Лиз Карлайл - Соблазнить дьявола

– Мы получили ее лишь три недели назад, мадам, – ответил Жан-Клод, показывая в улыбке все свои зубы. – У вас безупречный вкус, как всегда. Могу я послать ее завтра на Бедфорд-плейс? Скажем, как подарок от вашего преданного брата?

Сидони покачала головой. Она не могла себе этого позволить и, разумеется, не примет ее.

– Жан-Клод, здесь несколько апельсинов. – Она положила фрукты на стекло витрины. – Они предохраняют от цинги.

– Мерси, мадам. Это для Марианны с большими глазами, oui?

– Очень большими, да. И, боюсь, с очень пустым же-пудком.

– Да, эти бедные сорванцы голодают, – согласился Жан-Клод.

– Вы правы, но что же делать, – сказала Сидони, затем резко сменила тему: – А где мой брат? В каком он сегодня настроении, Жан-Клод?

Молодой человек возвел глаза к потолку.

– Наверху, сдирает кожу с повара, да поможет ему Бог. Они ужасно в плохом настроении, как злобная собака. Осело суфле. – Француз потупил глазам, понизив голос, прошептал: – Мадам, у вас есть что-нибудь для меня? Сидони покачала головой:

– Не сегодня, Жан-Клод. Я зашла только пообедать с братом и месье Жиру.

– О, я вас задерживаю! – Молодой человек отступил и махнул в сторону зеленых бархатных портьер, за которыми находились комнаты. – Приятного аппетита, мадам!

Спустя два часа Сидони допивала бутылку превосходного красного вина в столовой брата над магазином. Еда оказалась безупречной, несмотря на случившееся в кухне несчастье, и если Джордж убил повара, то успел смыть все следы крови. Пока Морис Жиру, близкий друг ее брата, нарезал тонкими ломтиками бисквит, служанка принесла графин портвейна и два бокала.

– Ешь это, Сид, пока мы пьем свой портвейн, – сказал Морис. – Апельсиновый бисквит особенно хорош, когда приготовлен из свежих фруктов.

Сидони взглянула на брата:

– Позволь мне угадать. Марианна с большими глазами?

– Всем нужно есть. – Джордж пожал плечами. – А раз так, почему бы не съесть апельсины Марианны.

Засмеявшись, Морис налил в два бокала портвейн. – Джордж, она слишком хорошо тебя знает.

– Давайте поговорим о чем-нибудь еще, кроме моей христианской благотворительности. Я должен поддерживать свою репутацию.

Морис повернулся к Сидони:

– Расскажи нам, дорогая, сколько у тебя учеников этой весной и чему ты учишь их.

Она рассеянно ковыряла бисквит, думая, что предпочла бы стакан портвейна.

– Я пока еще даю уроки игры на фортепиано мисс Лесли и мисс Арбакл. Учу хорошим манерам мисс Дебнем и мисс Брустер. Потом есть мисс Хеннеди, которая не умеет ни танцевать, ни петь, ни играть, с трудом отличает вилку для рыбы от ножа для канапе. Тем не менее, отец ухитрился сосватать ее за маркиза Бодли.

– Господи, – произнес Джордж. – За старого развратника? Я слышал, он почти разорился.

Сидони кивнула.

– Бедная девочка в ужасе. Я с нею только до августа, когда назначена свадьба.

– Ты говоришь о Хеннеди, который занимается чаем?

– Он самый. У него безобразно громадный дом на Саутгемптон-стрит, недалеко от меня.

– А Бодли имеет столь же безобразную закладную, чтобы ему соответствовать, – вмешался Джордж. – За последние пять лет, он теряет состояние быстрее, чем леди объем своей талии. Все поместье маркиза в Эссексе не покроет его долгов кредиторам.

Морис глубокомысленно кивнул.

– Не говоря уже о том, Сид, что на прошлой неделе он проиграл еще десять тысяч мистеру Чартерсу, – добавил он. – Чтобы расплатиться с долгами, ему не хватит и трех дочерей торговца чаем.

– У мисс Хеннеди куча денег, – ответила Сидони. – Триста тысяч фунтов.

– И Бодли невероятно глуп, – процедил Джордж.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Сидони.

– Маркиз напыщенный хвастун и закоренелый извращенец, – ответил брат, поставив бокал. – Давайте надеяться, что до Хеннеди еще не дошли слухи о последней склонности лорда Бодли к красивым морским офицерам. Некоторые из них стоили очень дорого. Обычное дело, когда требуется платить за их молчание после минуты страсти.

– Боже мой! – Сидони прижала руки к груди. – Это объясняет его потребность в деньгах. И как маркиз находит… находит…

– Находит своих партнеров? – подсказал Морис.

– Да.

– Если они сами охотно это делают или нуждаются в деньгах, он, вероятно, находит их в Сент-Джеймс-парке.

– В Сент-Джеймс-парке? – повторила она. Морис и Джордж многозначительно переглянулись.

– Сидони, заинтересованные джентльмены встречаются в определенном месте, – объяснил ей брат. – В последнее время опять стал популярным Сент-Джеймс-парк. Некто идет туда якобы прогуляться и дает знать о своем… интересе, кладя носовой платок в левый карман или держа один палец в жилете.

– Именно так, – подтвердил Морис. – Но когда жертва Бодли не имеет подобной охоты, маркиз нанимает сутенера. Их жертвами становятся молодые люди, слишком увлекающиеся азартными играми либо оказавшиеся в каком-нибудь компрометирующем положении.

– Иногда у них единственный порок – бедность, – тихо сказал Джордж.

– Временами Бодли предпочитает девочек, – прибавил Морис. – Этот ублюдок знает каждую проститутку к востоку от Риджент-стрит.

– Господи, – простонала Сидони. – Я начинаю понимать. Морис, я, конечно, поведу себя не как леди, но дай мне все же бокал портвейна. Моя бедная мисс Хеннеди! Теперь я почти хочу, чтобы она сбежала со своим корабельным клерком.

– Своим корабельным клерком? – Морис повернулся, держа чистый бокал.

– У нее что, есть корабельный клерк? – спросил Джордж.

– Да, Чарльз Грир, – ответила Сидони. – Он работает на ее отца, и они безумно любят друг друга. Это считается ужасным мезальянсом, так что мистер Хеннеди никогда этого не позволит.

– В таком случае, моя дорогая, скажи мистеру Гриру, чтоб он поторопился, а то будет поздно.

– Бежать? Джордж, ты шутишь! Морис протянул ей бокал с портвейном.

– Боюсь, он не шутит, Сид. Есть кое-что похуже, чем жизнь в нищете.

– И лорд Бодли относится к их числу, – сказал Джордж. – Кстати, он вдвое старше девушки.

– Отец лишит ее наследства, если она сбежит. И уволит ее клерка без рекомендации.

Джордж пожал плечами.

– Возможно, Хеннеди передумает, когда родится его первый внук.

– А если нет? – вдруг спросил Морис. – Этот клерк приличный человек?

– Ну… да.

– Ты уверена?

– Я видела его только раз. Он искренний, довольно неуклюжий, а хитрости у него явно нет, в этом я уверена.

– Сид неплохо разбирается в людях, – подтвердил Джордж.

– Тогда я дам ему место.

– Правда, Морис? Но почему?

– Я сочувствую тем, кому мешают в любви, – холодно улыбнулся Морис. – Кроме того, старый Холлингс просится с октября на пенсию. Если парень может составить опись тканей и вести счета, он сумеет получиться за несколько оставшихся месяцев. Плата не слишком большая, но ребенок с голоду не умрет.

– Отлично! Вы оба ужасно мне полезны.

– Мы работаем с высшим светом, девочка моя, – сказал Морис. – Они секретов не хранят. От этого зависят наши дела.

Сидони засмеялась.

– Интересно, есть ли что-нибудь такое, чего вы оба не знаете… или не можете узнать.

– Сомневаюсь, – усмехнулся Джордж.

– Что касается скандалов, сплетен и разоблачений, – насмешливо произнес Морис, – то у меня есть кое-что особенное.

– Продолжай, – сказал Джордж.

– Догадайтесь, кто был последней жертвой Черного Ангела?

– Я не могу, – призналась Сидони. – Ты должен сам рассказать, Морис.

Галантерейщик улыбнулся.

– Этот глупый молокосос лорд Френсис Тенби.

– Думаю, он самый подходящий кандидат и заслужил это.

– У него ужасный вкус в отношении жилетов, – согласился Морис. – И я слышал, он еще испорченный и немного раздражительный. Конечно, сейчас он пытается замять этот маленький эпизод с Черным Ангелом, но слуг молчать не заставишь.

– И что говорят слуги? – поинтересовался Джордж.

– Вроде бы Черный Ангел прихватил сапфировую булавку для галстука ценой в сто фунтов, – прошептал Морис. – И оставил беднягу связанным, с кляпом во рту и голым в едущем дальше наемном кебе.

– Связанного, с кляпом во рту и голого? – прошептала Сидони. – Великолепно! Скажи, Морис, а что говорят об этом Ангеле? Кто, по мнению людей, он или она?

– Униженная любовница. Возможно, актриса. Вот почему она продолжает являться в разном обличье и выбирает только богатых, влиятельных мужчин. Она разгневана. И мстит. Не говоря уже о собственном развлечении.

Сидони улыбнулась.

– А несчастные жертвы знают, почему выбраны именно они?

Джордж с Морисом переглянулись.

– Говорят, Ангел вообразила себя кем-то вроде Робин Гуда, – объяснил ей брат.

– Кому же она тогда все отдает? – подняла брови Сидони.

– Я не знаю наверняка.

– И не можешь узнать, Джордж? – поддразнила она. – Я думала, ты все знаешь.

– Я могу все узнать, – поправил он. – Если требуется. А мне совсем ни к чему знать, кто она или кому она помогает.

Сидони вызывающе посмотрела на брата:

– В таком случае я хочу, чтобы вы кое-что разузнали. Очень интересующее меня. Людям с вашими талантами это будет совсем нетрудно.

– Ради Бога, девочка, – согласился Джордж. – Что бы ты хотела узнать?

– Я хочу знать, кому принадлежит дом почти напротив моего.

– Сид, я хорошо осведомлен насчет слухов и преступлений, но я не занимаюсь владельцами домов в Блумсбери.

– Это же пустяки. Джентльмен, аристократ, как мне говорили, содержит этот дом для своих любовниц.

– О! – дуэтом произнесли Морис и Джордж.

– Бедные женщины меняются чаще времен года, – пожаловалась Сидони. – Мне просто хочется узнать его имя, йот и все.

– Какой номер дома? – спросил Джордж.

– Семнадцать.

Морис нахмурился.

– А женщина блондинка? Или брюнетка?

– Рыжая. И, судя по манерам, актриса. Выехала сегодня, прямо в безумном состоянии. Но блондинка тоже была, этой зимой. Палевая блондинка с семенящей походкой и острым подбородком. А до нее – итальянская танцовщица. Кажется, по имени Мария. Она уехала в слезах. Должно быть, он слишком жесток.

– Полагаю, джентльмен, о котором ты говоришь, это лорд Девеллин, – тихо произнес брат.

Мужчины переглянулись.

– Сид, это довольно высокий человек? – уточнил Морис.

– Я никогда его не видела. Он приезжает в карете или наемном экипаже.

– Карета заметная?

– Разумеется.

– Можешь описать его герб?

– Конечно. – Закрыв глаза, Сидони описала.

– Это лорд Девеллин, – повторил Джордж. – Тут нет сомнений.

– Да, – согласился Морис. – На прошлой неделе я продал ему пару жилетов. И видел его экипаж.

– Великолепно. – Сидони отложила салфетку. – Лорд Девеллин. А кто-нибудь из вас знает его клуб?

– «Бифштекс», яхт-клуб и «Уайте», когда они пускают его. А почему ты спрашиваешь? – Джордж подозрительно поднял брови.

– Еда, парусный спорт и крикет, – сказала она, игнорируя вопрос брата. – К тому же игрок, полагаю?

– Разумеется, – ответил Морис. – Обычно у Крокфорда.

– Опасное место.

– А еще в любой паршивой таверне или грязном притоне, который примет его, – процедил Джордж. – Он пьет как мучимая жаждой свинья, и ему на все наплевать.

– Это не совсем так, Джордж, – возразил Морис. – Он ведь купил жилеты у меня.

– Значит, ты сам знаешь, что говорят об этой свинье. Даже слепой боров иногда находит трюфель, – фыркнул Джордж. – И ты говорил мне, что ткани выбирает его камердинер.

– Хорошо, дорогие мои знатоки. Но где же обитает этот человек эпохи Возрождения?

– Ради Бога, Сид. – Ее брат начал раздражаться. – Этого человека все называют Дьяволом с Дьюк-стрит. Представь себе. А теперь, может, покончим с разговорами о Девеллине? Я нахожу эту тему в высшей степени скучной.

Клуб «Бифштекс», попросту говоря, был сборищем бесшабашных гуляк, любящих петь непристойные песни, утолять аппетит кусками мяса с кровью и поглощать неимоверное количество портвейна до того, как сесть за такую же бесшабашную игру. Слова «подагра» не существовало в их словаре, поскольку они протягивали ноги раньше, чем их могла одолеть эта ужасная болезнь.

Члены клуба собирались там по субботам, их количество было ограничено количеством мест за столом. Надежду вступить в «Бифштекс» давало только освобождение места в результате смерти, умопомешательства или неплатежеспособности его членов. И таких случаев, к сожалению, оказывалось немало. За свою столетнюю историю клуб не раз переезжал туда-сюда и в настоящее время занимал одно помещение «Лицея», неподалеку от Ковент-Гардена.

Черный Ангел без труда обнаружила вход и теперь ждала, укрывшись в тени на противоположной стороне улицы. Рыночные торговцы давно разошлись по домам, и сейчас тротуары заполняли толпы искателей развлечений, направлявшихся в кафе и театры. Мимо нее прошли двое смеющихся мужчин в поношенных коричневых сюртуках. Затем прогрохотала телега пивовара, завернувшая со Стрэнда и на минуту перекрывшая ей обзор. А когда телега проехала, Черный Ангел, наконец, увидела его в толпе, выходящего из Лицея». Она была уверена, что это он. Его рост и ширина плеч не позволяли ошибиться. Волосы темные, возможно, каштановые, одет, похоже, во все черное. После нескольких минут смеха и прощаний он с двумя приятелями отделился от толпы и вышел под свет газового фонаря. На миг она испугалась, что совсем уж лишилась рассудка. Маркиз Девеллин возвышался над своими друзьями, а его плечи выглядели под распахнутым пальто чересчур широкими, словно пивной бочонок.