Белла Фрэнсис - Соблазнение по-итальянски

– Стейси, – потянулся к ней Марко.

Но она жестом остановила его. Стейси злилась все сильнее, и слезы в три ручья текли по ее лицу.

– Не трогай меня! – крикнула она. – Я не позволила им задеть меня. Подумать только, они заморачиваются, какой оттенок лайкры им следует носить, словно в их жизни нет ничего важнее. Как будто бренд их спортивных брюк значит больше, чем зарабатывание на жизнь. Они презирают таких, как я, потому что нам на самом деле приходится работать, чтобы содержать себя.

Марко и раньше слышал от нее что-то подобное и знал, как она реагирует на людей, смотревших на нее свысока. Но никогда раньше Стейси не переносила свое недовольство на него самого.

– Стейси, ты ведь знаешь, что я не разделяю их точку зрения. И отношусь к тебе так же хорошо, как к любой из них.

– Да ладно. А мне кажется, что-то изменилось. Ты стал богаче, чем когда-то были твои родители, и получил все, чего тебе хотелось. Посмотри на себя. Ты весь богатство и власть. Но по пути ты кое-что потерял.

– Стейси, не говори глупости. Я просто повзрослел. Вот и все.

– Если так, тогда раньше ты был лучше. Потому что бедный Марко – тот, который лишился всего, – он был чудесным парнем. А этот… – Она вытерла глаза и наклонилась, чтобы поднять с пола коврик для йоги. – Я не понимаю, что с тобой произошло. Ты всегда смотрел на вещи просто. Конечно, иногда ты выходил из себя, но никогда не переходил на личности. Никогда не унижал. Но сейчас…

– Что ты делаешь? Оставь, – сказал Марко, когда она начала скручивать коврик. – Стейси, ты не можешь говорить такие вещи и возиться с этим дурацким ковриком.

– Ты решил, что, раз купил мне кучу дорогих шмоток и пообещал моей матери, что привезешь меня, ты можешь командовать мной?

Она продолжала сидеть на корточках. Ее пальцы соскользнули, и коврик снова развернулся.

Марко больше не мог выносить эту сцену. Он схватил Стейси за руку и заставил подняться. И она не сопротивлялась.

– Черт подери, последний раз говорю – вещи твои, потому что я сбил тебя своей машиной. Если хочешь, можешь подать на меня в суд. Другие так бы и поступили. Таков мир в наши дни. Так что я благодарен тебе, что ты не стала угрожать мне этой аварией…

– Хотя? Ты забыл добавить «хотя». Потому что твое предложение прозвучало именно так. На самом деле ты считаешь, что я могла бы подать против тебя иск?

– Такое уже случалось, – отвернулся Марко.

– Вот это да, – протянула Стейси. – Теперь мы действительно к чему-то пришли.

Марко собрался пройти на кухню, где стояла кофемашина, которой он почти не пользовался, потому что предпочитал пить кофе в ресторане.

– Борсатто, не отворачивайся, когда с тобой говорят.

Марко замер. Что она сказала?

– Оказывается, ты у нас немного недоверчивый по отношению к другим людям. Постой, тебе говорят.

– Я сделаю кофе.

– Спасибо! – крикнула вслед ему Стейси. – Ты такой радушный хозяин.

– Это доставляет мне удовольствие.

– Что ж, твоя версия удовольствия слишком преувеличена. Я удивлена, что ни одна из твоих подружек не сказала тебе об этом!

Марко покачал головой, готовый улыбнуться. Стейси всегда удавалось рассмешить его.

Он достал из шкафа две чашки и услышал, как она зашла на кухню. На душе вдруг стало как-то тепло, совсем как в старые добрые времена.

Марко подождал, когда заварится кофе, налил одну чашку и повернулся к Стейси.

– Извини, – снова повторил он. – Я был не прав. Знаю, это слабая отговорка, но Чизхолм ведет какую-то игру и действует мне на нервы. Понимаешь?

– Нет. Не понимаю. Во-первых, я чуть не удрала отсюда. Я была готова ехать на вокзал. Но потом я подумала: «Марко ведь такой хороший парень, и он не заслуживает, чтобы с ним плохо обращались». Ты же знаешь, что я согласилась на этот ужин с Престоном только ради тебя? Во-вторых, – она жестом призвала его не перебивать ее, – дай мне закончить.

– Ладно, – подавил еще одну улыбку Марко. Он налил себе кофе и сел напротив Стейси.

– Во-вторых, тогда в ресторане именно ты потерял самообладание, не я. Я вообще не обращала внимания на этого Престона. Так что, если кто и подкачает сегодня вечером, это будешь ты, милый мой!

Он двумя глотками осушил чашку и поставил ее на стол. Осторожно.

– Можно уже говорить? Или у тебя есть номер три?

– Так получилось, что есть. В-третьих, у тебя значительные, я повторю, значительные проблемы с доверием. Не перебивай. Если ты думаешь, что я бы пошла на то, чтобы судиться с тобой из-за этой аварии… – Стейси сделала маленький глоток кофе и покачала головой. – Тут я ничем не могу тебе помочь. Тебе нужна помощь профессионалов.

Марко больше не мог сдерживаться и расплылся в улыбке.

– Что здесь смешного?

– Ничего. Просто… Ты одна из немногих, кто называет вещи своими именами.

– Это единственный способ достучаться до человека.

– Стейси, с тобой не забалуешь.

– Это точно. Но вопрос в следующем. Как ты собираешься справляться со своей паранойей, что я заколю Престона своим каблуком? Или похороню тебя под судебными исками за опасное вождение?

– Стейси, это мой бизнес. Моя жизнь – моя сделка. Не подумай, что я не доверяю тебе, просто мне не нужна…

– У тебя есть план получше?

– Пока не придумал.

– Тогда что ужасного случится, если я поем филе-миньон и выпью шампанского в компании Чизхолма? Я нравлюсь Престону, а вот насчет тебя сомневаюсь.

Марко задумался. Если честно, он еще не решил, что делать дальше. Он-то думал, что выйдет из ресторана с подписанными документами на дом. И что теперь? Выкуривать Чизхолма? Угрожать ему? Развалить его бизнес? Но такие вещи не в его стиле.

– Знаешь, дело в том, что Престон хочет быть «своим». В какой-то степени он похож на меня, – добавила Стейси.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебя когда-нибудь не хотели брать в игру? Или открыто игнорировали на протяжении всего уик-энда?

– Ты пытаешься вызвать у меня жалость к нему?

– Нет, конечно. Престон – жалкий слизняк. Но если ты поймешь, почему он так мерзко ведет себя, тогда сможешь вычислить, как переиграть его.

– Продолжай.

– Он одинок. Я на собственном опыте знаю, что нет ничего хуже одиночества. Чизхолм хочет быть тобой. Он хочет таких же денег, красивой внешности, поклонниц и друзей. Но это невозможно, поэтому все, что он может делать, – это не давать тебе то, что ты хочешь больше всего на свете.

– Речь ведь не идет о моем самолюбии.

– Бог мой, нет, конечно. Я говорю, как побить Престона его же оружием. Он еще не понял, что быть Марко Борсатто не так уж хорошо, как кажется. Так что ты немного подпустишь его к себе, поделишься трудностями, которые тебе пришлось пережить… поужинаешь с ним. Со мной. Я ему нравлюсь.

– Даже не думай.

– Посмотри на это как на своеобразную благотворительность. Ты уделишь ему немного своего личного времени. Могу поспорить, что он бросится к твоим ногам. При условии, что ты не заедешь ему кулаком, если он будет смотреть на меня слишком долго.

Марко подошел к окну и задумчиво посмотрел на залив.

– Если передумаешь, – заявила Стейси и направилась к дверям, – ты знаешь, где меня искать.

Она бросила на него многозначительный взгляд через плечо, вильнула бедром и медленно скрылась из вида.

Ветер развевал волосы Стейси и скользил по ее заледеневшим пальцам, когда она ехала на велосипеде по дороге к пляжу, переживая жгучую боль оттого, что вернулась в эти места.

Дорога сузилась, превратившись в тропинку, которая, в свою очередь, уступила место песчаной дорожке с клочьями травы по обеим сторонам и галькой, достаточно большой для того, чтобы Стейси потеряла равновесие, если вдруг зазевается. Но она осторожно ехала дальше, пока не заметила деревянный забор, который за эти несколько лет покосился еще больше.

Прислонив велосипед к забору, Стейси подошла к плоскому камню, на котором когда-то просиживала по многу часов, просто глядя через залив на раскинувшиеся напротив поместья.

Она сняла кроссовки, погрузила пальцы в песок и посмотрела на самый большой дом на побережье. «Мидоуз». Даже с такого расстояния она могла рассмотреть забор, который поставили вокруг прилегавшей к дому территории за время ее отсутствия. Некоторые части земельного участка были перепроданы для постройки домов престарелых, летних домиков и – по словам Марко, который почти что выплюнул их, – «под чертовы поля для гольфа».

Стейси подумала, что Марко наверняка нелегко от осознания того, что в поместье, которое когда-то принадлежало его семье, живут сотни чужаков.

Лично она никогда не скучала по своей лачуге, которую называла домом, ставшим для нее чужим после того, как их с матерью бросил отец.

Она набрала пригоршню песка и смотрела, как он медленно течет сквозь пальцы.

Точно так же она наблюдала за своей матерью, которая поставила всю свою жизнь на паузу и ждала, когда муж вернется обратно домой. Она растеряла свою красоту, располнела, и у нее появились проблемы со здоровьем. Мать растрачивала свою жизнь, ожидая возвращения неудачника.

Потому что именно таким был отец Стейси, в чем она убедилась на собственном горьком опыте. Если бы не Марко, который захотел узнать, правда ли те слухи, которые распускают о ней в городе, она бы никогда не сбежала из дома на поиски своего отца. Своего чудесного папочки, который убрался из Монтока к чертовой матери, и она решила поступить точно так же.

А потом она стояла со смятыми в ладошке двадцатью долларами, которые отец сунул ей, когда наконец появился в маленькой закусочной, потому что «так было проще». Вялый подбородок, небольшое брюшко, которых Стейси не замечала раньше, и беспокойные синие глаза. Ее глаза.

В дополнение к ним она унаследовала от отца слабость и эгоизм. И эти черты характера приводили ее в ужас. Стейси никогда не забудет, с каким отвращением и разочарованием смотрели на нее окружающие, когда она вернулась обратно. Ведь из-за нее в городе поднялась такая паника. Но хуже всего Стейси поступила со своей матерью. Она орала на нее, обвиняя в том, что из-за нее папочка ушел к другой женщине. Она взвалила всю вину на мать.

А та просто опустила голову и ничего не сказала в ответ.

И Стейси никогда в жизни не простит себя за этот поступок.

Она смотрела перед собой и вспоминала тот вечер, когда села на велосипед и поехала к Марко. Стейси не знала, что скажет ему, но он был ее другом, ее доверенным лицом. Ее якорем. И когда их дружба за несколько коротких недель переросла в нечто более серьезное, Стейси была на седьмом небе от счастья. Впервые с тех пор, как их бросил отец, у нее в жизни появилось что-то прекрасное.

Ей хотелось объяснить ему, почему она обманула его насчет сплетен, которые распускали о ней в городе. Но Стейси сама не понимала, зачем так поступила. Чтобы обидеть его? Причинить боль себе? Она собиралась рассказать, почему сбежала к отцу и почему вернулась назад. Почему разозлилась на себя и вылила весь этот гнев на мать. Стейси нуждалась в утешении Марко, в его прикосновениях, нежных словах и его долготерпении, которое он постоянно проявлял по отношению к ней.

Но ее лишили возможности поговорить с ним. Пока Стейси ехала к дому Марко, ее обогнали два грузовика.

Оттуда выскочили какие-то люди. Потом она увидела Марко, который набросился на приехавших с кулаками. Стейси бросила свой велосипед на землю и кинулась к нему, но его просто схватили и забросили в грузовик, который промчался мимо нее.

И мимо всякой надежды все исправить и наладить отношения с Марко…

Ветер крепчал. Стейси выбросила оставшийся песок и отряхнула ладони.

Да, Марко тогда пришлось очень нелегко, но он сумел выбраться из этой ямы. И заслуживал еще большего. Стейси решила помочь ему разделаться с одним из Престонов этого мира.

Стейси натянула кроссовки и поехала обратно в поло-клуб. На этот ужин она наденет свое самое лучшее платье и будет наслаждаться каждой секундой вечера до того, как часы пробьют полночь и ей снова придется возвращаться к своей золе.

– Ладно, ты можешь поужинать с Престоном сегодня вечером. Но я буду рядом и буду показывать тебе, что делать. Я категорически не хочу, чтобы ты в разговоре с ним поднимала тему моего дома. Понятно?

Стейси застегнула сережки и залюбовалась превосходными черными жемчужинами, которые красиво переливались в лучах света.

– Прости, ты что-то сказал? – Стейси взяла в руки колье. – Мне показалось, ты пытался разрешить мне что-то.

– Давай помогу.

Он пересек комнату. Стейси старалась удерживать взгляд на сережках и не смотреть на Марко. Он забрал у нее колье и надел ей на шею.

– Где ты была целый день? Я искал тебя.

– Марко, я полностью здорова. Никаких головных болей и тошноты. Тебе не о чем волноваться.

– Я искал тебя, потому что хотел спросить, не хочешь ли ты покататься на лошадях.