Александр сел на кушетку, а я, все еще пытаясь напустить на себя холодную вежливость, села на стул футах в пяти от него.

– Да, – ответил он, делая глубокую затяжку. – Мою работу действительно оценили. Все прошло очень удачно. Это оказался, – он выдохнул струйку серебристого дыма, – настоящий прорыв.

Я кивнула. Мы пили пиво, неловко косясь друг на друга, как тинейджеры, впервые попавшие на вечеринку.

– Значит, у тебя все в порядке? – мягко спросил Александр.

– Все ли у меня в порядке? – растерянно переспросила я.

«Нет, я пребываю в жутком смятении».

– Э… да. Спасибо. Да, у меня все… хорошо.

– А как поживают твои родители? Как дела у Дейзи? – Он аккуратно снял с языка табачную крошку.

– У них все нормально.

Я рассказала ему о папином возвращении в Англию и даже о последней безумной идее мамы относительно лам. Голубые глаза Александра засветились весельем.

– Невероятно!

– И тем не менее это правда. Мама настроена весьма серьезно. Но по-моему, это какое-то безумие. – К этому моменту атмосфера стала менее напряженной, и я даже сумела улыбнуться. – Так ты едешь в Голливуд?

– Да, еду.

– И когда же ты едешь?

– Завтра.

Завтра? У меня вдруг перехватило дыхание.

– Мой самолет завтра в полдень. В сущности, поэтому я и зашел, – тихо добавил он. – Ты, наверное, удивилась моему появлению?

– Пожалуй… да. Да, я… удивилась.

– Понимаешь, я не хотел уезжать, не повидавшись с тобой.

– О… – Я стала рассматривать квадрат солнечного света на полу.

– Я просто хотел убедиться, что у тебя все… в порядке.

– О да, все хорошо, – пробормотала я. – У меня все… хорошо.

«Нет, это вранье. Я глубоко несчастна, и в данный момент я еще более несчастна, чем полчаса назад. Какого дьявола ты вздумал прийти ко мне, Александр?»

– Я просто хотел сказать тебе «До свиданья». «До свиданья?»

– Судя по твоей интонации, это скорее «Прощай».

– Возможно, так и есть. Я собираюсь там остаться.

– Правда?

– Жизнь там очень приятная. Много земляков. Много солнца…

– А если повезет, то и много работы? Александр пожал плечами.

– Сейчас у меня пара кинопроб. Мной довольно живо интересуются, поскольку «Земля!» как раз выходит на американские экраны.

– Риз Уизерспун, – пробормотала я. – Ходят слухи, что ты будешь с ней работать.

– Да, такой шанс есть. Она блистательна.

– Мне она очень понравилась в фильме «Мой дом – Алабама».

– И мне.

– Что ж… тогда ты, возможно, станешь звездой. Александр пожал плечами.

– Даже не знаю. Я просто надеюсь, что все… получится. Знаешь, – добавил он с несколько натужной бодростью, – а может, мы правильно сделали, что расстались, а? – Он нерешительно улыбнулся, словно рассчитывая на мое одобрение. – Мне кажется, жизнь в Лос-Анджелесе вряд ли пришлась бы тебе по вкусу.

– Да, думаю, ты прав. Я вполне могла в этом убедиться, когда ездила к отцу.

– Хотя, с другой стороны, у тебя было бы полно работы, – заметил Александр. – Там ведь толпы неврастеничных домашних животных.

Я улыбнулась.

– Скорее, неврастеничных хозяев. Но ты прав, Лос-Анджелес – не мой город. Мне кажется, наши отношения вряд ли могли бы продолжаться долго, так что мы просто… да и потом, ты ведь…

«…предал меня». Я выглянула в окно. «А если бы этого не случилось, мы бы поженились в следующем месяце». Несколько мгновений мы оба молчали.

– Прости меня, – внезапно заговорил Александр. Я посмотрела на него – к моему изумлению, у него в глазах стояли слезы. – Прости меня, Миранда, – повторил он. – Я пришел к тебе, чтобы сказать именно это.

Я была слишком потрясена, чтобы ответить. На мгновение возникла такая напряженная тишина, что я могла слышать собственное дыхание. Внезапно Александр встал, и я уже подумала, что он собирается уходить, но он вдруг поднял меня со стула, притянул к себе и неуклюже обнял. – Я вел себя так… скверно, – сказал он. Голос Александра дрожал от переполнявших его чувств. – Но я не смог бы уехать из Лондона, не попросив у тебя прощения. Ты можешь мне не верить, но я просто… ужасно чувствовал себя в последние недели.

– Ничего. – Мои глаза тоже наполнились слезами. – Ничего, Алекс…

– Я не знаю, что… случилось той ночью… Наверное, я… запаниковал. А потом… потом ты уже оказалась… – Его голос стал тише.

«…в больнице».

– Но я все-таки надеюсь, что ты сможешь… простить меня.

– Да. Да, конечно, я смогу. Я готова тебя простить. Я… прощаю тебя.

И стоило мне только произнести эти слова, как что-то мрачное и темное покинуло мою душу.

– Я знаю, что ты не хотел… – Я запнулась. «…бросать меня».

– Все произошло так быстро, – пробормотал Александр.

– Знаю.

Теперь мы оба сели на кушетку – бок о бок, откинувшись на спинку и держась за руки.

– Но, Миранда, я так мучился сознанием того, что тебе причинили боль, а я – тот, кто должен был тебя защищать, – не… защитил тебя. Ты, наверное, была так разочарована.

– Слушай, сейчас мне уже гораздо лучше. Я быстро справилась со всем этим. Знаешь, если подумать, какие жуткие вещи случаются с людьми ежедневно…

– Но когда я получил от тебя кольцо, мне стало так тяжко. Я почувствовал, что ты меня ненавидишь.

Я покачала головой.

– Это не так. Я вернула его не для того, чтобы наказать тебя. Просто мне показалось, что я… не должна его у себя держать.

– Я продал его, – пробормотал Александр.

– Правда?

– И отдал деньги на благотворительность.

– Прекрасно.

– Знаешь, все это время я набирался мужества, чтобы позвонить тебе, – я ведь знал, что скоро уезжаю. Я боялся, что ты не захочешь меня видеть, а тогда мне стало бы еще тяжелее. Но когда я получил от тебя кольцо, то понял: я должен с тобой встретиться. Я просто не мог уехать за границу, чувствуя, что ты меня презираешь.

– Нет, я тебя не презираю.

«По крайней мере, больше не презираю».

– Я знал, что не смогу двигаться дальше, а уж тем более начинать новую жизнь, пока не сниму с души это бремя. Так что мне было просто необходимо прийти к тебе и сказать то… что я сказал.

– Все нормально, – проговорила я, хотя в горле у меня стоял ком. – Забудем прошлое. Кстати, вполне возможно, – добавила я задумчиво, – что все это к лучшему. – Конечно же, в тот момент я думала о Дэвиде и моих поисках прощения.

– Что ты имеешь в виду?

– Видишь ли, сейчас я… не могу тебе этого сказать. Но, может быть, в один прекрасный день я открою тебе свою тайну.

Хотя я и сказала так, но на самом деле я знала, что этому не бывать.

Он вздохнул и снова встал с кушетки.

– Что ж, пожалуй, мне пора. Я ведь еще не закончил собираться.

– А что будет с квартирой?

– Я ее сдам.

– Спасибо, что пришел, Александр. Я так этому рада. Напишешь мне о том, как идут дела?

– Да, – сказал он. – Конечно, напишу. Если у меня будет какой-нибудь значительный проект, я тебе обязательно сообщу – по электронной почте. Да, так я и сделаю.

Я протянула ему свою визитку.

– Надеюсь, что у тебя все будет… отлично.

– Спасибо. Взаимно. Был рад тебя видеть. – Он наклонился и поцеловал меня в щеку. Его небесные глаза снова засияли.

– А можно один вопрос – под занавес? – спросила я, когда он уже взялся за ручку двери.

– Конечно.

– Какой благотворительной организации ты отдал свое пожертвование?

Александр замешкался с ответом, и его лицо вспыхнуло.

– Э… «Самаритянам». Думаю, это… стоящая организация.


Когда Александр ушел, я села на кушетку, глядя в пол и мысленно, кадр за кадром, восстанавливая всю сцену. Потом я надела на Германа поводок, и мы отправились на прогулку. Смеркалось. Мы обогнули Примроуз-Хилл и вошли в Риджентс-парк, а потом добрели до Иннер-Серкла и остановились возле театра. Сегодня спектакля не было. Царила тишина. И пока бледно-розовые небеса становились розовато-лиловыми, а затем и почти кобальтовыми, я сидела на скамейке посреди розового сада и вспоминала о том, как впервые увидела Александра.

Скажите имя ваше, чтобы знал я,

Кому молиться…

…Как я тебя увидел, я рванулся

К тебе всем сердцем, стал твоим рабом…

…Миранда! Дева мира! Диво мира!

Я встала со скамейки и направилась в сторону дома.

Прощенье благороднее, чем месть…

Боже, как это верно… Я ведь хотела отомстить Александру, хотела наказать его, но он явно страдал все это время. И оказалось, что простить его так легко – так: легко, – хотя раньше я считала, что это будет очень тяжело.

Хотите, чтоб простилось вам, —

Так будьте милостивы к нам.

Вернувшись домой, я заметила мигающую лампочку автоответчика и сообразила, что так и не успела послушать сообщения. Визит Александра настолько сбил меня с толку, что я просто забыла об автоответчике. Первое сообщение было как раз от Александра: с большой осторожностью он просил перезвонить ему. Второе сообщение оставила Дейзи. Голос у нее был грустный. Я сразу же позвонила ей, но ее мобильник оказался выключен. Наверное, она была или с Найджелом, или на одном из своих мероприятий. Мне страстно хотелось рассказать ей об Александре, а еще не терпелось узнать, как у нее дела. О чем она хотела сказать вчера? Она упомянула что-то, сказанное мной, когда мы сидели у нее в саду несколько недель назад, но я никак не могла вспомнить, о чем шла речь.

В десять часов я оставила Дейзи еще одно сообщение, попросив перезвонить мне в любое время – днем или ночью. Но она так и не проявилась – ни той ночью, ни на следующий день, ни два дня спустя. На работе ее не было, и секретарша сказала, что не уверена, придет ли Дейзи вообще (почему-то никто не знал, где она). Я забеспокоилась и уже собралась звонить Найджелу или маме Дейзи, как вдруг пропащая душа объявилась. Было это в пятницу, в семь утра.

– Миранда, – сказала Дейзи срывающимся голосом. – Это я. Я всю ночь не спала. Давай позавтракаем вместе, а?

– Ну конечно. Я куплю круассаны с шоколадной начинкой.

Она приехала час спустя, бледная и измученная.

– Мне просто хотелось с тобой увидеться. Последние три дня были настоящим адом.

Я посмотрела на левую руку Дейзи, и она перехватила мой взгляд.

– Я вернула ему кольцо.

– Что?

– Миранда, во вторник я решила, что не выйду за Найджела.

– Боже мой, – тихо сказала я. – Почему? Неужели из-за того, как он сделал тебе предложение?

– Да, отчасти. Это было просто ужасно. Я чувствовала себя… униженной. Менее романтичной сцены и представить себе нельзя. Но есть и другая причина – как выяснилось, Мэри была права. Я приперла Найджела к стенке, и под давлением он признался, что… женитьба нужна ему для продвижения по службе. Но есть и третья, самая главная, причина, по которой я решила не выходить за Найджела: наш брак был бы… ошибкой, и я знала об этом уже очень давно.

– Тогда объясни мне, почему же ты…

– Потому что я была такой трусихой! Это же надо – держаться за Найджела, думая, что лучшего я не достойна и что мне будет слишком трудно начинать все заново с кем-то еще! Понимаешь, я просто привыкла к нему – вот и все, ведь он казался таким подходящим и надежным. Но, Миранда, что у нас с Найджем общего? Да ничего! – сама ответила она на свой вопрос. – Даже меньше, чем ничего, и к тому же дело в том… – Ее голос задрожал. – Дело в том…

Глаза Дейзи наполнились слезами, а ее подбородок дрожал от волнения. Я потянулась за салфетками и вдруг вспомнила, что я говорила ей несколько недель назад, когда мы сидели у нее в саду. «Поверь, Дейзи, если с Найджелом ничего не получится, то, возможно, это оттого, что тебе суждено встретить кого-то другого».

– Дело в том, – Дейзи снова попыталась заговорить, но обессиленно откинулась на стул. – Что я…

– Встретила кого-то другого… Правильно? Я угадала? И в этом все дело, правда? – Она кивнула, а потом уронила голову на грудь. – Ох, Дейзи.

– Я надеялась, что ты догадаешься об этом ра-а-аньше, – захныкала она. – Черт подери, это же было так заметно, так заметно, но ты была слишком занята собой!

– Я знаю, что это так, – сказала я, протягивая ей салфетку. – Прости. Я действительно была слишком озабочена своими проблемами. Но как ты думаешь, у тебя может что-то получиться… с этим парнем?

– Нет! Нет – ничего у нас с ним не получится, – зарыдала Дейзи.

– Почему?

– Потому что у него кое-кто есть, но дело не в этом. Дело в том, что, хотя я знаю его всего месяц, за это время мне было с ним в десять раз веселей и интересней, чем за шесть лет с Найджелом. И благодаря ему я поняла наконец, что мне не следует выходить за Найджа. Пока я не встретила… этого парня, я старательно внушала себе, что Найджел меня устраивает, что он «подходит» мне, но на самом деле это не так! Слишком уж долго он собирался сделать мне предложение, а когда наконец собрался, то сделал его не из любви, а из корысти. А это недостаточно хорошо для меня, Миранда, я хочу большего!