Кира Шарм - Собственник

Все! Порог перейден! Она еще пытается развернуться ко мне лицом, но я быстро захлопываю дверь.

В полном шоке возвращаюсь в комнату и выпиваю полный стакан коньяка. Перед глазами плывут старые картины. И вспоминается то щемящее чувство, которое наполняло когда-то мою грудь. Допив до дна, я наконец-то расхохотался, и даже не над тем, какой она сегодня была, а над собой и собственным прошлым. И лег спать, тут же заснув, как младенец.

С Ингой, к счастью, мы больше не встречались. Аминь.

Зато теперь я понимаю, что тот несчастный романтик так никуда из меня не выветрился. Не удалось мне его вытравить за эти годы, как я ни старался. И это именно ему вдруг стало противно даже видеть других девчонок, какими бы красавицами они ни были, не то, что прикасаться к ним или еще что-то побольше. Это именно из-за него не мог я удовлетвориться всем тем, чего достиг и что у меня было. Нет! Ему, блядь, мало денег, успеха, ревущей толпы, готовой носить меня на руках и гламурных красавиц, которых я могу вешать на свой член, как гирлянды на новогоднюю елку. Ему, блин, что-то другое подавай! Красивое, доброе и вечное! И, конечно же, возвышенное!

- Эх, глупый ты пацан, – бормочу, облив голову ледяной водой и всматриваясь в зеркало, обращаясь к тому самому романтику, которого все еще можно увидеть где-то очень сильно в глубине моих глаз. – Не бывает такого, ну, когда же ты поймешь и привыкнешь?

Но внутри, как бы я ни старался, зарождается какая-то робкая надежда. А вдруг на этот раз все будет по-другому? Не у меня зарождается, у него. Потому что, кому, как не мне, знать, что по-другому не бывает?

Вздохнув, качаю головой и отправляюсь обратно в комнату. Шесть утра. Наверное, звонить уже прилично. Хотя, за те деньги, которые я собираюсь отвалить, звонить прилично в любое время суток, – да, да, мой дорогой почти забытый романтик, деньги в этой жизни решают почти все, ты не знал? И пусть я сейчас, поддавшись импульсу, даже и пойду у тебя на поводу, но только ради того, чтобы ты сам во всем убедился.

Снова покачав головой и невесело усмехнувшись, набираю номер самого дорогого цветочного салона. И ни хрена не потому он мне известен, что я кому-то в последние годы покупал цветы. Просто они хотели, чтобы я сделал им рекламу.

- Левадская, 28, – бросаю я в трубку. Да, да, общежитие университета. Комната номер тридцать семь. Рутковская Валерия. Посылайте каждый час по шикарному букету, только пусть он каждый раз будет другим. Записка? Да. Валерии от Славы. Нет, без всяких сердечек и прочей мишуры. Просто надпись на бумаге. Хорошо, пусть будет золотым тиснением на белом. Бумага? На ваш выбор. Заказ на трое суток. Начинайте прямо сейчас. Сколько? Не вопрос.

Ну, что, может, дурные деньги, выигранные в казино, впервые послужат доброму делу?

У меня еще есть полтора часа, и я наконец-то блаженно проваливаюсь в сон. И чтобы вы подумали мне сниться? Не секс, не страсть, ни даже горячие поцелуи. Мне снится Валерия, прижимающая к себе цветы и улыбающаяся, вдыхая их аромат. Озаряющая весь мир своей улыбкой. Мать твою, романтик! Когда же ты уже повзрослеешь?

Лера

Сон никак не шел. Полночи я проворочалась, чувствуя, как меня трусит от представлений, что же происходило в этой комнате, пока меня не было. Стоило на короткое время провалиться в какой-то странный, рваный сон на грани яви, как я снова оказывалась прижатой к Славе. Снова ощущала его сумасшедший, такой мужской запах, который не перебьешь ни одним парфюмом. Снова ощущала его крепкую грудь и жар, который разливается по всему телу от одного к ней прикосновения… Я стонала, чувствуя на себе его горячие руки, скользящие по спине, прижимающие меня так крепко, так сладко, так жадно… И губами ощущала его дыхание, под которым они сами приоткрывались, а тело выгибалось, больше всего на свете желая поцелуя, забывая обо всем на свете.

И вздрагивала, просыпаясь. И снова вспоминала о том, что все было. И даже больше. Гораздо больше, чем просто объятия и поцелуи, от которых у меня даже во сне сносит крышу.

Только не со мной.

Дурацкие слезы заново начинали душить. И я упиралась лицом в подушку, чтобы Римма не услышала сквозь сон мои всхлипывания. А его запах, которым была пропитана вся комната, только все больше окунала меня в его объятия , а фантазию гнали в направлении всевозможных поз, в которых они здесь развлекались. И его злое лицо, когда я на него натолкнулась… Ему-то мои объятия совсем не показались такими сладостными, как мне его… И уж точно Бурин не ворочается сейчас, как я в своей постели, вспоминая их… Про то, что от такого мимолетного прикосновения его не то, что током не ударило, а даже и не защекотало ни в одном месте, можно даже и не задумываться.

Хотя… Сердце, как за соломинку, хватается за глупые аргументы. Может, он просто злился из-за того, что я ему отказала? Может именно это было причиной того потемневшего взгляда, которым он меня прожег? Ну, а насчет Риммы… Насколько я поняла, для Бурина не новость девушка на одну ночь. Не очень это, конечно, хорошо, и далеко не то, чему бы мне стоило радоваться, особенно, влюбившись, но зато дает надежду на то, что у них, может, еще и ничего серьезного…

А я влюбилась. Это уже точно. И списывать все на стресс и на разгулявшиеся гормоны, просто глупо. Нужно признать очевидное. Влюбилась, да еще и как! Вот же нашла, в кого! Хотя, разве сердцу это объяснить? Ну, не могло оно выбрать себе кого-то поприличнее? Поскромнее и серьезнее, а?

Моя соломинка все-таки сработала. Как только замаячил проблеск призрачной надежды, что с Риммой у них продолжения не будет, а злится Бурин из-за моего отказа, я наконец, под утро, провалилась в такой необходимый сон…

Только вот все мое блаженство начисто разрушилось утром. И все внутри, что ночью так отчаянно хваталось за соломинку, разбилось на множество осколков.

Едва разлепив глаза, я снова окунулась в аромат, подаренный этой несчастной комнате и мне вместе с ней, в довесок, Буриным, который, кажется, въелся здесь во все, что только можно, даже в самую последнюю тряпку. Но теперь к нему добавился еще один. Розы… Боже, как же я обожаю розы! Стоит только услышать их даже слабый, едва уловимый аромат, как мне сразу становится так хорошо, что я просто растекаюсь улыбкой до ушей. Знаю, банально, теперь все почему-то начали предпочитать что-то экзотическое, ну, что поделать, такая я уж есть.

Только аромат роз был совсем не еле уловимым. Он просто обрушивался, как поток хорошего душа, накрывая с головой. Может, у меня нюховые галлюцинации?

Но нет. Потому что к ним вряд ли обычно добавляет и зрительные.

Раскрыв глаза уже по-настоящему, что же я вижу? Римму, сидящую на стуле и в блаженстве обнявшую букет. Огромный. Нет, нереально огромный! Но и это еще не все! Глаза цепляются за еще один, такой же, только ярко-красных роз, которые стоят в углу прямо в ведре. Ну, да, во что еще столько поместится? Прямо, как в сказке про Снежную королеву, – белый куст, в руках у Риммы, и красный куст, в углу. Только вот Риммка-то совсем не ледяная! И, судя по всему, неслабо распалила красавчика с черными глазами…

- Слава прислал, – блаженно выдохнула Римма, будто получила только что от запаха еще один оргазм.

Как будто этого было мне мало, еще и ткнула в мою задрожавшую руку карточку.

«От Славы», – было выведено завитушками золотого тиснения на перламутровом квадрате. Спасибо хоть, без интимных подробностей, ну типа там « мне ни с кем еще не было так хорошо, как с тобой» и в том же духе.

- Поздравляю, – буркнула я, и, закусив губу, отправилась в душ. Лишь бы быстрее уйти от Риммки! Совсем не хочется, чтобы она сейчас наслаждалась, видя выражение моего лица!

- Это было просто сказочно! – полетело мне в догонку. – Ну, в смысле, – с ним! Хотя, ты и без меня уже знаешь, каким он бывает в постели!

Ага! Особенно, каким он бывает в машине и если с ним случайно столкнуться на улице. Знаю.

- Что, Лерка, размечталась? – иронично спросила я у своего отражения, размазывая слезы и ледяную воду по лицу. – Так забудь.

Это должны быть мои последние слезы из-за Бурина, – решила я, чуть не подвывая под прохладным душем. И, видимо, моей главной задачей на сегодня, будет как можно сильнее понравиться девочкам. Чтобы они таки взяли меня к себе жить. Потому что больше я этих свиданий и воркований голубков просто не выдержу! А ведь я еще их даже и не видела вместе!

Из-за того, что слишком долго была в душе, понимаю, что уже опаздываю на пару. Вылетаю на всех парах, радуясь уже хотя бы тому, что соседка по комнате наверняка ушла, и хватаю первое, что попадается под руку, – джинсы и футболку.

- Беги быстрей, – раздается позади «заботливый» голос Риммы. Она уже переместилась со стула. Правда, обратно в постель.

- А тебе разве на первую пару не нужно? – выдыхаю на ходу, хотя, какая мне теперь разница, куда ей там нужно или нет.

- Ну, что ты… – томно закатывает глаза Римма. – Какие пары, если ко мне сейчас такой парень придет!

Ну, да, главное, правильно « такого» парня встретить! На миг замираю на месте, а меня будто удары прошибают. Крепкие такие, изнутри. Опять воображение рисует перед глазами всякие непотребности! Того, например, как он сейчас придет, – и что? Сразу к делу? Даже чаю не попьют?

Кажется, не попьют, – понимаю по томным вздохам Риммы. Она там что, сама себя подготавливает к его приходу? Хотя, кому нужен этот проклятый чай, если есть занятие поинтересней!

- Лера, ты там что, заснула стоя? – капризно дергает меня Римма. – Иди уже! Говорю тебе, он сейчас придет!

Пулей срываюсь с места, только по дороге понимая, что даже накраситься забыла.

И что я имею? – грустно размышляю по дороге.

Вот как это всего-то за каких-то пару дней мне стало наплевать на то, как я выгляжу! Оделась не пойми во что, тащусь на пары зареванная и запухшая, еще и опаздываю, а мне, как никому, нужно приходить вовремя и наверстывать учебу! Да я такими темпами еще и вылечу отсюда на фиг! Вернее, – ни фига не на фиг, а в родной городишко со всеми его прелестями и уже без шанса на образование. И что? Всю жизнь теперь из-за этого Бурина в кафешках зачуханных буду работать и отбиваться от недоделков, которым лишь бы зажиматься? И терпеть, как мама, пьяные выходки отца, сбегая по ночам из дома? Ну, нет! Не стоит это того!

И все равно… Грызет червячок внутри, – противный такой, гадкий… Может быть, не была бы я такой недотрогой, все было бы иначе? Как бы вышло, если бы я не начала тогда, в машине, возмущаться? Может, теперь я бы, а не Римма получала бы цветы и ждала бы в гости самого лучшего парня?

Да, нет, – в сердцах машу сама на себя рукой. Не начинаются так ни отношения, ни любовь. Человека же хотя бы узнать нужно, поговорить с ним, – ну, хоть бы о чем-то, а то, что было… Просто чистый секс, мужское желание, не больше. Да ему вообще все равно, с кем его удовлетворять! Только почему щеки сами начинают гореть, когда я вспоминаю его руку на своем бедре? И внизу живота разливается какой-то странный жар?

Из-за того, что лечу, не разбирая дороги, а еще из-за того, что глаза все равно застилают слезы, даже не замечаю, как меня на всех парах, останавливает крепкая мужская рука. Вот так, – она просто вылетела передо мной, захватила, и притянула к мужской же груди.

Ну, конечно, Бурин, – я это понимаю, как только окунаюсь в его невозможный запах, от которого голова просто улетает, даже еще раньше, чем поднимаю вверх взгляд, упершийся в черную футболку.

- Как утро, малыш? – он светится какой-то подозрительно странной улыбкой. Издевается, что ли? Ничего не понимаю!

- Спасибо, у меня все в порядке, – бормочу я, понимая, что взгляда не могу оторвать от его глаз. А еще от губ, которые так и притягивают к себе. У него там что, магнит какой-то встроен? И, похоже, не только там… И действуют эти его магниты далеко не на одну только меня….

- Что-то случилось? – теперь он смотрит на меня внимательно и обеспокоенно. Ну, да, та еще я сегодня красавица! Хоть бы косметикой следы ночных слез прикрыла! Не помогло бы, конечно, совсем их спрятать, но все же лучше, чем вот так! – Тебе цветы понравились? Или, может, у тебя на них аллергия? – его лицо наклоняется все ниже, все ближе к моим губам его губы, а у меня предательски подкашиваются коленки.

- Нет у меня аллергии никакой, – бурчу, понимая, что дыхание вдруг становится каким-то слишком уж тяжелым, как будто я километр пробежала. Нет, ну я, конечно, летела в универ, но не до такой же степени! Его, дыхание, кстати, тоже становится каким-то рваным.