Белла Фрэнсис - Соблазнение по-итальянски

– Сейчас очень даже хорошо, а вот вчера вечером не очень. Стейси, нам нужно поговорить о том, что случилось.

Она сделала глоток кофе и поставила чашку обратно.

– С радостью.

Стейси выпрямилась, и покрывало съехало в сторону. Ночная сорочка оказалась слишком откровенной, чтобы что-то скрывать. Марко глянул на Стейси и отвернулся. Намеренно.

– Начнешь с извинений? – с вызовом бросила Стейси.

– Я прошу прощения за все, что произошло. Это было какое-то безумие. От начала до конца.

Стейси задумалась на минуту, а потом поднялась с кровати.

– Это называется извиниться? «Прости, это было какое-то безумие»? Марко, этого недостаточно. Лично для меня.

Она стояла, подбоченившись, и ждала.

– И еще я извиняюсь за то, как обошелся с тобой. Обычно со мной такого не случается. Я повел себя как подросток, – тоже поднялся Марко.

– Ты унизил меня. И был абсолютно неадекватным.

– Я бы так не сказал. Кажется, тебе понравилось не меньше моего.

– Ты сейчас о сексе? – недоуменно посмотрела на него Стейси. – Я говорю о твоем поведении. А что до секса, это совсем другой разговор.

– Что ж, давай поговорим, – разозлился Марко.

Ее сердце гулко забилось. Стейси испытывала внутреннее волнение, которое обычно переживала, сталкиваясь с вещами малоприятными, когда единственное, что ей оставалось, – это драться или бежать.

– Это было…

– Не вовремя и очень неожиданно. Ты это хочешь сказать? Но тут не было ничего ненормального. По-моему. Еще раз повторю, я допустил ошибку, смешав дела и личную жизнь. Мне жаль, если тебе неприятно это слышать, но больше я ничего не могу сказать.

– Почему же? Ты можешь сказать: «Эй, я выставил себя дураком, я выставил тебя дурочкой, и я подвел самого себя». Но ты решил сказать, что не смешиваешь дела и личную жизнь. Рада за тебя. По крайней мере, ты хоть что-то знаешь о себе.

Она хотела достучаться до Марко, что бы он посмотрел на вещи ее глазами.

Стейси пыталась поддерживать разговор, чтобы у Марко появилась возможность убедить Престона принять его предложение. Неужели он думал, что ей нравилось сидеть напротив Чизхолма, который пожирал ее глазами, относился к ней свысока и принижал только потому, что был мужчиной, и притом богатым? Он хоть понимал, чего ей это стоило?

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, – тихо ответила она. – Я не собираюсь ошиваться тут, дожидаясь извинений. Сегодня после обеда я уезжаю в Нью-Йорк.

– Ты должна встретиться со своей матерью. – Марко побелел от злости.

– К твоему сведению, я уехала из дома десять лет назад. И в моей жизни случались вещи похуже, чем сотрясение мозга, но я ни разу не прибежала домой к мамочке. Ехать сюда было твоей затеей. Мне здесь не нравится. Понятно тебе? Я. Не. Хочу. Быть. Здесь.

– Понятно.

Ее рука зависла в воздухе. Значит, не будет никакого неторопливого прощания, освежающего душа, утреннего секса. Никаких разговоров вроде «Давай посмотрим, что у нас получится». Марко четко дал понять, что она может собирать свои вещи и катиться ко всем чертям.

– Марко, только не притворяйся, что хочешь, чтобы я осталась. Ты считаешь, что это я виновата в том, что тебе не удалось договориться с Престоном. Наверняка ты винишь меня за то, что случилось в твоем кабинете. А еще за то, что тают полярные льды, и все плохое, что случается в этом мире. Такое впечатление, что тебе везло, пока ты не врезался в меня.

– У меня осталось всего одно дело, которое я хотел завершить. Вот и все.

– Не сомневаюсь. Я уберусь с твоей дороги и можешь заниматься своим делом.

– Хочешь сказать, что снова сбежишь? Стейси, когда ты наконец повзрослеешь?

Стейси вытащила из комода свое нижнее белье, которое убрала туда самонадеянная горничная, и начала запихивать его в сумку.

– О, а ты у нас такой взрослый. Такой рассудительный. И никогда не ошибаешься, не так ли? Может, потому, что ты никогда ничего не делаешь? Никогда не идешь на риск, вдруг все пойдет не так и что-то выйдет из-под твоего контроля. И тогда ты вдруг увидишь, что ты намного больше похож на своего отца, чем тебе кажется!

Слова вылетели из ее рта и упали на землю, как кинжалы. Стейси даже не поняла, что случилось, но вот, они сказаны, и ничего нельзя исправить.

– Я уже говорил тебе: моя жизнь касается только меня, – ледяным тоном заявил Марко.

Стейси хотелось подойти к нему, но он снова превратился в каменную статую без чувств и эмоций. И ее охватила еще большая ярость. Вчера Стейси обнажила перед ним не только свою плоть – она поверила ему, что он не обидит ее.

Но он на все плевал, кроме чертовых семейных драгоценностей и своей репутации. И ему было бы абсолютно все равно, что она вступилась за него и его семью перед Престоном.

Поэтому Стейси подобрала с пола свои кинжалы и вонзила их еще глубже.

– Марко, у тебя нет никакой личной жизни в Монтоке. Зачем притворяться? Все знают, что у твоей матери была зависимость, а отец проиграл все ваше состояние. Думаешь, они не сидят на своих крылечках, раздумывая, не пойдешь ли ты по той же дорожке? А о том, что случилось тут вчера вечером, будут обсуждать в деталях по всему городу. Неужели ты забыл, как тут заведено? «Красавчик Борсатто и городская потаскушка»! Это заголовки утренних газет.

– Стейси, ты переходишь все границы, но меня не задевают твои слова. Я пришел сюда, чтобы извиниться. Мне казалось, мы сможем обсудить вчерашнее. Но я не хочу выслушивать твои едкие замечания.

– Если я и плююсь ядом, то все из-за тебя и этого места. Стоило мне приехать сюда, как я сразу же вспомнила, почему сбежала отсюда.

– Мне очень жаль, что ты видишь вещи в таком свете. Все могло сложиться по-другому.

– По-другому? Как? Ты явно пожалел о том, что привез меня сюда. Или ты жалеешь только потому, что у нас был секс?

– Я не сказал, что пожалел об этом. Я просто не хочу, чтобы ты придавала ему большое значение.

– Это как?

– Я думал, что мы займемся любовью всего один раз. Ради развлечения. Всего лишь быстрый секс. Но все пошло не так, и я не хочу повторной близости.

– Не вижу тут ничего особенного. У меня был секс получше вчерашнего. Так что избавься от угрызений совести. Что было, то было. Точка. Двигайся дальше. Может быть, Престон продаст тебе обратно твой чертов дом. А если и нет, что с того? Купишь себе другой. Наполнишь его аристократами и деньгами. И еще девушками, которые будут достаточно взрослыми, чтобы наутро после секса не задавать ненужных вопросов. Уверена, они уже выстроились в очередь.

Стейси смотрела на гримасу пренебрежения на лице Марко. Ее друг детства стоял перед ней и ненавидел ее. Хотя чему тут удивляться, она и так знала, что он рано или поздно присоединится к рядам ее недоброжелателей.

– Кажется, с твоей головой теперь все в порядке. Как только ты соберешь свои вещи, тебя будет ждать машина, чтобы отвезти домой. Всего хорошего, Стейси.

Он развернулся и вышел из комнаты.

Стейси посмотрела в зеркало на свое побледневшее, растерянное лицо. Потом перевела взгляд на свое тело, которого касался Марко и, как ей казалось, получал наслаждение. Он крепко сжимал ее бедра и сминал ее грудь, зацеловал ее и излился в нее.

Она всегда представляла, каково это – оказаться в его объятиях, и ее всегда тянуло к нему. И когда наконец такое случилось, Стейси пережила такое блаженство, которого не испытывала ни с кем и никогда. Но, потеряв друга в лице Марко, она испытала ужасную боль.

Стейси стояла и плакала. Молча. Захлебываясь слезами.

Что она наделала? Боже мой, что она наделала?

Она снова все испортила. Марко был на взводе из-за несостоявшейся сделки. И Стейси могла бы посмотреть на вещи его глазами. Может быть, если бы она позволила ему высказаться, он не стал бы так сильно переживать по поводу вчерашнего.

Она села на кровать, согнулась пополам, а потом, всхлипывая, опустилась на пол. Стейси намотала на руку шелковую ткань и засунула кулак себе в рот, чтобы остановить рвущийся наружу стон.

Когда она перестанет сражаться с этим миром?

«Ты превратишься в одинокую, злобную старушку», – сказал ей тогда Марко.

И, глядя в зеркало, она видела отвратительную правду. Стейси чувствовала себя как никогда одинокой и озлобленной. У нее ничего не было. Ни друзей, ни работы, ни любимого. Ни родственников, кроме матери, которую она избегала на протяжении многих лет.

Около часа она лежала на полу, свернувшись калачиком. Потом ее дыхание выровнялось, и она открыла глаза. Нужно подниматься и отправляться в путь.

Мрачная, как грозовая туча, Стейси приняла душ, оделась и собрала волосы.

Она оставила в номере весь свой багаж – одежду, косметику и украшения – и взяла только самые простые вещи – легинсы и свитер.

Шагая по коридору, Стейси оглядывалась по сторонам в надежде увидеть Марко. Но его нигде не было, и только белокурая официантка сновала между столиками. Она разливала кофе и выглядела свежей и беззаботной, совсем как Стейси когда-то.

Стейси направилась к ней.

– Передайте своему боссу, что на горизонте чисто, – бросила она в ее удивленное лицо. А потом остановилась. – Простите, я не хотела быть резкой. Я буду очень признательна, если вы передадите ему мои слова. Спасибо.

Выйдя на улицу, Стейси увидела поджидающую ее машину. Она забралась внутрь и пристегнула ремень безопасности.

– Прошу вас, увезите меня как можно дальше отсюда.

Мотор взревел, и вскоре главное здание поло-клуба исчезло из вида.

Марко резко натянул поводья, и лошадь остановилась. Он стукнул по мячу с такой силой, что тот полетел прямиком в ворота.

Конюхи, бросившие работу, чтобы посмотреть на напряженную игру своих боссов, один из которых был профессиональным игроком, а другой – лучшим среди любителей, громко зааплодировали. Но Марко ничего не замечал. Этот гол всего лишь на секунду развеял мрачные тучи у него над головой.

– С меня достаточно! – крикнул он Данте.

Марко слез с лошади и, передав поводья конюшему, направился в поло-клуб, чтобы принять душ. До ужина, который организовал Данте в кафе «У Бетти», оставался целый час. Ожидалась целая толпа старых друзей плюс еще одна толпа новых. Данте умел заводить знакомства. Марко пытался объяснить другу, что после таких выходных ему совсем не хотелось тащиться на вечеринку, но друг был непреклонен. Он сказал, что Монток превращается в город развлечений, поэтому выход в свет пойдет ему только на пользу.

Марко задержался на входе, чтобы проверить, не оставил ли кто сообщений. Для него было только одно – от мисс Джексон, которая просила передать, что «горизонт чист». Девушка за стойкой помедлила и добавила, что еще одно сообщение поступило самой мисс Джексон после того, как та ушла. От мистера Чизхолма. Он просил передать, что пришлет свою машину за ней в шесть сорок пять, чтобы забрать ее на условленный ужин. Девушка спросила, сможет ли он передать это сообщение мисс Джексон, или ей связаться с мистером Чизхолмом, чтобы сказать, что возникло недоразумение, потому что мисс Джексон нет на месте?

Марко чуть не задохнулся от ярости.

Какой еще ужин? С Престоном? Неужели она всерьез считала, что сможет уломать этого прохвоста? Она ведь не собиралась встречаться с ним ради самого ужина?

Марко распахнул дверь и вошел в номер Стейси. Никого. На туалетном столике по-прежнему стояли, выстроившись в ряд, всякие баночки с косметикой. Рядом с ними лежали сережки с черными жемчужинами. Может, она убегала в спешке и не заметила их? Или Престон пообещал ей что-нибудь покруче?

Развернувшись, он взглянул на корзину для белья и заметил там кружевные трусики, которые покупал ей. Тогда Марко направился в гардеробную и увидел, что она не взяла ничего из вещей, подаренных ей.

Марко выгреб из шкафов всю ее одежду и бросил на пол.

Черт бы побрал эту Стейси! Она ушла, но продолжала сводить его с ума. Марко достал сумку и запихал туда вещи Стейси. Как мелко и глупо с ее стороны поступать подобным образом! Какая женщина могла пойти на такое?

Та, которая знала, что может получить намного больше.

Значит, она собралась поужинать с Чизхолмом. Кто бы мог подумать!

Марко схватил сумку, ключи от машины и вылетел из номера. Персонал клуба вжал голову в плечи, когда их обычно такой спокойный и уравновешенный босс промчался мимо, словно сметающий все на своем пути торнадо.

Господи, он всегда держал себя в руках и совсем не походил на темпераментного итальянца.

Пока рядом не появилась эта женщина!

Марко бросил сумку с вещами на заднее сиденье и сел за руль. Минут через двадцать он будет на месте. Он разбросает все до единой вещи Стейси по подъездной дорожке, а самому Чизхолму оторвет голову.

А потом отправится на вечеринку. Все. С него достаточно. Пусть «Сант-Анджело» и Стейси Джексон навсегда останутся в прошлом.