Эмма вздрогнула, снова вспомнив ужасные слова, которые сказала Синклеру. Поскольку она открыто признала свое желание завести здорового любовника, как только ей позволит граф, Синклер вполне может решить, что она одобрит его поползновения.

Эмма затаила дыхание, ожидая, что Синклер возмутится и отчитает своего человека за то, что тот сделал такое гнусное предложение. Но в напряженной тишине был слышен только веселый треск углей в костре. Глаза Эммы по-прежнему были крепко закрыты, но она ясно представляла Синклера, сидящего у костра, пламя которого отбрасывало тени на его царственные скулы, пока он размышлял над советом своего компаньона.

Больше не в силах сдерживать тревогу, она осмелилась бросить через плечо вороватый взгляд. Синклер сидел к ней спиной, глядя в костер и закрывая от нее своего собеседника. В этом положении его широкие плечи и спина впечатляли еще больше.

Эмма не собиралась просто лежать здесь и ждать, когда на нее упадет его тень, закрыв собой лунный свет и погрузив ее в темноту. Она отогнула краешек одеяла, и тотчас в голове пронеслось предупреждение, произнесенное бархатным голосом: «Если ты побежишь, мне придется прикоснуться к тебе…»

Эмма беззвучно скатилась с импровизированной кровати.

Если Джейми Синклер захочет прикоснуться к ней, ему придется сначала поймать ее.

Джейми Синклер пристально смотрел на своего кузена сквозь пляшущее пламя костра. Ужасный жар только усиливал дьявольский блеск черных плаз Бона и озорной изгиб тонких темных бровей.

Бон был одним из тех немногих, кто может выдержать даже самый суровый взгляд Джейми. На этот счет у него был богатый опыт. Сначала они еще мальчишками вместе бегали по землям Синклера, теперь примерно полдюжины лет сражаются против Хепберна и его людей. Единственное, когда они были разлучены, так это несколько длинных унылых лет, которые Джейми провел в Сент-Эндрюсе.

Если бы Джейми не знал, что Бон сознательно дразнит его, он бы перепрыгнул через костерки дал бы ему в, ухо, как делал много раз еще мальчишкой. Чаще всего эти двое заканчивали тем, что катались в грязи, колотя друг друга кулаками, пока кто-нибудь, обычно это была мать Бона, упокой, Господи, ее страдающую душу, брала их за шиворот и растаскивала, дав обоим по звонкой оплеухе.

Эти шумные ссоры прекратились, когда Джейми исполнилось четырнадцать лети он очень быстро превзошел Бона на восемь дюймов по росту и на два стоуна по весу. Бон был вынужден сражаться, призвав на помощь свою сообразительность вместо кулаков. Эта сообразительность и теперь сквозила в его взгляде, когда он с невинным лицом посмотрел на Джейми.

Джейми следовало сразу возмутиться словами кузена, но он не мог отрицать, что в них кроется правда. Мало кто на этой горе станет осуждать его за невесту старого Хепберна. Если семя Синклера будет жить в утробе женщины, которую Хепберн выбрал для рождения собственного сына, то после всего, что этот негодяй сделал его семье, включая попытку стереть имя Синклера с лица земли, это будет самой подходящей местью.

Джейми ощутил неожиданный приступ желания. Впервые с тех пор как они с Боном стати вести свою игру разума и воли, Джейми первым отвел глаза.

Не обращая внимания на триумфальную ухмылку Бона, Джейми взял палку и помешал в костре. В бархатистую темноту ночного неба взметнулся сноп искр.

— Не стоит играть в эти игры. Я прекрасно понимаю, что ты не одобряешь похищение невесты Хепберна, — произнес Синклер.

— А почему я должен это одобрять, когда скорее всего все закончится для нас виселицей? После того как ты похитил англичанку, что должно остановить Хепберна, чтобы он не созвал всю британскую армию для охоты за нашими головами?

— Собственная гордость. Тебе известно, что он скорее умрет; чем попросит помощи у кого бы то ни было. Хоть у англичанина, хоть у шотландца.

— Тогда я хочу, чтобы мы поскорее встретились. Пусть он умрет и избавит нас от этой проблемы. — Бон ткнул пальцем в ту сторону, где Джейми оставил свою пленницу. — Потому что, поверь мне, от этой девицы ничего кроме проблем, мы не получим.

— Сомневаюсь, — фыркнул Джейми, — что такая строгая и упрямая девушка, как эта, доставляет хлопот больше, чем пропущенный стежок на вышивке. И уж точно проблем от нее меньше, чем от той хорошенькой крошки-молочницы в Торланде, муж которой грозился оторвать твою костлявую руку и избить тебя ею до смерти, когда в полночь поймал тебя крадущимся из окна его спальни, — покосился он в сторону Бона.

— О, моя сладкая Пег! — мечтательно вздохнул Бон. — За нее стоило умереть, потому что она была хороша не только в постели. Ты можешь сказать то же самое о женщине Хепберна?

— Она ему не принадлежит. — Джейми отбросил в сторону палку, которой мешал в костре, — По крайней мере, пока. И потом, я не собираюсь умирать за нее. Ни на виселице, ни как-то иначе.

— А почему ты думаешь, что Хепберн захочет заплатить и вернуть ее? По-моему, он никогда не отличался сентиментальностью. Некоторые говорят, что душу и сердце он давно продал дьяволу.

— Заплатит, никуда не денется. И не потому, что испытывает особую любовь к девице. Просто не сможет жить с мыслью о том, что Синклеры украли то, что принадлежит ему, — ухмыльнулся Джейми. — И из всех Синклеров я в особенности.

— Ну а если Йен Хепберн не такой гордый, как его дед? Если он убедит старого черта привлечь на свою сторону красные мундиры?[3]

Джеймс перевел взгляд на костер. Даже ему пришлось признать, что Йен — слабое звено в его тщательно рассчитанном плане. Он не скрывал, что его потрясла глубина ненависти, Которой светились глаза бывшего друга, когда они столкнулись в церкви.

— Если уж на то пошло, — резко тряхнул головой Джейми, — Йен ненавидит меня больше, чем его дядя. И не захочет, чтобы красные мундиры выполнили за них эту грязную работу. Ему доставит больше удовольствия задушить меня собственноручно, чем воспользоваться петлей виселицы.

Блеск темных глаз Бона потускнел от набежавшей тревоги.

— Я не знаю, что ты хочешь попросить у Хепберна в обмен на его невесту, но это должно быть что-то невероятное, чтобы оправдать риск, которому мы подвергаем собственные шеи, включая твою. Ты уверен, что это стоит того?

— Да. — Джейми не мигая смотрел в глаза Бону. Бон всегда был для него скорее братом, чем кузеном, и он должен был сказать ему хотя бы часть правды. — Обещаю тебе.

Спустя много времени после того, как Бон отправился спать, Джейми даже не заметил, как оказался рядом с тем местом, где спала их пленница. Он наделся, что сможет сдержать обещание, данное кузену. Если он ошибся и Хепберн привлечет солдат на свою сторону, чтобы вернуть невесту, тогда весь клан обречен на гибель.

Он давно подозревал, что Хепберну втайне доставляет удовольствие их игра в кошки-мышки, в которую они играют практически с момента рождения Джейми. Синклер живо представлял себе, как старик радостно потирает костлявые руки, обдумывая следующий шаг. Для такого человека, как Хепберн, эта гора все равно что личная шахматная доска и люди, которые зарабатывают себе на хлеб тяжелым трудом на каменистой почве, всего лишь пешки в его руках, которые передвигаются по его прихоти и ради его удовольствия. Существует только один способ победить этого человека: следует быть более осторожным и… более жестоким, чем он. Похитив невинную женщину, Джейми наконец преуспел и в том и в другом.

Синклер бросил Сердитый взгляд на разложенную из скатки постель. Девушка, спавшая у его ног, была для графа не больше, чем заложница. Он знал, что Хепберна безмерно раздражало, что он пережил троих своих сыновей и всех своих отпрысков, тогда как Джейми не только выжил, но и преуспел. Хепберн ни перед чем не остановится, чтобы родить себе нового наследника.

Джейми провел рукой по напряженному подбородку, задумавшись, почему так сглупил, назначив себя караульным. Ведь он мог легко приказать сделать это кому-то из своих людей. Он бросил взгляд по другую сторону костра, где разместился на ночь весь отряд. И хотя многим из них он доверял свою жизнь, почему-то мисс Марлоу он доверить им не мог. Черт, в этот момент в том, что касается этой девушки, он и себе не доверял. Особенно после ядовитых слов Бона, которые никак не шли у него из головы.

Она укрылась одеялами столовой, и даже медные кудряшки волос были не видны. Джейми нахмурился. Она ведь леди, а не какая-нибудь крепкая девушка шотландского высокогорья. Наверно, привыкла спать на мягкой кровати с горой одеял, а не на твердой земле под одним только тонким шерстяным одеялом, которое вряд ли защитит от холода.

Джейми присел на корточки и потянул одеяло, желая убедиться, что она не замерзла до смерти просто назло ему.

Рыжих кудряшек под одеялом не оказалось. Мисс Марлоу исчезла.


Глава 5


Не веря собственным глазам, Джейми тупо смотрел на пустое место, где должна была лежать Эмма.

Она не только умудрилась сбежать из лагеря, когда он сидел всего лишь в нескольких футах от нее, но и оказалась достаточно умна, свернув одеяла так, что любой, бросив случайный взгляд в ту сторону, подумал бы, что она просто укрылась с головой.

— Чертовщина, — выдохнул Джейми, проведя рукой по волосам.

Он должен был предвидеть, что любому, кто свяжется с Хепберном, доверять нельзя. Какой же он идиот, что не привязал ее к ближайшему дереву, когда была такая возможность. Захотелось поиграть в джентльмена.

Джейми выпрямился и мрачным взглядом окинул тени от ближайших деревьев. Никогда бы не подумал, что у этой девочки хватит смелости пренебречь его предупреждением и не испугаться ночи и дикой местности.

Только Джейми слишком хорошо знал, насколько эта дикая местность может быть опасна и не прощает подобных вольностей. У англичанки, привыкшей жить под крышей, нет ни малейшего шанса сориентироваться в горной местности. Скорее всего, не пройдет и часа, как она свалится в ручей и, если повезет, успеет утонуть до того, как насмерть замерзнет или разобьется, упав с края скалы. Джейми представил себе хрупкое молодое тело, лежащее внизу какого-нибудь ущелья, и это встревожило его куда больше, чем хотелось признавать.

Джейми понимал, что единственное правильное решение сейчас — поднять людей и отправить их прочесать лес. Но какая-то внутренняя интуиция остановила его. Хепберн назначил цену за его голову в ту минуту, когда Джейми только родился. И он прекрасно знал, что чувствует человек, за которым охотятся по этим холмам; знал, как это — бежать, пока не начинают подгибаться ноги от боли, а легкие готовы взорваться от нехватки воздуха; как никогда не знаешь — может, твой следующий вздох последний. Ему была невыносима мысль о том, как его люди гонят перед собой Эмму, как будто она беспомощное лесное существо. Они вполне могут испугать ее, и она сорвется с утеса.

Джейми подошел к краю поляны и отвел в сторону низко растущие ветки сосны. Опытным взглядом он внимательно осмотрел подлесок на предмет осыпавшихся иголок и сломанных веток, и его лицо озарилось грустной улыбкой. Похоже, мисс Марлоу оставила такой след, что даже слепой его увидит.

Эмма безрассудно бежала полосу с одной-единственной мыслью — спастись от похитителей. Она понимала, что у нее нет шансов самой спуститься с горы, но если она сможет оторваться от Синклера и его людей, то, возможно, ей удастся найти какое-нибудь дуплистое дерево или другое укрытие в глухом месте, где она сможет спрятаться, пока сюда не доберутся люди графа, чтобы спасти ее. Судя по крутому склону и по тому, сколько раз она спотыкалась, Эмма двигалась в правильном направлении. Вниз.

Этот лес был совсем не похож на тот, что окружал земли отца в Ланкашире. Там она с сестрами провела немало приятных часов, собирая полевые цветы или грибы, играя в пиратов или в прекрасных принцесс. Широко раскинутые ветви вязов или дубов пропускали яркие солнечные лучи, покрытые мхом низины и светлые поляны больше напоминали парк, чем лес.

Это место было больше похоже на лес из какой-то мрачной и угрожающей сказки. Место, где время остановилось навеки и в любую минуту может выскочить ужасный великан-людоед и собрать тебя.

Толстая хвоя на ветках над головой Эммы пропускала лишь скупые блики лунного света. Спускаясь по скользкому, покрытому мхом склону, она дышала, как загнанное, доведенное до отчаяния, дикое животное.

Ей пришлось продираться по чему-то лишь отдаленно напоминающему тропинку. Но наверно, это и к лучшему. Меньше всего ей хотелось, чтобы Синклер и его люди вышли на ее след.

Она бежала, а ветки нещадно хлестали ее по щекам и рвали нежный шелк платья. Она застонала от боли, когда наступила ногой на острый камень. Тонкая подошва туфель из мягкой козлиной кожи плохо защищала ее нежные ступни. С таким же успехом можно было бежать босой. Эмма вздрогнула, шлепая по ледяной воде небольшого ручья, зная, что туфли скоро совсем развалятся и она останется босой. Чего бы она только не отдала сейчас за пару старых крепких полуботинок, которые остались дома под кроватью! Мать не позволила ей взять их с собой, настаивая, что граф купит ей элегантные туфли, как только они поженятся.