Я трясу конверт, будто это мой злейший враг.

― А как по-другому? Будто вместо вмешательства бабушки я должна радоваться твоему.

― Ш-ш-ш. Я слышал, что ты мне говорила, когда думала о переезде отсюда по окончанию учебы. Туда, где весело и интересно и что-то происходит. Ты не можешь быть уверенной, что Вашингтон ― это не твой путь. Ведь я ничего не получу взамен, кроме возможности быть все время рядом с тобой.

― Боже ты мой! ― вскрикиваю я. ― Я не такой политический наркоман, как ты!

― Ладно тебе, Кса, ― произносит он мягче. ― Ты делаешь вид, что не любишь политику из-за твоих бабушки и дедушки, но у тебя есть свое мнение. Почему бы не узнать, что, черт возьми, происходит в кулуарах ― это ведь твое? Не позволяй своей гордости встать у тебя на пути.

Он ведет грязную игру, используя мое давнее прозвище ― Кса ― сокращение от Ксавия Стиллман.

Не нужно напоминать мне о тех днях, когда я высоко летала, и адреналина было в избытке. Перед окончанием школы, я была близка к нарушению законов и катастрофе. Не спрашивая разрешения, мои бабушка и дедушка вступили в игру, сделав пару звонков, организовали мое поступление в Бостонский колледж, убивая мою мечту о переезде в Лос-Анджелес, подальше отсюда.

Один звонок, и мои документы, поданные в колледж Лос-Анджелеса, как и во множество других колледжей, были отклонены или оставлены для дополнительного рассмотрения. У меня не осталось выбора, кроме как остаться в Новой Англии. С момента поступления в Бостонский колледж, мне пришлось сократить мои ночные похождения, чтобы завершить обучение и покинуть этот чертов город. Я проводила много времени в библиотеке и это в конце лета. Под конец, я была внештатным репортером в газете «Глобус», но на самом деле, я ждала начала занятий в следующем месяце. Однако, пропуск за кулисы ― это билет к событиям вне сцены… Я не уверенна. Скептически пожимаю плечами.

― Я не знаю. Ты на самом деле лучше разбираешься в этом.

― Именно. И это хорошо. Что ты теряешь? ― Он смотри на меня, приподняв бровь, трепая мои волосы.

Я со стоном закатила глаза и выдохнула.

― Хорошо. Я подумаю об этом. Даю слово, подумаю. ― Я прочитала приложение, Джон перечислил мой опыт из колледжа. Затем я читаю ссылки, которые он приводит. Грейс и Стен Стиллман. Патрик Кеннеди. ― Имя так много значит? Тебе надо оторвать яйца. Что будет, если из офиса Стоуна позвонят моей бабушке?

― Это не такое уж и безумие ― отметить твою семью. Кроме того, посмотри на телефонные номера.

Я смотрю на цифры. Я не помню наизусть номер отчима. Один из номеров ― номер бабушки и дедушки.

― Ты вписал и свой номер. С ума сошел?

― Ничуть. Я уравниваю чашу весов. Если Нора позвонит, я прикрою тебя, и твоя семья ничего не узнает.

― А Пат? Чей это номер?

― Родерика. Он готов.

― Твой брат готов прикинуться Патриком Кеннеди? ― Его брат был моряком, но вернулся с военной службы из-за посттравматического шока. Ему было так плохо, что он вынужден был лечь в реабилитационный центр.

― С ним все хорошо. Сейчас он проходит курс и у него есть время. Он наконец-то найдет себе занятие, кроме того, как сидеть в центре, покуривая сигару и проходя групповую терапию.

― Попахивает сумасшествием, ― говорю я, запихивая бумаги обратно в конверт.

― И? Что?

― Это все сработает тебе в пользу, но я немного сомневаюсь насчет себя. Я говорю об удаче.

― Возможность не имеет ничего общего с удачей! Речь идет о твоих связях. У тебя есть неиспользованные таланты.

― О да, и что же это?

― Харизма. Когда ты решишь ее использовать. Боже, ты знаешь, сколько людей готовы убить за то, чтобы иметь твою внешность, твои связи, и те элегантность и шарм, с которыми ты родилась?

Я выдыхаю.

― Если ты хочешь знать правду, это больше похоже на проклятье.

― Черт, Ксавия. Не упусти то, что у тебя есть. Мне пришлось отдать все, чтобы достичь того, что я имею сейчас. Мы могли бы быть ближе, и мне не надо было бы возвращаться сюда, чтобы проведать тебя!

― Я слышала, что ты сказал. ― Я поморщилась, глядя на человека, который всегда был рядом, когда я нуждалась в нем, но это очевидная дилемма и он не знает, насколько трудная. Там, в Вашингтоне, Джон работал последние несколько лет, как энергичный журналист. И это правда, что он был освобожден от необходимости нянчить меня и смог посвятить больше времени карьере. Он уверен, что я могу с головой уйти в стажировку у Беннетта Стоуна, я открываю браузер на телефоне. Так как я не собираюсь рассказывать Джону свой маленький секрет, мне нужно быть немного более убедительной, поэтому начинаю искать в «Google» сенатора с горячими алыми губами и требовательными руками.

Во время поездки, мы с Джоном обсуждаем Вашингтон. Стажировку в парламенте и его опыт пребывания вблизи Четверки из Конгресса. Все, кроме того, что я так и не рассказала ему о том, как сенатор прижимал меня к стене.

Я разозлено спрашиваю Джона:

― Как часто мне надо будет видеться с ним?

Он потирает лоб.

― Я не знаю. Если ты находишься в его близком окружении, то я думаю, часто. Кроме того, ты единственная из всех, кто провел годы бок о бок с мужчинами, обладающими властью. Что происходит в твоей голове?

― Ничего! ― Я перевожу взгляд вперед, интересно, во что, черт возьми, он собирается меня втянуть, мы подъезжаем к дому моих бабушки и дедушки.


***


ПИКНИК СТАРШЕГО ПОКОЛЕНИЯ ― это что угодно, но не хот-доги и гамбургеры. Официанты в белых перчатках разносят на подносах шампанское, разлитое в пластиковые фужеры, бокалы со «Скотчем», как я понимаю, еще и Маргариту, учитывая мерцающую неоновую жидкость и соленые края.

Несколько мужчин в черных костюмах и солнцезащитных очках расположились по периметру, чтобы скрыть собой гостей из правительства.

Бабушка подходит и обнимает меня, я прижимаюсь щекой к ее гладкой коже, вдыхая аромат «Дух Времени» [ «L'Air du Temps» Nina Ricci. ― прим. ред. ]. Она берет меня за руку и отступает назад.

― Ксавия, дай я на тебя посмотрю. Все так выросли! Где твоя мать?

Ах. Пусть игра начнется. Невинные заявления о том, что она действительно оценивает меня, позже превратятся в список претензий, которые, я уверенна, она уже приготовила. Список все растет и растет по мере моего приближения к выпуску. Все, что мне нужно сделать ― это согласиться на то, чтобы они с дедом сделали пару звонков, но этого не произойдет.

― Мама улетела в Сиэтл. В последнюю минуту. Как ты? ― Лучший способ защиты ― ответить ей и задать следующий вопрос. Управлять разговором, задавать направление. Журналист 101 уровня, детка.

Она отпускает меня и мягко улыбается.

– О, ты знаешь, в конце сезона мне всегда немного грустно. Мы закроем дом на следующей неделе…, ― И вот оно, время для приглашения на ланч или обед.

― Я хочу, чтобы ты пришла на обед на следующей неделе.

Бинго! Мой ход. Мне не пришлось отвечать.

― Ты помнишь Джона? ― спрашиваю я в ответ.

― Здравствуйте, миссис Стиллман. Отличная вечеринка. Вкусные моллюски, ― отвечает он дружелюбно. Джон так спокоен, почему бы и нет. Он находит контакт с любым политическим деятелем или бизнесменом. Черт, может он получить возможность выбраться из Доджа.

― Спасибо, ― отвечает бабушка, делая паузу. Она считает, что мы с Джоном тайно встречаемся, а секреты не очень хорошо уживаются с моей бабушкой, если это не ее секреты. ― Ты все еще работаешь журналистом в Вашингтоне? ― холодно спрашивает она его.

― Да, ― отвечает он. Напряжение становится ощутимым, я не дам бабушке запугивать моего лучшего друга, поэтому резко задаю вопрос.

― Где тетя Бриджид? Я видела, как она поднималась наверх. Она в порядке? ― спрашиваю обеспокоенно бабушку, зная, что моя тетя находится внутри и наверняка достает кого-нибудь из обслуживающего персонала, как она всегда делает. Либидо тети Бриджид является проклятием жизни в Нантакете для моих бабушки и дедушки. Каждое лето они отваливают немалые суммы адвокатам, чтобы замять ситуацию с жалобами от персонала. Моя тетя любит сплетни ― я дам ей повод для них. Мы все слышали слова бабушки о том, что Стиллман никогда не раздувают скандалов. И конечно, они достаточно платят, чтобы поддерживать этот статус.

― О, ты знаешь, Бриджид не любит солнце и жару, ― отвечает бабушка, бросая встревоженный взгляд на верхний балкон.

― Принцесса, ― кричит старик, приближаясь к нам с любимым напитком в руке и приветствуя гостей вокруг. Лед позвякивает в стакане моего деда, и он подзывает официанта, чтобы наполнить его. Он обнимает меня и меня тут же окутывает аромат его лосьона после бритья, а его уложенные воском усы щекочут мою щеку. Я чувствую, что это уже не первый его стакан «Бурбона». Отстраняясь от меня, он смотрит на бабушку. ― Грей, Кеннеди и президент только что прибыли.

Я напрягаюсь при упоминании семьи моего отчима, но бабушкино лицо моментально просияло, она смеется. Ноль, вот, сколько бы я дала за то, что президент находится здесь, но это по крайней мере объясняет такое количество охраны.

― Стен, я пойду встречу их и покажу дорогу, присоединяйся к нам минуты через две, дорогой. ― Она снова смеется.

― Да, комендант. ― Старик салютует ей и подмигивает мне.

― Ксавия, чуть позже найди меня. Нам надо поговорить, ― говорит мне бабушка и смотрит немного сурово. Затем сжимает мою руку и уходит прочь.

Я обмениваюсь взглядами с Джоном, в то время как официант приносит ему пиво и закатываю глаза по мере того, как удаляется бабушка. Господи, что она задумала?

― Хорошо проводишь время? ― спрашивает старик, доставая платок и вытирая пот со лба и шеи. ― Сейчас жарче, чем в прошлом году. Эль Ниньо [ El Niño ― климатическое явление имеющее заметное влияние на климат. ― прим. ред. ]… Я прав?

― Да и да, ― отвечаю я.

― Мистер Стиллман, ― Джон улыбается и пожимает дедушке руку. ― Поймали что-нибудь на рыбалке в этом году?

Мой дед смотрит на Джона и хмурится.

― Ничего. Ничего запоминающегося.

― Будет следующий год, ― произносит Джон, поднося к губам пиво.

―Так и есть, ― соглашается он, поглаживая мою руку. ― Я лучше пойду, исполню свою миссию. Не красиво заставлять твою бабушку ждать. Кто-нибудь наверняка захочет остановиться и поговорить, пока я буду идти. ― Теперь я вижу недовольство в глазах деда. Или может это просто жара. Его кожа покраснела, и он весь покрылся потом.

― Ты себя хорошо чувствуешь? ― спрашиваю я.

― Словно под дождем. Если не считать этой жары. ― Он наклоняется и шепчет мне на ухо. ― Твои двоюродные сестры здесь. Иди, поговори с ними. Пусть они расскажу тебе о последних новостях. Ты уже выпускаешься и должна начать думать о карьере.

Мой желудок сжимается, когда я вижу своих двоюродных сестер на другой стороне бассейна. Те, кто работает в «Ситибанке». Те же, кто живет в Мидтауне, и Моника помолвлена с кем-то малоприятным, на ее пальце красуется обручальное кольцо с камнем величиной с гору.

Милая, обаятельная, хорошо упорядоченная жизнь.

Я бы послала все.

Я оглядываю толпу и натыкаюсь взглядом на двоюродного брата, о котором дедушка не упомянул. Он темная лошадка. Колин. Хотя, он больше похож на пиявку, чем на лошадь.

― Конечно. ― Я киваю головой, хотя сама думаю, что не сделаю этого. Вся искусственная сестра из Мидтауна или паразит-братец ― нет. Я могла бы раскачать лодку, но зачем? Я готова спрятаться за каменной дамбой. Я готова раздеться догола и уплыть так далеко, лишь бы быть свободной от всего этого, от этой жизни в клетке, которую ведет каждый, присутствующий здесь.

Дедушка скрывается в толпе, и я обращаюсь к Джону. Он опрокидывает банку пива и опустошает ее. Он красивый мужчина, шесть футов [ примерно 180см. прим. ред. ] роста, мускулистое тело, руки в татуировках, начинающихся от запястья и исчезающими под белым поло. Он красив и многие девушки вокруг строят ему глазки, несмотря на то, что он гей. Просто в постели он играет за другую команду.

― Что ты пьешь? ― Он заправляет прядь волос мне за ухо так, как умеет только он, в то время, как я вся горю и не от жары, а от нахождения в кругу моей семьи дольше шести минут.

― Не важно, ― отвечаю я, когда ловлю официанта. ― Прости.

Джон делает заказ.

– «Хайнекен», а она будет…

Я смотрю на поднос официанта, делая свой выбор. Какого черта? Я поднимаю бокал, чтобы понюхать его содежимое.

― Это подойдет.

Официант отходит, и Джон качает головой.

― Почему тебе так важно. Кто и что здесь подумает? Твои глаза смотрели на шампанское.