Лоретта Чейз - Соблазнительный шелк

— Да, — сквозь слезы проговорила Марселина, уткнувшаяся лицом в его жилет, — хотя многие скажут, что ты проиграл.

— Иначе у меня не получается, — вздохнул герцог. — Я честно старался быть хорошим, не таким, как мой отец. Я пытался жить по стандартам лорда Уорфорда. Но однажды понял: с меня хватит. Именно тогда я вместе с Лонгмором отправился на континент. Но когда он решил, что сыт по горло континентом и хочет домой, я понял, что не желаю возвращаться. И он уехал один. А потом в моей жизни появилась ты и перевернула ее. Потому что ты была предназначена для меня. Только для меня. — Его рука скользнула вниз по ее спине. Марселина с шумом втянула в себя воздух.

Кливдон легонько коснулся пальцами ее подбородка, развязал ленты шляпки и отбросил ее в сторону.

— Кливдон, что ты делаешь?

Они ждали слишком долго. И слишком долго делали друг друга несчастными. Настало время для счастья.

— Ты отлично знаешь, что я делаю.

— Но ты даже не запер дверь.

— Ты права, — с готовностью согласился герцог. — Это нетрудно исправить.

Он отпустил ее, схватил ближайший стул и подставил под дверную ручку.

А потом повел любимую женщину к софе. Он положил кружевную косынку на спинку и взялся за завязки пелерины.

— Ты не сможешь меня раздеть, — усмехнулась Марселина.

Кливдон внимательно осмотрел пелерину, очень пышные рукава, пояс, прикинул, что находится под всем этим. Он вспомнил, как она раздевалась перед ним, как поставила ногу на кровать и скатала чулок…

На мгновение он лишился способности дышать. Сердце стучало по ребрам. Вся кровь прилила к паху.

— Похоже, что да, — сказал он. — Что ж, тогда в другой раз. — И он стал целовать любимую женщину и делал это до тех пор, пока ее тело не обмякло в его руках. Но потом она обняла его за шею и ответила на поцелуй, да так, что у него подогнулись колени.

Это был очень долгий поцелуй — длиною в жизнь. Да, теперь перед ними была целая жизнь. Их жизни едва не оказались сломанными, но они нашли выход.

Кливдон оторвался от ее губ и тихо проговорил:

— На днях… в самом ближайшем будущем… мы найдем время и займемся любовью. Тогда я буду долго и с наслаждением снимать всю эту красивую одежду. Но пока… — Он ощупью нашел под пелериной застежку корсажа и расстегнул несколько верхних крючков, чтобы добраться до корсета и сорочки, немного опустить их и наконец коснуться губами восхитительно бархатистой кожи. Он целовал ее шею, плечи, и никак не мог насытиться. Она выгнулась навстречу, словно кошка, которая потягивается, просто потому что ей так нравится.

Руки Марселины заскользили по его телу — спине, широким плечам. Когда они взялись за пояс панталон, у него перехватило дыхание.

Она опустила руки еще ниже и почувствовала сквозь шерстяную ткань восставший напряженный фаллос.

— Я счастливчик, — сказал он.

Марселина издала хриплый смешок.

— Погоди, сейчас станешь еще счастливее.

Она расстегнула его панталоны и взяла в руки фаллос.

— Я хочу, чтобы ты был во мне, — сказала она. — Я хочу стать твоей. Я хочу, чтобы ты был моим.

— Как скажешь, дорогая. — Он вошел в нее и понял, что воспарил в небеса. Во всяком случае, он увидел звезды. В какой-то момент оказалось, что некуда больше стремиться, они достигли ослепительной вершины, за которой открылась бездна, наполненная сладким наслаждением. Погрузившись в нее, Кливдон прошептал:

— Марселина.

Несколько минут они лежали неподвижно.

В гармонии с собой и со всем миром.

В это было трудно поверить после стольких тревог — но вот он, любимый мужчина, в ее объятиях, а ее сердце наполнено счастьем.

Марселина наслаждалась ощущением шелковистых волос, щекочущих шею, его запахом. А тем временем ее дыхание успокоилось, сердце забилось в своем обычном ритме, и в мире все вернулось на свои места.

— Восхитительная герцогиня Кливдон, — сказал герцог, словно пробуя слова на вкус. — Мне нравится, как это звучит. А на ощупь нравится еще больше. Мне нравится звук ее голоса, запах, то, как она двигается. Я люблю ее до безумия. Больше всего мне хотелось бы остаться здесь и доказать ей свою любовь. Я бы долго доказывал, — в его голосе появились мечтательные нотки, — очень долго. Но дела зовут. — Он нежно и целомудренно поцеловал ее в лоб. — Нам надо привести в порядок одежду.

На это не потребовалось много времени. Марселина поправила нижнее белье, застегнула несколько крючков, натянула чулок, завязала подвязку. Кливдон натянул панталоны, заправил в них рубашку и застегнул несколько пуговиц.

Он нашел кружевную косынку, протянул Марселине. Потом отыскал в углу комнаты шляпку, отряхнул ее и принялся сосредоточенно поправлять перья.

Марселина рассмеялась.

— Кливдон, я тебя обожаю, — сказала она. — Ты удивительный человек. Дай мне шляпку. Понятия не имею, что с ней теперь делать, но ты попытался вернуть ей прежний облик, и это главное.

Герцог на мгновение нахмурился, разглядывая шляпку, потом отдал ее хозяйке.

— Все правильно. Надо пытаться. Если мы как следует постараемся, то обязательно добьемся успеха. Надо только очень сильно постараться. Ты всегда так делаешь. В одиночку ты многого достигла. Только подумай, что мы сможем сделать вместе.

— Ну, кое-что у нас уже получается совсем неплохо, — усмехнулась Марселина, указав шляпкой на софу.

Кливдон, очень довольный, засмеялся.

— Дорогая, не кажется ли тебе, что если мужчина способен на это после кровавой драки и безудержной пьянки, он справится и с обществом. Возможно, я неправильный герцог, но у меня не было времени проявить себя. Только подумай, как многого я смогу добиться, если буду к этому упорно стремиться. Да еще когда рядом со мной будет такая восхитительная герцогиня. — Он еще раз покосился на софу и добавил: — Ну, возможно, не всегда рядом… иногда она будет подо мной… или сверху… или сзади…

Марселина удивленно подняла брови.

— Сзади?

— Я вижу, тебе придется еще многому научиться, — сказал Кливдон и одернул жилет.

— Я вышла замуж очень молодой, — сказала Марселина, — и ненадолго. Так что я практически девственница.

Кливдон опять засмеялся. Его смех звучал для нее сладкой музыкой. Он счастлив. Она тоже. Значит, можно позволить себе надеяться и мечтать. И она позволила себе надеяться, что мечты непременно осуществятся.

— У нас много дел, связанных с покорением мира, так что начинать необходимо как можно скорее. Нельзя терять ни минуты, — сказал герцог.

— Мне нравится, как ты это говоришь.

Он поцеловал любимую. Поцелуй оказался долгим.

Их жизнь будет долгой и счастливой. На это Марселина могла поставить все что угодно.

Герцог Кливдон женился на миссис Чарлз Нуаро в Кливдон-Хаусе в субботу 16 мая. На церемонии присутствовали сестры невесты, тетушки жениха, лорд Лонгмор и леди Клара Фэрфакс.

Двое последних явились вопреки воле родителей — но Лонгмор никогда не отличался сыновним послушанием, а леди Клара в последнее время настолько воодушевилась, что стала открыто противиться воле матери. Во вторник на приеме в королевской гостиной на ней было очередное творение Нуаро, которое вызвало всеобщее восхищение.

Когда брат слишком утомил ее занудством относительно умопомешательства Кливдона, она заявила:

— Он мой друг, и у меня нет повода испытывать к нему неприязнь. Я не стану вредить себе, желая навредить другому. Ты отлично знаешь, что никто и никогда не делал меня такой красивой, как миссис Нуаро. Так что перестань вести себя, как мама.

Последнее замечание заставило Лонгмора замолчать.

Тетушки герцога являли собой более серьезное препятствие. Получив сообщение о предстоящем мероприятии, они поспешили в город и заняли оборону в лондонском доме герцога, исполненные решимости привести его в чувство. В среду вечером они как раз пили чай и сокрушались по поводу временного помешательства их дорогого племянника, когда дворецкий Холидей привел будущую супругу его светлости, которая захватила в качестве тяжелой артиллерии Люси. Возможно, тетушки и сумели бы противостоять чарам одной только Марселины. Но ее шарм вкупе с умопомрачительным платьем ослабили оборону, а Люси сломила ее окончательно и бесповоротно.

В понедельник, на следующий день после церемонии, самая молодая из тетушек — леди Аделаида Лэдли посетила королеву, с которой была в теплых отношениях. Ее светлость всячески превозносила утонченные манеры и великолепный вкус новой герцогини. Узнав, что королеве очень понравилось платье леди Клары Фэрфакс, леди Аделаида отметила, что торговый дом Нуаро поддерживает британскую торговлю, что не могло не понравиться Их Величествам. Она также упомянула, что сестры Нуаро основали «Общество портных», в котором есть приют для нуждающихся женщин, что тоже, безусловно, говорило в их пользу.

Леди Аделаида согласилась с королевой, сказавшей, что герцогиня Кливдон, намереваясь сохранить свой магазин, поставила двор перед социальной дилеммой. С другой стороны, герцогиня действует исключительно из добрых побуждений, не желая бросать своих покупателей, равно как и молодых женщин, которых она обучила швейному делу. В любом случае, как указал герцог своим тетушкам, никто не может требовать, чтобы художник отказался от искусства.

В конце леди Аделаида получила разрешение представить новую герцогиню королеве, что она и сделала на приеме по случаю дня рождения короля, отмечавшегося 28 мая. Во время приема король подозвал к себе герцога, и они о чем-то поговорили. Все приглашенные видели, как Его Величество смеялся.

Когда герцог вернулся к жене, она спросила, о чем шла речь.

— О принцессе Эррол из Албании, — ответил Кливдон. — Король спрашивал о ней. — Его улыбка стала заговорщической. — Я думаю, мы сделали это. Королевская семья решила, что я эксцентричен, а ты неотразима.

Вскоре после этого во время прогулки в Сент-Джеймс-парке мисс Люси Корделия Нуаро позволила принцессе Виктории полюбоваться Сюзанной. Кукла, как и следовало ожидать, была одета в высшей степени изысканно: в сиреневую мантилью и шляпку из рисовой соломки, отделанную белыми лентами и двумя белыми перышками.