- Она чертовски депрессивная.

- А «Пыль на ветру» нет?

Гари пожал плечами. Зак и Стив начали играть, два инструмента, сливающихся в звучании в один. Мелодия окружила ее, захлестнула, взбудоражила душу. Она полюбила эту песню с первого раза, как только услышала ее. Она говорила с ней на уровне, который, она знала, Джо, со всеми его поддразниваниями, не смог бы постичь. Волоски на руках встали дыбом.

- Как там поется? - спросил Джо с улыбкой.

Эмма начала петь, и его улыбка исчезла. Он не сводил с нее взгляда, а его глаза были наполнены восхищением, удивлением и еще большим голодом. Она не знала, то ли рассмеяться, то ли пересечь комнату и жестко поцеловать его.

Кирк взял на себя второй куплет. Боже, у него поразительный голос. Она могла напевать, удерживать ритм и делать правильные переходы, но она и в подметки не годилась Кирку. Затем Джо гармонично присоединился к нему, и ее мир перевернулся. Он был прав. Это чертовски депрессивная песня.

Ничто не длится вечно, неважно как сильно человек этого хочет. Жизнь заканчивается. Все в конечном счете рушится и превращается в пыль. Это была правда, которую она давно поняла. Но слышать эти слова из уст мужчины, которого она любила…внезапно ей стало нехорошо от этой правды. И никогда не станет. Дерьмо. И что теперь делать?

Она начала учащенно дышать. Похоже, нужен пакет, чтобы дышать, глубоко дышать. Сердце начало колотиться в груди. Легкие сжались.

Она была влюблена в Джо. Когда это случилось? Эмма вскочила бы на ноги и побежала в спальню, если бы здравый смысл не притормозил ее. Ей не нужно лишнего внимания, просто выбраться отсюда. Наружу, где она сможет подышать. Побег был единственным вариантом. Эмма медленно направилась в спальню. Она бросила свой дневник на гору одежды, разбросанной по кровати, затем присела с краю, чтобы достать новые коричневые замшевые ботинки из коробки и обуться. Схватив подходящий жакет, она направилась к двери, потирая рукой лицо.

У нее вышибло почти весь воздух, когда она ударилась в тяжелую стену из мускул. Джо.

Он обхватил руками вокруг ее предплечий.

- Что-то не так?

Она хотела засмеяться. К черту, она хотела разреветься. На вид такой безвредный вопрос, и все же он вызвал самую странную реакцию в ней. Она уставилась на его грудь, прикидывая, как долго она сможет остаться запертой в этой комнате со всеми ними.

- Мне нужно прогуляться.

- Снаружи?

- Да.

- Прямо сейчас? - тихо спросил он.

- Да, прямо сейчас. - Он слышал ее быстрое дыхание, чувствовал легкую дрожь в руках.

- Посмотри на меня. - Он приподнял ее подбородок. - Что-то напугало тебя.

- Угу, - призналась она. Не было смысла лгать по этому поводу.

- Я провожу ее, - вызвался Гари.

Эмма потерла лоб тыльной стороной большого пальца. Когда же это случилось? Ей даже не позволялось пойти самой прогуляться? Есть ли ‘о черт, что теперь?’ момент побыть наедине с собой?

-Нет. Я прекрасно справлялась сама все эти годы. Думаю, я смогу управиться с прогулкой под солнцем без большого сильного парня рядом, защищающего меня.

Джо поднял бровь.

- Кажется, она не понимает, что может произойти с женщиной ее внешности в таком городе, как этот, - пробормотал Гари.

- Какого черта все это значит? Как я выгляжу?

Стив и Зак начали предлагать варианты. Эмма слушала в пол уха.

- Женственная.

- Миниатюрная.

- Немного хрупкая.

- Слабая.

- Красивая. - Сейчас это был другой голос, и не могло быть ошибки в том, кому он принадлежал. Эмма обошла Джо и сосредоточилась на Бобби. Он пожал плечами. - Ты же хотела знать, что имел в виду Гари. Это то, о чем он говорил. Красивая женщина вроде тебя, прогуливающаяся одна в незнакомом городе, - это опасно. Я не знаю, почему он просто не может сказать это тебе напрямую.

Кирк кивнул.

- Солнышко, что ты будешь делать, если мужчина размером с Гари пристанет к тебе?

- Ударю коленом по яйцам. Что может произойти и с тобою через пять секунд, если ты не отпустишь меня.

Джо вздохнул.

- Парни?

Они встали и ушли.

- Нет! Ты…- Проклятье, это не то, что она хотела. - Что ты делаешь? Тебе же было так хорошо. Ты проводил время с парнями.

- Я с парнями каждый день. Ты хочешь пойти прогуляться, мы пойдем прогуляться. Просто дай мне несколько минут, ок?

- Нет. - Она покачала головой. - Я не хочу, чтобы ты шел со мной.

- Почему нет?

Потому что это было именно то, что она хотела. Проводить время с ним. Никаких автобусов или саундчеков или замкнутых пространств со слишком большим количеством глаз и ушей. Никаких бешеных фанатов или пятиминутных сборов, прежде чем они должны быть где-то еще. Только они вдвоем. Наедине.

- Да что с тобой происходит? - спросил он с ужасающей нежностью. - Уже в третий раз за два дня у тебя слезы из-за меня. Я имею в виду, в первый раз я был вправду виноват. Я был тем еще ублюдком, но… Может у тебя начинаются...

- Нет.

-... Месячные? Я могу понять, женские гормоны и все такое. Знаешь ли, у меня есть сестра.

- Боже. - Она уткнулась лицом в его грудь. Как он может быть таким милым, и в то же время чертовски раздражающим? - Мне жаль твою сестру. Вероятно, ты был ужасным братом.

- Нее, я фантастический брат. - Он проводил рукою вверх-вниз по ее спине. - Тебе нужно что-нибудь? Тампоны или что-то еще, мороженное, картофельные чипсы, покрытые шоколадом… Я, голый?

Она пыталась не засмеяться и у нее не вышло.

- Остановись. Это не гормоны. У меня не начинаются месячные. У меня их не бывает.

- Совсем? - Он выглядел настолько сбитым с толку, что она рассмеялась вновь.

- Совсем, раз уж мы заговорили об этом.

- Это вообще нормально для здоровья?

- Ээ! - Она не знала, что было сильнее. Желание задушить его от отчаяния или принять его предложение, где он голый. - Просто… иди одевайся. – Очевидно, это был единственный способ прогуляться с Джо. Сейчас, если бы они только смогли осуществить это без того, чтобы его узнали. - И постарайся не выглядеть таким похожим… на себя.

Одна сторона его рта приподнялась в улыбке.

- Сделаю все возможное.

Пять минут спустя он вышел из ванной, натянув черный джемпер с длинными рукавами, чтобы спрятать татуировки из вида. Он заправил футболку в штаны, подцепил солнечные очки за ворот и убрал волосы с лица. Эмма открыла было рот, но закрыла его, когда не смогла подобрать слов, затем снова открыла.

- Это мужской пучок?

Он покачал головой.

- Это он. - Она провела языком по внутренней стороне щеки, а затем ухмыльнулась. - Посмотри на себя, весь такой метросексуал.

Он вздохнул.

- Уверен, слово, которое ты искала - хипстер.

- Разве? Или это просто делает тебя менее мужественным?

- Ты же сама хотела, чтобы я не выглядел похожим на себя.

- Да, но ты, оказывается, знаешь, как сделать мужской пучок.- Она наклонила голову. - Есть что-то еще, что я должна знать?

- Ага. - Он уставился на нее. – Ты сводишь меня с ума.

- Я чувствую твою боль, самец. Действительно чувствую.

- Боже. - Он потряс головой и зарылся в свою спортивную сумку, переложил свой бумажник в задний карман и нацепил черную кепку на голову. Ее смех умер. – Черт.

- Ну что теперь?

- А тебе идет. - Он посмотрел на нее нечитаемым взглядом, надевая очки и не комментируя это. - Такой сексуальный.

- Ты меня доконаешь. - Он протянул ей руку, и она приняла ее, когда они направились к лифту. - Куда бы ты хотела отправиться?

Хотя бы на время как можно дальше от отеля, куда - не имеет значения.

- Мы могли бы отправиться на Великолепную Милю.

- Куда?

- Великолепная миля. Место для шоппинга в Чикаго.

Его брови нахмурились, когда он нажимал кнопку вызова лифта.

- У тебя куча одежды со вчерашнего выхода и ты хочешь опять туда?

- Мне нужна новая пара шпилек. Прошлой ночью дождь уничтожил ту пару, что у меня была. - Губы Джо скривились в улыбке плохиша. Эмме внезапно захотелось, чтобы он еще не надевал свои очки. Она обожает смотреть в его глаза. - Или, если хочешь, мы могли бы отправиться в салон и сделать тебе маникюр. Это действительно бы сплотило весь этот метро-стиль, который на тебя надет.

– Хипстер, - пробормотал он, снова нажимая кнопку вызова.

- Неважно.

- Боже. - Он снял очки и потер руками лицо. - Дай-ка угадаю. Думаешь, мне нужно сделать еще и депиляцию.

- Черт побери, нет!

Двери лифта открылись.

- Это хорошо, потому что никакого воска не будет рядом с моими яйцами. Никогда.

- Так же, как и других женских рук, - прорычала Эмма. - Что могло бы случиться при восковой депиляции.

Его губы растянулись в широкой улыбке.

- Ого. - Он завел ее спиной в лифт и прижал к углу, используя свое тело так, чтобы она не видела ничего, кроме него. - У кого-то сегодня проснулось собственническое чувство.

Это правда, и ей это не особо нравилось. Но он пробежалась ладонями спереди по его джемперу, от предплечий до пресса и ниже.

- Это мое, - заявила она шёпотом, когда обхватила его пах, наслаждаясь тем, как быстро он вдохнул воздух и тем, как пошевелилось там от ее прикосновения.

- Ты не услышишь возражений от меня.

Тихий звук заставил ее спину выпрямиться. Она уставилась на Джо, затем услышала снова. Веселое хихиканье. Ее лицо покраснело.

- Джо?

- Да, Солнышко?

- Мы одни в лифте?

Его улыбка все сказала за него.

- Поздновато беспокоиться об этом.

- Дерьмо.- Она уперлась лицом в его грудь и засмеялась. Что еще она могла сделать?

Джо проснулся в кромешной темноте. Один в постели.

После проведенного дня с Эммой в его руках, когда они свободно гуляли в центре Чикаго, они вернулись в номер и провели остаток дня смеясь, занимаясь любовью и засыпая, только чтобы проснуться и повторить все снова. Он никогда не испытывал ничего подобного. Быть полностью погруженным в женщину или заботиться больше о том, чтобы вызвать ее улыбку, или сорвать вздох с ее губ. Это было важнее, чем просто кончить. Это было совершено новое и ужасающее явление. Он отчаянно нуждался в этом снова. Конечно, он взглянул на часы: было 2:30 утра. Если бы он знал, куда убежала Эмма.

- Солнышко? - Джо вылез из кровати и потянулся. Нигде не было и пятнышка света, чтобы помочь ему в зрительном поиске или дать намек на ее местоположение. Даже жалюзи, ведущие на балкон, были натянуты. Она никогда не делала этого. Эмме нужен свет, окно в наружный мир. Она не создавала темноты, не закрывала помещение так тщательно, неважно насколько просторное было место. Происходит что-то очень плохое.

- Эмма?

Дверь в ванную закрыта, душ работал. Теперь он пошел на звук, он изумился, как он мог пропустить это. Но когда он пересек комнату и потянулся за ручку, он понял, что под дверью не было полосы света. Он вошел в ванную, и благодаря тому, что он проснулся в той же темноте, что встретила его теперь, он мог прекрасно видеть.

Эмма сидела на полу стеклянного душа, колени плотно прижаты к груди, голова склонена так, что вода била по ее плечам. Она ощутимо дрожала, ее руки тряслись так сильно, они скользнули вниз по ее мокрым ногам.

- Вот ты где, - прошептал он, потянувшись к выключателю.

- Не надо. - Она обхватила руками голову. Не из-за того, что она не хотела, чтобы он видел ее страдания, больше похоже на то, что она хотела защитить себя от невидимого врага. Он по-настоящему хотел, чтобы это было из-за клаустрофобии, вызванной полным отсутствием света, но жалюзи не были закрыты, когда они засыпали, обнявшиеся и насытившиеся. Нет, она закрыла жалюзи перед тем, как запереться в ванной. Ее боль была не эмоциональной, она была физической.

- Держись, Солнышко. - Открыв стеклянную дверь, он шагнул внутрь и у него тут же перехватило дыхание, когда ледяная вода попала на его грудь. Он выключил душ и взял ее в свои руки. - Я держу тебя.

Боже, как долго она сидит тут? Ее кожа, словно лед. Она тряслась так сильно, что зубы стучали, пока он нес ее в спальню и усаживал посреди кровати, закутывая ее в одеяло, которое они скинули до этого, чтобы согреть ее.

Он не тратил времени и тут же вернулся в ванную, где схватил полотенце и ее косметичку. Высыпав содержимое сумки на полотенце, он начал искать, отпихивая каждую вещь в сторону, пока не нашел ее шприц для инъекций и направился в спальню.