— Да, он отменный негодяй, — убежденно повторила Зоуи. — Но я никогда не слышала, чтобы он укладывал в постель девственниц. У тебя будет большое приданое, Фе?

— Да, — ответила Федра. — Но я пока не собираюсь вступать в брак.

Зоуи проигнорировала это замечание Федры.

— Дело, конечно, не в приданом, — продолжала размышлять она. — Эйвонклифф не станет жениться на деньгах. Его состояние позволяет ему выбрать жену по другим соображениям. Если он захочет жениться на тебе…

— Жениться на мне? — Федра отвернулась от окна.

Зоуи смотрела на Федру так, будто перед ней был маленький ребенок.

— Фе, если ты будешь продолжать целоваться с Эйвонклиффом по разным темным углам, рано или поздно вас обязательно поймают, — предупредила она. — Даже мне это понятно. И тогда лорд Нэш потребует от Эйвонклиффа сделать то, что должен был бы сделать при подобных обстоятельствах любой порядочный человек. Помни, Фе, что все это может привести к грандиозному скандалу.

Федра прислонилась к оконной раме и сложила руки на груди.

— Даже если ты и права, Зоуи, я не намерена выходить за него замуж. — Она бросила на подругу мрачный взгляд. — Даже думать не хочу об этом.

— И тем не менее ты выйдешь за него замуж, — уверенно проговорила Зоуи. — Можешь не сомневаться. Если же ты откажешься, то тебя просто замучают разговорами о семейной чести, тебе будут ставить в вину то, что ты разрушаешь будущее Фиби, и так далее, и так далее, и так далее. И в конце концов ты сдашься. Я уверена, ты сдашься…

— Но ты-то не сдаешься.

— Это потому, что я очень эгоистична, — сказала Зоуи. — А ты другая, Фе. Ты не устоишь перед слезными мольбами своих родственников.

Федра молчала, где-то в глубине души она знала, что это было правдой.

Зоуи наклонила голову набок.

— Послушай, Фе, а не влюбилась ли ты?

Федра сильнее стиснула руки.

— Думаю, нет, Зоуи. Это просто… увлечение. Временное помешательство. Это пройдет, я уверена.

Зоуи пожала плечами и улыбнулась.

— Может, все не так уж и страшно, — весело проговорила она. — Возможно, Эйвонклифф будет неплох в качестве мужа. По крайней мере он будет с тобой спать. Это приятный момент. К тому же ему нужен наследник. Так или иначе, но в ближайшем будущем он непременно пожелает иметь жену.

Федра улыбнулась.

— А почему бы тебе не выйти замуж? — с усмешкой спросила она. — Я думаю, лорд Роберт Роуленд был бы отличной партией для тебя. Вместо того чтобы целоваться с ним по темным углам, ты бы лучше вышла за него замуж.

— Выйти замуж за Роберта? — Зоуи громко расхохоталась. — Вот этого уж точно никогда не произойдет. Той женщине, которая выйдет за него замуж, придется дорого заплатить за такое удовольствие. В самом деле, Фе, я не заслужила этого.

Федра продолжала внимательно вглядываться в лицо Зоуи. Разумеется, эти встречи с Эйвонклиффом таили в себе опасность. Если их связь будет предана огласке, то вряд ли после этого она сможет выйти замуж. Вместе с огромным наследством Тристан, единственный сын графа, получит в придачу и все надежды, мечты и ожидания, которые вызревали в этом роду на протяжении трех сотен лет. И он, в свою очередь, будет обязан произвести на свет наследника, сына. Следовательно, ему нужно жениться на женщине, которая сможет это сделать. Нежность, любовь, привязанность — это последнее, что станет искать Тристан в браке.

— Прости, Зоуи, я пошутила насчет лорда Роберта. Решила тебя немного подразнить. — Федра прошла к столу и взяла нож для разрезания бумаг. — Боюсь, сегодня я не смогу отправиться с тобой по магазинам. Я должна остаться.

— Не беспокойся, я не обиделась, — сказала Зоуи. — Но почему бы нам не заказать для тебя новые наряды?

На лице Федры появилась неуверенная улыбка.

— У меня сейчас много дел. Я должна заняться коврами и шторами: их нужно собрать и отнести наверх. Ковры почистить, а шторы постирать, — со вздохом проговорила Федра. — А потом к нам на чай сегодня придет мистер Толбот. Я должна представить его маме.

Глаза Зоуи расширились от удивления, она усмехнулась:

— О Господи! Это походит на «благородные намерения». Честное слово, Фе! После проведенной с тобой ночи. А если он сделает тебе официальное предложение?

Федра решительно покачала головой. Но внезапно ей на глаза навернулись слезы. Казалось, еще немного, и плотина ее затаенных чувств и сдерживаемых эмоций прорвется наружу. Ее губы задрожали, лицо начало морщиться.

Зоуи с тревогой посмотрела на подругу. Ее глаза светились нежностью.

— О, Фе! — вскрикнула она и порывисто обняла Федру за плечи. — Но, моя дорогая, что случилось? Что он сделал? Что сделал этот негодяй? Я убью его собственными руками!

Федра прикусила губу и снова покачала головой:

— Это не Тристан. Я не то имела в виду…

Зоуи отошла назад на шаг и опять посмотрела на Федру.

— В таком случае в чем же дело? — зашептала она. — Прошлой ночью ничего не случилось?

— Нет, — тоже шепотом ответила Федра. — Это случилось не прошлой ночью.

— О Боже мой! Бедняжка! — Зоуи извлекла из кармана свой кружевной носовой платок и стала вытирать Федре щеки. — О, моя дорогая, только не плачь! Что бы там ни случилось, все можно исправить.

Волнение Зоуи и ее заботливость стали той последней каплей, которая пробила брешь в сдержанности Федры. И Федра заплакала и наконец заговорила:

— О, Зоуи, ты очень добра, но, к сожалению, этого никто не сможет исправить. Это случилось давно. Я болела, и доктора сказали мне… Они сказали, что я скорее всего бесплодна. Они сказали, что я вряд ли смогу забеременеть. У меня не может быть детей. Теперь ты понимаешь?

— О, Федра! Неужели это правда? — Взгляд Зоуи стал сочувственным.

— Я старалась не думать об этом, — пробормотала Федра, сдерживая слезы. — И меня это не слишком расстраивало. Но потом я встретила его. Я не хочу выходить за него замуж, Зоуи. Правда не хочу. И он не жаждет на мне жениться. Но дело в том… дело в том…

— Но дело в том, что ты хочешь его, — закончила предложение Зоуи и положила свою теплую ладонь Федре на голову. — Ты хочешь отказаться от него, поступить благородно.

— Я ничего не буду делать, — всхлипнула Федра, уткнувшись в мягкое плечико Зоуи. — Так я поступала всегда. Я всегда замыкалась в себе. Потому что очень трудно объяснить что-то мужчине, в глазах которого ты боишься увидеть разочарование. Видеть, как он смотрит на тебя с жалостью, а потом уходит. Это непереносимо.

— Я понимаю тебя, — сказала Зоуи через некоторое время, продолжая гладить Федру по голове. — Мне так жаль, Фе, — прошептала она еще через минуту. — Так жаль. Возможно, когда-нибудь тебе повезет и найдется мужчина, для которого такие вещи не имеют значения. Но как бы то ни было, ты можешь всегда рассчитывать на меня. Можешь доверять мне.

— Спасибо, Зоуи.

Добавить к этому было нечего. Они сели вместе на кровать и взялись за руки. И сидели так молча, глядя, как в окне над крышами Мейфэра поднимается солнце. Потом Федра поцеловала подругу в щеку и проводила ее до двери. Теперь ей предстояло подготовиться к приему гостя и как-то усмирить собственное сердце. Она не должна показывать своих чувств, она должна оставаться холодной и бесстрастной, чтобы не давать надежд ему и самой не подпасть под власть иллюзий.

Когда Тристан снова пришел в Уайтхолл, его встретил молодой мужчина, одетый в черный костюм, похожий на тот, какие носят «вороны» — служащие Хокстона. Этот мужчина сразу провел его в небольшой кабинет, расположенный на верхнем этаже. К своему немалому удивлению, Тристан обнаружил в кабинете де Венденхайма лежащую на полу огромную черную собаку, которая могла сравниться размерами с пони, — ее массивная голова с мощной челюстью покоилась на краю ковра, а желтоватые глаза внимательно уставились на вновь прибывшего. Когда Тристан подошел к де Венденхайму, и соответственно к собаке, она вдруг приподняла голову и лениво лизнула его ботинок.

— Господи, — пробормотал Тристан, отступая на шаг от черного чудовища.

Тристан вкратце изложил де Венденхайму суть дела и показал найденный Федрой загадочный шар. К сожалению, де Венденхайм знал об этой вещи еще меньше, чем сам Тристан. Пройдя к окну, которое выходило на набережную, он принялся усердно крутить в руках шар, разглядывая его со всех сторон.

— Значит, этот шар выпал из руки Горского?

— Да, леди Федра видела это, — ответил Тристан. — Она вспомнила об этом вчера поздно ночью.

Голова де Венденхайма неожиданно и резко дернулась.

— Вчера поздно ночью?

Тристан заколебался.

— Да или где-то около того.

Взгляд де Венденхайма снова устремился на шар.

— У нас есть, конечно, специалисты, знающие кириллицу, — проговорил он задумчиво. — Но я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы разыскать их.

— Прискорбно, — пробормотал Тристан. — Времени совсем нет.

— А вы полагаете, я этого не знаю? — Де Венденхайм издал звук, похожий на лошадиное фырканье. — Но нам с вами неизвестно, что за секрет скрывается в этом чертовом куске дерева. Может быть, эти буквы выбраны случайно и никакое послание здесь не зашифровано. Или, может, это просто забавная игрушка с изречением Цицерона. Я, черт возьми, не могу ответить на этот вопрос.

Тристан решил проигнорировать этот взрыв раздражения. Разочарование де Венденхайма было вполне объяснимо и понятно.

— Сейчас нам просто нужен человек, — задумчиво проговорил Тристан, — который умеет хорошо читать по-русски.

Де Венденхайм поднял глаза на Тристана.

— Именно! — воскликнул он и быстро снял свое пальто с вешалки за дверью. — Люцифер! — скомандовал он. — Ко мне.

— Куда мы идем? — поинтересовался Тристан.

Де Венденхайм уже застегивал пуговицы.

— В Мейфэр, — бросил он, засовывая шар в карман своего пальто. — Мы отправляемся к одному англичанину, для которого русский язык — это язык его матери. Он прекрасно владеет русским, и только ему я могу довериться в деле подобной секретности.

Тристан мгновенно понял, о ком шла речь, и ему показалось, что его только что окатили ледяной водой. Но что ему было делать? Де Венденхайм уже выходил в дверь, и за ним шла его огромная черная собака. Вздохнув, Тристан двинулся за этой парочкой.

— Кстати, я слышал, что вы приступили к исполнению своих новых обязанностей в министерстве иностранных дел. — Де Венденхайм бросил на Тристана оценивающий взгляд, когда они стали спускаться по лестнице. — Так это правда?

— Это временно, — тихо ответил Тристан. — Всего лишь для того, чтобы зацепить Вострикову и раскрутить ее дело.

Влажный взгляд де Венденхайма снова устремился на Тристана.

— Советую быть предельно осторожным, Толбот.

Лорд и леди Нэш жили в таком большом особняке, что, казалось, он занимал не меньше половины Парк-лейн.

— Сидеть, — подал команду собаке де Венденхайм. И черное животное послушно село на верхней ступеньке лестницы, продолжая при этом энергично вращать своими янтарно-желтыми глазами.

Тристана и де Венденхайма провели в элегантную гостиную, выходящую окнами на Гайд-парк, которую дворецкий назвал «золотым салоном». Убранство гостиной и в самом деле оправдывало свое название: здесь были шелковые шторы цвета шампанского с золотыми нитями, золотистая сетка поверх тканых обоев на стенах, позолоченные канделябры, бронзовые украшения и вазы с желтыми и оранжевыми цветами. Не успели они присесть, как тут же послышался детский смех, топот маленьких ножек, собачий лай и высокий, спокойный голос женщины. Весь этот ураган приблизился вплотную к дверям гостиной, и снова, теперь уже рядом, раздался женский голос.

— Неужели? — воскликнула она, сопроводив вопрос негромким стаккато своих каблуков.

Наконец дверь распахнулась, и на пороге появилась темноволосая женщина. Ребенок был уже у нее на руках, а вокруг ее ног вился спаниель, на голове которого покачивался маленький красный бантик. Судя по наряду женщины, можно было сделать вывод, что это жена лорда Нэша.

— Макс! — Женщина подошла к де Венденхайму и быстро обняла его. Тристану стало понятно, что де Венденхайм частый гость в этом доме и, возможно, хороший друг лорда и леди Нэш.

Де Венденхайм представил леди Нэш Тристана, назвав его мистером Толботом. В глазах женщины мгновенно вспыхнули и тут же погасли огоньки. Вероятно, она была наслышана о подвигах Тристана, и это вызывало у нее и любопытство, и удивление.

— Но вы также и лорд Эйвонклифф, не так ли? — спросила маркиза, глядя прямо на Тристана. — Что ж, очень приятно.

— Я скорее известен как Толбот, — сообщил Тристан, склоняясь в вежливом поклоне, и в этот самый момент черно-белый клубок шерсти с красным бантом резко подпрыгнул вверх и лизнул Тристана в лицо своим горячим шершавым языком.