Янина Логвин - Сокол и Чиж

И хором, когда Артем вручил брату пульт.

— Вот здо-орово!

А я повела родителей на кухню знакомить с Василием Яковлевичем. Он почему-то предпочел прятаться именно там. И тоже покрылся пятнами, не зная куда смотреть, то ли на нас, а то ли на пакеты с гостинцами в руках гостей.

— Анфиса, ну зачем же так официально-то? — смутился мужчина, поднимаясь со стула. — Лучше уж как привыкла — дядя Вася. Здравствуйте, — протянул папе руку, а тот, кашлянув в кулак, скромно поставил на стол торт и рядом с ним сироп от кашля, — Василий Сокольский!

— Федор! А это моя жена — Надя, — ответил папа. — А это детям, — показал рукой на стол. — Анфиса сказала, что Артем простыл, вот мы и… Там, в пакете, апельсины и гранат, — зачем-то добавил. — Василий, вы нас простите, что заехали без приглашения. Мы только дочь увидеть и уже уходим. Мы в городе по делам, вот и заглянули. Понимаем, что бесцеремонно получилось, но не могли не удостовериться сами, что у Фани все хорошо. Не каждый день узнаешь, что у твоего ребенка взрослая жизнь. Не так-то просто это принять.

— Конечно, я вас понимаю, — кивнул дядя Вася. — Сам никак не привыкну, что сын не один живет, вот и получил сегодня от него нагоняй за то, что с утра ввалился и разбудил. Непросто, это вы, Федор, верно сказали. Но раз уж наши дети вместе и, кажется, у них все серьезно — будем привыкать? — хлопнув в ладоши, неловко рассмеялся. — А для начала давайте чай пить за знакомство! Только сироп — это вы зря. Артем у меня никогда не болеет!

А вот я думала иначе, глядя, как у Сокольского поблескивают в подступающей лихорадке глаза и размышляя о том, до чего же мужчины упрямые создания. Даже мой папа! Сколько лет обещает маме перестать рассказывать на семейных вечеринках историю о том, как он, будучи студентом и отправившись в одиночный пеший поход, поймал сома в двадцать килограммов весом и нес на себе сорок километров до студенческого лагеря, чтобы всех накормить. Но всякий раз рассказ повторяется снова. И снова мы с мамой молчим и не замечаем, что пять лет назад сом был на пять килограммов легче, а расстояние до лагеря значительно короче, но возраст придает вес даже историям.

— Если будете в наших краях, Василий — заезжайте в гости, сходим на рыбалку. У нас места знатные — воздух, озера! И Артема с собой берите! Фанька со мной все детство в походах провела! И рыбачить умеет, и костер знает как развести, и как палатку поставить. С соседским пацаном, помню, все соревновались, кто больше пескарей выловит, так дочка всегда спор выигрывала!

Мама внезапно закашлялась и напомнила, что пора бы уже и уйти. Папа согласился.

— У вас еще дети есть, Василий? — задал вопрос, благодаря всех за чай и гостеприимство. — Если да — приезжайте к нам всей семьей, будем только рады. У нас не заскучаешь!

Василий Яковлевич как-то напрягся, Сокол тоже. Ну и я за компанию: мало ли чего? Помолчал, покусывая губы, но все-таки ответил:

— Да, сын двенадцати лет. Лука. Ровесник вашему.

— Замечательно. Берите и его с собой. Роберт у нас со всеми общий язык найдет, а девчонки и подавно!

— Фань, почему отец Артема все время косился на твой живот, — заметила мама уже в прихожей. — Как он вообще к тебе относится?

— Хорошо относится, мам, не переживай!

— А мне показалось — легковесно. Он как-то странно улыбался, глядя на тебя. Как будто все несерьезно, или наоборот слишком серьезно и это его веселит. Он случайно не намекал на какую-то тайну, о которой мы с папой ни сном ни духом?

— Да нет конечно! — заверила маму. — Ты что?! Скажешь тоже!

А сама ка-ак покраснела как свекла под родным всезнающим взглядом! Вот это я завралась!

Еще бы дяде Васе не улыбаться! Наблюдая за тем, что вытворяет его старший сын! Нет, с виду-то все вполне прилично для двух влюбленных, но как по мне — так явный перебор! Не ожидала я такого от скупого на эмоции Сокола. И пусть Артем обещал, что справится с ситуацией, с таким подходом к делу я себе точно хроническую тахикардию заработаю!

Сначала он без лишних церемоний усадил меня к себе на колени, как только стало понятно, что четвертый и единственно-свободный в кухне стул придется занять кому-то одному. (Я вообще-то могла и постоять!) Потом убрал волосы с моего плеча и опустил на него подбородок. Уверенно положил руку на живот, прижав к себе, на мой удивленный и растерянный взгляд ответив невозмутимо приподнятой бровью. Снова провел рукой по волосам, улыбаясь гостям, запутав пальцы в длинных прядях.

Точно так же провокационно и спокойно я сама еще недавно поглаживала его плечо и грудь в присутствии Сусанночки и ее дочери. Но я же не думала, что подобные прикосновения могут напоминать покалывание иглами тока и ощущаться настолько ярко, словно ты остался без кожи и чувствуешь каждое чужое касание оголенными нервами.

Я то накрывала пальцами, то отпускала ладонь Сокола, лежащую на моем животе, ощущая, как под ней разгорается жар нашего сближения. Не до конца понимая, что тому причиной — горячая рука Артема, его усиливающаяся лихорадка, или моя реакция на это прикосновение и глупое женское воображение, способное воссоздать желаемую реальность из крупицы внимания.

Говорю же — тахикардия обеспечена! Еще бы дядя Вася не смотрел на мой живот и не строил глазки своим мыслям, когда я все время елозила попой на коленях у его сына, не способная найти себе место под рукой Сокола. Артему ли не знать, как он действует на девчонок. Хоть бы пожалел — избавил от нежностей! А то страшно даже представить, как я себя почувствую, если его смелая ладонь вдруг накроет мою грудь? И…или что-то еще?

Тьфу, Фанька! Что за распутные мысли! Да еще в присутствии родителей! Об учебе думать надо! О сердце, которое уже однажды пережило боль предательства. О том, что если верить, любовь однажды обязательно тебя найдет, где бы ты ни был — настоящая и верная. Конечно, — даже наверняка! — парень вряд ли окажется красавчиком и сердцеедом, как Сокол. Ну, так и что ж? Я ведь тоже не с Венеры отлитая! Обычная девчонка!

Как только мама с папой спешно допили чай, я быстренько спрыгнула с колен Сокольского и сбежала в прихожую. Но он и там меня нашел, поймав и вполне прилично для родительских глаз прижав к боку. Так и спустились вниз милой парочкой. Так что справился с задачей Сокол, еще как справился. Вон, даже папа его на прощание приобнял.

— Рад знакомству с тобой, Артем, рад! Смотри, не обижай Анфису! Она у нас славная.

— Да, Федор Александрович, я это уже понял. Не беспокойтесь!

— Ты тоже ничего. Впечатляешь!

И это папа еще не в курсе, что Сокол у нас типа местная знаменитость — звезда футбола с мировыми перспективами. Даже не знаю, обнимался бы он сейчас с парнем, узнав, кто он есть на самом деле, или схватил дочь в охапку и увез домой, чтобы поставить в угол и покрутить у виска пальцем, обидно обозвав Сенькой*.

Странно, что дядя Вася промолчал. Вот уж кто гордится сыном и гадать не надо. Наверняка на этом сердечном моменте и играет Сусанночка, манипулируя мужчиной, когда предлагает свои варианты улучшения и обустройства жизни Артема.

А может, она права? И бледной красотке Илонке в самом деле место рядом с таким, как Сокол? И заживут они чинно, дорого и пристойно. Как Сусанночка! И никакого чумового нашествия родственников, только закрытые вечеринки, типа «White party», визиты по расписанию, и ужины в известных ресторанах исключительно в обществе людей соответствующего ранга и положения.

Да ну нафиг! А я все равно свою семью люблю! И они меня! Вот скажи им, что завтра Фанька бросит учебу и пойдет мыть полы в этот самый ресторан — разве они от меня откажутся? Отвернутся? Разве станут любить меньше? Нет. Так какого же мне рожна еще надо? Лучше пусть приезжают, или я к ним, и все знают, что друг у друга есть! А перед Соколом я извинюсь, неудобно вышло. Может, приготовлю ему что-нибудь вкусненькое. Ну, а как еще неловкий момент замять?

Я подошла к машине и чмокнула брата в щеку, затем малышку Николь, — та, прыснув смехом, быстренько забралась внутрь салона. Поймала Мишель, но сестричка посмотрела на меня обиженно-ревностным взглядом и вдруг разревелась. Повернувшись к папе, превратилась в мопсика, растеряв за всхлипыванием четкую речь.

— Мышка, ты чего?

— Па-ап! А я тозе такого зе Артема хотююууу! Как у Фанькииии…

Я что-то такое подозревала, заметив, что последние минут десять Мишель стояла в коридоре и таращилась на Артема из-за двери кухни, но все равно растерялась. Вот тебе и сила мужского обаяния!

— Такого зе, — нижняя губа сестренки затряслась, — хотюююуууу! И телевизииир!

А папа уверенно ответил, не обращая внимания на слезы дочери и на маленькие кулачки, утирающие мокрые щеки, поднимая малышку на руки.

— Будет! Обязательно будет! Еще больше и красивее, как Дед Мороз!

— Правда?! — ахнула хитрюга Мишель. — С подарками?!

— Ну, конечно! Разве я когда-нибудь врал?

Родители уехали, и дядя Вася тоже. У подъезда мы остались одни, и я повернулась к Соколу. Парень внимательно и хмуро смотрел на меня.

— Вот это утречко! Веселое вышло, да? — нарочито-бодро спросила, не зная, как себя чувствовать от неловкости: то ли плакать, а то ли смеяться.

— Да уж.

— Обиделся? — я тут же сдулась.

— С чего это?

Точного ответа не нашлось, и я пожала плечами. Просто было очень неудобно. От всего.

— Кажется, ты расстроился.

— Нет, — Сокольский вздохнул и сунул руки в карманы. Чуть склонил голову — все-таки он был гораздо выше меня. — Кажется, я думаю.

— О чем?

— О том, Чиж, что после всего, что между нами было, после петушка и носков твоей бабули, я, как честный человек, должен на тебе жениться.

Вот чего-чего, а услышать такое от Сокола я точно не ожидала. Даже волнение как рукой сняло! Значит, действительно не обижается. И я расхохоталась. Совсем как он вчера. Рассмеялась в удовольствие, вдыхая полной грудью морозный воздух.

— Глупый ты, Артемка! Чтобы жениться, петушка мало. Не спасут носки. Надо любить, Сокольский, иначе всю жизнь будешь несчастен. А я хочу, чтобы ты был счастлив, — неожиданно призналась, чувствуя, что это правда. — Ты на самом деле совсем не такой, каким тебя видят другие.

— Хуже? — невесело усмехнулся парень.

— Лучше. Гораздо лучше! — А еще ты чистюля и от тебя потрясающе пахнет. Так офигительно, что у любой девчонки зайдется дыхание. Но об этом я ему, конечно, не скажу. Как не признаюсь в том, о чем иногда думаю, глядя на него.

Ой, похоже, я засмотрелась. Стряхнув смущение под серым взглядом, подошла ближе и приложила руку к горячему лбу.

— У тебя жар, Сокольский, и уже нешуточный. А при высокой температуре наш мозг продуцирует странные мысли. Пошли домой, а?

Мы почему-то молчали. Так было безопаснее, что касается душевного равновесия, для меня так точно. Странное молчание двоих в одной квартире после шумного утра. Только косились друг на друга исподтишка озадаченно, как будто что-то неуловимо менялось между нами, и мы оба этому удивлялись.

— Сокольский, вот почему ты такой упрямый, а? Я же вижу, что тебе плохо. Неужели так сложно…

— Чиж, перестань. Я отлично себя чувствую. Тебе все равно не удастся уложить меня в постель.

Ну вот, снова обменялись растерянными взглядами и отвернулись. Да что ж такое-то! Даже значение обычных слов видится двояким и волнующим! И вопросы странные задает воображение: а действительно бы не удалось? Если бы я, ну, вы понимаете, по-настоящему захотела его уложить?.. Как-то непохоже, судя по тому, как он меня обнимал и шептал «Анфиса», что я ему неприятна вот прям до колик. До сих пор мурашки бегут по коже, стоит вспомнить, как он шептал мое имя. Ведь не почудилось?

Нет, не буду об этом думать. Не-бу-ду! Это всего лишь гормоны и ничего больше! Это всего лишь Сокольский, который любую девчонку сведет с ума одной лишь своей близостью. О заинтересованном сером взгляде вообще промолчу! Вон как блондинка вчера запала, чуть не ощупала всего. Так старательно хохотала, привлекая внимание. И ведь если бы позвал — пошла. Пошла с ним и, возможно, что даже в эту квартиру и в эту кровать, если бы в ней сегодня не спала самозахватчица Чижик.

Как всегда, детворе хватило полчаса, чтобы превратить гостиную Сокольского в игровую комнату. Я привела в порядок кресла, подняла голову и посмотрела на парня — он как раз прятал пылесос, склонившись к полу. Выпрямился. Над мелькнувшей полоской белья, на стройной спине показались ямочки, чуть выше ягодиц. И снова взгляд скользнул к развернутым плечам. М-да, не зря по Соколу девчонки слюнки пускают и бегут табунами на футбольные матчи. На него просто смотреть приятно, а уж если наблюдать за игрой капитана… Но я-то не любая девчонка. Я стойкая и сильная, и вообще — девушка с трезвым взглядом! Не хуже и не лучше других. Я та, которая уже обожглась, в один миг превратившись из единственной и особенной в череду прочих.