Селеста Брэдли - Соблазнить шпиона

– Но зачем ты это сделала? Ты отлично знаешь, через что я прошла. Зачем ты это сделала с собой?

– Отец Кристофера наконец разрешил ему сделать мне предложение…

– Но это же прекрасно! Ты целую вечность ждала Кристофера!

Альберта подавленно взглянула на Алисию:

– Отец Кристофера разрешил ему сделать предложение при условии, что я дам слово публично отречься от тебя и никогда не признавать тебя и что с этого дня ты для меня будешь все равно что мертва.

Алисия отшатнулась. Ах нет!

– Ах, Альберта! Ты отказалась, да?

Уилла села рядом с Альбертой и обняла ее за плечи.

– Конечно, она отказалась! Кто не отверг бы такое странное требование? Альберта, я надеюсь, вы поставили Кристофера на место!

Альберта пожала плечами, немного смущенно:

– Я не сразу это сделала, если быть точной. Сначала было швыряние всяких вещей на пол и хлопание дверями…

– Боже, – нахмурившись, сказала Джулия. – Ваш отец – просто зверь!

– Ах нет, это не отец делал, – серьезно сказала Альберта. – Это я.

Алисия печально улыбнулась своим новым подругам.

– Боюсь, у кого рыжие волосы, у того горячий характер.

Оливия наклонилась вперед, как всегда, готовая выслушать хорошую историю.

– А что же случилось потом? После хлопания дверями и так далее?

Альберта вытерла заструившиеся по щекам слезы.

– Я сказала отцу, и Кристоферу, и отцу Кристофера, что если они хотят, чтобы я не разговаривала с Алисией, то им придется отрезать мне язык, потому что я никогда на это не соглашусь. – Она прислонилась к Алисии. – На миг мне показалось, что отец так и сделает.

Алисия обняла Альберту.

– Дорогая, благодарю за то, что ты сражалась за меня, но мне кажется, тебе лучше пойти домой и согласиться на требования Кристофера.

Уилла хмуро посмотрела на нее:

– Ничего подобного она не сделает! Если бы у меня была сестра, я никому не позволила бы разлучить нас.

Алисия вздохнула:

– Если бы у вас была такая сестра, как я, то вы, возможно, передумали бы.

Уилла положила руку на руку Алисии.

– Нет, я не сделала бы этого. К дьяволу такие требования!

У Альберты слегка дыхание перехватило от манеры выражаться леди Уиллы, потом она хихикнула. А потом выпрямилась, последний раз вытерла глаза и глубоко вздохнула.

– Что сделано, то сделано. И, честно говоря, не знаю, сожалею ли я об этом. Если Кристофер думал, будто я способна поклясться в таком деле, значит, он меня совсем не знает. – Она опустила глаза и вздохнула. – Не знаю, любит ли он меня по-настоящему или просто хочет меня. Знаешь, Алисия, когда выглядишь, как мы…

Алисия замерла. «Когда выглядишь, как мы». Ах да. Это может сработать…

Джулия никогда ничего не упускала из виду. Она наклонилась к ней:

– Алисия, о чем вы подумали?

Алисия отбросила свою мысль.

– Нет. Нет, мы все еще можем вытащить Альберту из этой неприятности.

Джулия прищурилась. Она посмотрела на сестер.

– Понимаю. Да, это может сработать.

Алисия подняла руку.

– Нет, Джулия. Нет. Альберта к нам не относится.

Джулия склонила голову набок.

– Это важнее, чем просто репутация одной девушки. На кон поставлено слишком многое. Я пожертвовала бы гораздо большим, чтобы удачно решить эту проблему.

Альберта наклонилась к Джулии.

– Я не часть чего?

Джулия взглянула на Альберту.

– Кое-чего очень важного. Кое-чего более важного, чем ваш разрыв с Кристофером и вашим отцом, хотя это решило бы и этот вопрос.

Алисия уставилась на Джулию.

– Нет.

Оливия и Уилла ждали, храня молчание, но Алисия читала надежду в глазах Оливии и отчаяние в глазах Уиллы. Ее собственный безумный страх грозил задушить ее.

Но она – старшая. Это ее долг – защищать сестер, и пока она его плохо выполняла.

Джулия откинулась на спинку дивана.

– Алисия, вы знаете, что мы должны это сделать.

Как она может впутывать в это свою сестру, подвергая ее такой опасности?

Но ставки высоки. Наконец Алисия поняла, каково было Стентону. Ради того чтобы помешать сумасшедшему служить Наполеону, он готов был пожертвовать всем.

Неудивительно, что Уиндем никогда не отваживался на то, чтобы позволить себе полюбить.

Альберта, возможно, понявшая впервые, что на кон было поставлено нечто более важное, чем чья-то подпорченная репутация, переводила взгляд с одной женщины на другую. Челюсти Альберты решительно сжались, и Алисия увидела, как в глазах сестры появилось упрямое выражение – типичное упрямство Лоуренсов.

Альберта обернулась к Джулии:

– Что мы должны делать?

Алисия пробиралась по темному лесу, по памяти и на ощупь. Она много раз вылезала из окна своей спальни, чтобы подглядывать за пресловутыми приемами у лорда Кросса.

– Это мой лес, – говорила она Джулии. – Это мои холмы. Какой слуга сможет найти дорогу в темноте к определенному месту, откуда можно незаметно наблюдать за домом?

Джулия не согласилась бы с ней, не будь она так ужасно обеспокоена. И Алисия удачно сыграла на этом.

– Я знаю, где он. Я единственная, у кого есть двойник, который будет в это время сидеть за столом Принни. Я ухожу, Джулия. И не мешайте мне.

Однако последнее слово осталось за Джулией.

– Что вы будете делать, обнаружив его?

Алисия быстро обняла ее.

– Что-нибудь придумаю, – сказала она. – У меня всегда это получается.

Но теперь она уже не была в этом так уверена. Она медленно взбиралась на холм по тропе, заросшей гораздо больше, чем во времена ее детства. На ней было ее самое темное платье – зеленое, и она надеялась, что в нем ее трудно заметить, но как раз в это время в лесу было очень мало зелени. Волосы Алисия туго стянула в узел на затылке, но отдельные пряди уже выбились из прически.

Наконец она достигла подножия холма с другой стороны. Она догадывалась, что сейчас могло происходить в особняке Кросса. Принц Георг заявил, что погода подходящая – любая погода оказалась бы подходящей, подозревали гости, – для ужина на свежем воздухе и спектаклем можно будет любоваться за десертом. Леди закутаются в меха, как и некоторые джентльмены, и все будут улыбаться и втайне страдать, а вслух восхищаться прекрасным вечером.

Все разговоры стихнут, когда подадут десерт. Алисия только надеялась, что никто из гостей не заметит подмены. Девушка в маске, спрятавшаяся среди умело уложенных фруктов, с яркими рыжими волосами, веером разметавшимися вокруг ее головы, которую на гигантском подносе внесут шестеро слуг, будет не скандально известная леди Алисия, как утверждала бы умело запущенная сплетня, а ее добродетельная и чистая сестра леди Альберта.

Антонии также не удастся избежать дурной славы, ведь обе ее сестры так низко пали.

Алисии нелегко далось сравнение этого жребия со жребием Уиндема, будь все проклято!

Она взглянула на вершину холма. На фоне неба там вырисовывался силуэт. Из дома его не могли видеть, потому что на него падала тень от холма позади него. Фигура была щуплая, если сравнивать с Уиндемом, по крайней мере, но Джулия ее к этому уже подготовила.

– Он болен и не в себе, но силен, как и все сумасшедшие. Его нельзя недооценивать. Не подпускайте его близко.

Перебравшись через небольшой овраг, по которому с холма стекала вода, Алисия услышала возгласы радостного возбуждения, доносящиеся из поместья Кросса.

Кажется, десерт уже подали. Алисия молилась, чтобы никто из пьяных гостей не ткнул вилкой мимо фруктов.

Глубоко в овраге, где нельзя было ничего увидеть ни под каким углом, если только не стоять прямо над этим местом, горел маленький яркий огонь. Большой узел непонятно чего лежал рядом. Алисия осторожно приблизилась. Казалось, поблизости никого нет. А Джулия была почти уверена, что у графа сейчас нет сообщников…

В складках простыни, в которую был завернут непонятный предмет, Алисия заметила клок седых волос. Темный предмет на земле – это был мистер Форсайт. Она быстро встала на колени и осторожно прижала руку к его губам, пока он не узнал ее и не заговорил. В ярких глазах Форсайта светилось нетерпение. Она убрала руку.

– Правильно, это я, – прошептала она. – Вы ранены?

– Боюсь, что да, очаровательная рыжеволосая богиня. Он сломал мне ноги, понимаете. Два удара железной палкой. «Работать вы сможете и хромым», – сказал он. Так что ноги у меня могут срастись неправильно, пока мы доберемся до Парижа. Так ему не нужно волноваться – сбежать я не смогу. – Форсайт поднял свои кустистые брови. – Как вы думаете, видимо, у этого парня не все дома?

Алисия посмотрела на фигуру, выделывающую антраша на вершине холма.

– Я уверена, что так и есть. Но он не глуп. Вы видели Уиндема или остальных из «четверки»?

Форсайт подмигнул ей.

– Думаю, граф не единственный, кто не глуп. Нет, я их не видел. Они пропали?

Алисия не могла позволить себе поддаться панике.

– Оставайтесь здесь, закутайтесь. Я… я постараюсь что-нибудь придумать.

Химере до сих пор без труда удавалось добираться сюда, значит, здесь его что-то держит. Зачем бы он просто стоял, наблюдая за празднествами внизу?

Он наблюдал за чем-то, ждал, но чего?

Почему бы ей просто не спросить его?

Уже встав на ноги и направляясь ближе к сумасшедшему, она подумала, что все-таки сначала нужно подготовиться. Она достала из-за корсажа нож для разрезания писем. Он показался таким жалким – здесь, во тьме, на пути к ненормальному человеку. Пистолет был бы еще хуже, потому что стрелок она очень плохой.

Что самого плохого могло бы случиться? Она может умереть. Нет, хуже, она может умереть, не найдя Уиндема, и потом может умереть Уиндем.

Это определенно самое худшее из того, что может случиться.

Она достигла вершины холма на некотором расстоянии от сумасшедшего, поглощенного представлением внизу.

– Один, два, три, четыре, – считал он с холодным смешком. – Четыре, три, два, один…

Алисия спряталась за стволом дерева и осмотрелась. Как и во времена ее детства, панорама празднества у лорда Кросса разворачивалась перед ней. Она могла отчетливо рассмотреть первый стол, за которым сидели Джулия, Уилла и Оливия. Могла она видеть и огромный поднос с десертом, стоящий перед принцем-регентом: яркие волосы Альберты и богатый ассортимент фруктов, который даже больше, чем следовало, привлекал внимание его высочества.

Алисия почувствовала, как ночная сырость пронизывает ее до костей. Пахло холодной влажной землей. Алисия вздрогнула.

– Эта мысль никуда не годится, – пробормотала она себе под нос. Она развернулась, собираясь уйти. Но поскользнулась на мокрой земле и еле удержалась, чтобы не рухнуть лицом в грязь. Когда она выпрямилась, мужчина был уже в нескольких ярдах от нее. На его лице были ужасные шрамы. Длинные красные полосы, частично затянувшиеся раны, искажали его лицо. Трудно сказать, как он мог выглядеть раньше, но сейчас он походил на ночной кошмар. К тому же его нож был гораздо длиннее, чем у нее.

– Добрый вечер, прелестная шлюха.

Она не забудет этот голос до конца своих дней. Это был он, человек из сада. Помня, как его жестокость подействовала тогда на нее, Алисия отступила назад.

– По глупости я думала, что смогу остановить вас. Я передумала, – сказала она.

Химера вежливо кивнул:

– Как пожелаете. Я просто убью вас потом.

Он это и собирался сделать. Она могла видеть это в серой глубине его глаз. На самом деле эти глаза были страшнее, чем все его ужасные шрамы. У нее было такое чувство, что он был монстром задолго до того, как его ранили.

И теперь она была наедине с этим чудовищем. В животе у нее похолодело при мысли о том, что он скоро заговорит с ней и будет смотреть ей прямо в глаза. И почему она решила, будто может общаться с ним?

– Вы невероятно глупая женщина, вы это знаете?

Пока Алисии еще удавалось не кивнуть, соглашаясь с ним. Но яд проникал внутрь, сила его убеждения начинала действовать.

Он обернулся, чтобы взглянуть на грандиозный спектакль, разыгрывающийся внизу.

– Они называют себя именами хищников, вы это знаете? Ваша пресловутая «Королевская четверка»: это Кобра, Лев, Лиса и Сокол. – Он засмеялся сумасшедшим, скрипучим смехом, у Алисии кожу защипало от страха. – Я предпочитаю иметь дело с людьми. – Он посмотрел на нее. – Мужчина – умный зверь, а все умные звери и охотники, и добыча.

Мужчина. Это так типично. Алисия почувствовала, как ее охватывает гнев, она обрадовалась и испугалась этого одновременно – поскольку именно сейчас было не время перечить этому мужчине.

– Тогда я должна быть вдвое умнее вас. – Господи, куда ее опять заносит? – Я женщина, и мой пол подвергался преследованиям с начала времен. – Теперь она уже завелась. – Я оставила отца и любовника, потому что не хочу позволять мужчине диктовать мне, что я должна делать. И я не собираюсь позволять это уродливому, гниющему, покрытому шрамами мужчине.