Ослепительно вспыхнуло под солнечным лучом лобовое стекло автомобиля, словно ниоткуда появившегося на узкой, петлявшей между вековыми деревьями дороге. Эми опрометью кинулась вниз, оглашая дом радостными криками.

– Лиззи! Лиззи! Едет, едет! Я видела машину… Лиззи со свойственным ей прагматизмом невозмутимо изрекла:

– Ну что ж. Полагаю, она догадается позвонить. Не открывать же двери сейчас, дом выстудим.

– Лиззи, неужели ты нисколько не волнуешься? – Эми, не в силах сдержать переполнявших ее эмоций, схватила экономку за руки и закружилась с ней вокруг кухонного стола.

Лиззи решительно высвободила руки и одернула фартук.

– Эми, умоляю тебя. Она всего-навсего репортер.

– Нет, ты решительно не понимаешь, – возразила Эми. – Это же совсем другое. Об Уайдейл-холле теперь узнают все. И такой красивый старинный особняк действительно этого заслуживает.

– Не будем кривить душой, юная леди, вам просто стало скучно от безделья, – сказала Лиззи. – Поправьте меня, если я не права.

– Ах, Лиззи. Конечно же, ты не права. Как можно скучать в Уайдейл-холле? Но сознайся, что зимой, когда дни такие короткие, а ночи такие длинные, человеку делается чуточку…

– Скучно! Вот именно. Как раз это я только что и сказала. Тебе просто скучно. Признайся.

– Я хотела сказать совсем другое! Не скучно, а… одиноко.

Когда к дому подъехала синяя спортивная машина, выяснилось, что Кэтрин Блейк прибыла не одна. Машину вела она, а рядом с ней сидел какой-то мужчина. Эми вышла во двор, чтобы встретить их.

Мужчина оказался высоким и чрезвычайно худым. У него были почти абсолютно черные волосы, а когда он повернулся, внимание Эми привлекли его глаза, необычайно выразительные и практически такие же черные, как и волосы. Женщину, будь она обладателем этих удивительных глаз, назвали бы не просто красавицей – ее назвали бы роковой женщиной. Его же едва ли можно было назвать хотя бы симпатичным. Бросались в глаза болезненная бледность и чересчур короткая стрижка, а также неопрятная щетина – видимо, регулярно бриться не входило в его привычки. Джинсы, водолазка и клетчатая куртка имели такой вид, словно в них спали.

Двигался он с какой-то кошачьей грацией; на плече у него висела фотокамера, явно не из дешевых, а цепкий подмечавший все детали взгляд выдавал в нем профессионала. Он наверняка заметил, с каким интересом разглядывает его Эми, но намеренно избегал ее пристального взора.

Кэтрин Блейк ростом походила на Лиззи Эберкромби, однако этим их сходство и ограничивалось. Если Лиззи была женщина сухопарая и вся какая-то угловатая, то Кэтрин отличала изысканная мягкость линий, то же можно было сказать и о ее лице. Одета она была подчеркнуто просто: свободного покроя бежевая юбка, длинный, в тон юбке жакет, ботинки, которые, видимо, выбирались не столько ради стремления следовать моде, сколько ради удобства. Они почти не пользовалась косметикой; темно-каштановые волосы до плеч красиво завивались на концах. Выйдя из машины, она поспешила навстречу Эми. Выглядела она ненамного старше ее.

– Вы, должно быть, мисс Блейк, – сказала Эми.

– Можно просто Кэтрин. – Между тем взгляд ее скользнул за плечо Эми, туда, где виднелась тяжелая дубовая дверь; она словно ожидала увидеть кого-то другого.

– Дядя Джиф дома. У него слишком слабые легкие для таких холодов. – Эми улыбнулась. – Кстати, меня зовут Эми, Эми Уэлдон.

Кэтрин Блейк оторопела.

– Что-нибудь не так? – всполошилась Эми.

– Нет. О, нет! – Оправившись от удивления, Кэтрин постаралась загладить возникшую неловкость. – Так ты американка. Я просто не ожидала…

Эми беззаботно рассмеялась.

– О, не обращай на меня внимания. Я здесь только на каникулах. Просто я безумно рада, что Уайдейл наконец, если так можно выразиться, будет нанесен на карту.

– Да, надеюсь, что-нибудь получится, – не слишком уверенно произнесла Кэтрин. – Не сомневаюсь, мой редактор непременно заинтересуется, когда увидит этот прекрасный старинный особняк.

– Я вижу, ты привезла с собой фотографа… – Эми покосилась на стоявшую поодаль мрачную фигуру черноволосого мужчины, который, казалось, намеренно сторонился их общества.

Кэтрин, все еще немного взволнованная, пустилась сбивчиво объяснять:

– Надеюсь, вы не возражаете… Я встретила Mapка Пауэлла в местном пабе, в Хоквуде. Я сняла там комнату. Он здесь остановился еще раньше. Он очень хороший фотограф и весьма известен в Лондоне… в определенных кругах. Настоящий профессионал, не чета мне, дилетантке. – Она оглянулась: – Марк! Познакомься с мисс Уэлдон.

– Просто Эми, – поправила ее юная хозяйка. Мужчина, стоявший от них футах в десяти, не двинулся с места.

– Не обращайте на меня внимания, мисс Уэлдон, – сказал он с мягким шотландским акцентом. – Я приехал просто так, за компанию. Если вы или ваш дядюшка не хотите, чтобы по дому шлялись посторонние, я могу пару часиков побродить у ручья.

Эми решила, что он любит эпатировать публику, именно поэтому даже не пожелал подойти, чтобы представиться, как полагается.

– Это не ручей, мистер Пауэлл, – возразила она, не скрывая раздражения, – а река… Эстон-ривер.

Фотограф впервые с живым интересом посмотрел на девушку:

– Вы, похоже, не из здешних краев?

– Нет. Я из Бостона, США.

– Какая находка для журнала, – своим приятным бархатным голосом, в котором явственно звучали саркастические нотки, произнес он. – Янки при дворе короля Уэлдона! А, Кэтрин? Публика непременно клюнет на такой заголовок.

В глазах Кэтрин Блейк появился металлический блеск.

– Довольно, Марк! – сказала она не терпящим возражений тоном. – Полагаю, мне лучше знать, чем привлечь публику, я обойдусь без твоих бредовых идей.

– Может, войдем в дом, – предложила Эми, которая на самом деле предпочла бы поскорее избавиться от этого грубого, высокомерного типа.

Она направилась в дом, где в зале их ждали Лиззи и дядя Джиф. Представив им Кэтрин, Эми обернулась и обнаружила, что Марка Пауэлла нет.

– Ваш спутник, видимо, как и обещал, отправился на ручей, – сказала она, обращаясь к Кэтрин.

– Прекрасно! – От глаз Эми не ускользнуло, что Кэтрин восприняла это известие с явным облегчением, она буквально просияла. Скорее всего, рассуждала Эми, Марк Пауэлл нахально навязался в сопровождающие, убедив Кэтрин, что в Уайдейл-холле ему будут сердечно рады. – Он хороший фотограф, – пояснила Кэтрин, словно прочитав мысли Эми. – Один из лучших специалистов по аэрофотосъемке.

– Аэро? – хором произнесли Эми и Джиф Уэлдон.

– Насколько мне известно, у него собственный вертолет, – сказала Кэтрин.

Эми и Джиф Уэлдон переглянулись. На Джифе лица не было.

– Так вот, значит, кто не дает нам покоя уже несколько недель, – мрачно изрек он.

У Эми засосало под ложечкой. Что-то подсказывало ей, что появление Марка Пауэлла в тот день было отнюдь не случайным, как и эти странные облеты Уайдейл-холла на вертолете, что все это часть некоего плана.

– Ты хорошо его знаешь? – выпалила она. Кэтрин смутилась.

– Я его совсем не знаю. В сущности, до вчерашнего дня я его даже в глаза не видела, хотя, должна признаться, имя его было мне знакомо. Так что когда он предложил составить мне компанию, пообещал помочь… ну что было делать? – Она беспомощно развела руками. – Как я могла отказать, когда он напрямик спросил меня, можно ли ему поехать со мной?

– Ну, вот что, – сказала Эми. – Я вас двоих оставлю на некоторое время. Думаю, вам есть о чем побеседовать.

– Я приготовлю чай, – вызвалась Лиззи.

– Мне не надо. – Эми подошла к лестнице. – Пожалуй, схожу в старую церковь, посмотрю, нет ли там Ричарда.

Джиф Уэлдон и Кэтрин Блейк, обсуждая погоду, удалились по коридору, который вел к кабинету. Похоже, Джифу эта журналистка показалась симпатичной.

Лиззи подошла к Эми и, воровато озираясь по сторонам, зашептала ей на ухо:

– Не нравится мне этот малый, который явился с ней вместе.

– Лиззи, думаешь, мне нравится? Впрочем, похоже, он счел за лучшее ретироваться.

– Надеюсь. Мне делается не по себе при одной мысли, что он будет шляться по дому.

– Думаю, мисс Блейк и дядя Джиф найдут о чем поговорить, и я могу на полчасика отлучиться.

– Отправляешься на поиски каменного человека?

– Да нет. Просто подумала, что им двоим, дяде Джифу и Кэтрин, надо спокойно все обсудить, – объяснила Эми.

Лиззи подозрительно прищурилась.

– А как у тебя складываются отношения с мистером Боденом?

– Нормально, – как ни в чем не бывало ответила Эми, хотя внутри у нее все сжалось.

– Ты видела его после Рождества?

– Нет, – сказала Эми. Ей вовсе не хотелось снова выслушивать всякие бредни насчет замужества, и она не без вызова добавила: – А ты?

– Нет, не видела! Может, тебе позвонить ему. Что-то он давно не заглядывал в Уайдейл.

Эми расхохоталась.

– Лиззи, чего ради я должна ему звонить? А?

Лиззи растерянно пожала плечами.

– Может быть, он заболел, я не знаю. Ведь он живет совсем один.

– У него есть телефон. И вообще он живет на главой улице. Если он заболеет, может обратиться за помощью к первому попавшемуся прохожему.

– А что, если он упал с лестницы и сломал ногу?

– Знаешь, если это случилось на Рождество, он уже давно умер голодной смертью, – невозмутимо парировала Эми. – Прошел уже почти месяц.

– У вас каменное сердце, мэм!

– Это точно, – согласилась Эми и взбежала вверх по лестнице.

– Куда ты?

– Оденусь и пойду прогуляюсь.

В церкви Ричарда не было. В последние дни Эми часто вспоминала о нем, однако с течением времени она все меньше терзалась, думая о страстных рождественских поцелуях. Теперь эти воспоминания вызывали у нее лишь улыбку.

Когда она рождественским утром, уединившись в спальне, разворачивала заветный сверток, то меньше всего ожидала обнаружить в нем книгу любовной лирики. Такой подарок никак не вязался с ее представлением о Ричарде Бодене как о человеке сугубо прагматического склада. Эми водрузила томик стихов на алебастровую подставку, которую еще раньше поставила на своем столе у окна. Однако книга выглядела такой одинокой, что Эми поставила с одной стороны словарь, а с другой – свой дневник. И все же от томика стихов веяло какой-то грустью!

Вечером, лежа в постели, она читала стихи. Это было старое издание в красивом кожаном переплете с золотым тиснением на корешке. Эпиграфом к сборнику служили слова Уильяма Батлера Йейтса: "Отвергших себя сердец участь, увы, каменеть".

Эми прекрасно поняла скрытый смысл этого своеобразного, обращенного к ней послания. Ричард намекал на то, что она упорно цепляется за свое прошлое, связанное с именем Кипа Уэлдона. Она готова была побиться об заклад, что именно это последнее обстоятельство заставляет его держаться от нее подальше. Он выжидал. Но она также участвовала в этой игре и, разумеется, не собиралась первой делать шаг навстречу. Существующее положение вещей ее вполне устраивало. И хотя в душе Эми и признавала, что ее влечет к этому человеку, она не собиралась признаваться ему в этом.

На обратном пути, когда осталась позади роща, в которой стояла церковь, Эми, прикрыв глаза ладонью, попыталась разыскать окутанную туманной дымкой вершину Аспен-Тор.

– Неважный день для фотографии, – услышала она мягкий, чуть насмешливый голос.

Обернувшись, она увидела Марка Пауэлла. Прислонившись к покрытому мхом стволу дерева, он с интересом наблюдал за ней.

– Откуда вы взялись? – с омерзением спросила она, словно он был какой-нибудь тварью, выползшей из-под камня.

Марк Пауэлл вальяжной походкой подошел к ней.

– Я как раз хотел обогнуть церковь, когда заметил среди деревьев ваш ярко-желтый шарф.

– Пожалуй, мне лучше вернуться в дом.

– Не уходите, – попросил он, поднимая фотокамеру, которая висела у него на груди в кожаном футляре.

Эми резко отвернулась. Она кипела от злости – этот тип нисколько не сомневался, что она не имеет ничего против того, чтобы он сфотографировал ее.

– Повернитесь! – властным тоном приказал он.

Не произнося ни слова, Эми направилась прочь.

Эми слышала, как за спиной у нее скрипят по песчанику его башмаки. Она прекрасно понимала, что он пытается заставить ее оглянуться.

– А мы, оказывается, стесняемся камеры? – насмешливо произнес он, нагоняя ее.

– Подите прочь!

– Неужели вы не хотите увидеть себя на развороте шикарного журнала в качестве владелицы поместья?

– Нет! У меня нет никакого поместья.

– Но поговаривают, что в скором времени будет. Эми ускорила шаг.

– Постойте же! – взмолился он. – Почему вы не хотите поговорить со мной?

– Тогда уберите ваш фотоаппарат. – Она мельком оглянулась, точно рассчитав, что за это краткое мгновение он не успеет щелкнуть затвором. Для этого ему сперва потребовалось бы установить экспозицию и выдержку.