Прошла, казалось, вечность, когда раскачивающаяся фигура добралась до конца балки там, где она соединялась с идущей вверх опорой. Саймон напрягся, Елена впилась пальщами ему в рукав.

— Вы не пойдете за ней.

Саймон даже не посмотрел на нее.

— Разумеется, нет. Это и ни к чему.

Они молча ждали. Незнакомка дотянулась до опоры и ухватилась за нее, а потом то ли полетела, то ли прыгнула, то ли рухнула на землю бесформенным комом.

Саймон выглянул в окно.

— Она лежит на земле под лоджией за музыкальной комнатой!

Его звонкий крик заставил всех встрепенуться. Девушка вскочила и бросилась к живой изгороди.

И увидела Мартина, приближающегося с той стороны.

Вскрикнув, она повернулась и бросилась в противоположном направлении, к розарию, к темноте леса за ним.

Она почти достигла ее, была уже на дорожке, ведущей в спасительную тьму, когда наскочила прямо на Люцифера, который, выйдя из дома через парадную дверь, подошел к восточному крылу.


Люк слышал, как Саймон вбежал в комнату Елены, но ведь никто не проходил мимо него или мимо Саймона, значит?.. Через окно? Но Мартин, Сагден и Филлида увидели бы… Как мог кто-то пройти незамеченным?

Поспешив в восточный коридор, он увидел, как Саймон ворвался в комнату Елены. Он остановился, чтобы перехватить вора, но тут услышал голос Саймона. Люк смутился и стал ждать — в комнате явно не происходило ничего драматического, Елене ничто не грозило.

— Она лежит на земле под лоджией…

Она!

Услышав это слово, он замер на месте. Неужели все они ошиблись? Неужели Энн вылезла из окна и обошла вокруг дома? Или ее вообще не было в комнате — она была у Елены?

Круто повернувшись, он побежал к восточному флигелю.

Амелия стояла у двери в комнату Энн; до нее донесся крик Саймона, но стены дома были слишком толсты, и она не расслышала его слов. Однако, увидев бегущего Люка, она все поняла. И без колебаний распахнула дверь в комнату Энн.

— Энн! — Ответа не было. Кровать тонула в густом мра ке. — Энн!

— А? Что?.. — Энн с трудом открыла глаза, откинув со лба густые волосы и глядя на Амелию. — Что случилось?

Амелия просияла:

— Ничего, ничего — беспокоиться не о чем.

Послышались звуки снаружи; Амелия бросилась к окну, раздвинула занавески и подняла раму. За ней в комнату ворвался Люк.

— Что происходит? — спросила Энн, сев в кровати.

— Я и сам не понимаю, — ответил Люк, помолчав.

Амелия услышала в его голосе глубокое облегчение, ощутила, как безумный страх свалился с его — точнее, с их — плеч. Она выглянула в окно. Люк подошел к ней. Мгновение спустя Энн, накинув пеньюар, присоединилась к ним.

Картина, представшая их глазам, казалась поначалу не понятной — три фигуры схватились на лужайке, — разглядеть подробности мешала густая тень, отбрасываемая огромными деревьями. Потом троица превратилась в две более крупные фигуры, которые, поддерживая третью, вели ее к дому. Маленькая фигурка упиралась, но силы были не равны. Внизу, под их окном, отворилась дверь. Аманда вышла на террасу и позвала их:

— Ведите ее сюда!

Они изменили направление; минута — и они вышли из темноты, и стали видны лица. Мартин и Люцифер осторожно, но решительно вели хрупкую женщину в плаще, трясущую головой и истерически рыдающую. Капюшон упал ей на спину, открыв роскошные каштановые локоны.

Люк нахмурился:

— Кто это?

Амелия вдруг поняла.

Но ответила Энн, смотревшая на фигурку округлившимися глазами:

— Господи! Да ведь это Фиона! Да что же здесь происходит?

Она задала этот вопрос уже в третий раз, но объяснить ей было не так просто, да и не все им было известно.

— Поговорим завтра. — Люк повернулся и вышел. Они услышали, как он бежит по коридору в сторону лестницы.

Амелия пошла за ним.

— Амелия!

Она обернулась, встретилась глазами с Энн.

— Я, право же, не могу сейчас остаться, но обещаю, что завтра утром мы все объясним. Пожалуйста, ложись спать.

Отчаянно надеясь, что Энн так и поступит, Амелия быстро вышла. Она пошла было вперед, но вспомнила об Эмили. Остановилась у ее двери, прислушалась, потом чуть-чуть приоткрыла створку. И заглянула внутрь — чтобы убедиться, что Эмили крепко спит и, конечно, видит невинные сны — или, быть может, не совсем невинные.

Вздохнув с облегчением, она вышла и побежала к лестнице. Там она столкнулась с Еленой и Минервой, которых сопровождал Саймон.

Юноша поднял голову:

— Ее поймали.

— Я уже знаю. Я видела.

Минерва покачала головой:

— Бедное дитя. Нам нужно узнать все подробности, потому что я ни за что не поверю, что в этом виновата только она. Фиона всегда была хорошей девочкой. — Минерва помолчала, положив руку на перила, и подняла вверх помрачневшее лицо: — Кто-нибудь должен посмотреть, что делают сейчас Порция и Пенелопа. — Она взглянула на невестку.

Амелия кивнула:

— Я посмотрю, а потом спущусь вниз.

— Скажите им, что они должны оставаться в своих по стелях.

Амелия усомнилась, что это остановит девиц; она лишь надеялась, что они крепко спят и ничего не слышали.

Но как только она отворила дверь в комнату Порции, эта надежда тут же рухнула — младшие сестры Люка были полностью одеты, они далеко высунулись из окна, глядя, как тремя этажами ниже Фиону ведут в дом.

Амелия вошла, захлопнув за собой дверь.

— Интересно, чем это вы заняты?

Девочки оглянулись. Никаких следов угрызений совести на их лицах и в помине не было.

— Мы наблюдаем за кульминационным моментом ваше го плана. — И Пенелопа снова повернулась к окну.

— Ее ввели внутрь. — Порция подошла к Амелии. Пенелопа присоединилась к ним.

— Признаться, я не надеялась, что план сработает, но он сработал. Я так и думала, что это Фиона, — ведь она бывала во всех домах, где исчезали вещи. — Она посмотрела на Амелию сквозь очки. — У вас есть хоть какое-то представление о том, зачем она это делала?

Амелия совершенно не представляла, как поставить этих девиц на место. Она вообще сомневалась, что такое возможно. Но все же, глубоко втянув воздух, она произнесла:

— Я принесла вам приказ вашей матушки — вы должны оставаться в постелях.

Девочки посмотрели на нее так, точно она сошла с ума.

— Что? — изумленно спросила Порция. — В то время как здесь происходят такие события?

— Вы думаете, что мы вот так покорно закроем глаза и уснем?

Грозных взглядов и сопения здесь явно было недостаточно.

— Нет, но…

Амелия осеклась, подняла голову, прислушалась. Порция и Пенелопа сделали то же самое. И услышали приглушенный крик. Все бросились к окну.

— Вы видите?.. — спросила Амелия.

Все пытались хоть что-то рассмотреть в парке, где теперь стало еще темнее, — луна вдруг исчезла.

— Вон там! — Пенелопа указала на другую сторону лужайки, где с трудом можно было различить две борющиеся фигуры.

— Кто?.. — спросила Амелия, но ее сжавшееся сердце подсказало ей, кто это был.

— Ну, если Фиона в доме, — сделала вывод Порция, — значит, это Энн.

— Глупышка! — насмешливо произнесла Пенелопа. ? Какой вздор!

Амелия не стала спорить; она уже скрылась за дверью.

— Нет, вы только подумайте, — удивилась Пенелопа. — Этот человек, должно быть, член какой-нибудь шайки…

Амелия предоставила им делать выводы — это им удавалось лучше, чем ей, — и, если повезет, это задержит их и не позволит ни во что вмешиваться. Сама она скатилась вниз по лестнице, призывая Люка, — ей некогда было останавливаться и что-то ему объяснять.

Насколько она смогла рассмотреть, этот человек — кто бы он ни был — сомкнул руки на шее Энн.

— Люк! — Она пробежала по холлу, поскользнувшись на плитах, свернула и помчалась по восточному коридору. Самый короткий путь к Энн — через садовый холл, и Амелия, не раздумывая, влетела туда.

Она выбежала на лужайку, бросилась к борющимся — все еще борющимся, слава Богу! Все поняв, она закричала:

— Энн! Энн!

Более крупная фигура — это был мужчина — замерла, а потом с проклятиями отшвырнула Энн и побежала в лес.

Амелия задыхалась, когда подбежала к Энн. Хорошо хоть злодей швырнул девушку на лужайку, а не на каменную стену. Энн кашляла, глотала воздух, пыталась сесть. Амелия помогла ей подняться на ноги.

— Кто это был? Ты знаешь?

Энн покачала головой. Она задохнулась, но все же про говорила:

— Кажется, он был среди гостей. — Она снова тяжело задышала. — Он принял меня за Фиону. — Она стиснула пальцы Амелии. — Если бы вы не закричали… Он хотел меня убить — то есть ее. Когда он понял, что это не она…

Амелия погладила Энн по плечу.

— Оставайся здесь. — Она посмотрела на темный лес. Нужно было немедленно что-то решать. Взяла ли Фиона ожерелье и отдала ли его до того, как ее поймали, — Амелия этого не знала. Энн — тоже. — Найди Люка и скажи ему, что я прослежу за этим человеком, — я не собираюсь его ловить, просто постараюсь не терять из виду, пока не подоспеют мой муж и остальные мужчины.

Высвободив руку из пальцев Энн, она побежала в лес. Тропа вела в чащу. Деревья сомкнулись вокруг Амелии, и она оказалась в полной темноте. Она уже не бежала, а просто быстро шла, ноги ее в легких туфельках неслышно ступали по усыпанной листьями тропинке. Эти леса она знала, правда, не так хорошо, как Люк, но лучше, чем мог их знать тот, кто недавно появился в этих местах.

Однако троп, по которым мог пойти незнакомец, было много; скорее всего он направится на восток, чтобы уйти от Калвертон-Чейза как можно дальше. Вряд ли он бежит: продираться сквозь кусты по узким тропинкам означало бы привлечь к себе внимание. Так что, если повезет…

Через десять минут она заметила, как впереди среди деревьев мелькнула фигура мужчины. Через минуту она уже видела его четко.

Он шел, шел быстро, но без паники.

Она неотступно следовала за ним.


Энн с изумлением смотрела, как Амелия исчезла в лесу. Горло у нее болело, и поэтому она не могла громко выразить свой протест. Наконец, отдышавшись, она медленно побрела к дому.

Почти сразу она наткнулась на Люка. Он стоял на дорожке у восточного крыла и смотрел на окно верхнего этажа, из которого свешивались Порция и Пенелопа, крича и указывая на розарий и лес.

Они увидели Энн и закричали:

— Вот она!

Люк круто обернулся, подбежал к сестре, обнял.

— С тобой ничего не случилось?

Энн помотала головой.

— Но Амелия…

Сердце у Люка замерло.

— Где она?

Он отстранил от себя Энн и заглянул ей в лицо. Та закашлялась и хрипло проговорила:

— В лесу. Она велела передать тебе, что не станет пытаться настигнуть его, просто будет за ним следить, пока ты его не поймаешь…

Он едва не выкрикнул проклятия — он испытал настоящий ужас, но слышать такие слова Энн ни к чему. Возможно, Амелия и не собиралась ловить этого человека, но он-то мог ее поймать! Люк подтолкнул Энн к дому:

— Иди в дом и расскажи всем.

Мысли его были уже с Амелией. И он побежал в лес.


Амелия скользила между деревьями стараясь ступать бесшумно. Поначалу этот лес был ей знаком, но потом она углубилась в неизведанную чащу, где деревья чуть не соприкасались стволами, тропинки под их низкими ветвями уже с трудом можно было различить, воздух стал влажным и душным от сырости. Впереди она слышала ровный топот мужских сапог — он не пытался красться, просто упорно шел вперед. Она прикинула: скорее всего он намерен идти лесом до конца — а кончался лес на склоне холма у Лиддингтона.

У него хватило ума сообразить, что лезть напролом опасно. Достаточно споткнуться о корень дерева, подвернуть ногу, и тогда преследователи быстро настигнут его. Умно было и то, что он выбрал самую незаметную тропинку, по которой мог благополучно добраться до дома — если он обосновался где-то неподалеку от Лиддингтона.

Чем больше она думала о том, каким умным он оказался, тем больше ей становилось не по себе, тем сильнее она настораживалась. Но мысль об ожерелье Кинстеров, о том, что она может проследить за преступником до самого его логова, а потом указать дорогу Люку и всем остальным, которые, конечно же, скоро ее обнаружат, придавала ей сил, и она так же упорно, как и он, продвигалась вперед.

Тропинка начала подниматься на холм. Она вытянула шею, пытаясь определить, куда теперь преступник направится — и тут ударилась ногой о торчащий корень. Споткнулась. Она не вскрикнула, но схватилась за ближайший сук — и сухой сук обломился.

Треск прозвучал в густом воздухе, точно пистолетный выстрел.

Она замерла на месте.

Лес, казалось, зашевелился, угрожающе задышал. Она подождала — и вдруг со страхом вспомнила, что ее платье — платье для прогулок, — в которое она переоделась, было лимонного цвета. Если он увидит…

Но вот опять послышались его шаги. Все те же размеренные шаги вверх по тропинке.