Эйлин Гудж - Снова с тобой

Потрясенная, Мэри выпалила то, за что Ноэль долго не могла простить ее. Ошеломленная, не верящая своим ушам, она воскликнула:

– Ты шутишь? Этот человек – чудовище. Он погубит тебя, как Коринну!

Ее слова стали острым инструментом, проткнувшим ореол счастья и безмятежности, окружавший Ноэль. Розовый румянец сбежал с ее щек, глаза неестественно ярко блеснули на пепельно-бледном лице.

– Не припомню, чтобы я спрашивала у тебя совета, – холодно отозвалась Ноэль. – Я уже давно усвоила, что у тебя бесполезно просить хоть что-нибудь.

У Мэри заныло сердце – от осознания, что ее дочь права. Но в отличие от Дорис она отдала бы все, лишь бы ошибиться. Годами она наблюдала, как жизнь Ноэль становится все безрадостнее, и недавно, когда ее отношения с дочерью стали более доверительными, уговорила ее…

– Он не стал даже разговаривать со мной.

Мэри обернулась на стуле. Ее дочь, белая как мел, с темными кругами под огромными серо-голубыми глазами, босиком стояла в дверях. Ее кудрявые черные волосы спутанным облаком падали на плечи, она по-прежнему была одета во вчерашний наряд – облегающее светло-голубое платье, безнадежно измятое во сне. Ноэль взглянула на мать, жившую на расстоянии сотни миль, словно мимоходом удивившись ее появлению на кухне за утренним кофе с бабушкой.

Мэри подмывало вскочить и обнять ее, но выражение лица Ноэль заставило ее сдержаться.

– О, дорогая… – растерянно выговорила Мэри.

Ноэль произнесла, как в глубоком трансе:

– Он говорит, что я недостойна Эммы, что ей будет лучше с ним. – Осознав смысл собственных слов, она безвольно опустилась на стул рядом с Мэри. Сиплым голосом она добавила: – Он обвинил меня в том, что вчера я напилась.

– А это правда? – вынудила себя спросить Мэри.

Ноэль бросила на нее взгляд, исполненный неподдельного пренебрежения.

– А ты поверишь, если я скажу «нет»?

– Конечно.

На лице Ноэль отразилась растерянность.

– Я не знаю, что со мной случилось. В ресторане у меня вдруг закружилась голова, и я упала. – Она провела дрожащей рукой по лицу. – Не знаю, правда ли это, но, кажется, Роберт что-то подсыпал в мою пепси.

Мэри не сомневалась, что Роберт способен на такое. И все-таки предположение дочери прозвучало как реплика из «мыльной оперы». Слушать его здесь, в уютной кухне, с фиалками на подоконниках и банкой для печенья в виде поросенка Порки, было по меньшей мере нелепо.

И в то же время Мэри остро сознавала, как много зависит от ее ответа.

– Я не стала бы возлагать вину только на него, – резко заявила она. – Как ты себя чувствуешь?

– Словно меня ударили по голове крокетным молотком, – простонала Ноэль.

– Я налью тебе кофе. – Мэри начала подниматься, но Ноэль с быстротой молнии схватила ее за запястье.

Однако Мэри остановил не этот жест, а затравленные глаза дочери.

– Я понимаю, как все это выглядит, ноты должна поверить мне. – Пальцы Ноэль сжались, впиваясь в руку Мэри. – Этого он и добивался – хотел, чтобы все считали, будто я напилась. Таков был его план.

– А как насчет полиции? Может, стоит позвонить туда? – с сомнением произнесла Мэри. Помощник шерифа, Уэйд Джуитт, был давним приятелем Роберта.

– Я уже пригрозила сообщить в полицию. – Ноэль отпустила руку матери и откинулась на спинку стула, в ее глазах заблестели непролитые слезы. – Роберт только рассмеялся и посоветовал позвонить его адвокату. Он утверждает, что судья уже подписал решение об опеке.

Дорис рывком вскинула голову.

– Подумать только, этот мерзавец!…

– Ты считаешь, он говорит правду? – перебила Мэри.

– В этом я не сомневалась ни секунды. Он все продумал заранее, подстроил ловушку. А я… попалась в нее. – Плечи Ноэль поникли, она закрыла лицо ладонями. Когда она наконец подняла голову, ее щеки были мокрыми от слез.

– Тебе нужен адвокат, – решила Мэри.

Ноэль безнадежно покачала головой.

– Я знакома только с адвокатами, работающими на Роберта. – Она прикусила нижнюю губу, гневно нахмурилась, досадуя не только на Роберта, но и на собственную наивность.

Мэри вдруг вспомнила о своей давней подруге Лейси Бак-стон, В последнее время они перестали поддерживать связь, но Мэри слышала, что Лейси вернулась в город и занялась частной практикой.

– Я знаю человека, который мог бы тебе помочь, – сообщила она. – С этой женщиной я когда-то училась в школе. – Она говорила осторожно, чтобы не пробуждать в дочери напрасных надежд. – Будем надеяться, что ее номер есть в справочнике.

– Сейчас посмотрим. – Дорис встала, прошаркала к телефону и вынула из ящика под ним телефонный справочник тоньше записной книжки Мэри.

– Поищи фамилию Бакстон, – подсказала Мэри. – Лейси Бакстон.

Дорис удивленно взглянула на нее и недовольно поджала губы.

– Если ты считаешь, что это наша последняя надежда, с таким же успехом мы можем позвонить гробовщику.

– Ты что-то имеешь против Лейси? – осведомилась Мэри.

– Будто ты не знаешь! – фыркнула ее мать.

Мэри показалось, что в голове ее лопнула туго натянутая струна, причинив резкую боль. Ее охватил неудержимый гнев.

– Ты говоришь о том случае тридцатилетней давности, когда Лейси Бакстон застали голой с другом ее отца? Мама, зачем делать из мухи слона?

Плотно сжатые губы Дорис подрагивали. Мэри напряглась, ожидая взрыва праведного негодования, но внезапно выражение лица матери смягчилось, недовольство сменилось глубокой усталостью. Тусклым голосом она произнесла:

– Да, пожалуй, это ни к чему.

Мэри переглянулась с дочерью. На миг горе объединило их. Обе они выросли в одном и том же доме, обе безнадежно бились о стену одинаковых запретов и предубеждений. Мэри знала, что, несмотря на всю преданность Ноэль бабушке, порой ей приходилось нелегко.

От неудержимого желания защитить свою дочь у Мэри ослабели колени. Однажды Ноэль уже попала в беду, но Мэри, слишком перепуганная и неопытная, препоручила ее заботам своей матери. Теперь же она точно знала, что надо делать.

– Иди переоденься, а я пока позвоню, – предложила она. – Если Лейси дома и согласится встретиться с нами, я отвезу тебя к ней. Как только мы во всем разберемся, всем нам станет легче.

Сидя в машине, Ноэль смотрела, как Мэри вытаскивает из сумочки ключи. «Мне следовало бы поблагодарить ее, – думала Ноэль, – за приезд, за искреннее стремление помочь и поддержать». Но что-то мешало Ноэль произнести вслух слова благодарности. Она не знала, в чем дело, но с самого детства чувствовала необходимость утаивать от матери нечто слишком драгоценное, что следует беречь как зеницу ока. Она коснулась руки Мэри.

– Напрасно ты взялась за это дело. – Слова прозвучали резче, чем следовало, и Ноэль поспешно добавила: – Конечно, я благодарна тебе, но я вовсе не рассчитывала…

– Одну я тебя все равно не отпустила бы. Иначе зачем я примчалась сюда? – Мэри явно была взвинчена.

Пока машина катилась по Кардинал-стрит, напряжение усиливалось, заполняя паузу. «Мы похожи на два обломка», – думала Ноэль. Все попытки подстроиться друг к другу напрасны. А может, они просто не пытались найти точки соприкосновения. Или прилагали недостаточно стараний. Так или иначе, у нее с Эммой все было по-другому…

Ноэль задумалась о дочери, уже проснувшейся в доме на Рамзи-Террас – растерянной, в панике зовущей мать. Что скажет ей Роберт? Объяснит, что мама больна? По крайней мере отчасти это правда. Ноэль нездоровилось, ее подташнивало, голова казалась чугунной. Но ради Эммы она была готова пройти босиком по битому стеклу. Она молилась лишь об одном: чтобы подруга матери сумела помочь им.

Лейси Бакстон жила на другом конце города, на Эгремонт-драйв, на расстоянии мили от Рамзи-Террас. Пока машина взбиралась по длинному склону холма, проезжая мимо церкви святого Винсента и похоронного бюро «Фин и Фэйзер», Ноэль думала: «Предположим, она ничем не сможет помочь. Что дальше?»

На ужасный миг Ноэль представилось, что все случилось так, как задумал Роберт. В первые годы их супружеской жизни она не раз просыпалась, совершенно не помня подробностей прошлого вечера. Паника захлестывала ее, напоминая грязную приливную волну, выносящую на берег плавучий мусор стыда и раскаяния.

«Нет, я всегда помнила, как выпивала первый бокал», – возразила себе Ноэль. А первой мыслью при пробуждении всегда была одна – выбить клин клином.

«Он ведет сложную психологическую игру. Старается внушить мне, что я сумасшедшая».

Вновь осознав, что ей предстоит, Ноэль ощутила безграничное отчаяние. В этой битве против Голиафа у нее нет даже пращи. Может ли она рассчитывать на победу?

Мэри с беспокойством посмотрела на нее.

– Хочешь, я остановлюсь? Ты опять побледнела.

– Нет, я в порядке. Просто мне немного душно. – Ноэль опустила стекло. На самом деле она чувствовала себя отвратительно, но что толку объяснять? Мать вряд ли поймет ее. Ноэль была убеждена, что ее мать никогда не была привязана к ней всей душой.

Ветер овеял ее лицо, тошнота начала утихать. Но ком паники в горле проглотить так и не удалось. А если адвокат ей ничем не поможет? Если вернуть Эмму они не сумеют ни сегодня… ни даже завтра?

Думать об этом было слишком страшно.

– Лейси тебе понравится. – Голос матери доносился до Ноэль откуда-то издалека. – Мы с ней не встречались с тех пор, как окончили школу, но даже в те времена она умела постоять за себя и за своих друзей. Даже когда весь город считал ее местной Иезавель.

– Это правда, что ее соблазнил друг ее отца?

Мэри усмехнулась.

– Лейси уверяла, что они действовали по обоюдному согласию, но, похоже, ей просто хотелось позлить отца. – Она сбросила скорость, проезжая мимо дома престарелых «Золотой луг» с воротами, запертыми на выходные. – Насколько я помню, мистер Бакстон был не из тех людей, которые живут сами и не мешают жить другим. Достаточно сказать, что Лейси отправили к тете и дяде в Буффало. С тех пор мы не виделись, но я ничуть не удивилась, узнав, что она стала адвокатом.

– Надеюсь, она возьмется за мое дело. – Ноэль нерешительно взглянула на мать. – А ты веришь, что вчера я не выпила ни капли?

Они поднимались на Четем-Хилл, проезжая мимо антикварной лавки «Медный фонарь» и агентства недвижимости Ферриса. Мельком взглянув на дочь, Мэри твердо заявила:

– По пути сюда меня мучали сомнения. Но теперь они развеялись.

Ноэль испытала желанный прилив облегчения. У нее появился хотя бы один союзник, не считая бабушки. Если повезет, скоро будет и второй. Подумав об этом, Ноэль потянулась за своей сумочкой. От волнения она забыла причесаться. Если она не успеет придать себе респектабельный вид, Лейси может решить, что за это дело не стоит браться.

А ее мать, как всегда, выглядела безупречно в кремовых слаксах, персиковой блузке и таком же свитере, искусно присборенном на плечах. Ноэль приготовилась к неизбежному сравнению. Люди часто замечали, что они с матерью похожи, как сестры, но на самом деле это означало, что Мэри более миловидна и стильна.

– Никак не могу забыть о людях, встретившихся мне вчера в ресторане. Что они могли подумать? – В зеркальце пудреницы Ноэль увидела, что ее глаза покраснели и опухли. – Вообще-то мне до этого нет дела. Но если дойдет до суда…

– Эта мысль наверняка посетила и Роберта, – сухо отозвалась Мэри.

– Помнишь, ты предупреждала, что, выйдя за него замуж, я совершу самую чудовищную ошибку в своей жизни?

– Если бы выяснилось, что я была не права, я была бы просто счастлива.

– И все-таки ты не ошиблась. Но мне и в голову не приходило, что он способен опуститься до лжесвидетельства. – Ноэль захлопнула пудреницу и сунула ее в сумочку.

– А если ему не придется лгать? Если судья по какой-то причине встанет на его сторону?

Ноэль по-новому взглянула на мать. Порой Мэри вела себя так, будто ее ноги никогда не было в маленьком городке, однако прекрасно знала, по каким законам живут такие города.

– Все в Бернс-Лейк чем-нибудь да обязаны ему. – К этому обстоятельству Ноэль так привыкла, что говорила о нем равнодушно, как об оттенке неба. – Не только подрядчики, которых он обеспечивает работой. Он участвует в сделках с недвижимостью, ссужает деньги, даже помогает на выборах. Поэтому меня не удивит, если выяснится, что судья тем или иным способом уже запустил руку в карман Роберта. – Она откинулась на спинку сиденья, опять ошеломленная мыслью о том, что ей предстоит.

– Посмотрим, что скажет Лейси.

Мэри подъехала к современному дому в стиле ранчо, темно-бежевому, с зеленой отделкой. Краска на ставнях облупилась; «датсун» старой модели, стоящий на дорожке у дома, явно проделал немало миль. Если Лейси и была преуспевающим адвокатом, она предпочитала скрывать это. Ноэль невольно встревожилась, заметив неухоженный газон и живую изгородь, которую давно следовало подстричь.