Джоанна Линдсей - Соблазн для возлюбленной

– Говори тише, – зашипел на Чарли Монти. – Тушеное мясо – сытная еда, а нам сейчас нужно набить желудки, чтобы продолжать путь. Хозяева усадьбы, куда мы направляемся, без сомнения, предложат нам более изысканный стол. А пока лучше помолчи…

– Мне…

– Молчи, я сказал! – оборвал его Монти.

Однако юноша с негодованием закончил свою мысль:

– Мне надо было взять с собой повара.

Ванесса едва не прыснула. Чарли был богатым избалованным ребенком, а Монти, похоже, терпеть не мог истерик. Впрочем, возможно, ему не нравилось, что высокомерие юноши и его презрительные замечания могли натолкнуть постояльцев на мысль о богатстве Чарли. Хорошо, что юноша снял свои драгоценности, которые могли привлечь внимание воров. Впрочем, Ванесса до сих пор считала камни фальшивыми.

«Кто эти двое?» Ванессу распирало любопытство. Судя по всему, Монти и Чарли были аристократами из окружения принца-регента. По-видимому, они выполняли секретное задание Георга и находились в опасности. Иначе почему они путешествовали в обычной карете, без свиты, стараясь не привлекать к себе внимания и скрывая настоящие имена?

Все четверо быстро покончили с едой и поднялись наверх, в номера. Ванесса сильно нервничала, предвидя возможные опасности пребывания в одной комнате с Монти. Или это было предвкушением романтической ночи? Тем не менее выхода у нее не осталось.

Поднявшись на второй этаж, Ванесса увидела узкую лестницу, ведущую вниз, к черному ходу. Она была бы рада, если бы ее охранники сняли комнату в этой гостинице. Скорее всего, их помощь не понадобится, но Ванессе было бы легче уснуть, зная, что братья в любую минуту готовы броситься на ее защиту.

– О, кровать довольно большая, мы уместимся на ней вдвоем, – заметил Монти, войдя в комнату, где уже горели две лампы.

Он был прав, кровать действительно оказалась широкой, однако Ванессе не нравилась идея спать с Монти в одной постели.

– Я храплю, – предупредила она.

– Я стукну тебя, если ты будешь мешать мне спать.

Ванесса зло прищурилась и стала наблюдать, как Монти, подойдя к прикроватной тумбочке, выгружает вещи из дорожной сумки.

– Значит, вы способны ударить меня? – спросила она. – Черт побери, вам повезло, что я не вызвал вас сегодня на дуэль за оскорбление.

– Нет, это тебе повезло, что ты не вызвал меня на дуэль, – заявил Монти. – Впрочем, если хочешь, можешь спать на полу, решай сам.

Ванесса стащила с кровати одеяло и одну из подушек и бросила их к стене в другом конце комнаты. Оглянувшись, она увидела, что Монти разложил на столике полдюжины пистолетов.

– Это еще зачем? – спросила она.

– На всякий случай, – не оборачиваясь, ответил ее спутник.

– На какой такой случай?

– Ну, если вдруг нашу дверь начнут разносить топором.

Ванесса фыркнула:

– Если не хотите говорить, просто скажите, чтобы я не совал нос не в свое дело.

– Так почему же ты не придерживаешься этого золотого правила?

Как такой грубый человек мог показаться ей интересным? Монти был заносчивым, резким, ворчливым, нетерпимым.

Стоя к ней спиной, он вдруг начал раздеваться. У Ванессы округлились глаза от изумления. Она не могла отвести от него взгляда. Он сбросил сюртук, а потом рубашку из тонкого полотна, которая плавно спланировала на пол. Ванесса увидела рельефные мышцы сильного мужского тела и заметила темный, круглый как пулевое отверстие шрам на верхней левой стороне спины. Неужели этому человеку стреляли в спину? Или пуля прошла насквозь, войдя в грудь?

Очевидно, она не задела сердце, иначе Монти уже не было бы в живых.

Ванесса хотела спросить его о шраме, но побоялась признаваться в том, что рассматривала его тело. Он сел на край кровати и начал стаскивать сапоги, а затем встал, чтобы снять брюки. Теперь на нем были только подштанники. Ванесса подавила тихий вздох. Она впервые видела мужчину, на котором не было ничего, кроме нижнего белья. Ее переполняли эмоции, щеки горели, внутри все трепетало. Ванесса испытывала странное желание прикоснуться к Монти и почувствовать, как под кончиками ее пальцев пульсирует его мускулатура. Прошлым летом во Фрейзербурге она издалека видела, как обнаженные по пояс шотландцы поднимали и бросали массивные лиственничные шесты, соревнуясь в метании, но Ванессе никогда прежде не доводилось любоваться стоящим совсем близко мужчиной, обладающим столь великолепным телом.

– Как вы получили пулевое ранение? – неожиданно вырвалось вдруг у нее.

Монти повернулся, и она тут же прикусила язык. Ванесса быстро опустила голову, чтобы спрятать лицо в тени капюшона. Но из-под него ей была видна широкая грудь Монти. Она ничего не могла с собой поделать – и стала тайком разглядывать его рельефные мышцы. Ванесса в конце концов получила то, что хотела. Соглашаясь ночевать в одной комнате с Монти, она мечтала удовлетворить свое любопытство, увидеть, как выглядит красивое мужское тело.

– Почему ты до сих пор не снял плащ? – удивился Монти.

– Здесь сквозняк.

– Неправда, здесь нет никакого сквозняка.

– Но мне будет холодно, я знаю. Вы, наверное, никогда не спали на полу, там всегда дует.

– Я же отдал тебе одеяло, ты не замерзнешь!

– Возьмите его обратно, если хотите, и перестаньте ворчать. Или вы просто пытаетесь избежать разговора о шраме? Ваше ранение связано с какими-то болезненными воспоминаниями, к которым вам не хочется возвращаться?

– Скажи, в твоей семье все такие упрямые?

– Нет, только я.

Монти усмехнулся, сдаваясь:

– Ну, хорошо, слушай. Во время Пиренейской кампании Наполеона мой полк был отправлен на полуостров, чтобы противостоять французам. Мы должны были отвоевать захваченную территорию, а затем защищать ее. Я и прежде получал огнестрельные раны, но пустяковые. А тут французская пуля прошила меня насквозь, и я вынужден был несколько недель провести в лазарете. Мое состояние не улучшалось, и поэтому меня отправили домой. Военные медики, скорее всего, полагали, что я не выживу, но дома я все же встал на ноги. Однако когда я поправился, отец заявил, что я дал ему слово не возвращаться на службу. Скорее всего, я бредил, во всяком случае, я не помню такой клятвы. Но переубедить отца мне не удалось.

– Рана все еще ноет?

– Иногда.

Монти поднял руки над головой и повернул туловище из стороны в сторону, словно проверяя, как будет вести себя рана. Внезапно Монти задохнулся от боли.

Ванесса съежилась.

– Что? Болит?

– Неприятные ощущения в спине, а вот грудь никогда не болит, все это чертовски странно, – ответил он. – Обычно мне помогают растирания, но я не могу дотянуться до пулевого отверстия сзади.

У Ванессы перехватило дыхание. Если бы Монти попросил ее помассировать ему спину, она не стала бы возражать. Соблазн прикоснуться к Монти был слишком велик, и Ванесса сделала шаг назад, чтобы не поддаться ему.

– Позволь мне лечь на полу, – продолжал Монти. – На твердой поверхности боль обычно утихает. Не мог бы ты поспать сегодня на кровати?

Ванесса, кивнув, направилась к ложу, а Монти, взяв два пистолета, подошел к тому месту, куда она бросила одеяло. Прежде чем Монти успел спросить ее, почему она ложится спать в одежде, тогда как он сам разделся до нижнего белья, Ванесса быстро нырнула под покрывало и отвернулась от своего спутника.

Она чувствовала, что он смотрит в ее сторону.

– Ты уже спишь, Несс? – спросил Монти.

Вообще-то прошло всего несколько секунд с того момента, как она легла, тем не менее Ванесса ответила утвердительно:

– Сплю, завтра рано вставать, поэтому советую вам тоже постараться уснуть.

– Расскажи мне о себе. Я подозреваю, что твои секреты интереснее моих.

– Разве я недостаточно ясно выразился? Я уже сплю!

Монти рассмеялся.

– Хорошо, мы продолжим этот разговор утром.

Примерно через полчаса Монти заворочался и пробормотал:

– Нужно было выпить больше этого дешевого пойла…

Ванесса промолчала. Ей тоже не спалось, но она боялась выдать себя и лежала, ровно дыша.

– Все, объявляю перемирие… – проговорил Монти и повернулся на другой бок.

Растянувшись на полу, Монтгомери думал о хорошенькой девушке, которая лежала на кровати. Кого она пыталась обмануть? Прожженного повесу?

Он исподволь следил за ней с того момента, как только догадался, что имеет дело с девицей. Это произошло на привале, когда Монтгомери мельком увидел ее лицо. Его обескуражила дерзость девушки, которая пыталась выдать себя за юношу. Вся ее фигура свидетельствовала о том, что перед ним представительница прекрасного пола – узкая талия, нежные руки, красивое женственное лицо. Зачем она переоделась в мужское платье? Или это была не маскировка, а стиль жизни? Что, если Несс с детства воспитывали как мальчика и она никогда не носила женских платьев, не делала причесок и не кокетничала? Боже милостивый, если все это правда, то жизнь Несс выглядела ужасно! Но почему она продолжала упорствовать даже после разоблачения?

Монтгомери решил заставить Несс признаться, чтобы ложь не мешала их общению во время путешествия. Более того, он надеялся завести с ней любовную интрижку. Но ему не хотелось спешить. Пусть Несс думает, что ее уловка удалась. Монтгомери опасался, что плутовка испугается и сбежит, если он будет слишком давить на нее. Сегодня вечером ловелас пошел в атаку. Он предпринял попытку соблазнить упрямую девицу или хотя бы подтолкнуть ее к выяснению отношений. Он ожидал, что, увидев его полуголое тело, Несс либо упадет в его объятия, либо закатит истерику. Но он просчитался и, по существу, остался в дураках. И теперь Монтгомери решил, что больше не допустит подобной глупости! По какой бы причине эта девица ни выдавала себя за юношу, Монтгомери придется смириться с этим и отказаться от дальнейших посягательств. Придя к такому выводу, Монтгомери сразу же заснул.

Его разбудил громкий стук в дверь. Это был даже не стук, а грохот. Одна из ламп, освещавших комнату, ночью погасла, и в тусклом свете Монтгомери увидел торчащее в двери лезвие топора. Его только что вонзили в деревянное полотно и еще не вытащили для следующего удара. Схватив пистолет, Монтгомери побежал к двери.

Каким образом, черт возьми, головорезам Чандерса удалось найти его?

Топор почему-то так и остался на своем месте. Мгновение спустя в коридоре раздался громкий стук, а потом глухой шум. Распахнув дверь и приготовившись стрелять, Монтгомери никого не увидел. Он выглянул в коридор и заметил только сапоги человека, которого тащили за угол. Они быстро исчезли.

Внезапно из-под руки, которой он опирался о дверной косяк, высунулась голова, а затем рука, сжимавшая пистолет. Внимание Монтгомери сразу же привлек золотистый цвет волос Несс. Какие чудесные кудри!

Неудивительно, что девушка все это время прятала волосы под капюшоном. По-видимому, сейчас она не заметила, что накидка соскользнула с ее головы. Несс пыталась выбежать в коридор, но Монтгомери преградил ей путь, выставив бедро так, что она не могла протиснуться между ним и косяком двери.

– Кто-то из постояльцев, видимо, утихомирил буянов. Ложись в постель, Несс.

– Я лягу, но только после того, как удостоверюсь, что никому не нужна моя помощь.

Монтгомери чуть не расхохотался.

– Я разберусь без тебя, ложись!

– Не говорите глупостей. Я одет, а вы – нет. Внизу могут находиться вооруженные бандиты.

Спор был глупым, Монтгомери не мог позволить девушке спуститься вниз, где, возможно, засели головорезы Чандерса. Он обхватил ее рукой за талию, взял под мышку и понес на кровать.

Она тут же начала извиваться.

– Немедленно отпустите меня!

– Ты же слышал шум внизу, – стал вразумлять девушку Монтгомери, – похоже, там действительно орудуют бандиты. Зачем нам обоим спускаться вниз? Я сам с ними разберусь, а ты спи. К тому же мне надо проведать Чарли. Ложись в постель!

– Но…

– Хватит спорить. Или тебя задевает, что я способен один одержать победу над бандитами?

Монтгомери бросил Несс на кровать. Она молчала. Он ждал, что Несс сейчас скатится с другого края и ринется к двери, но девушка натянула одеяло на голову и издавала под ним какие-то рычащие звуки, похожие на сдавленный крик разочарования. Агрессивная, упрямая, вспыльчивая девица… Да, таинственная спутница оказалась настоящим сюрпризом!

Монтгомери надел брюки, накинул сюртук, взял второй пистолет и вернулся к поврежденной двери. Оглянувшись, он не заметил под одеялом никакого движения, но все же сказал:

– Я только узнаю, кому мы обязаны избавлением от бандита, и сразу же вернусь!

Монтгомери нужно было заглянуть к Чарли. На его стук ответили не сразу, дверь была заперта, поэтому Монтгомери постучал сильнее. На этот раз дверь распахнулась, и он увидел направленное ему в лицо дуло пистолета. Рука Арло дрожала.

Слуга попятился и опустил оружие.