Сьюзен Робинсон - Сокровище

- Я не верю тебе.

Вэлин опустил руки.

- Эмми, дорогая, у тебя три варианта. Можешь уйти, как есть, и опозориться, либо позволить мне привести в порядок твою одежду и волосы. Или же ты можешь бороться со мной, чем ты сейчас занимаешься, но в этом случае мы окажемся на полу, и погубленным тогда окажется не только платье.

Только несколько минут назад он говорил о любви. Неужели это он всерьёз? Или же это у него расхожее слово для проявления нежности к тем леди, которых он желает? Эмми часто заморгала и попыталась обдумать этот вопрос, но у неё не было опыта настоящей любви. В большинстве её махинаций жертвы заявляли о почитании и любви, она же всегда распознавала ложь. Однако сейчас уверенности не было.

Однажды несколько недель она играла роль гувернантки, чтобы найти план дома. Владелец попытался соблазнить её за спиной у жены. Это не было любовью и напомнило ей трагедию матери. Несколько раз она развлекалась в обществе под видом французской графини, и многие мужчины обращали на неё внимание и делали непозволительные предложения. Это не было любовью.

Она была убеждена, что чувства её матери к Эдмонду Чипу, тоже не были любовью. Она любит Франта, Фиби и Спрута. Она любит Долли, Бетси, Недотёпу и Ворюгу. Но у неё никогда не было ни времени, ни возможности, чтобы полюбить кого-то ещё.

Ладони Эмми похолодели, она нерешительно, с неохотой, подошла к Вэлину и повернулась к нему спиной.

- Пожалуйста, застегни мне пуговицы.

Девушка на мгновение почувствовала его руки на своем платье. Затем они поднялись, не застегнув ни единой пуговки, она развернулась и увидела, как он пристально изучает свои пальцы. Он поднял взгляд, на его лице не было ни тени гнева или суровости. Его глаза были широко распахнуты от изумления.

- У меня трясутся руки.

- Я вся затряслась, когда услышала голос Кортленда.

- Нет, ты не понимаешь. Они не тряслись, с тех пор как…

- Да?

Эмми ждала, но Вэлин только покачал головой и развернул её. На этот раз он застегнул ей платье. Когда она начала приводить в порядок причёску, он помог ей закрепить тяжелые локоны. Она вручила ему последнюю шпильку, и он воткнул её на место. Его рука задержалась на её волосах, собранных в аккуратный пучок.

- Ну и ну, - прошептал он.

Эмми повернула голову.

- Что-то не так?

- Не знаю, - рассеянно произнёс он. Его руки спустились на её плечи, а губы очутились возле её уха. - Эмми, что ты сделала со мной?

Развернувшись, Эмми вскрикнула.

- Я? Я ничего не делала. Ты - дьявол, целуешь меня и… и губишь мою…и заставляешь меня… о!

Он усмехался ей с таким понимающим видом, что Эмми снова начала краснеть и пробормотала: - Я не останусь здесь, чтобы вы насмехались надо мной, милорд.

Она подхватила юбки и прошествовала к двери. Рывком распахнув её, она величественно вышла наружу. Смеясь, Вэлин предложил:

- Не уходи, дорогая. Если останешься, у нас будет больше поцелуев и больше причин для гибели, и я знаю, что это понравится тебе, как и раньше.

- Лучше я проведу неделю с продажными законниками, убийцами и каторжниками, или попытаю шанс с полисменами, чем ещё на минуту останусь с тобой.

Она уже собралась захлопнуть дверь, как до неё снова донёсся его голос, теперь уже мягкий, как ветерок, который по-прежнему играл с её юбками.

- Эмми.

Её взгляд встретился с его.

- Прошу, не уходи.

Что-то промелькнуло в его глазах, и он протянул ей руку. Вэлин, стоящий там, высокий и прекрасный, своим видом устрашал больше, чем самый зловещий враг из преисподней.

- Я не могу остаться, - сказала девушка.

- Почему?

Она лишь пристально смотрела на него, и он подошёл.

- Нам надо поговорить.

- Нет, не о чем. У нас есть соглашение, милорд. Пожалуйста, придерживайтесь его и отстаньте от меня.

Закрыв дверь, она смогла расслышать, как он произнес сам себе: «Ох, Эмми, ты, право, просишь невозможного».

Когда она ушла, Вэлин сделал глубокий вдох и выдох, затем подошёл к окну и посмотрел на отдалённые покрытые зеленью холмы. Ветер принёс аромат луга и дикого цветка. Жимолости?

Вэлин тряхнул головой. В этот раз он сделал кое-что такое, чего никогда не делал раньше. Он назвал Эмми «любовью». Слово появилось на его губах прежде, чем он узнал об этом, выскочило так естественно, что он сначала подумал, будто ему показалось. Но поражённый взгляд Эмми подтвердил его страх. Он на самом деле произнёс его.

И её реакция на него заставила забыть свой промах. Она желала его так же сильно, как он желал её, но она не доверяла ему. Она боялась. Видимо, мужчины, с которыми она связывалась раньше, отличались ненадежностью. Однако он смог разглядеть в её глазах теплоту чувства, связывающего их. Они питали друг к другу нежные чувства, они желали друг друга. Он не хотел думать о чём-то бόльшем.

- Более не совершай этой ошибки, - предостерёг сам себя Вэлин.

Он знал, почему не говорит женщинам, что любит их. Он избегал этого слова с тех пор, как умерли Каролина и его отец. Отец любил Каролину. Долгие годы после пожара он был ожесточён против любви, считал, что с ней приходит опасность, предательство и неизбежные беды. В его жизни появлялись и исчезали женщины, но он не доверял ни одной из них. За последние несколько лет он решил, что оставил те глупые и печальные представления далеко позади, но слово так и не произносил.

Его друзья постоянно говорили это слово своим жёнам и любовницам. До сих пор ни одна женщина не побудила Вэлина произнести подобное заявление. Возможно, всё дело в улучшении его нрава, вызванное очарованием Эмми.

- Наверно, так и есть, - пробормотал он. Какой бы ни была правда, одно он знает наверняка. Стоило ему с Эмми очутиться в одной комнате, как между ними вспыхивало влечение. Внезапно жизнь стала весьма интересной.

Остаток дня, чтобы снова не оказаться наедине с Вэлином, Эмми потратила на общение с тётей Оттолайн. Ей не нужно было волноваться, поскольку остальные гости требовали достаточно много внимания. Он должен был успокоить оскорблённые чувства предполагаемых невест и их семей, и вдобавок пригладить пёрышки вдовам и матронам, которые нашли столь внезапное заявление не соответствующим принятым правилам этикета.

Молодые особы, внезапно вспомнив о важных встречах в городе, начали разъезжаться. Мисс Кингсли задержалась дольше всех. Для Эмми неприязнь молодой леди стала очевидной из-за самонадеянности последней в том, что только она может завоевать и удержать внимание Вэлина. Пока помолвка Эмми не была объявлена, мисс Кингсли не обнаруживала своего презрения к девушке.

Вечер прошёл довольно терпимо для Эмми благодаря нескольким приглашённым друзьям Актона. Их буйство и нетрезвое состояние потребовали от Вэлина постоянного внимания. К тому времени, когда он освободился, Эмми уединилась в своей комнате и ожидала, пока часы Эджинкорт Холла пробьют два. Затем, собрав свои инструменты, она вместе с Бетси тихо прокралась через дом к Башне Искусств, где они стали ждать Недотёпу и Ворюгу.

Спрятавшись в тени, Эмми вздохнула. Бетси поставила свою сумку на пол и приблизилась к девушке.

- Ну, девочка моя. Что стряслось-то? Весь день ты какая-то подавленная, вздыхаешь и места себе не находишь, словно побитая кошка.

Когда Эмми что-то пробормотала, Бетси придвинулась поближе.

- Что ты сказала?

- Я сказала, что маркиз признался мне в любви.

- Ого-го!

- Зачем ему понадобилось это говорить?

- Не знаю. Он из тех чудных малых, что заботятся о леди?

Эмми снова вздохнула.

- Конечно, он никогда не испытывал недостатка в их внимании, но…видишь ли, он и не из тех, кто прячет от других своё раздражение или гнев.

- Какое везение.

- Почему?

- Да потому, - произнесла Бетси. - Он из тех типов, у которых что на уме, то и на языке, вот он тебе признание и выдал.

Эмми не посмела критиковать данное мнение. Бетси права. Вэлин Норт принадлежал к тем людям, которые не скрывают своих мыслей. Если он считал человека глупцом, всё его раздражение выражалось в яростном взгляде. Если же кто-то навлекал на себя его гнев, Вэлин был способен повернуться к нему спиной и покинуть его посреди беседы, подвергая себя последствиям общественного замешательства. Резонно, что он был в равной степени открыт для проявления более дружелюбных чувств.

- Он никогда не врал мне,- погрузилась в размышления Эмми.

Бетси фыркнула.

- Редкостный парень.

- Но… но сейчас, когда я могу спокойно рассуждать,- сказала Эмми,- сейчас, когда я думаю об этом…

- Да?

- О, Бетси, - Эмми почувствовала, как шею и лицо заливает краска,- я не знаю, что и думать. Он признался мне в любви во время, когда мы… ну…

- В одну из тех интимных минут?

Эмми кивнула, закусив губу.

- Ну, не знаю, что и сказать.

- И даже, если он так думает, он ведь не знает, кто я, или чем занимаюсь, или…

- И что? Ты уже говорила, как он ненавидит всех тех леди, которые кидаются на него, - Бетси прислонилась к стене рядом с дверью. - Ты гораздо разумнее любой из них, и намного интересней.

- Бетси, я не леди. Я недостаточно хороша для него.

- А те, другие?

Эмми секунду поколебалась.

- Тоже.

- Ну, тогда почему не ты? - Бетси положила руку на плечо Эмми. - Посмотри, девочка моя. Что ему на самом деле досталось? Помимо его прямоты и титула, я имею в виду. Один его братец - никудышный малый, другой - похоронил себя среди старых пыльных книг, а у тётки ума меньше, чем у ежа.

- Хочешь сказать, он - одинок.

- Вот-вот.

«Как и я», - подумала Эмми. Мы оба заботимся о ближних, но о нас некому позаботиться. И когда он не страшен, он нежен и довольно мил.

- Посмотри на это вот с какой стороны,- продолжила Бетси. - Если не ты получишь его, получит кто-то другой, как тебе такой расклад? Что, если он начнёт ухаживать за этой жеманной мисс Кингсли, которую ты так любишь?

- За этой малодушной, надменной шлюшкой,- добавила Эмми.

- Вот - вот.

- Но он не знает, кто я на самом деле.

- Ты собираешься уехать и никогда больше его не видеть?

Эмми не думала об этом. Она представила себе свою старую жизнь, жизнь без непоколебимого лорда, так изменившего её. Если бы она никогда не встретила Вэлина, было бы довольно просто вернуться в Лондон. Ранее, дело и родные братья и сестра настолько занимали её, что она даже и не замечала своего одиночества. Теперь, возвращение казалось хуже ссылки в дебри Австралии, хуже однообразного механического труда или работного дома [39], хуже Ньюгейта. За последние несколько недель влечение к Вэлину Норту показало ей всю глубину переживаний её матери. Эмми раньше и представить себе не могла, что подпадёт под искушение, пока чёрт не дёрнул Вэлина встать на её пути. Святые хранители, что же ей теперь делать?

- Они идут, - шепнула Бетси.

Эмми услышала тихое бряцанье, когда Недотёпа заворачивал за угол, волоча за собой тяжёлый саквояж. За ним следовал Ворюга вдобавок с двумя пустыми сумками.

- Пссс, миссис, вы здесь?

- Идите за мной, - выступила из тени Эмми.

Один за другим они проскользнули в башню и поднялись по винтовой лестнице. Эмми сделала знак всем двигаться на цыпочках, когда они проходили мимо рабочего кабинета и архива Кортленда, поскольку брат Вэлина был известен тем, что мог полночи проводить за изучением наиболее захватывающих страничек средневековой истории. К счастью, комнаты были пусты. Не обнаружив никого в кабинете Бофора, Эмми быстро повела свою маленькую банду к каминной полке. Недотёпа нашёл лампу и зажёг её.

- Здорово! - воскликнул Ворюга, рассматривая изразцы на камине. - И где сокровище?

- Я его ещё не искала. Не будь таким нетерпеливым, - Эмми поставила на пол ещё одну лампу и достала из кармана юбки клочок бумаги. - Вероятно, нам понадобится вот это.

- Только не эти иностранные фразы, - взмолился Ворюга.

- Они очень важны, - Эмми поднесла бумагу поближе к свету. С помощью французского и латинского словаря она перевела четыре иностранных предложения. - Смотрите, первая фраза «J'y suis, j'y reste» - «Я здесь, здесь я остаюсь».

Она посмотрела на остальных. Недотепа тряхнул головой, Эмми вновь обратилась к списку.

- Следующие слова на латыни. «Sic itur ad astra» - «так идут к звёздам». Кто-нибудь видит здесь звёзды?

- Ни одной, - ответила Бетси.

Эмми прочитала третью фразу:

- «Si stа viator», она означает «остановись, путник», - девушка озадаченно посмотрела на своих спутников и продолжила, - четвертая фраза, «Tria juncta in uno», «трое соединяются в одно». Вы видите что-то подобное?

Они безуспешно обвели взглядом комнату.

Эмми засунула бумагу обратно в карман.

- По крайней мере, у нас есть спирали. Возможно, это всё, что нам нужно. Давайте начинать.