Клуб знакомств и в самом деле сильно отличался от того, телевизионного, однако и там было интересно. Да к тому же все так весело собирались в самый настоящий ресторан, потому что у одной из женщин юбилей намечался. А в рестораны Люба никогда не ходила, и уж точно не пойдет, если по доброй-то воле. Да и страшно, а со взрослыми…

Так Любочка стала посещать Гутин клуб знакомств.

Однажды, кажется на третьей или четвертой встрече, на нее обратила внимание красивая женщина лет пятидесяти (правда, потом оказалось, что ей несколько больше)… Возле женщины упрямо увивался какой-то пегий, невзрачный мужчина, и Любочка с интересом слушала, какие красивые слова он говорит.

– О, Дарья Викторовна! Ваш голос, он расплавленным оловом льется мне в уши…

– Да что вы такое говорите, Геннадий Архипович! – возмущалась женщина. – Вы меня просто каким-то фашистом выставляете – олово в уши!

– Нет-нет, я просто глохну, когда вас слышу! – заламывал руки влюбленный.

Увидев, с каким любопытством Любочка внимает мужским речам, женщина вдруг обратилась к ней:

– Милочка, а вы что млеете?

– Он… он так красиво вам говорит… – Люба мечтательно вздохнула. – Так преданно смотрит в глаза…

– Господи, милочка, выбросьте немедленно это из головы! – замахала на нее руками Дарья Викторовна. – И вообще, нужно поменьше заглядывать мужчинам в глаза, а почаще в их кошелек, там куда интереснее!

Любочка еще не вжилась в роль городской львицы, поэтому отреагировала по-простому:

– Ой, да что там такого интересного в этих кошельках? Вон у моего отца сколько денег, весь район под ним ходит, а разве он счастливый? Злой всегда, как цепной пес, радости не замечает, улыбается редко. А все деньги! Потому что от них одна забота…

Теперь собеседница уже не смотрела на Любу свысока, а даже напротив – с большим интересом.

– Главное в жизни это ведь не деньги, верно? – несло Любочку. – Главное… чтобы душа смогла осуществить желания… это еще Лопе де Вега сказал…

– Да-да-да, деточка, именно желания, а деньги тут совершенно ни при чем! Со-вер-шенно!! – затараторила Дарья Викторовна, усиленно кивая головой. – А вы, простите, не замужем? Ах, ну да же! Какой бы муж отпустил жену в такое заведение!.. А вам, деточка, непременно хочется принца? И чтобы с конем, да? С белым?

Люба очнулась и удивленно уставилась на женщину:

– Ну зачем мне конь-то? У нас в деревне своя конюшня. И белые кони есть, правда, не кони, а кобылы, но куда я их в город-то?

Видимо, Дарья рассмотрела в девушке что-то трогательное, потому что в следующие вечера она от нее совсем не отходила, не подпускала к ней никого и долго-долго наслаждалась беседой. А спустя еще неделю, когда Люба вместе с тетей Верой торопились на прием к доктору, тетя Вера случайно запнулась о тонкую веревочку, которую озорники ребятишки протянули над землей, и во весь рост грохнулась на тротуар.

– Вы не ушиблись? – подскочил к тете Вере незнакомый молодой мужчина в элегантном черном пальто. – Позвольте я провожу вас, а то тут ходить – одно беспокойство. То хулиганы нападут, то сами упадете… Пройдемте вон по той дорожке.

Тетя Вера так была растеряна, что не раздумывая кивнула головой, и незнакомец проводил двух дам до самой клиники. И всю дорогу он делал комплименты тете Вере, а сам глаз не сводил с раскрасневшейся Любочки.

– Пусть ваша тетушка идет к врачу, а мы с вами ее здесь подождем, – предложил он Любочке, когда они подошли к поликлинике.

– А чего мне там делать-то? – возмутилась тетя Вера. – Это вон ей надо, пусть идет, а мы с вами ее подождем.

И он ее дождался. И даже назначил свидание. И они стали встречаться. Оказалось, молодого человека зовут Мишей, он не женат и давно мечтает о такой светлой девушке, как Любочка. И она даже снилась ему иногда, честно-честно. А потом Миша встретил Любу из клуба – она все еще туда ходила как на работу. Встретил и сказал, что его мама тоже посещает именно этот клуб, вот ведь радость!

– А кто она? – удивилась Любочка.

– Ее зовут Дарья Викторовна, – потупясь, объяснил Миша. – Она очень хочет большую, крепкую семью, а в квартире проживаем только мы с ней вдвоем…

И он так тоскливо взглянул на Любочку, что той немедленно захотелось позвонить отцу и попросить денег на свадьбу.

– Это провидение, – еще добавил Миша, и Люба вдруг почувствовала, что очень скоро она познает счастье супружества.


– Вот так все и произошло, – радостно закончила Любочка. – А потом мы сыграли свадьбу. И вот вы видите, какая я счастливая получилась!

– Ты счастливая, видим… – проговорил Фома. – А зачем же ты нашей Аллочке всю свадьбу испортила? Зачем спектакль с детьми устроила?

– Ой, ну а как же! – всплеснула руками Любочка. – Я же сама слышала, как этот Геннадий Архипович Дарье Викторовне в любви признавался! Как же так можно, чтобы такую страстную любовь забыть за неделю и полюбить Аллочку? Он же сам не понимал, что творит! Это его бес попутал, моя бабушка всегда так говорит. Он бы женился, а потом бы ваша Аллочка случилась несчастной!

– Ага, это ты пойди ей сейчас объясни, – фыркнул Фома, но тут же получил от супруги мощный толчок и умолк.

– Ну хорошо, ты нагнала детей… кстати, а где ты их собрала-то? – удивилась Гутя.

Девушка охотно пояснила:

– А я возле нашего дома увидела, как дети шайбу гоняют, подошла, спросила – не хотят ли они заработать, ну и…

– Видишь, как девочка быстро к теперешней жизни приспосабливается, а ее к психиатру… – снова встрял Фома.

– И что? – нетерпеливо перебила мужа Варька. – Детей ты собрала, это понятно, а вот зачем ты… Люба, ты убила Геннадия Архиповича за то, что он не женился на Дарье Викторовне?

Варька сама не понимала, как она смогла такое произнести. Люба побледнела, вытянулась струной и вышла из комнаты.

– Ну кто тебя за язык-то тянул?! – вскинулся Фома. – Сейчас девка пойдет, сотворит что-нибудь с собой от расстройства! Все же надо учитывать, зачем ее отец в город послал!.. Люба!! Любовь Петровна!!

Люба вышла с какой-то потрепанной тетрадкой.

– Вот. Это мои откровения, – несколько напыщенно произнесла она и плюхнула тетрадку перед носом Варьки. – Там я записывала все мои чувства, как вы учили. И нигде про убийство ни слова! Потому что никого не убивала! Грех это!!

– Да я и не думала, что это ты, так отчего-то ляпнула, вырвалось как-то… – бормотала Варька, судорожно листая дневник.

– «Ничего не получается! У меня опять ничего не получилось!» – выхватила из рук дочери дневник Гутя и принялась читать. – Чего это у тебя не получилось, Люба?

– Ну там же написано – ничего! – ответила девушка. – Это было написано после того, как провалилась затея с детьми, а ваша Аллочка снова засобиралась в загс.

Неверовы опять углубились в чтение.

– «Придется приступать к решительным мерам… надо уберечь мир от зла», – прочитала Варька и пристально посмотрела на Любу. – Ну вот! А говорила, что не убивала! Тут же черным по белому написано… И с чего ты взяла, что жених Аллочкин – это уж прямо такое вселенское зло? Ну, не красавец, конечно, но уж убивать его за это…

– Да с чего вы взяли, что я его убить хотела?! – яростно принялась доказывать Люба. – Ничего там такого не написано! А к решительным действиям я потом приступила! Я хотела уберечь мир от зла, потому что Дарья Викторовна… я ее теперь мамой зову… не раз говорила: «Убью гада, пусть только попробует с кем-нибудь расписаться!» А мне не хотелось, чтобы она душу свою губила! А из-за любви люди голову теряют, и она могла на что-то решиться! А я взяла и пригласила наших Гусевых, все равно они там у нас в деревне без невест маются… А убивать – это грех! Не я это!

Неверовы переглянулись – вопрос о том, кто пригласил господ женихов, отпал сам собой. И про убийство больше говорить, пожалуй, с Любочкой не стоит – конечно, деньги у девушки имелись, однако ж не такие, чтобы запросто расплатиться с наемным убийцей, а ее новая семья чтобы об этом даже и не узнала.

– Значит, говоришь, грех, – припомнила еще «должок» Гутя. – А свечи зачем зажигала перед портретом Зеваева?

– Где? – не поняла Люба. – Я в церковь не хожу, зачем же свечи?

И здесь, похоже, девушка не врала. И все же к ней еще были кое-какие вопросы, однако их задать не успели – в прихожей раздалось щелканье замка и на пороге комнаты появилась Дарья Викторовна.

– Ого! – удивленно воскликнула она, завидев у себя в доме столько гостей. – Вот неожиданность-то!! Если б я знала, что вы здесь, я бы пораньше пришла… Любочка! Иди поставь чайник, будем угощать гостей.

– Спасибо, Дарья Викторовна, мы уже пили, – остудил ее пыл Фома.

– Ну вы как хотите, а я выпью… – отчего-то погрустнела хозяйка дома. – Только что проводили Гусевых… такие мужчины, такие…

И женщина собралась было всхлипнуть, однако тут же вспомнила интересную тему для беседы, и глаза ее вспыхнули.

– Но вы знаете, наши дамы настолько неприлично себя ведут с ними, просто неудобно, честное слово! Вот взять, к примеру, Викторию Даниловну! Боже, какой ужас! Она просто утянула этого Игната к себе! Согласитесь: в ее-то возрасте так навязываться! Это так унизительно! Так непристойно!

– Правильно, – хмыкнул Фома. – Куда пристойнее силой заставить его за собой ухаживать. И еще наивно верить, что он испугается какого-то пальто с капюшоном! Неужели вы, Дарья Викторовна, всерьез решили, что Гусев станет после этого за вами ухлестывать?

Дарья отставила чашку с чаем и процедила Любочке:

– Люба, выйди. Ложись спать, у нас серьезный разговор… Господа, не хотите ли пройти в кухню, мы там сможем поговорить без помех.

Пока Любочка отправлялась к себе в спальню, Неверовы перебрались на кухню.

Дарья Викторовна проверила, не подслушивает ли невестка, потом плотно прикрыла дверь и серьезно начала:

– Я сама давно хотела с вами поговорить… мне надо было это кому-то рассказать. Понимаете…

Она не выдержала, подошла к окну и нервно закурила.

– Я хотела поговорить с вами, Варвара, но подумала, что вы здесь окажетесь бессильны… здесь вообще никто не может помочь, хотелось просто поделиться…

И она отчетливо всхлипнула. Похоже, у дамы прорывались рыдания, но она с усилием их подавила.

– У нас в семье несчастье… Я специально отправила Мишеньку на охоту, чтобы мальчик отвлекся… отдохнул как-то… Он так переживает! Ах, боюсь, вам не прочувствовать всей горечи!

И Неверовы снова услышали сдерживаемые рыдания. Неверовы ждали – когда-нибудь Дарья Викторовна должна была приступить к главному.

– Совсем недавно Мишенька с Любой поженились, – затягиваясь сигаретой, начала женщина. – Мне еще в клубе приглянулась скромная, работящая девушка из глубинки. Только такой я видела жену своего сына. Они пылко, со всей страстью молодых сердец полюбили друг друга! Читали по ночам… Джанни Родари… нет, этого… как его… неважно, короче, читали по ночам, спорили о литературе, искусстве, упивались тригонометрией… а потом… потом мы стали замечать, что с Любочкой что-то не так.

– Вы знаете, если молодожены в медовый месяц ночью упиваются тригонометрией, то и с Мишенькой тоже что-то не в порядке, – не утерпел Фома.

Естественно, Варька тут же отреагировала пинком, но Дарья Викторовна плоской мужской шутки, похоже, даже не заметила.

– Она стала как-то непонятно себя вести, – продолжала женщина. – Стала пропадать по вечерам, наряжаться в какие-то немыслимые одежды! А недавно ко мне обратился господин Гусев! Можете себе представить – его подкараулила у дома какая-то женщина, накинулась на него и стала требовать, чтобы он… простите, такое даже произнести совестно, чтобы он за мной ухаживал! Не знаю, может быть, молодой человек решил, что это я выкинула такую глупость, однако ж… Я, конечно, расспросила – как выглядела та женщина, в чем она была одета и – о, ужас! Ее наряд полностью совпал с одеждой нашей Любочки! Девушка так ко мне привязана, что решила такой вот дикостью привлечь ко мне этого Гусева!

– То есть, вы хотите сказать, что Гусева подкараулила Люба? – уточнила Варька.

– Это она сама мне сказала… потом, конечно, как это бывает у людей с нарушенной психикой, все забыла… Боже! Ее отец предупреждал меня, что у нее могут быть обострения! Но… Как страшно видеть, когда твой близкий стремительно теряет рассудок! Люба не понимает что творит… становится совершенно больной! А вы ведь знаете – болезни психики не лечатся… Боже! Бедная девочка сходит с ума буквально на глазах…

Несчастная свекровь упала на стул, уронила голову на руки и постаралась от души пореветь.

– Да стоит ли так убиваться, Дарья Викторовна, – проговорил Фома. – Люба сумасшедшая не больше, чем все мы.

– Нет! – топнула ножкой Дарья Викторовна. – Вы не знаете! Вы же ее не видели! А я знаю!

Фома потер лоб и заговорил без всякой дипломатии:

– Я сам лично говорил с ее лечащим врачом, девушка здорова. Правда, чуть наивна, доверчива… легко поддается внушению, а в остальном…