Изабель Вульф - Собачье счастье

– Что за идея?

И мама рассказала такое, от чего у меня глаза на лоб полезли.

– Мам, это полная чепуха. Честное слово. Да я в жизни о таком не слыхивала! Ну ладно еще девичники с ламами, но вот это просто бред!

– А я считаю, это прекрасная мысль. Более того, твой отец придерживается того же мнения, и… ой, что это за подозрительный шум? – вдруг спросила она.

– А, это джакузи.

– Но у тебя же нет джакузи.

– Знаю, но сейчас я нахожусь в отеле.

– Правда? И где же?

– В Амберли.

– Что? В «Замке Амберли»? Как это мило, дорогая, но почему же ты не сказала – мы ведь могли бы повидаться. Это же недалеко.

– Я… э… – Объяснять мне не хотелось. – Мне нужно было посетить одного клиента, так что… – Я заглянула в ванную. – О… черт…

– Миранда? Миранда?

Целое море блестящей белой пены разливалось по полу. Фонтанчики продолжали бить, а плотный слой пузырьков все поднимался и поднимался, щедро переливаясь через край ванны, как пена в бокале с шампанским. В отчаянии я бросилась искать панель управления, но она скрылась под водой, а когда я наконец нащупала ее, то не могла понять, на какую кнопку нажимать. Струи ревели, пена перехлестывала через борта ванны и со скоростью цунами устремлялась на ковер в спальню.

– Да что за дерьмо?! – Я в панике нажимала панель снова и снова, но джакузи не успокаивалось, продолжая взбивать пену, как сливки для десерта. Я схватила самое большое полотенце, обмоталась им и постучалась к Дэвиду. Через мгновение он открыл мне, завязывая пояс халата.

– Что случилось?

– Джакузи, – выдохнула я. – Я не могу его выключить.

Он вошел в ванную.

– Вот гадство! А где выключатель?

– Там, на той стороне! – закричала я.

Пока Дэвид боролся с электронной панелью, я довольно безуспешно пыталась остановить вторжение пены в спальню.

– Я не вижу, куда нажимать, – у меня ванна другой модели и… о черт, какой кошмар! А…

И вдруг – тишина. Я прижала руку к груди, бурно радуясь спасению.

– Слава богу!

– Боже мой! – воскликнул Дэвид, исследуя растекшуюся по полу блестящую массу. – Какой бардак…

– Я добавила совсем немного пены, – робко сказала я.

– А много и не надо. Ты что, оставила ванну без присмотра?

– Мама позвонила. Извини. Мне так неудобно.

– Ничего.

Дэвид взял другое большое полотенце и начал вытирать пол, а я подошла к ванне и выдернула затычку.

– Извини, – повторила я. – Обычно я знаю, как вести себя в отелях.

Он с улыбкой посмотрел на меня, и мне вдруг стало неловко из-за того, что я в полотенце.

– Это потому, что выключатель электронный, а не механический, – его было сложно выключить, но, бог ты мой… – Он оглядел пенное болото. – Какой бардак…

Внезапно он расхохотался, я тоже засмеялась, и мы стали вытирать пену полотенцами и ковриком для ванной, отжимая их над раковиной. Мы оба смеялись, наши плечи тряслись от хохота, но в какой-то момент мы посмотрели друг на друга и смеяться перестали. Дэвид дотронулся до моего лица. Он притянул меня к себе, его губы впились в мои, и я почувствовала, как он возбужден. Он размотал мое полотенце, и оно скользнуло на пол. Тогда я развязала пояс Дэвида и распахнула его халат, и мы в полузабытьи добрели до кровати и упали на нее. Наши мокрые, покрытые пеной тела сплелись, и вот он уже лежал рядом со мной, лаская мое лицо и грудь, целуя меня, называя меня по имени, еще и еще…

– О Миранда, – простонал он. – Миранда.

И теперь, когда он приподнялся надо мной, я заметила плоские, гладкие шрамы на его бедрах, откуда, как я уже поняла, врачи и брали кожу, чтобы спасти его руки. Я обещала себе, что у нас с Дэвидом не будет этого, пока он не узнает – не узнает – всю правду, но теперь я уже не могла остановить его. И вот он уже изливался в меня, неотрывно глядя мне в глаза и всем телом сотрясаясь от мощного оргазма.

– Миранда. Ми-ран-да, – простонал он.

Я проснулась в воскресенье и сразу же ощутила, что рука Дэвида обнимает меня почти так же крепко, как обруч – бочку. Я повернулась к окну – оно было задернуто плотными портьерами, но солнечный луч нашел между ними лазейку. С одной стороны, я ликовала, с другой – была в отчаянии. Итак, я сделала именно то, чего ни под каким видом не собиралась делать. Но сегодня Дэвид узнает, кто я такая. Похолодев от этой мысли, я посмотрела на спящего и прислушалась к его спокойному, ровному дыханию. Потом его веки шевельнулись, и он открыл глаза.

– Миранда Свит, – с улыбкой сказал он. Он стиснул меня в объятиях так сильно, что я насилу могла дышать. – Ты и вправду сладкая,[49] – промурлыкал он, глядя на меня. – И мне кажется, я тебя люблю. Я еще не совсем в этом уверен, – добавил он, гладя меня по лицу, – так, процентов на девяносто девять.

– Всего лишь на девяносто девять? Он кивнул.

– А вот я на сто двадцать процентов уверена, что полюбила тебя.

– Ну, это невозможно.

– Но любовь не математика, она правилам не подчиняется.

– Это верно.

Рука Дэвида скользнула на мою левую грудь, и выражение его лица изменилось.

– Странно, – тихо сказал он.

– Что?

– Твое сердце. Оно так сильно бьется. Ты ведь не волнуешься, нет?

«Я волнуюсь. Я очень, очень волнуюсь».

– Нет… просто ты на меня так действуешь. Он взял мою руку и приложил ее к своей груди.

– Вот послушай у меня. – Его сердце билось спокойно, ровно и уверенно. – Я чувствую себя неуязвимым. – Он с удовольствием потянулся, а потом сцепил пальцы рук на затылке. – Я чувствую, что по крайней мере сегодня ничто в мире не сможет меня огорчить. Я надолго запомню этот день.

«О да – ты его запомнишь. Ты запомнишь его навсегда».

Я выскользнула из кровати, надела халат и распахнула окно. Двор был залит утренним солнцем. Тисы с прямоугольными стрижками отбрасывали длинные ромбовидные тени. По лужайке разгуливали два белых павлина, а на соседней крыше нежилась на солнце стая голубей.

– Куда же ты? – нежно спросил Дэвид. – Иди сюда, Миранда. Ну, иди же. Я хочу, чтобы мы снова занялись любовью.

Халат соскользнул с моих плеч…

Потом мы вместе приняли ванну, а чуть позже, пока Дэвид брился, я оделась и вывела Германа на прогулку.

– Сегодня, – печально шепнула я ему. Мы перешли через высохший крепостной ров и направились к озеру. – Сегодня.

Герман посмотрел на меня с выражением непреодолимого волнения. Вернувшись в отель, мы увидели Дэвида возле конторки администратора. Он изучал рекламные проспекты.

– Чем бы ты хотела заняться? – спросил он, пока мы поднимались по лестнице. – В продолжение нашей туристической программы мы могли бы посетить Гудвуд, Пэрем-хаус или, цитирую, «восхитительные города побережья – Чичестер, Уэрдинг и… Брайтон». Брайтон, – повторил он с кривоватой улыбкой, когда я открыла дверь своего номера. – Я не был в Брайтоне пятнадцать лет. Мне никогда не хотелось туда возвращаться, – сказал он. Тем временем я усадила Германа на коврик. – После того, что случилось. Но теперь я знаю, что хотел бы туда поехать. Теперь, когда я встретил тебя и узнал, что ты тоже связана с этим городом, мне кажется, я справлюсь. Давай съездим в Брайтон, – предложил Дэвид, когда мы пошли завтракать. – Я испытываю какую-то необъяснимую жажду снова увидеть этот город. Как ты к этому относишься?

«Очень плохо. Я просто ужасно к этому отношусь».

– Хорошо, – ответила я с жалкой улыбкой. – Неплохая идея.

После завтрака мы полазали по развалинам и посмотрели на расстилающиеся под нами и уходящие далеко за линию горизонта гряды Южного Даунса. Потом мы вернулись за своими вещами. Я уже собрала сумку и сидела на кровати в ожидании Дэвида («Дэвид, я должна тебе кое-что сообщить»), как вдруг зазвонил мобильник. Это была Дейзи.

– Как твои дела? – спросила я.

– У меня… все в порядке. – Судя по голосу, она преувеличивала.

– Но что-то случилось?

– Понимаешь, я просто… в общем, сегодня я снова собиралась на майкролайтинг, но мой друг отменил нашу встречу, и поэтому я очень… огорчена.

– О боже. А когда вы договаривались?

– На прошлой неделе.

– А он объяснил, почему ему пришлось отменить вашу встречу?

– Нет. Он просто сказал, что его планы изменились и этот день оказался для него неудобен.

– Мне очень жаль, Дейзи. Но, как мне кажется, тебе следовало бы проводить больше времени с Найджелом.

– О, я стараюсь, – ответила она. – Вот сегодня он решил не работать, и мы идем на ланч вместе с несколькими его коллегами – увы, среди них будет и это ужасное чучело Мэри.

– Да, она ужасна. Пока она только шипит, но смотри, как бы не ужалила. Я тебе всячески сочувствую.

– Да уж. Ладно, лучше расскажи, как отель?

– Райское местечко – старинный замок, окруженный полуразрушенными крепостными стенами.

– Старинный замок, – повторила Дейзи упавшим голосом. – Как романтично. – Кажется, она пребывала в глубокой тоске. – А ты уже сказала Дэвиду?

Мой пульс сразу же участился.

– Еще нет. Я собираюсь это сделать сегодня – только не здесь, чтобы не омрачать воспоминания об этом чудесном замке. Дэвид хочет, чтобы на ланч мы поехали в Брайтон, и я надеюсь найти там какое-нибудь тихое местечко для исповеди.

– Что ж… Я буду держать за тебя кулаки. Но не беспокойся, Миранда, – Дэвид явно к тебе привязан, так что вы справитесь.

А Дэвид уже стоял на пороге.

– Скажи-ка мне вот что, – начал он, пока я поспешно убирала телефон в сумку. При этом мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. – Считаешь ли ты меня неотразимым?

Я кивнула.

– Да. Я считаю тебя неотразимым. Мне кажется… – Я подбежала к нему и обвила его шею руками. – Мне кажется, что ты такой милый, Дэвид, такой умный, и я так счастлива, что встретила тебя.

«И у меня есть эта ужасная, ужасная тайна, которую я должна тебе сегодня рассказать. И тогда все может быть разрушено».

Слезы потекли у меня по щекам.

– Эй, – мягко сказал Дэвид. – Неужели ты плачешь? – Он внимательно на меня посмотрел. – Ну, перестань, перестань. Плакать совершенно незачем.

«Нет есть, нет есть!»

– Только не говори, что ты плачешь от счастья.

– Но это именно так, – всхлипнула я. – Я плачу от счастья.

«От счастья и жуткой тревоги». Он протянул мне носовой платок.

– Держи, Миранда. Не плачь. Я прошу тебя, не надо. Итак, – добавил он спустя мгновение, – теперь мы поедем прямо в Брайтон и совершим длительную прогулку вдоль побережья. А потом поищем какое-нибудь славное местечко для ланча – может, сходим в «Пляжную голову»? Хочешь, я опять сяду за руль?

Я кивнула. «Почему не выложить ему все прямо сейчас? Сию секунду. Разом покончить со всем этим».

– Дэвид, я…

И тут зазвонил его мобильник.

– О, мам, привет. – Он вернулся в свой номер и пробыл там несколько минут, а потом вернулся уже с вещами.

– Извини, что отвлекся, – мы часто болтаем с мамой по воскресеньям. Она говорит, что хотела бы с тобой встретиться.

«Увы, она очень скоро расхочет со мной встречаться».

Пока мы проезжали деревушки Суссекса и колесили по извилистым проселочным дорогам, окаймленным буками и папоротником, я все пыталась представить себе реакцию Дэвида. До Брайтона оставалось около пятнадцати миль, так что меньше чем через час мне суждено было все узнать. И вот мы уже миновали предместья, потом Хоув, а теперь ехали по бульвару, мимо гостиниц. Бросив взгляд на море, я увидела множество белых парусов на искрящейся глади и толпы загорающих на усыпанном галькой берегу.

– Знаешь, что я собираюсь сделать? – услышала я голос Дэвида. – До ланча?

– Нет. И что же?

– Я хочу показать тебе дом, где я некогда жил. Мне показалось, что мой позвоночник свело судорогой.

– Давай-ка проверим, смогу ли я найти туда дорогу.

Мы миновали разрушенный Западный пирс и Дворцовый пирс, а потом, у Морского плаца, Дэвид повернул налево. И вот мы уже продирались по узким улочкам, среди пестрых вилл времен Регентства, выкрашенных в нежно-розовый, зеленый или голубой цвет, а потом ехали вверх по холмам, поднимаясь высоко над городом.

– Эгремонт-плейс, – сказал Дэвид. – Думаю, нам сюда.

– Да, сюда, – машинально подтвердила я и тут же поняла свой промах: Дэвид посмотрел на меня с удивлением.

– Ты права, – заметил он. – А вот и мемориальная арка. Боже, я все это помню…

Мы проехали под аркой и тут же оказались на Уэст-драйв. Чуть ниже, справа от нас, раскинулся Куинс-парк, откуда доносились детские голоса, скрип качелей и мерные шлепки теннисных мячей. Крепко стиснув руль, Дэвид медленно доехал до конца улицы и остановился напротив своего бывшего дома.

– Боже, Миранда, – воскликнул он. Мое сердце забилось еще сильней. – Мне вдруг стало как-то… странно. Понимаешь, это маленькое путешествие по тропе памяти… подействовало на меня сильнее, чем я ожидал.