Дженнифер Хеймор - Соблазнительное предложение

– Ты думаешь?

В эту минуту Люк выглядел таким юным, таким нетерпеливым. Ему так хотелось поступить с братом правильно.

Эмме хотелось обнять его и крепко прижать к себе. Но ведь она замужняя женщина! Сглотнув подступивший к горлу ком, она отпустила его руку и отвернулась.

– Да, так и я думаю.

Одно она знала точно – Бертраму Стэнли повезло, что у него есть брат по имени Лукас Хокинз.

Ночь они провели в Айронвуд-Парке, в доме, где вырос Люк. Он располагался на удачном расстоянии от Бордсли-Грин, и они прибыли в него, когда опустились сумерки.

Узнав, куда они едут, Эмма вскинула брови, вспомнив, как решительно он отказывался посетить Айронвуд-Парк в прошлый приезд сюда. Но Люк только рассмеялся.

– В прошлый раз здесь были мои братья и сестра. А сейчас они уехали. Весь мавзолей в нашем полном распоряжении.

Это звучало не слишком многообещающе. И в самом деле, когда они въехали в ворота Айронвуд-Парка и покатили по длинной, извилистой подъездной дорожке, массивный серый особняк под собирающимися пурпурными тучами сумерек показался Эмме мрачным и зловещим.

Но едва они выбрались из кареты, и Люк, подхватив Эмму на руки, понес ее вверх по ступеням, массивная парадная дверь распахнулась, и на пороге показалась пожилая женщина с густыми седыми волосами, заколотыми в пучок на макушке. Увидев их, она заулыбалась.

– Ой, никак это лорд Лукас! Я так и думала, что увижу вас сегодня вечером, милорд.

Брови Люка поползли вверх.

– Вот как?

– Честное слово. Герцог говорил, что вы каждый месяц бываете в наших краях и можете удостоить нас своим появлением.

Люк, все еще удивленный, посмотрел на Эмму.

– Иногда он кажется мне всеведущим, – буркнул он.

Поднявшись на верхнюю ступеньку, Люк осторожно поставил Эмму на ноги.

– Миссис Хоуп, это миссис Кертис. Она помогает мне в поисках матери. Миссис Кертис, это миссис Хоуп, экономка.

Похоже, миссис Хоуп приняла это далеко не полное представление ей Эммы за чистую монету.

– Рада вам, миссис Кертис, – сказала она и поклонилась.

– Добрый вечер. – Эмма кивнула.

– Она растянула щиколотку, – объяснил Люк. – Очень сильно.

Миссис Хоуп поцокала языком.

– Теперь я понимаю, почему вы привезли ее сюда, милорд. Потому что у меня конечно же есть припарка как раз на этот случай.

Она впустила их в дом, болтая без умолку.

Эмма немного растерялась, увидев огромный мраморный холл и множество картин на стенах коридора. Миссис Хоуп проводила их в роскошную гостиную и сказала Эмме, что сейчас же вернется с припаркой.

После ухода экономки Эмме только и оставалось, что удивленно посмотреть ей вслед. Люк помог ей сесть на один из двух богато украшенных диванов.

– Святые небеса, – пробормотала Эмма. – В жизни не думала, что один человек может сделать такой невыносимо холодный дом настолько привлекательным. – И поморщилась. – Надеюсь, ты не обиделся?

– Отнюдь, – рассмеялся Люк. – Именно я назвал его мавзолеем, разве нет? И да, миссис Хоуп в самом деле обладает удивительным обаянием. Она служит здесь со времен моего детства. Иногда мне кажется, что она – единственный луч света во мраке этого места.

Несколько минут спустя в гостиной появились слуги с напитками, а за ними вошла миссис Хоуп с мазью, которую тут же осторожно втерла в лодыжку Эммы. Затем наступило время обеда в невозможно огромной столовой. После трапезы Эмма выпила в гостиной бокал шерри, а Люк присоединился к ней с портвейном; Эмма заметила, что шерри – единственный напиток, к которому он не притрагивается.

Наконец миссис Хоуп повела их в комнаты. Она позвала лакея, чтобы тот отнес Эмму наверх, но Люк моментально нахмурился.

– Нет. Я сам.

Приятно улыбнувшись, миссис Хоуп отпустила лакея и направилась в спальню, которую приготовила для Эммы. Люк усадил Эмму в мягкое кресло. Одна горничная принесла ее саквояж, вторая – таз с водой, третья – кувшин, а четвертая вошла с пустыми руками, с единственной целью – разобрать постель.

Завершив свои дела, горничные выпорхнули из комнаты, оставив там Эмму, Люка и миссис Хоуп.

– Вам что-нибудь еще понадобится, миссис Кертис? – спросила миссис Хоуп.

– О нет, благодарю. И большое вам спасибо за все, ведь мы явились без предупреждения, – с искренним чувством ответила Эмма.

– Конечно, дорогая. – Миссис Хоуп вышла из спальни, плотно притворив за собой дверь и как будто не заметив, что Люк остался.

Эмма посмотрела ей вслед.

– Она не осуждает меня за то, что я приехала с тобой.

Люк пожал плечами.

– Будь она из таких женщин, не продержалась бы здесь так долго.

Эмма ахнула, оглядевшись вокруг.

Гостевая комната – одна из многих, как ей сказали – была элегантной, украшенной слоновой костью и позолотой.

Люк поинтересовался:

– Ну, тебе будет тут удобно?

Эмма подняла глаза и наткнулась на его взгляд.

– Да, – ответила она голосом более низким и хриплым, чем намеревалась.

– Я скучаю по тебе, Эм, – мягко произнес Люк и медленно провел костяшками пальцев по ее щеке. Он этого простого жеста к ее лицу прихлынул жар и растекся по всему телу.

– Я по тебе тоже, – пробормотала она.

Он наклонился и прошептал ей на ухо:

– Знаешь, как сильно мне хочется отнести тебя в мою спальню, привязать к кровати и заставить кричать?

У нее перехватило дыхание. Жар внутри разгорался все сильнее.

– Я скучаю по тебе, – повторил он, выделяя каждое слово. – Ты уже приняла решение?

– Решение?

– О том, чтобы расстаться с мужем и вернуться ко мне? В мою постель?

– Но ведь я и сейчас не с ним, – напомнила Эмма.

– Но и не со мной.

Она моргнула.

– Быть рядом с тобой, но не иметь возможности прикоснуться к тебе… Это сводит меня с ума.

И ее тоже сводило с ума, но она не могла сказать этого Люку.

– Давай сначала найдем Генри, – попросила она. – Это произойдет скоро, я знаю.

Эмма не знала, сможет ли она когда-нибудь нарушить данные Генри обеты. Но увидеть его, поговорить с ним, каким-то образом понять, что он сделал и почему, – все это было ей необходимо, прежде чем двигаться дальше.

Люк посмотрел в пол, снова перевел взгляд на нее.

– Ради тебя, Эм. Только ради тебя. – Он повернулся и направился к двери, бросив через плечо: – Я пришлю кого-нибудь, чтобы тебе помогли лечь. – Люк вышел, решительно захлопнув за собой дверь.

А Эмма мысленно помолилась, чтобы из-за этого хаоса в голове не потерять его навсегда.

Она замужняя женщина. Она принадлежит другому мужчине. Если Генри узнает, что они с Люком сделали, он имеет полное право выдвинуть против Люка обвинение и публично уничтожить его. А Люк и так много страдал.

Она посмотрела на дверь. Где-то глубоко внутри, самой своей сутью она была прочно связана с лордом Лукасом Хокинзом.

И не хотела его терять.

Два дня спустя они вернулись в Лондон.

Люк помог Эмме подняться по ступенькам – состояние ее щиколотки быстро улучшалось, и она настояла, чтобы Люк больше не носил ее на руках.

Болдуин открыл дверь.

– Добрый день, Болдуин, – поздоровался Люк.

На лице Болдуина появилось свирепое выражение. Эмма еще никогда не видела у него таких сильных эмоций, Люк тоже, потому что, стоило ему кинуть взгляд на лицо слуги, как он словно прирос к месту.

– Что случилось? – мрачно спросил он.

– Здесь некие люди, сэр, – ответил Болдуин. – Сыщики с Боу-стрит. У них есть ордер на обыск. Я сообщил им, что вы возвращаетесь сегодня днем, и предложил подождать. Они согласились.

– Обыск? – переспросила Эмма.

– По какому поводу? – удивился Люк.

– Кажется, они ищут какие-то доказательства, – негодующе сказал Болдуин. – Впрочем, я представления не имею, какие именно. Они не говорят.

– Где они? – спросил Люк.

– В гостиной наверху, сэр.

– Оставайся здесь, – велел Люк Эмме, стремительно вошел в дом и начал подниматься по лестнице.

Эмма посмотрела ему вслед, перевела осторожный взгляд на Болдуина.

– Что происходит?

– Я в самом деле не знаю, миссис Кертис, – ответил он и сильно сглотнул, даже адамово яблоко подпрыгнуло. – Пожалуйста, войдите в дом и подождите его милость.

Эмма все еще стояла на ступеньках перед домом. День выдался холодный, хлестал сильный ветер, продувая площадь насквозь, опавшие листья собирались в кучки в каждой щели и закоулке. Эмма окинула взглядом улицу – лишь несколько упорных листочков еще цеплялись за ветки. Надвигалась зима.

Опираясь на трость, она вошла внутрь. Следом вошли форейторы и внесли багаж, но тут же вышли обратно, чтобы позаботиться о лошадях и экипаже, оставив ее наедине с Болдуином в маленьком холле.

Эмма сцепила руки на отполированном дереве трости и посмотрела на лестницу. Сверху доносились приглушенные мужские голоса. Ей ужасно хотелось подняться и посмотреть, что происходит, но Люк велел ждать тут. Эмма уставилась на трость. Ей казалось, что она стоит тут, в центре маленького холла, целую вечность. Болдуин держался рядом, безмолвный, но надежный.

Наконец Люк спустился. Следом шли двое мужчин. Люк злился – это было видно по ледяному блеску его голубых глаз и плотно сжатым губам, но лицо его на мгновение смягчилось, когда он увидел ждущую его Эмму.

– Идем, – пробормотал он, обнимая ее и привлекая к себе. – Поднимемся в гостиную. Тебе нужно сесть. Болдуин, пожалуйста, принеси нам что-нибудь выпить. Дорога была слишком длинная.

Он и взглядом не удостоил обоих мужчин, проскользнувших мимо него и направившихся в сторону кухни.

– В чем дело? – шепотом спросила Эмма, когда они начали подниматься по лестнице.

Люк наклонил голову так, что почти прикоснулся губами к ее уху.

– Они ищут доказательства. У них есть ордер, так что нам остается только ждать.

Эмма нахмурилась:

– Доказательства чего?

Он помог ей опуститься в кресло, давно ей полюбившееся – мягкое, с коричневой бархатной обивкой, словно уютно обнимавшее ее, стоило в него сесть.

Люк уныло посмотрел на нее.

– Не знаю. Они не говорят.

– О, Люк, – выдохнула Эмма, – неужели ты… что-то натворил?

Может быть, в одну из ночей, слишком много выпив, он совершил что-то ужасное?

Люк покачал головой.

– Не знаю. – Отвернувшись, он провел рукой по волосам и пошел за скамеечкой для ног.

Эмма приподняла ногу, Люк ловко подставил под нее скамеечку и осторожно уложил ее ногу на мягкую поверхность.

– Думаешь, это произошло… недавно?

Он снова покачал головой.

– Не может быть. Я не совершил ничего предосудительного с тех пор, как встретил тебя в Бристоле. Черт, я даже ни одного пари не заключил!

– А как насчет тех ночей, когда ты был… нетрезв?

– Нет.

– Значит, это случилось раньше. Неужели ты ничего не припоминаешь?

Все еще стоя перед ней на одном колене, он поднял голову и уверенно посмотрел на нее.

– Я бы предпочел вообще не вспоминать ни о чем, что было до тебя, Эм.

Она протянула к нему руку, он накрыл ее ладонь своей.

– Поверь, – негромко произнес он, – я даже придумать не могу, чего бы я такого сумел натворить – хоть когда-нибудь! – чтобы в мой дом с обыском явились сыщики с Боу-стрит.

– Я тебе верю, – глядя ему прямо в глаза, ответила Эмма. И мягко добавила: – И всегда буду тебе верить.

Уголки его губ приподнялись, он поцеловал ее руку и встал.

Вошла Делейни и принесла полный поднос, уставленный пирожными и прочими свежеиспеченными деликатесами от кухарки. Кроме того, на подносе стояли исходящий паром чайник и две чашки.

Но ни Люк, ни Эмма даже не притронулись к еде. Остро ощущая, как два незнакомца обыскивают сейчас дом, Эмма не сомневалась, что ее желудок взбунтуется, если она съест хоть крошку. Похоже, Люк чувствовал то же самое.

Долго им ждать не пришлось. Прошло не более пяти минут, как дверь с грохотом распахнулась.

– Милорд, мы арестовываем вас за кражу шестисот фунтов у лорда Уинчелла. Вы пойдете с нами.

У Эммы округлились глаза.