что?… Да, конечно. Я хотела сказать вот что: у меня создалось впечатление, что, будь воля доктора Хокинс, она причислила бы Роберта к лику святых. Очевидно, он сумел заставить эту женщину плясать под его дудку. – Лейси даже не попыталась скрыть презрение.

Как ни странно, напряжение Ноэль отступило. Любопытно, думала она: когда случается то, чего давно боишься, ты испытываешь почти облегчение. Ей казалось, что веревка, которой ее связали, вдруг лопнула и она поплыла куда глаза глядят.

Но уже через минуту реальность нанесла ей новый удар.

– Что будем делать дальше? – Собственный голос показался ей невыразительным и тихим, как сообщение на затертой кассете автоответчика.

– Этот отчет представлен судье. Осталось только узнать дату окончательного заседания. – Лейси отложила документ, подалась вперед и впилась в Ноэль озабоченным взглядом. – Детка, что с тобой? Что-то ты побледнела.

– Я в порядке, – коротко откликнулась Ноэль. Ей надоело, что к ней относятся как к инвалиду. Она уже поняла, что жалеть себя бесполезно. – Послушайте, будем откровенными. Нам обеим известно, что Роберт – хозяин в этом городе. Так почему же отчет Линды Хокинс нас удивил?

– Во-первых, незачем так преувеличивать. – Лейси строго смотрела на нее, сложив перед собой руки с видом классной дамы. – Да, я не отрицаю, что твой муж пользуется в городе заметным влиянием, но никаких свидетельств массового заговора пока не вижу. И откровенно говоря, упоминать об этом за пределами моего кабинета я бы не советовала: будет только хуже.

– Куда уж хуже! По-моему, это невозможно. Неужели Лейси не видит связи событий? В редакции газеты ее отца перебили стекла. Ее саму несправедливо обвинил Уэйд Джуитт. Если это не заговор, значит, кто-то крепко невзлюбил ее.

– Успокойся! Я же не предлагаю сдаться без борьбы. – Лейси отщипнула пожелтевший листок филодендрона и сверкнула бесшабашной, лихой усмешкой. – Боеприпасы у меня еще не иссякли. Вот об этом я и хотела поговорить с тобой. Вчера мне позвонила твоя бывшая соседка Джуди Паттерсон. Откровенно говоря, после всего, что ты мне рассказала, я не надеялась дождаться ее звонка.

– Я тоже удивлена. – Ноэль не верила, что ее угрозы подействовали на Джуди. Прождав ее звонка два, а потом три дня, она решила, что ждать дальше бесполезно. А теперь семя надежды проклюнулось в ней и дало бледный росток. Неужели это и есть поворот к лучшему, о котором она молилась?

Но следующие слова Лейси уничтожили слабую надежду.

– Увы, рассчитывать нам почти не на что. Джуди сообщила, что сожалеет о случившемся, и спрашивала, может ли она чем-нибудь помочь… разумеется, без риска для нее самой.

– Какое благородство! – процедила Ноэль.

– Мы можем вызвать ее в суд повесткой. – Этот вариант Лейси предлагала и прежде, однако Ноэль отказалась. Конечно, можно заставить Джуди выступить в суде, но что в этом толку? Показания женщины, которую уже уличили в лжесвидетельстве, мало кого убедят.

– Нет, – снова отказалась Ноэль. – Джуди только расплачется, будет бить на жалость, и все подумают, что мы запугали ее. – Собственный властный тон поразил Ноэль. Прежде она и не мечтала так уверенно принимать решения. Но времена изменились, как и она сама. Уэйд Джуитт стал последней каплей. – Я придумала кое-что получше, – заявила она, и тут же ее мысли обрели четкую форму.

Вчера вечером, когда мать бросилась на Уэйда, ее глаза вдруг стали дикими… в случае необходимости она убила бы его. В тот же миг до Ноэль дошло: она больше похожа на мать, чем ей казалось раньше. И в ней, и в Мэри невероятно силен инстинкт, побуждающий защищать своих детей.

А свекровь? Ради сына Гертруда готова сделать что угодно – прикрывать его, лгать полиции. А может, и убить беременную девушку, которая стала для сына помехой.

Ноэль задумалась. Неужели до сих пор она ошибалась? А если Гертруда оплакивала вовсе не своего неродившегося внука? Если розы на могиле Коринны были попыткой смягчить муки совести?

– Мы можем вызвать повесткой не Джуди, а другого свидетеля, – с расстановкой произнесла Ноэль, до сих пор не освоившись со своей ошеломляющей гипотезой. Чтобы окончательно поверить в нее, требовалось кое-что выяснить.

– Кого? – с сомнением нахмурилась Лейси.

– Мою свекровь. Конечно, она будет выгораживать сына, но при этом у судьи неизбежно возникнут вопросы. А еще мне кажется, что Гертруде Ван Дорен известно больше, чем мы предполагаем.

Лейси взвесила эту мысль, рассеянно теребя верхнюю пуговицу скромной белой блузки.

– Не знаю, разрешит ли судья… Дай-ка подумать, под каким видом выдвинуть это ходатайство, ладно? А пока ничего не предпринимай, не посоветовавшись со мной.

– То есть не пытаться поговорить с Гертрудой с глазу на глаз? – Ноэль изумилась невозмутимости, с какой она встретила пристальный взгляд Лейси.

– Даже не вздумай, – предупредила адвокат хриплым голосом портового грузчика. – Ты забыла, что случилось в прошлый раз, когда тебе взбрело в голову поиграть в борца за справедливость?

– Не забыла. И жалею только о том, что не проломила Роберту череп.

– Считай, что тебе повезло.

– Хотите сказать, что на моем месте вы поступили бы иначе? – усмехнулась Ноэль, не переставая удивляться самой себе. – Да если бы кто-нибудь вздумал отнять у вас любимую собаку, вы превратились бы в разъяренную тигрицу, Лейси.

Лейси рассмеялась.

– Ладно, твоя взяла, но позволь все-таки напомнить, что отныне мы должны действовать с величайшей осторожностью. Думаю, всем уже ясно, откуда ветер дует, но постарайся не совершить никаких ошибок – на случай, если нам придется подавать апелляцию.

Сердце Ноэль рухнуло в пятки. Апелляцию? С самого начала она знала, что это вполне возможно. Но к унизительному поражению оказалась не готова. Она и без того ждала слишком долго. Выдержит ли еще неделю, месяц… или год?

Глядя на Лейси в упор, Ноэль произнесла с откровенностью, которая давалась ей все легче по мере того, как она забывала о своих прежних привычках:

– Странно, но сейчас мне приходится помнить об осторожности каждую минуту. Следовать чужим правилам, помнить, что, если я поступлю так, как считаю нужным, это может отразиться на ходе процесса… Но моя жизнь пошла прахом только потому, что я всегда была слишком осторожна. И теперь я должна смириться с мыслью, что потеряла дочь потому, что совершила так называемый правильный поступок, поверила человеку, перед которым мне следовало бы захлопнуть дверь.

Лейси встала, обошла вокруг стола и присела на широкий подлокотник кресла рядом с Ноэль. В своей белой блузке и плиссированной юбке она выглядела хитрой школьницей, уличенной в какой-то провинности. Но ее голос звучал мягко и понимающе:

– Я не виню тебя за резкость, детка. Да, колеса правосудия вращаются слишком медленно, временами кажется, будто ты попал между ними и рано или поздно они изотрут тебя в порошок. Но поверь мне, гораздо опаснее забыть об осторожности. Последует ответный удар, и положение осложнится.

– А что будет, если я просто сяду и сложу руки на коленях?

– Не стану тратить время на фальшивые заверения, – без обиняков заявила Лейси – именно эта ее черта особенно нравилась Ноэль. – Обратимся к фактам. Ответчик в этом процессе не Роберт, а ты. Когда-то ты лечилась от алкоголизма. Кроме того, ему удалось доказать, что он любящий и заботливый отец. – Она загибала пальцы один за другим, и каждый неоспоримый факт острой иглой вонзался в сердце Ноэль. – Все, что ты скажешь Роберту или любому члену его семьи, может быть использовано – и будет использовано! – против тебя.