Он вновь обратился к ней, на этот раз тоном, не терпящим возражений:

— Как бы ни занимательно было спорить с тобой, я все же не буду этого делать. Ты не поедешь в отель. Ты останешься у меня.

Глава 7

Что она здесь делает? Алана плохо помнила дорогу к дому Чендлера. Девушка не понимала, зачем вообще искала Гэмбла. Ладно, это ложь. Было очевидно, что с ним она чувствовала себя в безопасности, а это именно то, что ей необходимо после случившегося.

Увидев, что сделано с ее квартирой и вещами, Алана не просто была ошеломлена. Из-за отсутствия контроля в душе поднялись страх, смятение, злость. Она не владела ситуацией, ощущая себя как в страшном сне. Но ей и впрямь не стоило являться сюда и обрушивать на плечи Чендлера свои проблемы. Мужчина принял роль телохранителя, но разве они не должны заключить контракт или что-то вроде того? Просто все это казалось таким неприемлемым. На подкорке сознания она знала, что ее ждет, разве нет?

«Что я здесь делаю?»

Вопрос звучал в ее голове снова и снова, но факт оставался фактом: она в доме Чендлера, в комнате, огромной как ее кабинет. Стены, выкрашенные в глубокий оливковый цвет, и деревянный пол создавали атмосферу расслабленности.

Но мисс Гор не могла расслабиться. Видит бог, она сталкивалась с трудностями каждый день, но сейчас было в миллион раз хуже.

Она пряталась наверху почти целый час, пока Чендлер ждал ее внизу. Пора ей спустить туда свою задницу. Дайте только пару минут.

Сидя на краю огромной кровати, девушка прикоснулась к щекам. Ее распущенные волосы рассыпались по плечам и прикрывали лицо. Очки забыто покоились на прикроватной тумбочке.

Чендлер снабдил девушку парой пижамных брюк и футболкой, из которых он вырос со школьных времен. Одежда, поглотившая ее всю, пахла им: чистым бельем и едва уловимым запахом одеколона, марку которого она не могла определить.

Дрожащими пальцами Гор приподняла материал у воротника и вдохнула.

Боже, она обнюхивает его футболку. Что с ней? Это так... так нездорово и непозволительно!

Отпустив ткань, Алана обняла себя за талию. Девушка промерзла до костей, а душу гложило чувство, словно ее вспороли, надругались над ней как над вещами. Такое бесцельное отчаяние было за гранью. Кто мог так ненавидеть ее? Слезы наполнили глаза, но пиарщица не позволила себе расплакаться. Хоть свидетелей и не было, ей не хотелось сломаться. Слезы — это слабость, признак нехватки контроля.

Но понимание того, что кто-то ненавидит ее столь сильно, жалило как ядовитая оса. Кто-то хотел держать ее в страхе, уродуя машину, следя за Аланой, врываясь в ее квартиру. Одинокая слеза улизнула без разрешения, и, оставив влажный след на щеке, упала на запястье.

Что бы произошло, окажись Алана в тот момент дома? Девушку пробрала дрожь. Ни она, ни полиция не знали, когда свершилось преступление, а ведь мисс Гор совершенно случайно задержалась на работе. Вполне возможно, что взломщик ждал именно Алану, но когда она не явилась, выместил агрессию на вещах. Она вновь содрогнулась. Ну и где же ее «стальные яйца»? Они бы не помешали сейчас.

Позади кто-то откашлялся, и девушка вскочила, торопливо вытирая следы слез. Она обернулась. В дверях стоял Чендлер, явно намеревавшийся что-то сказать, но то ли он забыл, что, то ли передумал. Его взгляд — удивительная, насыщенная синева — вперился в лицо Аланы так, словно Гэмбл видел ее впервые. Затем переместился на губы и последовал ниже, оставляя за собой пылающую дорожку. Когда Чендлер вновь посмотрел в ее глаза, девушка втянула воздух. Она почувствовала себя заклейменной.

Ее соски зазудели и напряглись, царапая сатин позаимствованной футболки. Алана вся покрылась гусиной кожей. Мужчина смотрел так, словно изголодался по ней. Мисс Гор пыталась не обращать внимания на возбуждение и желание, проснувшееся внутри, но было невозможно побороть их.

— Тебе нужно распускать волосы чаще, — произнес Чендлер.

— Что?

— Твои волосы... — повторил он, прислонившись к дверной раме и сложив руки на груди. С этими горящими голубыми глазами и почти незаметной улыбкой, полной ленивого нахальства, он был воплощением мужской красоты. — Ты привлекательная женщина, но с распущенными волосами и без очков ты абсолютно прекрасна.

Переварив его комментарий, она хмыкнула. Алана знала, что не отвратительна, но прекрасная? Раз уж на то пошло, она считала себя обычной со своими темными волосами и глазами.

— Ну, снять очки и распустить волосы — это не радикальная смена имиджа.

— Раз я сказал, что ты прекрасна, так оно и есть.

Она изогнула бровь.

— О, ты устанавливаешь законы?

Чендлер усмехнулся.

— Да. Я больше не хочу, чтобы ты носила этот хвостик, из-за которого выглядишь лет на десять старше.

— Ты, черт возьми, серьезно?

— Я, черт возьми, серьезно. — Он наклонил голову в бок. — Хотя очки мне нравятся. Напоминают об учительнице из старшей школы. Каждый раз, как они соскальзывали с ее носа, у меня...

— Хватит! Я вижу всю картину. Представь себе, ты не имеешь права указывать, что мне делать с волосами.

— Я твой телохранитель.

Глядя на него, Алана покачала головой. Гэмбл просто невыносим — сексуален, да, но жутко невыносим! Однако, он выхватил ее из жалкого состояния, разжал хватку страха, и девушка была благодарна. Хотя это не означало, что она должна соглашаться с ним во всем.

— Ты мой телохранитель, Чендлер, а не персональный стилист, так что...

— Кстати о персональных стилистах, в моей старой одежде ты смотришься лучше, чем в своих жутких костюмах. И поверь, в моей футболке ты чертовски сексуальна.

Ее щеки вспыхнули, и мисс Гор оставалось лишь надеяться, что румянец незаметен.

— Спасибо, — выдавила она сквозь зубы.

— Слава богу, что содержимое твоих шкафов потеряно. Видишь, нет худа без добра, или как там говорят? Можем пройтись завтра по магазинам и найти что-то, в чем ты будешь выглядеть хорошо.

Слишком взбешенная, чтобы болезненно отреагировать на его утверждение, девушка сжала кулаки. Появилась огромная вероятность, что парень получит в лицо.

— Во-первых, иди на хуй.

В его глазах замерцало озорство.

— Мне нравится, что сейчас началось.

Она точно его ударит.

— Во-вторых, я рада, что моя потеря всего гардероба — такая замечательная для тебя новость. В-третьих, я скорее впечатаюсь в городской автобус на ходу, чем пойду с тобой по магазинам.

— Ух, звучит впечатляюще.

— И последнее: я не могу оставаться здесь.

Его расслабленность тут же исчезла. Чендлер выпрямился.

— Ты остаешься, Алана.

— Я поеду в отель и...

— Ни за что! — Его глаза сверкнули. — Там небезопасно.

— Все будет в порядке.

— Раз ты в этом так уверена, зачем тогда приехала ко мне?

А вот это весомый аргумент.

— Это было ошибкой. В отеле полно людей...

— Вот именно. — Гэмбл расцепил руки. — Куча людей проходит через этот отель весь день напролет. Мне в первую же ночь следовало вытащить оттуда твою задницу.

Алана до сих пор тайно радовалась, что он следил за ней, когда она считала, что он и думать забыл.

— Я не останусь, Чендлер, это абсурд. Это же твой дом! Это непристойно.

— Кому есть дело до пристойности?

— Мне!

На его лице отразилось нетерпение.

— Ты слишком много беспокоишься о том, что подумают другие.

— Это моя работа, — сердито буркнула она.

— Нет. — Он покачал головой, и несколько коротких прядей выбилось из хвоста. — Здесь что-то большее. Ты и по жизни так себя ведешь, но работа — это не жизнь, так не должно быть.

— У тебя не так?

— Черт, нет, — рассмеялся Чендлер. Алана открыла рот, но не нашла, что сказать. Как они так легко ушли от темы? — К тому же эта непристойность под большим вопросом. Я твой телохранитель, а значит должен оставаться с тобой, даже в отеле. Вот только здесь гораздо удобнее.

И снова весомый аргумент. Да, мисс Гор правильно сделала, что пришла в CCG-Security, но зря она искала именно Гэмбла. На его месте должен быть кто-то другой, потому что она... она не доверяла себе, когда он рядом. То, что она чувствовала с Чендлером, даже сейчас, когда ей хотелось вырубить его ударом каратиста, было похоже на то, что она читала в глазах матери каждый раз, когда та рассказывала об очередном парне.

— Меня устроит, если кто-то будет находиться со мной в номере отеля, — решилась она, упрямо подняв подбородок. — Только это должен быть кто-то другой. Кто угодно, только не ты, потому что...

В один шаг мужчина оказался около нее. Одна рука — на ее бедре, другая утонула в волосах, обхватив ладонью зашеек. Чендлер заглушил то, что она собиралась сказать.

Он поцеловал ее.

Наверное, единственная причина, почему Гор не врезала ему коленом между ног — шок. Сперва Гэмбл едва касался ее губ своими, но вот уже через минуту Алана ощущала нестерпимый жар. Она положила ладони на его грудь, намереваясь оттолкнуть, но Чендлер слегка укусил ее нижнюю губу. Крошечный укус породил волну жестокой похоти, которая, казалось, взялась из ниоткуда. Чендлер продолжил покусывать ее, продвигаясь в уголок рта. Он прижал девушку к себе теснее, и ее руки оказались в ловушке.

Своими действиями мужчина требовал, чтобы она раскрыла для него губы. Алана ничего не могла поделать со своей реакцией, как бы ни боролась. Ей хотелось остаться равнодушной к страстному натиску, сохранить контроль над собой, но вожделение поднималось внутри, распространяясь как пожар.

Ее губы приоткрылись во вздохе, и язык Чендлера прорвался внутрь, начав свое медленное исследование. Алана распробовала вкус виски и чего-то еще более терпкого, сочного. Поцелуй углубился и, вместо того, чтобы оттолкнуть Гэмбла, девушка вцепилась в его рубашку, удерживая близ себя. Чендлер двигал языком так, словно собирался утвердить свое право на нее, и будь она проклята, у него почти получилось.

И это свершилось: Алана ответила на поцелуй. Ее язык робко запорхал, сплетаясь с языком Чендлера. Грудь мужчины завибрировала от рыка.

Когда он поднял голову, девушка часто дышала.

— На вкус ты такая же, как я представлял, — хрипло произнес он. Ослабив хватку, он немного отодвинулся. — А у меня очень яркое воображение. Ты такая сладкая.

— Зачем ты сделал это? — Алана коснулась губ пальцами, чувствуя себя ослабшей. Если бы Гэмбл все еще не придерживал ее, то ноги подкосились бы.

Уголок его губ приподнялся.

— Подумал, это единственный способ заставить тебя перестать спорить.

Она уставилась на него.

— Ты поцеловал меня, чтобы заткнуть?

— В основном — поэтому. — Он улыбнулся шире. — Сработало же?

Девушка вырвалась и в замешательстве сделала шаг назад. Гнев окрасил ее щеки румянцем, прогоняя все приятные эмоции от поцелуя. Она была оскорблена.

— Ты поцеловал меня, чтобы заткнуть?! Заносчивый сукин...

Мужчина вновь поймал и поцеловал ее. Но на этот раз не было нежных, ленивых жестов. Он разом погрузился в глубину ее рта, упиваясь ею, целуя до тех пор, пока Алана не начала задыхаться. Желание пробрало ее до мозга костей, делая невероятно горячей и жаждущей. Но, извернувшись, Гор заехала ему в живот. Чендлер рассмеялся и, поймав сначала одно ее запястье, а затем другое, предотвратил следующее нападение.

— Эй, это могло быть больно.

— Очень надеюсь на это! — Она разрывалась между возбуждением и злостью. — Ты не можешь просто ходить вокруг и целовать каждого, чтобы заставить молчать!

— И почему же? — он потянул ее за собой, и в следующий момент он уже сидел на кровати, а Алана — у него на коленях. — Это так весело.

В жизни бывали моменты, когда она спрашивала себя, как докатилась до такого? На работе она — сама решимость, смышлёность и устремленность. Но как она оказалась на коленях у Чендлера? Ее губы пылали, несмотря на то, что ей хотелось выбить все веселье из этого несносного человека.

Руки Чендлера обвились вокруг ее талии, держа не крепко, но твердо. Мисс Гор никуда не собиралась, но сидеть на нем она уж точно не будет! Она подняла руки, готовясь устроить физическую расправу.

— Это не единственная причина, по которой я поцеловал тебя, — произнес он.

— Не единственная? — переспросила она, сузив глаза и положив ладони на его плечи.

Мужчина опустил подбородок, прижавшись своим лбом к ее. Его дыхание танцевало на ее губах.

— Да. Я хотел поцеловать тебя с того дня, когда ты заявилась сюда в поисках Чада.

Ее сознание взорвалось изумлением. Чендлер хотел поцеловать ее с тех самых пор? Алана знала, что она не из тех женщин, которых обычно жаждут мужчины, но она поверила ему. Она почувствовала это в его поцелуе.

— И я серьезно. — Его губы щекотнули щеку, и девушку пробрала дрожь. — Ты не останешься в отеле — ты останешься здесь, со мной. Рядом с тобой не может быть никого, кроме меня.