Он, сложив на груди руки, стоял возле ее одежды.

– Вам действительно кажется, что это разумный поступок?

Его относительно мягкий тон даже разочаровал ее. Она ожидала услышать суровую нотацию и приготовилась ответить в том же ключе. Все-таки он в какой-то мере обманул ее.

– Вы выбрали самое подходящее время, чтобы появиться на горизонте, – сердито сказала она.

– Мне казалось, что у вас больше здравого смысла, – ответил он, когда она подошла. – А что, если бы у вас свело ногу?

– Ради Бога, не надо. Вы говорите совсем как мой отец. – Подобрав с песка майку, она воспользовалась ею как полотенцем и временным прикрытием, прижимая к груди, словно промокательную бумагу. – Я пробыла в воде не более пяти минут, а судорог у меня не бывало никогда в жизни. К тому же судороги, как правило, случаются в холодной воде после сытного обеда. А я, к вашему сведению, почти совсем не ела, потому что человек, с которым должна была ужинать, не изволил позвонить.

– Могли бы сами позвонить мне. – Она начала натягивать майку.

– Нет, не могла, сообразительный вы мой. Я заснула.

– Я тоже.

– Неужели? – От неожиданности она застыла с майкой в руках, которая по-прежнему прикрывала участок тела от груди до бедер.

– Я заснул. Вырубился. Выбыл из состязания, как боксер после отсчета десяти секунд.

Как мне это, черт возьми, не пришло в голову? Ведь я и сама не заметила, как заснула, хотя даже не вела машину.

– В таком случае я рада, что не позвонила и не разбудила вас. Вам, несомненно, был нужен отдых.

– Мне нужно было завести будильник, – сказал он, и в голосе его больше не чувствовалось раздражения. Резкие нотки смягчились, как будто подтаяв, словно шоколад на солнце. – Хотите, чтобы я извинился в письменной форме или достаточно пасть ниц и виновато поскулить?

Свои слова он сопроводил полуулыбкой, от которой любой растаял бы. Она не составила исключения и тоже немедленно растаяла. Или, возможно, правильнее было бы сказать – затрепетала.

– Ползать на животе и скулить не обязательно, – бодрым тоном сказала она. – День выдался действительно утомительный.

– Во многих отношениях.

– Мы много ходили пешком.

– А сколько потребовалось терпения?

– Да, терпения потребовалось немало.

На несколько мгновений словесный пинг-понг прекратился. Говорили только их глаза.

– Как ваш кот?

– Пока жив. Но едва дышит.

– Я рад. – Тон его голоса снова приобрел мягкую шероховатость шотландского свитера, только на сей раз свитер как будто обработали средством для смягчения тканей.

– Я тоже, – ответила она, сдерживая дрожь в голосе.

– Никогда бы не подумал, что вы осмелитесь войти в воду. После всех этих разговоров об акулах мне казалось, что вы на милю не подойдете к воде.

– Время от времени человека тянет совершить рискованный поступок, – беспечным тоном заявила она. – Чтобы получить выброс адреналина в кровь.

Легкий ветерок нежно коснулся кожи, охлаждая ее, но она этого даже не заметила, потому что ее внутреннее «центральное отопление» было включено на полную мощность. Ей показалось, что последних нескольких дней как не бывало, и они снова были на пляже, и снова вернулись те мгновения мучительного предвкушения…

– Не знаю, как насчет адреналина, но гусиную кожу вы получили, – сказал он, окидывая взглядом то, что мог разглядеть. – Вы не собираетесь одеться?

– Конечно, оденусь. Неужели вы думаете, что я вернусь в отель в таком виде?

Молодец, Клодия. Сказано с отменным безразличием. Ему никогда не догадаться, что ты чувствуешь себя обманутой.

– И все-таки вам не следовало поступать так безрассудно, – сказал он, пока она с трудом натягивала на себя влажную майку. – Нельзя плавать в одиночку. Особенно ночью.

Он стоял так близко, что это было подобно пытке. Как бы ни назывался лосьон после бритья, которым он пользовался, но в нем, несомненно, присутствовал какой-то волшебный ингредиент, возбуждающий женщин, и его производство следовало бы запретить.

– Мне стало скучно, – сказала она, прикрывая раздражительностью дрожь в голосе. – Безумно скучно, если ходите знать. Я уже выспалась и мне нечего было почитать. Что по-вашему, делать человеку в такой ситуации? – Она натянула леггинсы. – Кстати, как вы догадались, что я здесь?

– Выстроил цепь умозаключений. Телефон у вас не отвечал, в кафетерии вас не оказалось. Поскольку я предупредил, чтобы вы не разгуливали в одиночестве по пляжу по ночам, то я сделал вывод, что именно там я вас и найду. – Он помедлил. – Вы поели?

– Конечно, поела. Я заказала сандвич… О Боже!

– Что такое?

– Ключ от номера! – Она наклонилась, осматривая песок под ногами. – Он лежал поверх моей одежды!

Она в отчаянии обыскивала взглядом песок вокруг, но в темноте было трудно что-нибудь разглядеть. Тогда она опустилась на колени и начала обшаривать песок руками.

Ключ должен быть где-то здесь! Но теперь, когда она оделась, было трудно точно припомнить место, где лежала одежда. А что, если она втоптала ключ в песок? А что, если ключ втоптал он своими огромными ботинками-«вездеходами»!

– Не помогайте мне, прошу вас, – сердито сказала она. – И не можете ли вы сдвинуть с места свои ножищи? Вы, наверное, уже втоптали ключ в песок!

– Никуда я его не втоптал. Посмотрите!

Как только он наклонился, чтобы поднять ключ, она сразу же его увидела и моментально протянула руку. Их пальцы соприкоснулись.

Он отдернул руку. Как только она взяла пальцами ключ; он, взяв ее за локоть, поставил на ноги.

– Вы меня удивляете. Купаетесь, в одиночестве, теряете ключи… – Он все еще держал ее за локоть. – Может быть, мне следовало бы вызвать сюда миссис Пирс, чтобы присматривать за вами обеими?

Несмотря на насмешливый тон, она уловила в его голосе нечто другое, что заставило мучительно затрепетать «орган вожделения».

– Мне казалось, что вам и без нее хлопот хватает…

– Вы правы, как никогда. – Глаза у него потемнели, на лбу прорезалась глубокая морщина. В воздухе чувствовалось напряжение, как перед грозой.

– Если он не сделает этого сейчас же, я умру… Ну пожалуйста, прошу тебя…

– Сделай это сама. Возьми инициативу в свои руки. Когда женщина сама делает первый, шаг, это их безумно возбуждает. А протяни руку, прикоснись к щеке, потом, обними за шею и…

– Не знаю, зачем мы теряем здесь время, – сказал он, отпуская ее руки, и довольно ощутимо шлепнул ее по заду, – Вы, возможно, утолили голод, а я нет.

Мерзавец! Не смей так делать!..

Дрожа от разочарования, она изо всех сил, шлепнула его по тому же месту.

– Как вам это понравится?

Он помедлил, очевидно, размышляя.

– У меня нет серьезных возражений, поскольку это едва ли представляет собой акт агрессии или политически некорректное поведение, если вы это имели в виду.

В довершение всего он еще насмехается над ней! И конечно, делает это в своей возмутительной гамильтоновской манере…

– Он хочет, чтобы ты тоже испытала на себе воздействие «убивающего возбуждение препарата». Он хочет, чтобы ты узнала, как чувствует себя человек после обработки этим препаратом.

– Тем более мерзавец!

– Сама во всем виновата. Тебе следовало взять инициативу в свои руки, а ты струсила. Трусихи не заслуживают захватывающих ощущений!

В полном молчании они дошли до лифта, и он нажал кнопку третьего этажа.

Она взглянула на него.

– Вы, кажется, сказали, что не ужинали?

– Не ужинал.

– В таком случае почему бы не пойти прямо в кафетерий?

– У меня нет времени. Я проспал почти три часа, а надо было работать. Закажу что-нибудь через обслуживание номеров. Утром ранним рейсом я вылетаю в Абу-Даби.

– В Абу-Даби? – Он кивнул.

– Это ненадолго.

Идиотка! Как ты могла подумать, что он умышленно убивает возбуждение, чтобы отомстить тебе? У него есть дела поважнее. Он не намерен позволять отвлекать его от дела всякими глупостями. Особенно если думает, что ты снова будешь отпускать дурацкие замечания и ускользнешь в самый ответственный момент. Если хочешь знать, он уже составил о тебе определенное мнение. Он решил, что ты всего-навсего глупая ничтожная обманщица.

Господи, какой ужас!

Она отвернулась и, глядя в зеркало, скорчила гримаску.

– Ну и вид! – не очень твердым голосом сказала она, поглядев на мокрые волосы, торчащие вокруг лица. – Я похожа на вещь, с которой долго забавлялся Портли.

– Ну, это, пожалуй, преувеличение. Вы появились из воды, словно какая-то мифическая морская нимфа.

Что-о? Он насмехается надо мной?

Она встретилась с ним взглядом в зеркале. Он видел, что она смотрит на него, и в его взгляде промелькнул насмешливый огонек.

– Одна из тех, кто заманивает бедолаг-мужчин, заставляя их покориться неизбежному, – добавил он тоном обреченного человека.

«Что я тебе говорил? – назойливо твердил внутренний голос. – Если это не вежливый способ сказать, что ты «обманщица», то как это еще назвать?»

– Ну что же, спасибо и на том, – сказала она немного дрожащим голосом, когда дверцы лифта раскрылись и они вышли в коридор. – Но мне никогда не приходило в голову, что морские нимфы заманивают мужчин, будучи одетыми в белье, купленное в универмаге.

Даже не глядя на него, она чувствовала на себе его задумчивый взгляд.

– Может быть, это и так, – медленно произнес он. – Возможно, в данном случае больше подошла бы парочка пучков водорослей, прикрывающих стратегические места.

В сложившихся обстоятельствах разговор принимал опасный оборот.

– Спокойной ночи, – сказала она, когда они дошли до его комнаты. – Желаю вам завтра удачной поездки. Когда вы вернетесь?

– Наверное, к вечеру. – Он окинул взглядом ее лицо. – Если вам нечего читать, то у меня есть кое-какие книги. Обычно я беру с собой пару книжонок, но редко нахожу время, чтобы прочесть их. Правда, я не уверен, что они в вашем вкусе.

О Боже, он вспомнил о любовном романе!

– Я читаю все, что под руку попадет. Все, что угодно.

– В таком случае зайдите и взгляните сами. – Она вошла следом за ним в его комнату и подумала, что, даже если бы у неё были завязаны глаза, она сразу же поняла бы – комната принадлежит мужчине. Как и он сам, комната пахла чистыми сорочками и косметикой для бритья. На одной из кроватей лежало купальное полотенце, а покрывало было смято. Она точно знала, что здесь произошло. Как и она, он вернулся в свою комнату напряженный и измученный. Прилёг на постель и вырубился.

– Вот, – сказал он, подавая ей пару книг в мягких обложках, которые лежали на столике у кровати. – Одна – роман Грэма Грина, а другая «Африканские приключения» Уилбура Смита.

– Эту я читала, – сказала она, указывая на. Грэма Грина, – но очень давно. Так что с удовольствием прочту, снова. А Уилбура Смита читать не приходилось.

– Возьмите обе, – сказал он.

– Спасибо. С удовольствием. Не переутомляйтесь, хорошо? – И чтобы не наговорить еще каких-нибудь, глупостей, она направилась к оставленной открытой двери.

– Увидимся завтра, – сказал он. – Ведите себя хорошо. – Ирония в его голосе была почти незаметна, она даже не могла бы суверенностью сказать, присутствовала ли она вообще.

– Вы тоже, – сказала она бодрым голосом. – Спокойной, ночи.

– Спокойной ночи, – ответил Гай и закрыл за ней дверь.


На следующий, вечер Клодия снова позвонила Кейт.

– Перезвони, мне, – попросила она, как только Кейт ответила. – Отсюда звонить безумно дорого, а если я сию же минуту не поговорю с кем-нибудь, то сойду с ума.

Возможно, счет за этот телефонный разговор станет впоследствии причиной инфаркта, но сейчас ей это было безразлично.

– Что случилось?.. – спросила Кейт две минуты спустя.

– Скажи сначала, как там, Портли?

– Говорят, идет на поправку, как и следовало ожидать. Они дают «осторожно оптимистичный» прогноз на будущее.

– Слава Богу, – Клодия набрала побольше воздуху. – Можешь уделить мне пятнадцать минут?

Ей не пришлось долго объяснять Кейт ситуацию. Кейт все понимала с полуслова и лишь изредка вставляла: «Жуть!» и «Ты, тихоня, почему не рассказала мне обо всем раньше?»

– Прошлой ночью я почти не сомкнула глаз, – продолжала Клодия страдальческим тоном. – И целый день только и думала о том, когда увижу его снова, а когда вернулась с пляжа, мне передали сообщение о том, что он заночует в Абу-Даби и вернется только завтра. И теперь у меня такое состояние, какое было, когда мне исполнилось шесть лет и пришлось отложить мой день рождения, потому что я заболела ветрянкой. Ничего подобного я не испытывала с тех пор, как мне было пятнадцать лет и я была по уши влюблена в одного мальчишку с нашей улицы.

– Подожди, минутку, Пол тут строит мне умоляющие гримасы. – Потом Кейт сказала, отвернувшись в сторону от телефонной трубки: – Не суйся не в свое дело! Пойди и приготовь чашку кофе или займись еще чем-нибудь. Бесполезно, – сказала она, снова обращаясь к Клодии. – Он умирает от любопытства. Можно, я ему расскажу?