Но дочь все же приехала. Однако это была совсем другая, незнакомая Ванесса. Девушка, которая с вызывающим видом разговаривала с матерью, не была похожа на тринадцатилетнего ребенка, которого она помнила. Никогда прежде старшая дочь открыто не дерзила ей и не выплескивала на нее столько гнева. Ванесса резко отличалась от сестер и вела себя не так, как подобало молодой воспитанной леди.

Господи, что же натворил Уильям? Неужели он воспитывал Ванессу не как дочь, а как сына, чтобы досадить неверной жене? Ванесса была, как мальчишка, смелой, острой на язык и непокорной. Разве могла Кэтлин открыть ей сокровенную правду, когда Ванесса ненавидела ее и не верила ни единому слову? Нет, это было выше материнских сил. Сначала нужно было обезоружить дочь, смягчить ее гнев. Но Кэтлин не была уверена в успехе. Ей ведь так и не удалось убедить в своей невиновности Уильяма…

В душе Кэтлин с новой силой вспыхнула ненависть к Ратбенам, погубившим ее семью. Не все представители этого семейства были ей одинаково омерзительны. Но Генри, а также Альберта Ратбена, старшего в семье, она не смогла бы простить.

После произошедшей трагедии Кэтлин какое-то время надеялась, что ультиматум, предъявленный Альбертом Уильяму, будет рано или поздно отменен. Она хотела обратиться к нему, но узнала, что второй брат Альберта, Джон, умер всего через год после гибели Генри. Ей снова пришлось ждать, пока горе Альберта утихнет.

Только через два года Кэтлин осмелилась навестить Альберта, чтобы воззвать к его чувству порядочности и справедливости. Она заключила с ним сделку, хотя это было не то, на что она рассчитывала сначала. Встреча с главой семьи стала для нее настоящим унижением.

На Кэтлин нахлынули тяжелые воспоминания. Чтобы избавиться от них, она встала и направилась в столовую, где завтракали младшие дочери. Кэтлин надеялась, что девочки смогут отвлечь ее от грустных раздумий. Однако близнецы молчали, выжидательно поглядывая на мать. Она читала их мысли. Они ждали комментариев Кэтлин по поводу возвращения Ванессы и ее нелепой внешности. Ванесса, конечно же, будет дурно влиять на сестер. Кэтлин следовало помириться со старшей дочерью, прежде чем та окончательно станет ее врагом. Но как это сделать?

Мать вышла из столовой, так и не притронувшись к еде. Она направилась в западное крыло, где располагалась комната старшей дочери. Кэтлин даже не подумала постучать в дверь, прежде чем войти, и только переступив порог спальни, поняла свою ошибку. Ванесса выросла, и больше нельзя было обращаться с ней как с ребенком. Тем не менее Кэтлин не извинилась.

Ванесса стояла перед зеркалом, одетая в красивое платье цвета морской волны. Бросив взгляд через плечо и увидев мать, она потупила взор, обратив его на свои потрепанные сапожки для верховой езды.

– Я забыла захватить туфли.

– Тебе не нужно переносить сюда одежду и обувь. Для тебя уже давно приготовлена другая комната. Почему ты не приехала в тот же день, когда в усадьбу доставили твои сундуки?

Ванесса беспечно пожала плечами:

– Мне хотелось сначала посмотреть Лондон, отец разрешил мне остановиться в его городском доме.

– Я купила еще один дом в Лондоне, поскольку мне было некомфортно в старом.

– Меня это не удивляет.

Кэтлин затаила дыхание, уловив нотки скепсиса в голосе дочери. Смогут ли они в конце концов поладить? Вряд ли, если Ванесса не узнает от матери всю правду. Уильям в свое время отказался слушать жену. Но у Кэтлин не оставалось выхода, она должна была попытаться поговорить с дочерью.

– Ты уже успела что-то рассказать близнецам? – с опаской спросила мать.

– А ты? Когда, по-твоему, у меня была такая возможность? Я не выходила к ним в столовую, а пришла сюда, чтобы изменить внешность. Я решила больше не следовать своим предпочтениям в одежде.

– Спасибо. В этом ты права. Но ошибаешься в главном, Несса, превратно истолковывая причины внезапного отъезда отца.

– Разве он не застал тебя в постели с другим мужчиной?

Лицо Кэтлин покрылось красными пятнами, но она решила не отступать.

– Ты очень наивна! Я вижу, Несса, ты слишком молода и не понимаешь: иногда женщине приходится идти на крайние меры, чтобы защитить семью и все, что ей дорого.

– И что дальше?

– А дальше ничего! Я не сделала ничего плохого!

– Кроме того, что уничтожила нашу семью? И этой чушью ты потчевала отца? Неудивительно, что он не стал тебя слушать! Я слишком много знаю, мама! Прибереги свои объяснения для близнецов! Может быть, они поверят. Знаешь, я бы предпочла услышать самое простое оправдание из твоих уст – то, что ты просто влюбилась в Генри Ратбена и не смогла преодолеть соблазн.

Кэтлин вздохнула.

– Нет, все обстояло совсем не так. Мы с Генри были старыми друзьями. Когда-то он сватался ко мне, но я выбрала вашего отца. У Генри не оставалось шансов, потому что я всегда любила Уильяма и до сих пор его люблю. Мы с Генри общались во время моих ежегодных наездов в Лондон. Ваш отец не всегда сопровождал меня, и внимание Генри льстило мне порой, когда я оставалась без кавалера. Богатая и влиятельная семья Ратбенов пользуется большим уважением в обществе. Генри казался мне забавным. Это был безобидный, ни к чему не обязывающий флирт.

– Но он привел к трагедии, – напомнила Ванесса.

– Однажды Генри приехал в наш лондонский дом и попытался поцеловать меня, – продолжала Кэтлин. – Я решительно отстранилась и велела ему убираться. Он был крайне удивлен этим и заявил: «Люди все равно решат, что мы любовники, я позабочусь об этом. Но если между нами действительно возникнет роман, я сохраню его в секрете. Твоя репутация останется безупречной, наши супруги ни о чем не узнают, и мы будем наслаждаться жизнью. Ты же сама хочешь этого, Кэти, признайся себе!» Генри был очень самоуверен. Судя по всему, он действительно считал меня легкой добычей. Я была потрясена этой сценой и ничего не ответила ему. Он ушел. Проанализировав ситуацию, я поняла: наши знакомые действительно могли заподозрить нас в любовной связи. Они часто видели, как мы разговариваем, смеемся, танцуем, общаемся друг с другом. Если бы Генри пустил слух о нашем романе, это вызвало бы грандиозный скандал. И никто не усомнился бы в подлинности его слов. Генри очень ловко расставил мне ловушку. Он всегда появлялся на светских раутах, которые я посещала, и не отходил от меня ни на шаг. У окружающих создавалось впечатление, что мы приезжали и уезжали вместе.

– И ты сдалась?

– Нет, я не собиралась сдаваться! На следующий день я вышла из дома, чтобы отправиться к старшему брату Генри – Альберту, который, как я надеялась, должен был убедить повесу соблюдать правила приличия. Но Генри уже ждал меня на крыльце. Он разгадал мои планы. «Ты думаешь, моему брату будет не все равно, оговорю ли я тебя и пострадает ли при этом твоя репутация? – смеясь, спросил он. – Альберт сочтет мою выходку пустяком. Возможно, я получу от него нагоняй или пощечину, но не более того. А вот тебя ждет жестокая расплата. Прежде чем ты доберешься до Альберта, слух о нашем романе будет распространен по всему Лондону. Ты будешь опозорена, Кэти. Подумай о дочерях. Что будет с ними, если разразится скандал?»

– Значит, тебя принуждали изменить мужу, чтобы избежать пожара, который мог разгореться на пустом месте?

– Как только Генри упомянул о вас, моих девочках, я поняла: у меня нет выбора. Даже если скандал вокруг меня стих бы со временем, он бы все равно вспыхнул с новой силой в тот момент, когда ты или твои сестры начали бы выезжать в свет. Это лишило бы вас шансов найти хорошую партию. Я не могла этого допустить. Уильям покинул Англию по той же самой причине – чтобы уберечь вас от позора.

– Но ты могла бы все отрицать!

– Это было бы бесполезно, Ванесса. Подобные слухи, раз распространившись, никогда не исчезают. Друзья, возможно, поверили бы мне, но остальные – нет. За моей спиной постоянно шептались бы. Дуэль Уильяма была предопределена, все мои усилия – бесполезны. Поэтому я решила защитить вас, моих девочек, от надвигавшейся грозы.

– И отец застал тебя с Генри?

– Да, но он не дал мне возможности объясниться. Уильям выгнал меня из городского дома. Когда я вернулась на следующий день, чтобы все рассказать ему, слуги не впустили меня в дом. Я ждала его на крыльце, но по возвращении Уильям прошел мимо меня, не проронив ни слова, как будто я стала невидимкой. Его переполнял гнев. И тогда я отправилась сюда, в усадьбу Доутон, и стала ждать, когда он соблаговолит выслушать меня.

– Ты когда-нибудь рассказывала ему то, что сейчас поведала мне?

– Уильям не дал мне шанса. Я не знала, что он вызвал Генри на дуэль, не знала о результатах поединка до тех пор, пока муж не приехал в Чешир, чтобы собрать свои вещи и покинуть страну. Я пыталась что-то объяснить ему, сбивчиво и, наверное, неубедительно. Куда там! Он не слышал моих слов. Только твердил свое: я сломала его жизнь. Он не понимал: моя жизнь тоже кончена. Я хотела разделить с ним его изгнание, но он ответил, что больше не желает меня видеть.

– Ты ведь предала его. Как бы ты ни оправдывала себя, мама, тебе не следовало идти на уступки Генри. Нужно было противостоять его посягательствам и сообщить отцу о шантаже.

– Ванесса, что ты несешь! Ты действительно думаешь, что результат был бы другим, расскажи я обо всем Уильяму? Дуэль все равно состоялась бы.

– Кто знает! Ты не дала шанса отцу вмешаться в это дело и попытаться все исправить! Значит, тебе самой нужно было действовать решительнее. Я на твоем месте застрелила бы негодяя на пороге спальни.

Кэтлин была ошеломлена ее словами.

– Не говори ерунды…

– Это вовсе не ерунда. Если Генри действительно обещал погубить тебя и твоих дочерей, если он угрожал тебе скандалом, значит, он заслужил смерти. По крайней мере, ты могла бы нанести ему рану, чтобы остановить распоясавшегося наглеца.

Кэтлин онемела. Подобные мысли никогда не приходили ей в голову. Она не могла бы прибегнуть к физическому насилию. Само обращение к Альберту Ратбену с просьбой о пощаде было, по ее разумению, верхом храбрости.

Кэтлин снова стала расхаживать по комнате, расстроенная непониманием Ванессы. Старшая дочь, как и ее отец, не приняла ее оправданий. Неужели этот кошмар никогда не кончится? Осмелится ли Кэтлин рассказать Ванессе о своей встрече с Альбертом Ратбеном? Это было так унизительно… Сумеет ли она повторить слова Альберта? Воспоминания об этой ужасной встрече все еще жгли ее позором. Она отправилась к Альберту с надеждой в сердце. С чаяниями восстановить семью!

Кэтлин сообщила Альберту, что Генри заманил ее в свои объятия путем шантажа и угроз. Она умоляла позволить ее мужу вернуться домой.

– Если вы явились сюда для того, чтобы предложить себя мне, то скажу прямо: вы мне не нужны. Из-за вас я потерял братьев: Джон погиб, упав с лошади, через год после гибели Генри на дуэли.

– Но я не причастна к гибели Джона! – воскликнула Кэтлин.

– Пусть так, однако если бы не вы, у меня остался бы в живых один брат. Красавчик Генри потерял голову из-за вас!

– Я никогда не поощряла его ухаживаний! Он запугал меня…

– Хватит! – оборвал ее Альберт. – Генри рассказал мне другую историю. По его словам, это вы его соблазнили. Вы постоянно флиртовали с ним. Нельзя махать морковкой перед носом жеребца и не давать ее. Вы наверняка знали, что Генри горяч и нетерпелив, но продолжали дразнить его и тем самым погубили!

– Это был безобидный флирт со старым другом!

– Не такой уж и безобидный! Вы заставили Генри снова влюбиться в вас. Когда ведешь сложную игру, можешь получить непредвиденные результаты. И вы их получили.

– Я попалась в хитро расставленную ловушку. Как вы можете оправдывать своего брата?

– Мой брат, смею заметить, лежит в сырой земле. А вы живы и, как я вижу, вполне здоровы.

– Но все было не так!

– Нет? Я должен верить вам, а не моему брату? Но даже если бы то, что вы утверждаете, было правдой, слова о шантаже со стороны Генри являлись бы всего лишь блефом. Он не стал бы раздувать скандал, который затронул бы его семью. Вы чертовски глупы, мадам, если не поняли этого.

– У меня три дочери! Я не могу ставить на карту их будущее!

Кэтлин круто развернулась и двинулась к выходу, решив, что разговаривать больше не о чем, однако Альберт остановил ее.

– Сядьте, я еще не закончил. Мне нужно немного подумать. – Он сделал паузу, а затем снова заговорил: – Чтобы удовлетворить обе стороны и компенсировать мою потерю, которая превосходит вашу, я прошу выдать замуж за моего сына вашу старшую дочь, иначе, боюсь, он никогда не женится. К ее сыну, моему и вашему внуку, должен по закону перейти титул вашего отца, маркиза Доутона. По моему мнению, это приемлемая сделка и своеобразная плата за всю ту боль, которую вы причинили семье Ратбен.

– И на этом все закончится? Больше не возникнет угроз разрушить мою семью?

– Зачем мне разрушать семью, частью которой станет мой сын? Но сначала должна состояться свадьба, а это непростая задача. Дэниел полон решимости никогда не жениться. Я уже раз пять знакомил его с молодыми леди, любую из которых он мог бы повести к алтарю, но он категорически отказывается вступать в брак! Дэниел сам должен захотеть связать жизнь с вашей дочерью, поэтому инициатива должна исходить от нее. Вашей дочери предстоит соблазнить моего мальчика. Если она пойдет по вашим стопам и будет размахивать у его носа морковкой, то, возможно, преуспеет в этом деле.