– Ты, дорогая, чертовски богата. – Джастин с ухмылкой передает мне папку. – Посмотри. Эшкрофт оставил тебе контрольный пакет акций в компании, где большая часть наличных заблокирована. Ты можешь продать акции, или использовать свое право голоса, что угодно.

Я листаю бумаги, все еще не веря в это. «ЭшкрофтИндастриз» – огромная

корпорация, занимающаяся разного рода доставкой, оптом, фармацевтикой... и теперь босс – я?

– Старик любил путешествовать, поэтому теперь у тебя недвижимость по всему миру, – продолжает Джастин. – Дом в Лондоне и Париже, пляжный особняк на Карибах. Главное поместье Эшкрофта находится на восточном побережье, шикарный большой дом с конюшней и озером. Плюс ко всему, там базируются масса других богатых людей. Ты знаешь, искусство, драгоценности, яхта...

Я не знаю. Я с оцепенением смотрю на страницы. У меня ощущение, будто я смотрю на глянцевый журнал, показывающий гламурную жизнь незнакомца.

Но теперь она моя.

– Как насчет Брента? – Я поднимаю глаза, все еще не веря, что это может быть реально. – Ты слышала его. Он сказал, что обжалует завещание в суде.

– У него не получится. Оно железное. – Джастин прожёвывает бекон. – Эшкрофт, наверное, знал, что его дети перевернут все дерьмо, так что он прикрыл свои тылы. У трех разных врачей есть письменные показания об его психическом состоянии и заключение, поэтому никто не может утверждать, что он рехнулся, когда назвал тебя наследницей.

– Это ведь здорово, правда? – Я чувствую прилив облегчения.

– Да, но и одновременно странно, – она соглашается. – В принципе, если кто-либо из «наследников осуществляет деятельность, которая перечит моральному кодексу компании, они станут бедняками и останутся ни с чем». – Она цитирует документ.

– Я не понимаю.

Джастин объясняет:

– Эшкрофт не хотел, чтобы компания была вовлечена в любой вид теневого бизнеса, практики или какого-то другого морального дерьма. Ты же знаешь, фармацевтические компании делают жуткие опыты на людях, или детей-сиротах в странах третьего мира, чтобы производить свою продукцию. Я понимаю. Я имею в виду, он построил бизнес из ничего, и не хотел, чтобы его использовали во зло.

– Это же замечательно. – Я улыбаюсь при мысли о Эшкрофте, который позаботился о том, чтобы его наследие не было уничтожено.

– Да, но эта формулировка слишком гибкая, – обращает внимание Джастин. – Она может охватывать твою личную жизнь, а не только «ЭшкрофтИндастриз». А где написано, что морально или аморально? Если Брент подаст на тебя в суд за полученный штраф за превышение скорости, или, например, арест за какую-то ерунду, это не то, о чем тебе нужно беспокоиться, – добавляет она с ухмылкой. – Ты же чиста.

Вообще-то нет.

Я в ужасе уставилась на нее, вдруг поняв, что Брент играл на подаче иска из-за работы.

– Юридическая фирма, – у меня перехватило дыхание, а сердце со страхом забилось. – Ты же знаешь, что меня уволили с работы.

Джастин машет рукой.

– Это бред. Ты уже в ней не нуждаешься.

Я качаю головой.

– Ты не понимаешь, они компрометировали меня за неуместное отношение с клиентами. В моем трудовом договоре присутствует моральный кодекс. Вот что они используют в качестве основания для увольнения.

– Вот дерьмо. – Глаза Джастин расширяются. – Это все было спланировано. Если фирма уволила тебя за неэтичное поведение, это создаст прецедент для детей Эшкрофта. Они могут просто указать на то, что произошло на работе, и решение уже принято.

– Доказательство того, что я – аморальная шлюха, даже если у меня ничего не было с Эшкрофтом, – шепчу я, заканчивая за нее. Я не могу поверить, что они так коварно поступят, или, что им все сойдет с рук. – Что что я могу сделать?

– Я не знаю. По крайней мере, пока ничего, – добавляет Джастин, увидев мое лицо. – Мы что-нибудь придумаем, не беспокойся.

Я делаю паузу, размышляя, что можно сделать. Человек, как Брент, ни перед чем не остановится, показывая самодовольство каждый раз, когда я с ним встречалась. Наверное, он планировал это с момента зачитывания завещания.

– Ты знаешь, я даже не хотела этого. – Я киваю на папку с подробным описанием имущества Эшкрофта. – Я не чувствую, что заслужила это. Я не знаю, почему Эшкрофт хотел оставить мне все это, а сейчас... – я чувствую искру решимости. – Они играют грязно. И это заставляет меня хотеть начать войну.

– Умница. – Джастин усмехается. – У меня есть пару интересных идей, которые могут заставить их замолчать.

– Например?

– Пока я не могу тебе сказать, – отвечает она загадочно. – Я дам тебе знать, если что-то из этого сработает.

* * *

Джастин должна была приступить к работе, поэтому я впервые за несколько лет считаю себя полностью свободной в середине дня. Я еду в Беверли-Хиллз и парк возле Родео-драйв, с изумлением прогуливаясь по солнечным улицам с пальмами. Все, кто прогуливаются здесь – модные и лощенные, в дизайнерской одежде и модных очках, даже если они просто собирались выпить кофе.

Совсем скоро я могла войти в их ряды. Не то, чтобы я когда-нибудь потрачу двести баксов на штаны для йоги.

Но все остальное: свобода, достаток...

У меня никогда не было достатка, и с тех пор, как погибли мои родители, это все лежало на моих плечах. Аренда, расходы, работа, кредиты. Я занималась всем этим, просто пытаясь выжить. Одним росчерком пера Эшкрофт снял с моих плеч всю тяжесть.

И я до сих пор не знаю почему.

Только одно обстоятельство может все испортить. Вон.

Я чувствую, как мое тело напрягается от воспоминаний о нем, настораживаясь, вспоминая другие ночи и как он сводил меня сума. Как мои пальцы судорожно скользили напротив моего скользкого бугорка. Сталь в его голосе, когда он приказывал мне стать на колени с помощью одного только слова. Чувствовать его огромный член, настолько погружающийся глубоко в горло, что едва могла дышать, всхлипывая над неумолимым давлением, когда его рот пожирал мою киску.

Господи, этот человек заставлял меня кричать. Но что-то произошло... после сцены в моей квартире, он ушел, почти ничего не говоря. И вот прошло почти двадцать четыре часа, и я еще от него ничего не слышала.

Как правило, он не такой человек, который отступает. Он все еще хотел завладеть мной полностью, а после того, как он преследовал меня, я ожидала, что он начнет звонить каждые пять минут. Писать, посылать цветы. Делать все то, что он делал, пока я ему не отдалась.

Я проверяю свой телефон. Новых сообщений нет.

Мой палец двигается к кнопке "вызов" и я чувствую непреодолимое желание позвонить к нему. Я убеждаю себя, что мне это нужно, чтобы разузнать насчет Брента и ситуации Эшкрофта: убедиться, что они не выследил Вона, чтобы узнать правду. Ведь речь идет не только о моей работе в юридической фирме, но и обо всей наследственной линии.

Но в глубине души я знаю правду. Мне не терпится его увидеть. Все это мужчина, который вводил меня в коматозное состояние, но мне все равно хотелось большего. Мне нужно большее.

Вдруг безрассудно, я набираю его номер. Идут гудки, и затем меня перенаправляют на голосовую почту.

– Вы дозвонились Вону. – Говорит он своим сексуальным голосом, который ощущается таковым даже на другом конце телефонной линии. – Вы знаете, как это дерьмо работает.

Бип.

– Привет, – начинаю я, нервничая. – Это я. Келли. – Я беру себя в руки, и мой голос становится спокойным, – это было бы здорово увидеть тебе снова. Может ужин... – я останавливаюсь, вспоминая, что случилось в прошлый раз, когда я попросила

его остаться на ужин.

– Или нет, – говорю я, смеясь. – Если мы не хотим быть арестованы за непристойное поведение. В любом случае, позвони мне.

Я вешаю трубку, удивляясь, почему он не ответил на звонок. Это не похоже на отношения, которые у меня были с парнями, когда я пыталась казаться нормальной, а не убегала когда захочу.

Мы оба знаем, что это ложь.

Так где ты, Вон? Почему ты не берешь трубку?

15 глава

Вон

– В любом случае, позвони мне.

Голос Келли звучит из голосового сообщения игриво и кокетливо... просто, я не могу прямо сейчас отвлечься.

Я бросаю свой телефон, и поворачиваюсь обратно к экрану компьютера. Двадцати четырех часов исследований и крепкого кофе хватило, чтобы я пожалел о желании начать эту чертовую погоню снова. Вниз по кроличьей норе, не имея ничего, кроме плохих воспоминаний, что сводили меня с ума.

Новая компания нацелена на успех...

«Эшкрофт и Партнеры» наладили новые пути индустрии...

Поглощение «Эшкрофт и Партнеры» многих других...

Распечатки газет разбросаны по всей комнате. Заголовки, которые отслеживали историю многонациональной корпорации, датировались сорока годами тому назад, когда в офисе в Квинсе было только двое парней, которые мечтали оставить свой след в этом в мире.

Я смотрю на фотографию Эшкрофта, сделанную, когда он был еще молодым человеком. Он с гордостью позировал перед своим первым новым офисом, пожимая руку своему бизнес-партнеру. Другу.

Моему отцу.

В моей груди пылает ярость, или, возможно, это просто виски. Глядя на это фото, ты никогда не догадаешься, что произошло с ними. Как мой отец смог все это потерять, преданный одним человеком, которому он доверял.

Как Эшкрофт уничтожил его, отнял у нас все и никогда не оглядывался назад.

Я заставляю себя продолжать читать, заполняя пробелы в том, что я уже знал. Они начинали вместе.

Университетские приятели, самостоятельное создание магазина. Принятие третьего партнера с деньгами, и расширение. Грузоперевозки, доставка – если ты имел с этим дело, они бы продвинули его.

Когда Эшкрофт оттеснил его, я был просто ребенком. Я не знал, что, черт побери, происходило, даже отец был в неведении, но я помню, как с работой становилось все труднее. Он приходил домой поздно, нервный, слишком много пил.

– Они были на пороге чего-то грандиозного, – говорил он. У него развивалась паранойя, что Эшкрофт работал за его спиной. В заговоре с целью отстранить его от партнерства до того, как они примут решение.

Моя мама думала, что он сошел с ума. Она успокоила его, говорила, что Эшкрофт никогда его не предаст. Они годами работали вместе, они были друзьями. Ради всего святого, этот человек был моим крестным.

Но она ошибалась.

Это был какой-то законный дурацкий маневр, который мой отец не мог предугадать. Одним днем он был со-президентом быстро развивающейся компании. Другим – его задницу вышвырнули ни с чем.

Это уничтожило его – не только потеря всего, но и то, что причиной этому был Эшкрофт.

Да, этот ублюдок был беспощаден. Читая отчеты, я вижу все в черно-белом свете. Пару лет спустя исчез и другой партнер, отправившись в тюрьму по надуманным обвинениям в неуплате налогов.

Эшкрофт что-то замышлял, я готов поспорить. Эшкрофт взял полный контроль над компанией, женился и усыновил несколько детей. Вел себя, будто мой отец никогда даже не существовал.

Но отец не мог идти дальше. Через три месяца после предательства Эшкрофта, он вставил ствол в рот и нажал на спусковой крючок.

Я беру стакан виски и делаю еще один глоток. Мне было всего восемь лет, слишком молодой, чтобы следить за деталями, но я понял, что произошло. Мой отец был предан. Я поклялся найти способ заставить Эшкрофта заплатить.

Но этот ублюдок мертв, и все некрологи льстили каким великим человеком он был. А филантропы – за всю благотворительную деятельность. Даже Келли думает, что ее клиент был милым стариком.

Я знаю правду. Этот парень просто монстр. И теперь у меня не получится ему отомстить.

Мой телефон снова звонит. Я быстро принимаю звонок, ожидая услышать голос Келли.

– Здравствуйте, Мистер Вон? Это Картер Абрамс.

– Что за хрен? – Я поднимаю голос.

– Из «Хадженс, Картрайт и Абрамс», – объясняет он.

Я помню его, жуткий хрен с офиса Келли, который обращался с ней как с дерьмом.

– Чего ты хочешь? – Я поворачиваюсь к окну, глядя на городские огни.

– Я звоню, потому что мы рассматриваем одного из наших бывших сотрудников. – Вкрадчивым голосом шлюхи говорит он. – К сожалению, мы узнали, что она была замешана в неподобающих отношениях с клиентом. Я хотел убедиться, что она не увлекала вас в это. Я так понимаю, вы встречались с ней на прошлой неделе. Келли Фивз?

Я напрягаюсь. Теперь понятно, почему Келли так переживала пару дней назад. Ее придурок-босс объявил охоту на ведьм. Ну, думаю, я должен ей помочь.

– Нет, – говорю я. Я был тем, кто преследовал ее. – Она никогда не делала ничего плохого. Записала меня на прием и вела себя исключительно профессионально.

– О! – Картер звучит удивленно. – Это... интересно. Я думал, Вы с ней стали очень близки.

– Значит, ты ошибся. – Я хочу, чтобы он оказался прямо здесь, передо мной, чтобы мои кулаки показали ему, насколько чертовски он неправ. – Я не знаю, во что ты играешь, но мы оба знаем, что это бред. Келли не сделала ничего плохого.