Возможно, если Лидочка выживет, Лада сможет его простить?

Фары проезжающей навстречу машины ударили по глазам. Ник взял чуть правее, вспомнив тот день, когда ему позвонила невменяемая жена и, рыдая в трубку, сообщила, что попала в аварию. Чтобы не допустить скандала, он поручил юристам замять это дело. Дорога была горной, опасной… и сделать это было довольно легко. Вечно занятой, он даже не сразу узнал, что в той аварии пострадали и погибли люди… Ему было не до этого. Он готовился поглотить очередную компанию. Компанию Владиславы…

Это был грандиозный скандал, на который Ник совсем не рассчитывал. Больше шума в мире моды наделал разве что антисемит Гальяно. Старине Джону его неосмотрительные высказывания стоили работы. Нику Норману… довольно внушительного убытка. Звездные клиенты оказались удивительно чистоплотными в том, что касалось моральных аспектов ведения бизнеса... Их возмутили его методы. Сделка на крови – так в прессе окрестили то, что он сделал. И, естественно, плоды этой сделки никто не стал пожинать. Это был провал. Абсолютный провал, который чудом не задел другие бренды конгломерата. Это была его единственная неудача…

Обнаружив, что Ника нет, Лада медленно вернулась в гостиницу. Заставила себя съесть то, что приготовила, и, словно заведенная кукла, вернулась в свою комнату. Открыла шкаф, где, как и раньше вперемешку с ее, висела одежда мужа. Натянула на себя его теплую кофту, которая все меньше и меньше пахла Сергеем… и, завернувшись в нее, опустилась на кровать. Одинокая… как и хотела. Слезы обожгли веки и, прорвав неплотный заслон ресниц, скатились из глаз. Лада закусила костяшки пальцев, уткнулась лицом в подушку, заглушая рыдания. Все случилось именно так, как она и хотела! Так почему же теперь так больно? Господи, почему?!

Может быть, прав Ник? Может быть, наказание действительно затянулось? К чему все ее жертвы? Кому они нужны, кроме нее самой, потерявшейся в боли… Спрятавшейся в ней от всего мира, в котором больше не было ни мужа, ни сына... В котором была лишь она… искалеченная. Без перспектив. Лишенная права стать матерью… Будто наказанная за то, что так долго этому противилась.

Могла ли она стать счастливой? Могла ли ее жизнь стать… Сносной? Да… Хотя бы так… Хотела ли она вырваться из вязкой трясины тоски? Хотела ли отпустить свою боль, за которой пряталась… от необходимости что-то решать… куда-то идти… чем-то заниматься и к чему-то стремиться. Она плыла по течению. Встречала рассветы, провожала закаты… Она сидела в одиночестве на своем утесе, под завязку наполняясь солью, словно ей было мало соли на щеках, и гадала, для чего это все? Кому? Зачем?

Где-то там, за окном, сверкнула молния. Грянул гром. Дождь громко забарабанил по стеклу. Видимо, на погоду, разболелась нога. Но Ладе было лень вставать, чтобы даже просто принять лекарство. Почему-то сейчас ей вообще ничего не хотелось. Разве только кричать, срывая криками горло. Заглушая разбушевавшуюся стихию и ревущую в душе безнадёгу.

Злясь на себя, на то, что позволила себе так расклеиться, Лада встала. Вспомнила, что в последний раз видела свои таблетки в столе на рецепции. Натянув тапки, вышла из комнаты. Свет снова мигал. Так происходило каждый раз, когда поднимался ветер. Иногда она и вовсе оставалась без электричества, и тогда использовала допотопный дизельный генератор, который тарахтел на всю округу.

Лада плюхнулась на стул, склонилась над столом, открывая запертый ящик. Взгляд скользнул по ключнице и на мгновение замер. Ник не сдал ключ! Точно… все ключи на месте, и только от пятого номера – нет! Забыл? Или… Хаотично шаря руками, Лада нащупала кнопку запуска и включила компьютер. Нет, она помнила, что Ник оплатил проживание на десять дней вперед, но все же хотела убедиться… Так и есть! Дернув ручку сейфа, Лада достала запасную связку, припадая на ногу, стремительно прошла по длинному коридору, открыла дверь…

Его кофта висела на открытой дверце шкафа. Из небрежно брошенной на полу сумки свисал рукав его зеленой толстовки… На небольшом трюмо – парфюм. Облегчение ударило по и без того не слишком твердым ногам. Зарывшись в ладони лицом, Лада медленно опустилась на разворошенную постель. Он не уехал… Не уехал! Женщина скользнула рукой по простыням, нащупала подушку и, вжавшись в нее лицом, жадно вдохнула.


Глава 12


Как и в первый раз, он нашел ее на утесе. Она так же сидела на самом краю, вглядываясь в горизонт. В точку, где розовый перламутр рассветного неба смешивался с серебристой, искрящейся на восходящем утреннем солнце гладью воды. Остановился и замер, почему-то робея показаться ей на глаза.

- Я думала, ты навсегда уехал… - повернув голову в профиль, тихо сказала Лада.

- Нет… Просто появились дела.

- Ник… - Лада поднялась с песчаника, опираясь на руку, и вскинула на него взгляд. Ее глаза были чуть припухшими, как если бы она долго плакала. Сердце мучительно сжалось, пропустило удар. Из-за него? Она плакала из-за него?

- Да? – откашлявшись, пробормотал он.

- Я не хотела тебя обидеть. Тогда… я вела себя абсолютно неправильно.

- Да, уж… Дать на первом свидании и ломаться на втором… такое не часто встретишь.

Глаза Лады изумленно распахнулись. Ник успел пожалеть, что позволил себе подобную резкость. Но почему-то рядом с ней абсолютно не хотелось играть. Ему было важно, чтобы она приняла его настоящим. Грубым, жестким, бескомпромиссным! Чтобы она поняла… Губы женщины шевельнулись, будто она хотела что-то сказать, но так и не сделав это, она откинула голову и звонко расхохоталась. Громко, не сдерживаясь. Зарылась смеющимся лицом в ладони, раздвинув пальцы, посмотрела на него и снова прыснула.

- Ты не романтик, да?

- Как знать… - пожал Ник плечами.

Она отвела руки от лица и неловко растерла ладонями бедра. Смущенная… отчего-то смущенная. Но все же имеющая смелость смотреть прямо в глаза. Купая его серебро в зелени своего внимательного взгляда.

- Устал? – не удержалась, спросила… Проявляя какую-то исконно женскую заботу. Тронув его этим до ноющей боли в груди. Заставляя думать о том, как много он упустил, не зная такого внимания раньше.

- Немного. Два дня не спал. Всю ночь пил кофе. Теперь нескоро захочется.

Лада прикусила губу, качнула головой в сторону дома:

- Пойдем… Я тебе как раз перестелила постель. Выспишься, отдохнешь, а все остальное – после.

Чуть поколебавшись, Ник все же послушно пошел за ней. Все остальное, и правда, могло подождать. Главное, что Лада осознала, что была неправа. Ее смех до сих пор звенел в его голове.

- Может быть, ты голоден?

Нет… Усталость была такой всеобъемлющей, что даже на голод не оставалось сил. Ник покачал головой.

- Ключ не потерял?

Ник похлопал себя по карманам и снова качнул головой. Лада проследила взглядом за его руками, поднялась к глазам, вокруг которых залегли тревожные тени. Лучики морщинок углубились, разбегаясь из уголков воспаленных долгой дорогой глаз. Борода стала еще гуще, а волосы находились в полнейшем беспорядке. Их, как ободок, поддерживали вздернутые на макушку очки. Одежда после долгой дороги помялась. Ник должен был бы выглядеть неряшливо, а вместо этого… выглядел чистым сексом. Настолько мужчиной, насколько это вообще возможно. А его аромат… Лада сглотнула:

- Чистые полотенца на полке. Халат… я тоже обновила. Ну… отдыхай.

Он ничего не сказал, просто мазнул на прощание взглядом. Цепким каким-то, обещающим… Стараясь не думать о том, что бы это могло означать, Лада развернулась и медленно побрела по коридору. Вчера она целый день бездельничала, а значит, сегодня – ей придется попотеть. Переутюжить горы белья в кладовой, вывесить постиранное белье Ника, вынести просушиться подушки, которые уже никто не использовал, и приготовить обед. Наверняка он проголодается.

Телефон зазвонил, когда, разобрав и переутюжив завалы постельного, Лада вышла во двор покормить кур. Ей редко звонили в эту пору, тем более на городской номер. Лада поспешила к рецепции, на которой оставила телефоны. Схватила трубку:

- Да!

- Добрый день. Я бы хотела переговорить с Владиславой Шумм.

- Я вас слушаю.

- Кирина Любовь Михайловна.

Услышав имя женщины, Лада по стеночке сползла на стул. Сердце замерло и опустилось в пятки.

- Да-да! Я помню… Что-то случилось с Лидочкой?! – прохрипела она.

- Нет… Нет! Господь с вами… С ребенком все хорошо. Я звоню сказать, что нами пересмотрено ваше заявление о возможности стать опекуном…

- Как пересмотрено? Разве это возможно?

Лада ничего не понимала! В опеке ей было отказано, о чем черным по белому было написано в соответствующем акте, выданном ей под расписку. Она, конечно, сделает все возможное, чтобы это решение обжаловать, подаст в суд… Но на подготовку искового заявления ее юристу требовалось время, тогда… каким образом ее заявление могло быть пересмотрено? А главное, кем?! На каком основании?!

- Ох, вы как будто ничего не знаете! – в голос собеседницы Лады прокрались нотки неприкрытой враждебности.

- Нет! Не знаю! – не менее зло выпалила Лада, у которой тоже не было никакого желания расшаркиваться перед этой преступно равнодушной женщиной.

- Приезжайте завтра с пакетом документов! Мы примем их на рассмотрение повторно. Могли бы сразу сказать, что связи имеете! Сэкономили бы нам кучу времени.

- Пождите! Какие связи? О чем вы?! А документы... Какие документы?!

- Все, что мы вам вернули! До встречи!

В трубке раздались резкие противные гудки. Лада отвела телефон от уха и недоуменно покосилась на дисплей. Она ровным счетом ничего не понимала. Может быть, ее разыграли? Но ведь резкий голос этой женщины она бы ни с кем не спутала. Как это возможно?

Лада возбужденно огляделась. Вспомнила, что оставила документы у юриста, растерянно провела по волосам. Как быть? Ехать в город? Или забрать бумаги сразу перед походом в социальную службу? Ее тело охватил озноб. Лидочка… Возможно ли, что ей отдадут ребенка? Лада остановилась посреди холла, который мерила шагами, не находя себе места, и резко выдохнула. Заправила выбившиеся из хвоста пряди за ухо. Не позволяя себе радоваться! Не позволяя себе надеяться! Рано… Еще слишком рано, ведь ничего… равным счетом ничего не понятно! Возможно, юрист мог бы хоть что-то ей объяснить? Лада снова схватилась за телефон. Однако ее надежды не оправдались. Тот лишь точно так же, как и она сама – удивился звонку инспектора и выразил желание сопроводить Ладу на прием. А она сомневалась… Ей не хотелось присутствием посторонних лишний раз мозолить глаза и без того нервных сотрудников социальной службы. Особенно сопровождающего ее юриста… Для начала ей самой хотелось разведать, что к чему. Но как до этого момента дожить? Неизвестность и равнодушная к ее запретам надежда рвали душу Лады на части.

- Спокойствие, только спокойствие… - повторила женщина слова Карлсона, историю которого она читала Лидочке совсем недавно. Делая глубокие вдохи, дошла до кухни. Застыла возле дверцы холодильника. Лидочка могла стать ее… Могла…

Руки, которыми она с шумом рубила овощи, дрожали. На плите в тяжелой чугунной сковороде обжаривались лук и мясо. Добавить туда перцев и кабачков, баклажанов и моркови, и будет вкусно. Стук ножа оглушал. Стук ножа заставлял заткнуться панику, страхи, надежду…

- Чем это так вкусно пахнет?

Лада вздрогнула, лезвие, что есть силы, прошлось по пальцу.

- Вот же черт!

- Дай посмотрю!

- Ты подкрался! – насупилась Лада, послушно протягивая ему свою кровоточащую ладонь.

- Неправда. Просто ты была слишком погружена в свои мысли.

Ник открыл кран и сунул ее пальцы под воду.

- Плиту выключи! Не то все сгорит, - пробормотала Лада, стараясь не дышать. Он был так близко, и его терпкий, ненавязчивый аромат, казалось, отнимал весь ее кислород. – Ник, - повторила женщина, удивившись его заминке.

- Как? – наконец спросил он, приподняв красивую бровь. Вновь залипнув на чертах его необычного, будто высеченного ветром из камня лица, Лада моргнула:

- Что «как»?

- Как выключить?

Он не мог ее удивить больше. Это было настолько элементарно, что она даже не знала, как ему объяснить. Закрыла кран, отступила на шаг, поворачивая ручку:

- Вот так… Просто повернуть. Ты…

- Никогда не готовил, - сухо заметил Ник.

- Не только. Ты даже не видел, как готовят другие.

Лада перевела растерянный взгляд на пострадавший палец, на котором алым наливалась капелька крови, будившая в памяти слишком много болезненных воспоминаний. Женщина закрыла глаза, отгораживаясь от этого зрелища. Блокируя в памяти крики мужа, металлический вкус крови на губах и запах выхлопных газов. Блокируя невыносимую боль и страх.