Не тут-то было!

Я открыла дверь и вошла в дом, обнаружив внутри Хоса, Макса, Бам-Бама и Джеффа. Я с минуту постояла там, держась за раму в дверном проеме, чтобы удержать себя в вертикальном положении.

— Срань Господня, — сказал Бам-Бам, и я понимающе кивнула.

Лучше и не скажешь.

Джефф просто сидел на диване, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на сушу рыба. Я не стала утруждать себя разговором с ним или с кем-либо из парней и просто пошла, испытывая боль, в свою комнату. В следующую секунду Хос был рядом со мной, очень бережно подхватив меня, пинком открыл треснутую дверь в мою комнату и уложил меня на кровать. Он включил маленький ночник, и со щелчком комнату озарил мягкий свет.

Я упала на подушку, слезы облегчения навернулись на глаза, когда я опустилась на мягкий матрац.

Дома. Я сделала это.

— Кто это сделал? — спросил Хос, его голос был холоднее, чем я когда-либо слышала.

Он сел рядом со мной на кровать, взгляд убийственный, а выражение лица пустое. Я не хотела смотреть на него, не могла столкнуться с реальностью того, что он видел меня в таком состоянии. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо.

— Гэри, — пробормотала я. — Мой муж. Я ездила забрать свои вещи. Его не должно было быть там.

— Тебе нужен врач, — заявил он. — Ты вызовешь полицию?

Не отрывая головы от подушки, я покачала головой.

— Нет, и я не хочу кому-либо говорить об этом, — пробубнила я. — Никому. Я не поеду в травмпункт, он ничего мне не сломал. Он просто избил меня, ничего серьезного.

В течение минуты Хос молчал.

— Я должен спросить, детка. Он изнасиловал тебя?

Твою мать. Резкий и грубый, почти истерический смешок сорвался с моих губ. Я даже не думала об этом, полагаю, тогда бы все было намного хуже.

«Спасибо тебе, Гэри. Спасибо, что не изнасиловал меня, придурок».

— Нет.

— Детка, посмотри мне в глаза и ответь на вопрос.

Открыв глаза, я увидела его, склонившегося надо мной. Его лицо страшно напряженное и полное ужасного, пылающего гнева, о причине которого я даже не хотела думать. У меня не было сил управлять своими эмоциями, не говоря уже о его.

— Нет, он не изнасиловал меня, — коротко ответила я, затем снова закрыла глаза, позволяя себе абстрагироваться от боли.

Через некоторое время я услышала шаги вошедшего в комнату, затем низкий ропот голоса Пикника, но поначалу я не смогла разобрать слов. Он повторил их, подойдя ближе:

— Свидетели есть?

Я проигнорировала его.

— Детка, мы должны знать, есть ли свидетели, — настойчивым голосом произнес Хос. — Кто-нибудь видел, что он сделал с тобой? Ты рассказала кому-либо вообще?

— Ну, Мисти, — прошептала я слегка нерешительно. — Мисти нашла меня. Она помогла мне сесть в машину. Она хотела вызвать полицию, но я не позволила ей.

— Кто такая Мисти? — спросил Хос.

— Новая девушка Гэри, — ответила я, осторожно дотрагиваясь рукой до разбитой губы.

Даже говорить было больно.

— В каком-то смысле она даже нравится мне. Она собрала свои вещи и ушла. Не столь глупа, в отличие от меня, быстро разобралась, что нужно делать.

— Не против небольшой поездки? — спросил Хос у Пикника.

— Звучит неплохо, — ответил он.

— Дай мне для начала привести ее в порядок и убедиться, что она не нуждается в помощи врача.

Я ожидала чего-то похожего.

После этого я то отключалась, то приходила в себя. Мое лицо обтерли холодной водой. Хос положил несколько таблеток мне в рот, а затем поднес к губам чашку с водой, чтобы я их проглотила. Джефф сидел рядом со мной, держа меня за руку, пока боль не исчезла полностью.

«Хорошие таблетки, — подумала я. — Определенно не “Тайленол”».

Мотоциклы взревели, и затем я отключилась. Когда наступило утро, Джефф позвонил на работу и сказал им, что я попала в аварию и мне, вероятно, потребуются несколько выходных. Он пытался заставить меня съесть завтрак, но я не могла переварить даже мысли о еде. Я решила просто лежать в постели и жалеть себя. В десятом часу я снова услышала гул мотоциклов, но в этот раз вся компания не зашла в дом, только Хос. Он вошел и, ничего не говоря, присел рядом со мной на кровать.

— Я очень устала, — произнесла я, отказываясь смотреть на него.

Я чувствовала себя так глупо и так неловко. Я знала, что Гэри мог быть жестоким. В женском центре меня предупреждали, что не стоит возвращаться туда одной, но я чувствовала себя такой дурой, из-за того, что боялась приехать в свой собственный дом.

— Думаю, ты должен уйти.

Хос нежно провел пальцем по моей ключице, одному из немногих мест на моем теле без уродливых фиолетовых синяков.

— Он больше не причинит тебе боли, — произнес он.

— Это не твоя проблема, Хос, — ответила я.

Я не хотела с ним разговаривать.

Я хотела закрыть глаза и спать, просто забыть на некоторое время о том, что случилось.

— Это больше и не твоя проблема.

Что-то в его голосе привлекло мое внимание, поэтому я заставил себя посмотреть на него. Его глаза были налиты кровью, а мышцы небритой челюсти сжаты. Он поднял мою руку и очень нежно поцеловал ее. Вот тогда я и увидела костяшки его пальцев.

Они были полностью разодраны и покрыты коркой засохшей крови.

Он проследил за моим взглядом и, медленно покачав головой, одарил странной, печальной улыбкой.

— Не задавай вопрос, если не хочешь услышать ответ, — сказал он. — Я должен идти, нам предстоит долгий путь. В Калифорнию. Если кто-нибудь спросит, ты попала в автомобильную аварию. Не надо вдаваться в подробности, чем больше информации ты выдашь или чем больше усложнишь ложь, тем сложнее будет справиться с ней.

Я кивнула, снова закрыв глаза.

Я даже и не собиралась спрашивать, как он повредил костяшки пальцев.

Глава 6

Риперы вернулись спустя неделю и заглянули к нам по дороге домой. К тому времени я была уже в порядке, правда, пока не вернулась к работе. Дениз навестила меня, вооружившись куриным супом с лапшой и корзиной свежих овощей, в том числе двадцатью фунтами цукини, и заявила, что я не могу присматривать за детьми, пока похожа на боксерскую грушу. Я бы их напугала. Она пообещала придержать для меня рабочее место, что я, безусловно, оценила, и даже предложила мне поработать сверхурочно, чтобы наверстать упущенный доход, как только я снова верну себе презентабельный внешний вид. Я расплакалась от ее доброты.

В данный момент я сидела на складном стуле на улице, читая старый мамин роман и слушая рев подъезжающего к дому мотоцикла.

Хос.

Он был один, и я не знала, что сказать ему, когда он подъехал ко мне. Я до сих пор чувствовала себя глупой и застенчивой. Мало того, что он видел меня беспомощной, к тому же я все еще выглядела ужасно. К счастью, в своей первоначальной оценке повреждений я оказалась права: ничего не сломано, никаких шрамов.

— Ужасно выглядишь, — любезно произнес Хос, подъехав поближе ко мне.

В его голосе слышалось веселье, которое раздражало меня. Я взглянула на него, и он ухмыльнулся.

— Тем не менее, ты все еще сладкая попка.

Из раздраженной я стала разозленной.

— Не называй меня так, — огрызнулась я. — Мне не нравится.

— Я знаю, — ответил он, — поэтому и называю. Ты такая милая, когда злишься. Как мокрый котенок. Это делает меня твердым.

У меня отвисла челюсть. Хос, откинувшись на сиденье, провел пальцами по своим темным, грязным волосам. На давно небритом лице была короткая бородка. Его идеальные губы изогнулись в ухмылке. Он выглядел очень самодовольным.

— Есть новости от бывшего? — спросил он.

Я покачала головой, решив не комментировать его «это делает меня твердым».

— Рад слышать, не думаю, что он побеспокоит тебя снова, — сказал он. — Ребята будут здесь через пару часов. Они захватят с собой немного еды, мы разобьем лагерь и переночуем, прежде чем отправимся домой.

— Здорово, — ответила я. — А Джефф знает?

Хос покачал головой.

— Нет, я только хотел согласовать с тобой. Джефф дома?

Я тоже покачала головой.

— Он пошел в казино с друзьями, сказал, что, возможно, завалится к Крисси на ночь.

Лицо Хоса осталось бесстрастным, но у меня буквально холодок по коже пробежал. Что ж, вполне справедливо. Мне тоже не нравились походы Джеффа в казино. Он должен заниматься работой, которую еще не закончил. В последние несколько недель Джефф стремительно скатывался вниз по наклонной, и я ничего не могла сделать, чтобы остановить это или как-то ему помочь.

— Не меняй из-за этого планов, — добавила я быстро. — Ты и ребята можете оставаться здесь, особенно если вы приносите с собой еду.

Я говорила серьезно. Даже притом, что он напугал меня до чертиков в то незабываемое утро, я чувствовала себя в безопасности рядом с ним, особенно сейчас. Он защитил меня, когда я была искалечена. Я знаю, что он что-то сделал Гэри. Наверное, я должна быть расстроена из-за этого, потому что насилие никогда ничего не решает. Но Гэри заслужил все, что он получил, и даже больше.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Хос, сев рядом со мной на пластиковый ящик из-под молока и взяв в руки пустой пластиковый стаканчик.

Я улыбнулась ему, стараясь не морщиться из-за разбитой губы.

— Холодного чая?

— Будет сделано, — сказал он, схватив мой стаканчик и унеся его с собой.

Он вернулся уже с двумя стаканчиками: для меня и для себя. Мы провели вместе весь остаток дня, болтая обо всем. Я узнала, что он вырос в семье байкера, и его отец был одним из первых Риперов. Его сестра была замужем за Бам-Бамом. Когда я впервые встретила их, члены МК показались мне шайкой разбойников, но в представлении Хоса они больше выглядели как семья. Сумасшедшая, шумная, в которой частенько ссорились, а иногда кого-то сажали в тюрьму, но все-таки семья.

Это я могла понять, в конце концов, моя мама была более чем немного сумасшедшей и в настоящее время сидела в тюрьме. Но я все еще очень любила ее.

Я рассказала ему о брошюрах из колледжа в Три-Ситис[18], которые я хранила у себя в комнате. У них были курсы по кулинарному искусству, и люди из женского центра настоятельно рекомендовали мне рассмотреть возможность возвращения в колледж.

— Это хорошая идея, — сказал он. — Я знаю, ты любишь работать в детском саду, но это не работа на всю жизнь, если только ты не решишь открыть собственный центр.

Смеясь, я покачала головой.

— Ни за что. Дети – это прекрасно, но я не могу представить, что буду заниматься этим до конца жизни. Слишком много подгузников.

— То есть, ты не хочешь иметь детей? Тебе уже хватит подгузников?

Я пожала плечами.

— Ну, я не хочу быть матерью-одиночкой, это точно, — ответила я. — Моя мама сейчас в следственном изоляторе за нападение с применением огнестрельного оружия, что, признаю, было довольно глупо с ее стороны. Но она хорошо позаботилась о нашем воспитании. Она пахала как ишак, пока не «сорвала» спину и не начала пить. Ну, знаешь, хроническая боль. Но она никогда бы не побежала за тем полицейским, если бы прошла курс по управлению гневом. Я до сих пор не знаю, зачем она погналась за вторым парнем, ведь не он выписал ей штраф за неоплаченную парковку.

Хос расхохотался, но быстро успокоился.

Я покачала головой, сощурив глаза. Он даже не обратил внимания на мой взгляд, делая быстрый глоток чая. Тогда я толкнула его в бок, вырывая из него еще один смешок, который он попытался замаскировать под кашель. Я решила простить ему это.

— Все в порядке, — с улыбкой произнесла я. — Даже мама смеялась, когда она, наконец, успокоилась, и, к счастью, она никогда не была близка к тому, чтобы вправду причинить им вред. Конечно же, это был не самый удачный момент ее жизни. Хотя у нее впереди еще четыре месяца, которые почти такие же веселые.

Мы замолчали на несколько минут. Затем он снова заговорил:

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Ах да, дети, — я посмотрела на облака.

Одно из них было похоже на мою маму, держащую сигарету. Я улыбнулась.

— Вообще-то, я думаю, что хотела бы детей. Но не одна и не в этом доме. Мы с Джеффом были вынуждены слишком многое постигать самостоятельно, и пока я не виню в этом свою маму, для своей семьи я хочу нечто лучшее.

Обернувшись, я обнаружила, что Хос пристально смотрел на меня. Не понятно почему, но я покраснела.

— А ты?

— Я хочу детей, — сказал он. — Моя мама убьет меня, если я не подарю ей хотя бы парочку внуков. У меня никогда не было старухи, хотя я, в общем-то, и не собственник. Довольно-таки трудно отказаться ото всех ради одной.