Наталья Журкина - Сны в Барселоне

В лифте ехали молча. Елена нарочно смотрела в угол, чтобы не встречаться взглядом со своим кавалером, по которому он мог прочесть нелестное мнение о нем.

Фернандо чувствовал, что все пошло не так, как ему хотелось и мечталось сегодня днем. От этого его уверенность в себе таяла, как весенний снег, и он надеялся только на мастерство поваров, которые сгладят размолвку с Еленой вкусными испанскими блюдами.

Вечерняя Барселона сверкала разноцветными огнями, завлекая гостей праздничным калейдоскопом. В открытых кафе и на террасах ресторанов ужинали испанцы и многочисленные туристы, играла негромкая музыка, сияли улыбки, целовались влюбленные, все располагало к отдыху и флирту.

Фернандо не поскупился – дорогой ресторан, изысканный интерьер, знаменитая на всю Барселону кухня. В распахнутые настежь окна вливалась ночная прохлада, особо приятная после знойного дня, и доносился умиротворяющий шум моря. Посетителям казалось, что они ужинают на пляже. Чудесный вид, свежий бодрящий воздух – вечер сулил немало приятного.

Елена уже простила своему спутнику его невзрачный вид и благосклонно улыбалась мужчине. Тем более что сама она выглядела превосходно.

Пожилой респектабельный официант принес меню. Елена удивилась тому, что все официанты в ресторане были немолодыми мужчинами.

– В Испании эта работа считается престижной и требующей высокой квалификации, – объяснил Фернандо, – она хорошо оплачивается, поэтому многие мужчины работают официантами всю жизнь до самой пенсии. Эта работа требует физической выносливости, поэтому женщины на нее идут редко, – добавил он.

– Значит, наши женщины сильнее ваших, – рассеяно промолвила Елена, сосредоточено листая меню на английском языке.

– Или мужчины слабее, – презрительно бросил Фернандо, откидываясь на спинку стула.

Что? Елена медленно подняла глаза и одарила его таким уничтожающим взглядом, что испанец тут же пожалел о сказанном.

– О! Извини! Я не хотел … – забормотал несчастный, не зная как загладить свою бестактность.

«Да кто он такой, чтобы оскорблять наших мужчин, хлюпик импортный!» – мысленно взорвалась Елена, продолжая испепелять собеседника взглядом.

Хотя она и сама осуждала русских мужчин, явно проигрывавших в сравнении с западными, но абсолютно не терпела, когда кто-нибудь из иностранцев ругал ее соотечественников. Обычно русская женщина резко ставила на место наглецов, однако сейчас, сообразно обстоятельствам, она предпочла промолчать и ограничилась только суровым, но весьма красноречивым взглядом.

– Попробуй поэлья с морепродуктами! Здесь она лучше, чем везде. И еще мясо, салат, ассорти из жареная рыба, королевские креветки, а на десерт заварной крем с карамель, – от волнения сбиваясь с падежей, перечислял деликатесы Фернандо, надеясь, обилием вкусной пищи задобрить свою гостью.

– Я сдохну, если съем даже половину этого, – невежливо пробухтела себе под нос Елена, продолжая злиться.

Заметив отчаянную попытку иностранца отыскать слово «сдохну» в своем лексиконе, она сменила гнев на милость, почувствовав, что достаточно отомстила ему.

– Пожалуй, довольно будет рыбы и салата, – с улыбкой королевы объявила она о своем решении, захлопнув меню, – а десерт я выберу позже.

Фернандо же заказал все то, что он перечислил ранее, а в дополнение две кружки пива, которые и выпил почти мгновенно. Ел он быстро, закидывая в свой маленький рот большие куски блюд, будто боялся, что кто-то отнимет у него законную добычу.

Бездонная бочка! Его легче убить, чем прокормить, – мысленно ужасалась Елена, наблюдая, с какой скоростью исчезают с его тарелки принесенные официантом яства. Богатое воображение услужливо нарисовало горы продуктов, которые ей придется переготовить, когда она выйдет за него замуж, – а может, удастся убедить его нанять кухарку?

Последнее соображение несколько успокоило женщину, и она тоже принялась за свой ужин, подчеркнуто медленно и аккуратно.

А Фернандо уже покончил со всем заказанным, и, развалившись на стуле, с удовольствием наблюдал за неторопливой Еленой. Его физиономия выражала абсолютное довольство жизнью, а благодушное настроение сытого мужчины требовало общения. Испанская кухня стала естественной темой монолога. Испанец оживился, раскраснелся, с воодушевлением описывая свои любимые лакомства.

Елена, по своей привычке хорошей слушательницы, изображала живейший интерес, лишь изредка бросая взгляды по сторонам. Минут пять назад она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и за соседним столиком заметила мужчину, выглядевшего как настоящий мачо. Он был так хорош, что Елена с трудом удерживалась от желания смотреть на него каждую минуту.

Мужчина также был не один, рядом с ним сидела приятная молодая дама, что совсем не мешало ему бросать на Елену восхищенные взгляды.

«Боже мой! И почему я не с ним?! – думала она, с сожалением переводя взгляд с красного от пива Фернандо на роскошного соседа. – Какой обалденный мужик! И не мой!» – мысленно стонала она, пытаясь подавить разочарование.

Но внимание интересного мужчины было настолько приятно и так польстило женскому самолюбию, что настроение Елены заметно улучшилось, она лучезарно улыбнулась красавцу и включилась в беседу с Фернандо.

После десерта и кофе Елена предложила пройтись по ночному городу.

Уже стемнело, но здесь, на морской набережной, было светло, как днем. Сотни людей прогуливались или сидели в открытых кафе с баночкой пива, кое-кто плавал в нагретой солнцем воде. Иногда мимо проезжали велосипедисты и люди в инвалидных колясках.

Все, что видела Елена, вызывало в ней интерес и любопытство. Ей нравилась эта праздная атмосфера курортного города. Хотелось приходить сюда каждый вечер, дышать живительным воздухом моря, участвовать в беззаботных вечерних развлечениях барселонцев.

– Ты часто бываешь здесь ночью? – обратилась она к спутнику, прервав молчание, продолжавшееся с тех пор, как они вышли из ресторана.

– Раза два в неделю я ужинаю на пляже с друзьями, иногда мы проводим здесь всю ночь, – ответил он, слегка удивленный вопросом.

– Здесь очень красиво, – Елена сделала акцент на слове очень и пояснила, – сегодня днем я каталась на автобусе и проезжала мимо этого места. Мне понравилось. Но ночью здесь просто восхитительно!

– А что еще ты видела? – заинтересовался Фернандо, – где была?

– Музей искусств, – произнеся эти слова, Елена сразу же вспомнила о встрече с Сергеем, и на душе стало светло и радостно, – олимпийский стадион, памятник Колумбу, – продолжала она перечисление достопримечательностей города, – Кстати, а что ты знаешь о королеве Элисенде? – вопрос вырвался сам собой.

Фернандо задумался, видимо, он был не очень силен в истории родного города.

– Я знаю такую улицу, – ответил он через несколько секунд, – но ничего не знаю об этой женщине.

– Как же так? Ты не любишь историю? – с недоверием спросила Елена, потому что для нее нелюбовь к истории была сродни невежеству, и, безусловно, являлась большим недостатком.

– Не люблю, – довольно резко отрезал Фернандо, – и никогда не читаю о всяких там королях и принцах. Ведь они не знают меня, почему я должен знать их? – этот аргумент казался ему особенно убедительным.

Елена заглянула ему в лицо, надеясь, что он пошутил, но увидела там серьезное и даже упрямое выражение.

Что на это можно было возразить?

О вкусах не спорят. Видимо, придется искать другие общие интересы.

– А какое у тебя хобби, – решила зайти с другой стороны Елена, – чем ты увлекаешься в свободное время?

– У меня нет хобби, и редко бывает свободное время, – с некоторой гордостью заявил Фернандо, – хобби бывает только у бездельников.

Он искренне так считал и гордился своей работоспособностью и выносливостью, надеясь, произвести этим впечатление на Елену. Он не понял, что, объявив о своей нелюбви к истории, сильно упал в ее глазах. Ему казалось, что настоящий мужчина не может заниматься такими нудными вещами как история или искусство, и вообще, должен много работать и обеспечивать семью. Так учил его отец, и Фернандо свято следовал его заветам.

После последнего заявления Фернандо Елена не знала, что сказать, и боялась еще о чем-нибудь спрашивать, чтобы окончательно не разочароваться в этом человеке, ведь ей предстояло жить в его доме несколько дней, а может быть, и всю жизнь.

В полном молчании они дошли до его машины, сели и поехали в сторону монастыря Педральбес, где, как думала Елена, люди точно любили историю и могли ей рассказать о королеве Элисенде.

В квартире было тихо, Елена сразу прошла в свою комнату и не выходила, пока не услышала шаги Фернандо на лестнице. Ей не хотелось больше встречаться с ним сегодня. Когда он закрыл дверь в свою комнату, Елена прошла в ванную.

Фернандо грустил. Его мечты не осуществились, надежды на страстную ночь не оправдались. И эту ночь ему придется провести в одиночестве.

Уже лежа в своей широкой кровати, он пытался понять, что сделал неправильно, чем отпугнул свою очаровательную гостью. Ведь он накормил Елену в дорогом ресторане, потратив немалую сумму денег, весь вечер развлекал ее интересными рассказами, шутил, и она даже улыбнулась несколько раз, он заметил. Он выполнял все ее желания!

«Как понять этих женщин? Они такие странные! Но ладно, – думал он, вертясь в своей холостяцкой постели, – надо еще подождать. Вот в выходные я проведу с ней весь день, и она обязательно влюбится в меня. Я уверен! Просто надо подождать!»

С этой обнадеживающей мыслью он погрузился в сон. Даже сквозь стену Елена слышала его храп и тихо радовалась, что спит в другой комнате.

«А где же обещанный сюрприз?» – вдруг вспомнила она, погружаясь в мягкий сонный туман, и все стало неважно.

На завтра у нее были большие планы.

Время остановилось. Здесь, в тишине и уединении, жизнь медленно утекала, не оставляя надежды на то, что впереди будет что-нибудь еще, кроме молитв и воспоминаний.

В большой темной комнате молилась женщина в монашеском одеянии. Она стояла на коленях перед небольшой статуей Девы Марии, занимавшей нишу в центре стены. Неяркий свет одинокой свечи освещал лишь крошечный участок помещения.

Темное покрывало скрывало лицо и фигуру женщины, ее тихий голос, произносящий слова молитвы был едва слышен. Толстые стены заглушали все звуки, которые могли потревожить покой молящейся.

Да никто бы и не осмелился помешать ей, побеспокоить в час уединения!

За окошком под самым потолком появилась узкая полоска света. Начинало светать и первые лучи летнего солнца проникли даже сюда, где царили вечный холод и мрак.

Закончив молитву, женщина медленно поднялась, погасила свечу и вышла из комнаты.

Летним утренним светом был залит широкий двор и растущие в нем деревья. Птицы пели свои беззаботные песни. И все это вместе: солнце, утренняя прохлада, наполненный ароматом цветущих деревьев воздух и жизнерадостное пение птиц творили божественную гармонию жизни. И здесь, в стенах святой обители, это волшебное единство природы казалось особенно важным и значительным.

На минуту женщина замерла, потрясенная красотой представшего перед ней мира, жадно вдохнула живительную свежесть утра, но насладиться ею не успела. В монастырскую тишину ворвался призывный звон колокола, и монахиня неторопливо направилась к храму.

Она не спешила, ей не пристало спешить.

Женщина знала, что без нее служба не начнется. Спокойно и гордо монахиня прошествовала по крытой галерее, окружающей двор, и вошла в широко распахнутые двери церкви.

Здесь у нее было свое особое место, место настоятельницы монастыря. Все монахини и священник были в сборе, ожидали только ее.

Стройно и торжественно пел монастырский хор, возносились горячие молитвы, священник читал свою ежедневную проповедь. В этот храм приходили молиться не только монахини, но и жители соседних деревень. В этих краях не было более значительного места, где звучало Божье слово, и оказывалась помощь всем нуждающимся.

Высокие и крепкие стены обители могли бы служить надежной защитой в случае войны, что так часто случалось на прекрасных землях Каталонии в это беспокойное время.

Об этом думала настоятельница монастыря Педральбес, вознося благодарственные молитвы Господу и Деве Марии. Только их святая воля дала ей возможность построить этот монастырь, ставший ее домом на всю оставшуюся жизнь.

Настоятельница была уже немолода, хотя точно определить возраст женщины было сложно – ее тело, лицо и волосы скрывала монашеская одежда. Но темные бесформенные одеяния не могли скрыть горделивую осанку, благородство движений и изящность фигуры.

Весь день проводила она в трудах и заботах о монастыре и его обитателях. Бог не дал ей детей, но женщина не роптала – этот монастырь и все живущие в нем люди стали ее детьми. Они чувствовали ее неустанную заботу и искреннее внимание, обращались за помощью и советом, всегда находили любовь, понимание и поддержку.