Джоанна Линдсей - Соблазн для возлюбленной

– Ты знаешь, нам не нравится, когда она злится, – добавила Лейла.

Несмотря на всю смелость, Эмили отступала перед высшим авторитетом, каким была для девочек мать.

– Ну, теперь я вернулась, – промолвила Ванесса, – и не в моей привычке избегать конфронтации. Я нисколько не боюсь материнского гнева.

Напротив, Ванесса жаждала, чтобы этот гнев выплеснулся на нее, и тогда она дала бы выход своим долго копившимся эмоциям. Она была готова показать Кэтлин, что не боится ее и справится с чем угодно, даже со своей тайной внутренней привязанностью к ней.

То, что на следующее утро близнецы пришли к ней в комнату, не удивило Ванессу, хотя накануне они засиделись допоздна. Ванесса узнала, что произошло в жизни сестер за последние шесть лет, и немного рассказала о своей. Упомянув о рыбалке, на которую она ходила с отцом, Ванесса заметила, как Эмили неодобрительно поморщилась, и поняла, что не следует рассказывать воспитанным чопорной матерью сестрам о той свободе, которой она наслаждалась в Шотландии. Ее сестры превратились в молодых леди, которые придерживались взглядов, с детства привитых им родительницей. Должно быть, Кэтлин очень гордилась младшими дочерьми, но была бы обескуражена поведением и взглядами на жизнь старшей.

Близнецы вошли в комнату вслед за горничной, которая принесла завтрак. Ванесса уже была одета в плащ с низко опущенным на лицо капюшоном.

– Так вот как тебе удавалось сохранять инкогнито! – воскликнула Эмили, стоило горничной закрыть дверь.

Лейла залилась смехом.

– Тебе пришлось скрывать лицо, потому что в нем нет ничего мужского, Несса! – воскликнула она.

Ванесса распахнула плащ, и девушки застыли от изумления. Их поразило, как она была одета.

– Вот это да! – промолвила Лейла и захихикала.

– Ты собираешься вот так предстать перед мамой? – с недоумением спросила Эмили. – Давай я принесу тебе платье.

– В этом нет необходимости. У меня много одежды, но я не знаю, где мои сундуки – на чердаке или в моей старой спальне?

– На чердаке.

– Но они пустые. Мы уже распаковали твой багаж.

– Спасибо. Однако я все равно собираюсь поприветствовать маму в этом одеянии. Это не просто маскировка, именно так я ходила все последние шесть лет, наслаждаясь жизнью. Мне хочется, чтобы мама знала, как сильно я изменилась. Вы не поверите, но мужские штаны придают мне мужества. Я не боюсь нашу грозную мать.

– Она скучала по тебе, Несса, – робко вставила Лейла.

– Мы часто слышим, как она плачет, – добавила Эмили.

Ванесса была удивлена их словами, но сразу же отмахнулась от них. Если Кэтлин и проливала слезы, то, скорее всего, по убитому любовнику, а не по старшей дочери. Она печалилась из-за того, что ее застукали с Ратбеном, и это положило конец их роману.

– Мама будет очень рада, что ты наконец дома. Вот увидишь. Тебе не нужно ничего придумывать, чтобы встретиться с ней, – промолвила Лейла.

Им легко было говорить. Ванесса испытывала страх не перед матерью, а перед собственным гневом на нее. Думая о будущей встрече, она ощущала тошноту. Она не имела права в пух и прах разругаться с Кэтлин, которая была ее пропуском в светское общество, где Ванесса надеялась встретиться с Альбертом Ратбеном. Она намеревалась предложить этому человеку сделку или просто добиться от него разрешения на возвращение Уильяма Блэкберна. Ванесса еще не разработала четкий план действий, но у нее имелся целый месяц в запасе.

Кроме того, Ванессе предстояло разгадать одну загадку: почему Кэтлин старательно писала Уильяму все эти годы, хотя они расстались? Конечно, Уильям не читал этих писем, он сразу же бросал их в огонь и стоял у камина, наблюдая, как они горят. Но почему ее мать продолжала писать? Надеялась ли она на примирение? Или Кэтлин каким-то образом удалось устранить нависшую над семьей угрозу скандала? Содержание ее писем так и осталось тайной для Уильяма и его дочери. Может быть, все три брата Ратбен, присутствовавшие на дуэли, теперь покоились с миром, не оставив в семье никого, кто был бы готов выполнить угрозу? В таком случае Ванесса с отцом могли бы раньше вернуться домой! Все это ей предстояло выяснить у матери.

Через полчаса близнецы отправились в столовую завтракать, а Ванесса проскользнула в старый кабинет отца, который, как сказали сестры, теперь принадлежал Кэтлин. Мать обычно завтракала вместе с дочерьми, а потом до обеда разбирала корреспонденцию.

Остановившись в дверях, Ванесса увидела, что Кэтлин сидит за столом. Слегка наклонив голову, она читала письмо. Кэтлин выглядела безмятежной и была погружена в свои мысли. Она напоминала Ванессе ту мать, которую девушка оставила шесть лет назад. В душе Ванессы шевельнулось давно забытое чувство любви. Кэтлин была строга, но, несомненно, искренне любила свою семью, включая Уильяма. Почему же она сбилась с пути?

Наконец хозяйка дома подняла глаза.

– Нестор? Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, – ответила Ванесса и повернулась, чтобы закрыть за собой дверь.

Сделав это, она скинула плащ и встала во весь рост перед матерью, одетая в брюки, жилет, рубашку и галстук. Кэтлин была явно шокирована, но вскоре выражение ее лица смягчилось.

– Я вижу, ты больше не прячешь лицо, – сказала она.

– Не притворяйся, что не узнаешь меня, мама.

– Конечно, я тебя узнала, но твое внезапное появление вызвало у меня очень много вопросов. Если я начну задавать их, то не успею сказать главное: я скучала по тебе, Ванесса!

Ванесса была застигнута врасплох. Но больше всего ее изумило, что Кэтлин встала, обошла стол и крепко обняла ее. Ванессе вдруг захотелось плакать.

– Дай мне время привыкнуть к мысли, что ты действительно вернулась домой, – добавила Кэтлин, не отпуская дочь.

Закрыв глаза, Ванесса впитывала тепло, исходившее от матери, но не обняла ее в ответ. Не так она представляла эту встречу! Мать обезоружила ее добротой и терпимостью.

Ванесса отступила назад, чтобы восстановить контроль над своими эмоциями.

– Зачем ты писала отцу? – спросила она.

– Он первый написал мне, это было сообщение о том, что ты уехала с ним. Хотя отец был в ярости, он не хотел, чтобы я волновалась. Но Уильям так и не сообщил мне, куда вы уехали. Где вы жили?

– Далеко отсюда.

– Он просил тебя не говорить мне об этом?

– Нет, он ни о чем не предупреждал меня. Папа и без этого знает: я его не предам.

– Ванесса!

– Не обижайся, мама. Поздно обижаться! Скажи, он может вернуться домой, не опасаясь за свою жизнь?

– Пока нет.

Этот ответ разочаровал Ванессу. Ее враждебность по отношению к матери начала нарастать, и она не знала, как обуздать свои эмоции. Если Ванесса даст им волю, это разрушит ее планы.

Кэтлин оглядела дочь с ног до головы.

– Почему ты так странно одета?

Ванесса усмехнулась, не скрывая раздражения, и широко развела руки:

– Вот так я теперь одеваюсь!

Ей хотелось осадить мать, дать ей понять, что все ее надежды тщетны и из старшей дочери никогда не выйдет истинной леди.

– Не говори глупостей.

– Нет, я действительно предпочитаю так одеваться.

Кэтлин нахмурилась.

– Кто-нибудь из наших знакомых видел тебя в таком одеянии? Ты путешествовала по Англии под своим настоящим именем?

– А тебе не нравится, как у меня завязан галстук?

– Ты думаешь, все это шутки?

– Да нет, но неужели это все, что ты можешь сказать мне, мама? На все твои вопросы я даю отрицательный ответ. И, предупреждая новые, сообщаю: лорд Монтегю Хук сначала не знал, кто я, однако теперь ему это известно. Скоро о том, что я женщина и твоя дочь, узнает и его подопечный, Чарли. Однако он умеет держать язык за зубами. Кроме того, у твоих гостей есть собственные тайны, поэтому не следует беспокоиться, что они начнут шантажировать нас семейными секретами.

– Но как ты могла путешествовать в компании мужчин без компаньонки да еще в таком виде!

– У меня были компаньоны, два огромных, злых охранника, которые готовы наброситься на любого даже за нескромный взгляд! Их послал со мной отец. Не волнуйся, я находилась под надежной защитой и путешествовала инкогнито, используя мужское имя. Но я вижу, нам с тобой больше не о чем говорить. Тебя заинтересовала только моя одежда. Поэтому я, пожалуй, больше не стану отнимать у тебя время.

– Сядь, Ванесса! – приказала Кэтлин.

Ванесса не собиралась уходить, хотя и повернулась к двери, делая вид, что желает удалиться. Однако она рассчитывала получить ответы на свои вопросы. Поэтому девушка прислонилась спиной к двери, скрестив руки на груди и выставив вперед одно колено, как это часто делают мужчины. Ванесса твердо решила бороться до конца и не идти ни на какие уступки. Но, похоже, ее вызывающая поза не произвела впечатления на мать.

– Как он? – спросила она спокойно.

Ванесса снова была застигнута врасплох. Озабоченное выражение лица матери казалось искренним.

– Ты спрашиваешь об отце? С ним все в порядке. Он здоров, крепок, но, наверное, очень скучает по мне.

– Скажи, он…

– Все еще ненавидит тебя? – резко перебила ее Ванесса и тут же пожалела об этом.

Кэтлин принялась расхаживать по комнате, заламывая руки.

– Уильям все равно не поверил бы мне, узнав правду. Я вижу, он настроил тебя против меня. Тебе неприятно разговаривать со своей матерью?

– Он не говорил о тебе дурно, – заявила Ванесса, стараясь сохранять бесстрастный тон, но ей это не удавалось. – Отец не рассказывал мне, что ты сделала…

– Правда?

– Да, до тех пор, пока мне не исполнилось семнадцать лет. Но потом он поведал мне, что случилось. Отец вынужден был бежать из Англии по твоей вине. Надеюсь, ты не станешь отрицать этого?

– У меня не оставалось выбора!

– Выбор есть всегда, мама. Это единственное, что я хорошо усвоила, живя вдали от тебя и твоих жестких правил. Отец никогда не простит твоего предательства. Он не читал твоих писем, а просто сжигал их не вскрывая. Папа обрел покой, как только разлюбил тебя.

– Ты приехала, чтобы ранить мне сердце?

По щекам Кэтлин покатились слезы. Ванесса не была готова к этому! Обезоруженная жалким, беспомощным видом матери, она стала лихорадочно придумывать, как утешить ее. Но разве можно утешить того, кого ненавидишь?

– Я совершила только одну ошибку, – промолвила Кэтлин, – не сообщила вовремя твоему отцу о происках Ратбена. Но, впрочем, результат был бы тот же. Уильям все равно вызвал бы Генри Ратбена на дуэль и навлек бы на себя гнев Альберта. Однако он, по крайней мере, не стал бы ненавидеть меня, если бы знал всю правду.

– Я не говорила, что папа испытывает к тебе ненависть, – сказала Ванесса. – Но он разлюбил тебя и наконец обрел душевный покой. Ты не должна обижаться на него за это!

– Я и не обижаюсь, – промолвила Кэтлин. – Я никогда не желала ему зла. Мое сердце разбилось в тот момент, когда я поняла, что он хочет расстаться со мной…

Ванесса не верила в искренность матери.

– Я не люблю лгать, – сказала она. – Но мне приходится делать это, когда речь заходит о том месте, где мы с отцом жили все это время. Мои сестры уже взрослые люди и заслуживают правды.

– Правда порой больно ранит. Идея заявить о том, что у отца появились дела на Карибских островах, принадлежала ему самому. Надо же было как-то объяснить окружающим его долгое отсутствие.

– Думаю, вы оба не заглядывали слишком далеко вперед. Но прошло уже шесть лет. Еще немного, и подобное объяснение перестанет быть оправданием. Сестры выйдут замуж и захотят навестить отца, что тогда?

– Это тема, которой не следует касаться.

– Черт возьми, мама, но так не бывает!

Кэтлин напряглась.

– Что именно рассказал тебе отец?

– Все. Ты изменила ему с другим мужчиной!

– Клянусь, я этого не делала.

– Но ты была в шаге от падения, – воскликнула Ванесса. – Отец застал тебя с любовником.

– Боже мой, он не имел права говорить тебе об этом!

– Какое теперь это имеет значение? С тех пор слишком много воды утекло. Сестры не понимают, почему отец до сих пор не вернулся домой. И врать им, что мы станем нищими, если потеряем плантации в Вест-Индии, было бы очень наивно. Лейла и Эмили умные девушки, мама. Так что предъяви им более или менее правдоподобную версию отсутствия отца, или это сделаю я.

Выдвинув это требование, Ванесса вышла из комнаты, охваченная новым приступом гнева. В ушах у нее звучали слова оправдания Кэтлин. Почему она лжет, хотя ее поймали с поличным? Уильям ведь ей не поверил! Поэтому Ванесса тоже не верила матери.

Кэтлин еще долго невидящим взглядом смотрела на дверь, закрывшуюся за Ванессой, и по ее щекам текли слезы. Теперь можно было не сдерживаться и дать им волю. Кэтлин была рада, что старшая дочь, ее первенец, вернулась домой. Но к радости примешивалась горечь. Прошло долгих шесть лет! Кэтлин уже простилась с мыслью увидеть Ванессу…