Наконец он отстранился и сделал глубокий вдох. Я использовала эту возможность, чтобы схватить его член. Он ослабил объятия, что облегчило мне доступ, и я потянула ткань его боксеров вниз по всей длине его эрекции. Я обхватила основание его пениса и стала водить ладонью вверх и вниз, собирая и разглаживая складки вокруг его головки.

— Проклятье, детка, так хорошо.

Воодушевленная, я стала двигать рукой – вверх и вниз, быстрее и быстрее, пока его руки не сжали мои бедра, а дыхание не стало рваным. Скользнув рукой ниже, я обхватила его яички, перекатила их в своей ладони, затем, оставив их, я плотно сжала его у основания. Вздрогнув, он схватил меня за руку, обхватив тем самым свой член, и стал водить по нему, грубее, чем я сделала бы сама.

— Трахни меня… — пробормотал Хос, упираясь своим лбом в мой. — Вот так, детка. Продолжай, не останавливайся.

Я двигала рукой так быстро, как только могла, наслаждаясь его тихими стонами наслаждения и удовольствия. Затем я почувствовала пульсацию глубоко внутри его члена. Его семя выстрелило между нами через воду, и он яростно зарычал, когда кончил. Я еще медленно ласкала его, когда он обмяк, пока Хос не убрал мою руку и не закинул ее себе на шею.

— Ты такая чертовски горячая, — прошептал он, притягивая к себе и целуя за ухом. — Даже не верится, насколько ты горячая. Я ненавидел мысли о тебе, разодетой как шлюха и развлекающейся где-то без меня, в объятиях какого-то другого парня.

— Ну, я провела ночь, слушая, как Джефф стенал и блевал, так что вечер был отстойный, — прошептала я в ответ. — В любом случае, ни один из тех парней не сравнился бы с тобой. Вот только я до сих пор жалею, что не хватило времени, чтобы провести его вместе с Карой.

Он пожал плечами.

— Джефф сделал то, что должен был.

Его слова показались мне странными.

— Что ты имеешь в виду?

— Ему было нужно, чтобы ты осталась дома, поэтому он попросил тебя остаться, даже притом, что он, вероятно, очень не хотел удерживать тебя, вот и все.

— О, — протянула я. — Да, наверное, ты прав. Он был так добр ко мне, это было меньшее, что я могла сделать.

Я положила голову ему на плечо, и мы сидели там, в горячей воде, наслаждаясь моментом, никуда не спеша.

Затем его желудок заурчал так сильно, что даже я почувствовала.

— Голоден? — с улыбкой спросила я.

— Я позавтракал шесть часов назад, — ответил он. — Хотел поскорее приехать и увидеть тебя. Если бы мог, приехал бы вчера вечером.

— Как бы мне хотелось не вылезать отсюда, но, пожалуй, мне стоит покормить тебя.

— Спорить не стану. Готовишь ты так же хорошо, как и работаешь руками.

— Хос! — возмутилась я, краснея.

Я откинулась назад и плеснула водой ему в лицо. Он утянул меня под воду, и мы еще немного поборолись, прежде чем выйти из воды, чтобы поесть.

К счастью, было жарко, так что, хоть мы и были промокшими насквозь, нам было вполне комфортно. Было немного странно находиться на пикнике в трусах и лифчике, но мне казалось, что это было не намного хуже, чем носить бикини. Кроме того, мое нижнее белье было изящным: черное, отделанное кружевом и «в горошек», а верх с небольшим пуш-апом. На мне были трусы-шорты, прикрывающие ягодицы лишь наполовину, и я наслаждалась чувством того, что взгляд Хоса был прикован ко мне, пока я раскладывала все для пикника.

Еда была вполне обычной: сэндвичи с курицей, овощи нарезанные соломкой, арбуз и брауни со сливочным сыром на десерт; но Хос, казалось, ее оценил.

— Повезло Джеффу, что у него есть ты, — сказал он между укусами. — Хотел бы я, чтобы кто-то так же заботился обо мне.

— Ты живешь один? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал небрежно.

Я не думала, что у него была девушка, но мы, собственно, и разговоров об этом не заводили. Наверное, стоило спросить об этом прежде, чем хватать его член в водоеме.

Упс.

— Да, с тех пор как ушел со службы.

— Армия?

— Морская пехота. Дважды был в Афганистане, мне хватило. Вернулся, немного послонялся без дела, присоединился к клубу.

Я хотела спросить, как там за рубежом, но это был не тот вопрос, который можно просто сболтнуть не подумав, так что я просто смерила его вопросительным взглядом, надеясь, что он сам что-нибудь расскажет. Он поймал мой взгляд и улыбнулся, от чего появились морщинки в уголках его глаз. Увидев их, я вспомнила, что даже не знала, сколько ему лет.

Черт, я ведь даже не знала его настоящего имени. Дважды упс.

— Как тебя зовут?

— Хос.

— Я имею в виду настоящее имя, — сказала я, игриво толкая его в плечо. — Я совсем не знаю тебя, что странно. Расскажи мне немного.

— Хос – мое настоящее имя. Под ним я известен, по нему ко мне все обращаются. Но если ты хочешь увидеть мои водительские права – пожалуйста.

Протянув руку, он схватил свои джинсы и перетащил их к нам. Он вытащил кожаный бумажник, прикрепленный к штанам цепью, открыл его и достал удостоверение. Я взяла ее и рассмеялась, когда увидела его имя.

Марк Антоний Цезарь Макдоннелл.

— Серьезно?

— Серьезно, — ответил он, ухмыляясь. — Моя мать была беременна, а отец в это время отбывал срок. Срок был недолгий, но, черт побери, она была зла на него за то, что он обрюхатил, а затем оставил ее одну. Она любила историю и читала все эти рассказы о Риме, так что она решила послать все к черту и назвать меня в честь римского полководца. Знаешь, что самое плохое? Она даже не запомнила имя правильно. Марк Антоний Цезарь не был реальным парнем. Папа был в бешенстве, но, к тому времени, как он вернулся, дело было сделано.

— Я не могу решить: считать это имя крутым или же самым жутким из всех, — произнесла я, смеясь.

— Это мое имя, так что оно крутое, — ответил он серьезно. — Это так, хотя я никогда не использовал его. Папа был тем, кто назвал меня Хос (с англ. Horse – Конь — прим. пер.), как только впервые увидел меня.

— Ничего себе, даже тогда?

— Даже тогда, — сказал он, выглядя самодовольным. — Прозвище прижилось. Мама его ненавидит.

— Итак, здесь говорится, что тебе тридцать лет и ты живешь в Кёр-д’Алене, штат Айдахо.

— Все верно.

— И там же расположен клуб?

— Там расположен мой чаптер[21]. Материнский чаптер расположен в Орегоне, в целом у нас семнадцать отделений. Не самых больших, но наш – доминирующий на своей территории, которая довольно большая. Среди нас также есть несколько кочевников по всей стране, и даже несколько ребят воюющих заграницей. «Риперы» был основан морскими пехотинцами после войны во Вьетнаме, оттуда же к нам до сих пор приезжают проспекты[22].

Вау, Хос внезапно стал кладезем информации. Я решила испытать удачу.

— Итак, чем ты занимаешься?

Он склонил голову набок и посмотрел на меня.

— Детка, я состою в мотоциклетном клубе.

Я рассмеялась.

— Нет же, я имела в виду, кем ты работаешь?

— В основном, я работаю в клубе. Мы занимаемся различным бизнесом, довольно хорошо установившимся в нашей сфере деятельности. У нас в собственности комиссионный магазин, бар, магазин оружия и автомастерская. Я веду бухгалтерию.

Это удивило меня. Я не могла представить Хоса, склонившегося над книгой счетов и подсчитывающего деньги.

— Эй, не смотри так на меня, — ответил он, смеясь. — То, что я являюсь воплощением мужского совершенства, еще не значит, что я лишен ума. Я вообще-то довольно хорош в математике, закончил несколько курсов за счет GI Bill[23], так что теперь перед тобой я: квалифицированный гребаный бухгалтер. Наши финансы более сложные, чем ты могла бы подумать.

— Значит, мой брат делает веб-сайт для вашего бизнеса?

Улыбка исчезла с его лица, и он покачал головой.

— Это дела клуба, детка, и они – не тема для разговора. Хватит вопросов.

С этими словами он обхватил меня за шею и притянул к себе для поцелуя. Еда выпала из рук, но мне было все равно, потому что он усадил меня к себе на колени, а его губы начали медленно исследовать мои. Я улыбнулась ему, как только закончился поцелуй.

— Мне нравится, как ты сменил тему.

— Рад, что смог быть полезным. Давай уберем все, есть еще кое-что, для чего я хочу использовать одеяло.

Этого я и ждала.

Я сползла с его колен и принялась все собирать и укладывать обратно в корзину.

— Эй, ты чего не помогаешь? — потребовала я игриво.

— Наслаждаюсь видом. Любуюсь твоей сладкой задницей.

Ухмыляясь, я потрясла ею перед ним, и он подполз ко мне, накрыыл ладонями мои ягодицы и погладил подушечками пальцев места, где они переходили в бедра.

— Чертовски горячая, детка. Не терпится оказаться внутри.

Я задрожала, толкаясь ему навстречу.

— Такая чертовски сладкая, — пробормотал он, склоняя голову, чтобы поцеловать мою поясницу.

Сладкая.

Сладкая задница.

Сладкая попка.

— Хос, что значит «сладкая попка»? — внезапно спросила я.

Он замер.

— Я знаю, ты уже говорил мне, что называл так, чтобы позлить меня, но это что-то означает. Уверена в этом. Скажи мне.

— Не имеет значения, детка, ты не одна из них.

Ой-ой. Я отстранилась от него, немного охладев. Мне совсем не понравилось, как это прозвучало. Я села лицом к нему, прижав колени к груди и демонстративно обхватив их, и стала ждать.

— Да брось, детка, — проворчал Хос, садясь на пятки. — Мы в приятном месте, пусть все идет так, как и должно. Ты слишком много думаешь.

— Когда мужчина говорит, что я не должна думать, это плохой знак, — сказала я, сощурив глаза. — Объясни. Сейчас же.

Хос провел рукой по волосам и пожал плечами.

— Ты ведь не так уж и много знаешь о «Риперах»? Или о мотоциклетных клубах в целом?

— Я ничего о них не знаю.

— Что ж, байкеры — байкеры вроде нас, для которых клуб является частью их жизни, — это другая культура, — произнес он после короткой паузы. — Мы не обычные граждане, мы больше похожи на племя, которое разделяет территорию с гражданами, но отвечает только перед своими. У каждого, кто является частью племени, есть свое место.

— Ладно, — ответила я, гадая, к чему он ведет.

— Черт, это взбесит тебя, и тогда ты не дашь мне вонзить в тебя свой член, — проворчал он.

— Ты обязательно должен быть таким пошлым? — огрызнулась я.

— А то ты меня не знаешь?

— Так или иначе, кто сказал, что я позволю тебе это сделать?

— Детка, — произнес он низким, грубым голосом, подняв бровь.

Я покраснела. Ну ладно, да, я так и планировала сделать.

Но это могло измениться.

— Скажи мне.

— Ну, есть два типа людей: те, кто в клубе, и те, кто нет. Если ты в клубе, мы – семья, и мы стоим друг за друга. У тебя есть жилет с тремя нашивками, ты являешься членом и обретаешь право голоса. У нас также есть новички, которые пока не являются полноправными членами клуба, но, если не струсят, в конечном итоге будут.

— Что насчет женщин?

— В клубе нет женщин, — Хос покачал головой. — Женщины могут составлять нам компанию, но они не часть клуба.

— Попахивает сексизмом.

— Так у нас обстоят дела, — ответил он, пожав плечами. — Это не обязательно должно всем нравиться, но такова реальность в мире МК. Помни, что мы живем не в твоем мире, а в своем собственном, и правила у нас отличаются. Некоторые клубы позволяют женщинам ездить, наш – нет. Мы старой школы. По-настоящему старой. Но это не означает, что женщины для нас не важны.

Мне не нравилось, в каком направлении уходил наш разговор.

— Мужчина берет на свое попечение женщину, она становится его собственностью, — продолжил Хос. — Мы уже говорили об этом, это знак приверженности, уважения. Это означает, что он будет защищать ее, и всем остальным лучше держать свои гребаные руки подальше от нее или быть готовыми бороться с ним и всеми его братьями. Никому не захочется трахаться с чьей-то старухой.

— Звучит неправильно, Хос.

Он покачал головой, явно разочарованный.

— Ты судишь по меркам граждан, но мы не такие как вы, — сказал он. — Помни, мы – племя. Мы вместе живем, вместе умираем, и то, что является нашим – наше. Когда времена хорошие, нам всем хорошо. Времена плохие – мы можем есть дерьмо, но мы едим его вместе. Большинство людей не могут справиться с этим уровнем обязательств. Это как когда ты находишься в бою и принимаешь огонь – ты должен верить, что твои братья скорее умрут, чем подведут. Ты чувствуешь это в какой-то степени братство на протяжении войны, но когда ты возвращаешься домой, люди ждут от тебя, что ты засядешь за работу в офисе, будто ничего и не было. Мужчины — по крайней мере, такие мужчины как я — так себя не ведут. Я превратился во что-то другое в Афганистане, и я не могу просто делать вид, что ничего не произошло. В клубе меня не спрашивают об этом.