Нет, она не могла представить, как он развлекает малышку игрушечным драконом и берет ее на морские прогулки на лодке, так же как не могла представить его в мире бизнеса с гроссбухами и бухгалтерами.

— Ты меня удивляешь, — сказала она чуть более небрежно. — Многими вещами.

Ему захотелось протянуть руку и коснуться ее волос, обернуть вырванные из пучка порывом ветра пряди вокруг пальца. Но он держал руки в карманах.

— Например?

— Линда сказала мне, что ты владелец «Насеста».

Ему не было нужды видеть ее лицо, он знал, что оно вдумчиво.

— Это верно или почти верно.

— Ты ничего не сказал об этом, когда мы там ужинали.

— А что, должен был? — Большинству людей все равно, кто владеет рестораном, пока еда вкусная, а обслуживание быстрое.

— Я полагала, что не отношусь к большинству.

Кэт сказала это тихо, так тихо, что слова были едва слышны сквозь шум волн. Несмотря на это, Кай напрягся.

— Почему это имеет для тебя значение?

Не успев подумать, она повернулась, ее глаза были полны эмоций.

— Потому что это имеет значение. Потому что потому. Потому что так много изменилось и столько осталось прежним. Потому что я хочу…

Прервавшись, она сделала шаг назад. Выражение ее глаз стало паническим, она попыталась сбежать.

— Чего? — требовательно спросил Кай, хватая ее за плечо и вновь разворачивая к себе лицом. — Чего ты хочешь?

— Я не знаю! — выкрикнула она, не подозревая, что сорвалась на крик в первый раз за несколько лет. — Я не знаю, чего хочу! Я не понимаю, почему не хочу.

— Забудь о понимании. — Кай притянул ее ближе, держа ее крепче, когда она стала сопротивляться, точнее, попыталась. — Забудь обо всем, что не здесь и не сейчас.

От ночей беспокойства, страхов и разочарования его живой темперамент уже был на пределе. Кай не ожидал ее увидеть, и его эмоции вышли из равновесия.

— Ты ушла от меня однажды, но я не стану снова пресмыкаться перед тобой. А ты, — добавил он с внезапно потемневшими глазами, лицо его вдруг оказалось так близко, — ты, черт побери, не уйдешь так легко на этот раз, Кэт.

Не в этот раз.

Обнимая ее, он крепко прижимал ее к себе. Его губы оказались так близко, угрожающие, обещающие.

Она не могла ничего сказать. Ее это не волновало. Она хотела почувствовать вкус его губ, их давление, не важно, насколько грубое, насколько требовательное.

И не важно, какие будут последствия. Разум и эмоции могут вести вечную битву.

И все же, стоя крепко прижавшись к нему, чувствуя, как ветер словно кнутом бьет их обоих, она уже знала, какими будут неизбежные последствия.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Кэт. — Его голос был тихим, но требовательным, как крик. — Скажи мне, чего ты хочешь сейчас же.

«Сейчас, — подумала она. — Если бы только сейчас».

Кэт хотела было отрицательно покачать головой, но его дыхание легко коснулось ее кожи. Уже от одного этого будущее и прошлое отошли на второй план.

— Тебя, — услышала она собственный шепот. — Только тебя.

И, протянув руку, прикоснулась его лицу.

Дикий, страстный ветер, гремящий прибой, угроза дождя через несколько мгновений. Она чувствовала его тело, твердое и уверенное, прижатое к ней. Попробовала его губы на вкус, мягкие, настойчивые. Сквозь гром, раздавшийся в ее голове, и гром на востоке она услышала свой собственный стон. Кэт хотела, чтобы это мгновение не кончалось.

Его язык искушал, и она сдалась. Кай нырнул глубоко и взял все, потом еще. Этого, возможно, будет недостаточно. Без колебаний Кэт ответила на желание желанием, на жар жаром. Пока губы искали губы, ее руки касались его лица, наверстывали за упущенное время то, что она не забыла, вновь знакомились с тем, что было так знакомо.

Его кожа была грубой, с дневной щетиной, скулы и подбородок жесткие и четко очерченные. Когда ее пальцы медленно поднимались вверх, она чувствовала мягкое прикосновение его волос, раздуваемых ветром. От такого контраста она задрожала, прежде чем запустить пальцы глубже.

Кэт могла заставить его ослепнуть и оглохнуть от желания. Зная это, Кай уже не мог остановиться. Желание вскипело в нем, поднимаясь так быстро, что он ослабел прежде, чем его сознание восприняло то, что его тело не могло отрицать. Он прижал ее сильнее: жесткое к мягкому, грубое к гладкому, пламя к пламени.

Сквозь тонкий барьер ее блузки он чувствовал, как ее плоть становится теплой от его прикосновений. Кай знал, что кожа здесь чувствительна и так хрупка, как нежные лепестки розы. Запах будет столь же сладким, а вкус — медовым. Воспоминания, мгновения, мечты о большем — все это вместе почти сводило его с ума. Кай знал, каково это — иметь ее, и одно только знание возбуждало. Он почувствовал ее сейчас, и это чувство делало его иррациональным.

Кай хотел взять ее прямо там, рядом с морем, и пусть небо разверзнется и выльется на них.

— Я хочу тебя. — Уткнувшись лицом в ее шею, он искал все места, которые помнил, — Ты знаешь, как сильно. Ты всегда знала.

— Да.

У нее кружилась голова. Каждое прикосновение и вкус прибавляли водовороту скорость. Какие бы сомнения у нее ни возникали, Кэт никогда не сомневалась в своем желании.

Она накрыла их сейчас, взаимная, бездумная страсть, которую они всегда были в состоянии разжечь друг в друге.

— Мы не можем. — Задыхаясь, Кэт попыталась повернуться в его объятиях. — Кай, я не могу.

На этот раз, когда она взяла его лицо в ладони, это было сделано лишь для того, чтобы освободиться от него.

— Это неправильно.

Ярость, смешанная со страстью, читалась в его глазах, в том, как его пальцы сжали ее плечи.

— Это правильно для тебя. Всегда было правильно для тебя.

— Нет.

Кэт должна отрицать это со всей серьезностью, потому что он был убедителен.

— Нет, это не так. Меня всегда влекло к тебе. Глупо притворяться, что не так, но это не то, чего я хочу для себя.

Его пальцы сжались.

— Я спросил, чего ты хочешь. Ты сказала.

Пока Кай это говорил, небо разверзлось, как он и предсказывал. Дождь пришел с моря, принеся с собой вкус соли, сырой ветер и тайну. Мгновенно промокшие, они стояли, как были, близкие, далекие. Его руки крепко держали ее плечи, ее руки легко касались его лица. Кэт почувствовала, как вода омывает ее тело, бежит по его телу. Это возбуждало ее. Кэт не могла сказать, почему она не может поддаться этому чувству.

— В тот момент я действительно хотела тебя, не могу этого отрицать.

— А теперь? — спросил Кай.

— Я собираюсь вернуться в поселок.

— Черт побери, Кэт, чего ты еще хочешь?

Она смотрела на него сквозь дождь. Глаза его были темными, штормовыми, как море, которое бушевало за его спиной. Почему-то сейчас сопротивляться ему стало труднее. Кэт почувствовала, как ее желание завязалось узлом в желудке и вызвало головокружение. «Это все», — сказала себе Кэт.

Все как всегда. Желание без понимания. Страсть без будущего. Эмоции без причины.

— Ты ничего не можешь мне дать, — прошептала она, зная, что ей придется собраться с силами и уйти, сделав первый шаг. — Мы не можем ничего дать друг к другу.

Опустив руки, она отступила назад.

— Я возвращаюсь.

— Ты еще вернешься ко мне, — сказал Кай, когда она сделала первые шаги от него, и добавил тоном, который заставил ее заколебаться: — А если нет, не имеет значения. Мы закончим то, что начали.

Кэт задрожала, но продолжала идти. Закончить то, что начали. Этого она боялась больше всего.

Глава 6

Шторм миновал. Утром море стало спокойным и синим, посыпанным бриллиантами солнечных лучей с безоблачного неба. Правда, что дождь освежает — воздух, траву, даже деревянные и каменные постройки.

День был превосходным, безветренным. Кэт нервничала.

Она посвятила себя этому проекту. Ее договоренность с Каем заставила ее отправиться в гавань, как она делала каждое утро, подняться на палубу, когда она не желала ничего более, чем сложить вещи и уехать с острова. Если Кай выполнит договоренность после того, что произошло между ними на пляже, она тоже сможет.

Возможно, Каю передалось ее напряжение, но он никак это не прокомментировал. Они говорили только по необходимости, когда он выводил лодку в открытое море. Он стоял у руля, она на корме. И даже рев мотора не мог замаскировать напряженное молчание. Кай проверил лодочный компас, вырубил мотор. Оглушительное молчание продолжалось.

Разделенные палубой, они начали надевать свое оборудование: гидрокостюмы, грузовые пояса, которые придадут им нейтральную плавучесть в воде, фонари, чтобы освещать полумрак моря, маски для обзора. Кай проверил свой глубиномер и компас на запястье правой руки, затем посмотрел на светящийся циферблат часов на своей левой, а Кэт прикрепила ножны к своему водолазному костюму чуть ниже колена.

Не говоря ни слова, они проверили клапаны и уплотнения на баллонах, потом надели их, застегнув пряжки. По привычке Кай вошел в воду первым, ожидая, пока Кэт присоединится к нему.

Они вместе прыгнули в воду в согнутом положении.

Ее охватила знакомая эйфория. С каждым погружением Кэт ожидала, что подводный мир станет более банальным. Но каждый раз он все равно оставался волшебным. Кэт сознавала, что позволяет ей присоединиться к обитателям моря — регулятор воздуха с мундштуком и шлангом, по которому подается воздух из баллонов на спине, маска, дающая ей возможность видеть. Она знала важность каждого аксессуара и отдавала должное достижениям техники, затем поместила эту информацию в практический отдел своего мозга, но пока просто наслаждалась.

Они опускались глубже, поддерживая постоянный визуальный контакт. Кэт знала, что Кай часто нырял в одиночку, хотя это и рискованно. Она знала также, что, несмотря на гнев и обиду по отношению к ней, она вполне может доверить ему свою жизнь.

Кэт полагалась на инстинкты Кая и на его способности. Ее сейчас вел его опыт, возможно, больше, чем тщательные исследования и расчеты ее отца. Они прочесывали самый край территории, которую нанес на карту ее отец, но Кэт не чувствовала разочарования. Если бы она не доверяла навыкам и инстинктам Кая, никогда бы не вернулась на Окракоук.

Сейчас они направлялись гораздо глубже, чем во время других погружений. Кэт уравновесилась, напустив немного воздуха в свой гидрокостюм. Почувствовав давление на барабанные перепонки при изменении давления, она осторожно ослабила его. Повредив барабанную перепонку, она не сможет заниматься подводным плаванием несколько недель.

Когда Кай дал ей знак включить фонарик на голове, она повиновалась беспрекословно. Волнение начинало нарастать.

Солнечный свет был в нескольких саженях над ними. Здешний мир ни разу его не видел. Морская трава колыхалась в течении. Время от времени рыба, любопытная и достаточно смелая, плыла вместе с ними, только чтобы исчезнуть в мгновение ока при первом же резком движении.

Кай плавно двигался в воде, работая ногами, чтобы поддерживать равномерный ритм. Их фонари прорезали мрак, удивляя рыб, освещая скальные образования, которые образовывались в море на протяжении веков. Кэт разглядела в них фигуры и лица.

Она решила, что никогда не смогла бы нырять в одиночку, когда Кай замедлил темп, держа ритм с ее более извилистыми движениями. Ей было легко потерять чувство времени и направления. Воздух поступал в легкие простым вдохом, пока в баллонах находился кислород, датчик на ее запястье срабатывал только тогда, когда она не забывала на него взглянуть.

Даже о смерти можно забыть в этом волшебстве. А волшебство очень легко может привести к ошибке. Этот урок она знала назубок, но и он вполне мог ускользнуть от нее.

Отсутствие ощущения времени и свобода соблазняли. Почему-то оно было таким же чувственным, как безвременная свобода в объятиях возлюбленного. Кэт знала, что это удовольствие столь же опасно, как и возлюбленный, но ему столь же трудно противостоять.

Ведь так много можно увидеть, потрогать. Ракообразные различных форм, размеров и оттенков. Они жили здесь, в собственной среде, и так сильно отличались от тех беспомощных, что море выбрасывало на пляж, а дети собирали в ведерки.

Рыбы заплывали и выплывали из колышущихся водорослей, которые будут вялыми и безжизненными на земле. В отличие от дельфинов или человека, некоторые существа никогда не познают, как захватывающе жить в двух стихиях — воздуха и воды.