- Постой, Ник… Здесь какая-то ошибка.

- Ну-ка… - Ник сместился и, обняв Ладу за плечи, заглянул в ее распечатку так, словно в его руках не было аналогичной.

- Вот… В разделе распределения прибыли. Смотри, здесь указан один процент. – Лада обвела карандашом прописанную в договоре цифру и вскинула на него выжидающий взгляд своих внимательных зеленых глаз.

- Не вижу никакой ошибки. Я не претендую на твою прибыль, однако исходя из специфики договора, не могу от нее отказаться.

Лада хлопнула глазами:

- Как это не претендуешь? А в чем же тогда для тебя заключается смысл этого инвестиционного проекта?

- Нет никакого смысла. Я просто хочу помочь тебе и имею возможность сделать это.

- Разве не получение прибыли является главной целью любого инвестора? – стояла на своем Лада.

- А разве я мало получу? Вот смотри, моя будущая жена будет счастлива, занимаясь любимым делом – это раз…

- Жена? – осторожно уточнила Лада.

- Ну, а за кого ты меня принимаешь? Я – порядочный человек. Дальше… У моей жены появится, как я уже сказал, любимое прибыльное!.. – Ник вскинул ввысь указательный палец, - это два, дело, которое умножит капиталы нашей семьи и будет передано нашим детям…

- Ну, каким детям? Каким детям, Ник? – Лада вскочила и заметалась по палате, стараясь ступать как можно тише. Ник был таким понимающим, таким заботливым, таким… основательным, что порой она забывала о том, что совершенно ему не пара. И дело было даже не в различии ее и его миров, в которых они перманентно существовали до встречи. А в том… что она банально не сможет ему родить. Тех самых наследников, которым Ник смог бы передать свою финансовую империю… - И вообще… Зачем ты так? Зная, что я не могу… Это слишком жестоко.

- Почему не можешь?

- Ты шутишь?

Лада растерянно оглянулась. Ник тоже встал и теперь возвышался над ней на добрую голову. Из глубины души поднялась злость. Ей было сейчас не до новой боли. Зачем он поднял эту тему именно сегодня? Когда душа – открытая рана. Когда и без того держишься из последних сил?

- Ты сказала, что лишилась матки.

- И, смею заверить, за это время новой у меня не появилось!

- Но твои яичники не пострадали… - гнул свою линию Ник.

- И что?!

- Что нам мешает воспользоваться услугами суррогатной матери?

- Что? – голос Лады охрип, скатился в надсадный шепот.

- Сейчас нет ничего проще! – ответил он, обхватывая ладонями ее руки чуть повыше локтей, - к услугам суррогатных матерей прибегают все, кому не лень! Звездные геи, не желающие портить фигуру певички! Так почему бы нам не последовать их примеру?

Он сжимал обжигающе-горячими ладонями ее руки и сверлил своим демоническим взглядом. И непонятно было, что держало ее сильней! Наверное, все же взгляд… Уверенный, непреклонный, бескомпромиссный. Как будто Ник уже все решил! Как будто… это было так просто.

- Я… не знаю, Ник. Я…

- Так сильно потерялась в своей боли, что эта мысль даже не приходила тебе в голову?

- Я не знаю… Не думаю, что готова сейчас это все обсуждать. Лида…

Взгляд Ника горел. Он будто испытывал ее этим пламенем, пытаясь узнать для себя что-то по-настоящему важное. Так, словно он спешил, изо всех сил торопился куда-то, опасаясь, что не успеет.

- С ней все будет хорошо! – заверил он. – Но как только Лида поправится, мы вернемся к вопросам о детях. Я хочу с тобой продолжения, Лада. Я хочу продолженья в тебе…

- Я тоже хочу братика… или сестричку, - послышался слабый, едва слышный голос ребенка.

Забыв обо всем, Лада кинулась к дочке, состояние которой ее все сильнее тревожило. Лида теперь не вставала с постели. Вообще.

- Вот, оказывается, как? Ты никогда не говорила!

- Если ты не станешь меня меньше любить.

- Ну, что ты, маленькая? Разве это возможно?

Малышка повела плечиками и снова задремала. И практически в то же мгновение у Ника тихонько зазвонил телефон.

- Да, Марк?.. Какие условия?.. Да к чертям! Если она согласилась на мое, остальное меня мало заботит!

- Ник… Нии-ик!

- Погоди! – бросил мужчина в трубку и, резко обернувшись, вскинул бровь. - Да?

- Поговори, пожалуйста, за дверью… Лидочка спит, а ты слишком громко возмущаешься.

- Да… Да, конечно, извини.

На самом деле не так уж громко он говорил. Просто Лада… не желала слышать подробности. Разговор явно казался бывшей Ника, а ей совершенно не хотелось думать еще и о ней. Даже знать о ней не хотелось. Сравнивать себя… Волноваться! И без того Ник озвучил вещи, которые совсем некстати растревожили душу. Проникли в подкорку, взорвали мозг… Устремляясь вслед за ним, вручая ему свою жизнь и жизнь ребенка, Лада действовала интуитивно, поддавшись велению чувств. Она не думала о том, в качестве кого будет находиться при Нике. Любовницы или жены… Её совершенно не волновали формальности. Достаточно было знать, что он ее любит… Любит! И теперь, когда он жирными линиями очертил свои намерения, Лада оказалась совершенно к тому не готовой. А разговор о детях и вовсе перевернул ее душу…

Ник вернулся в палату чуть более бледный, чем обычно.

- Все хорошо?

- Да… - и его голос как будто сел, Нику пришлось даже откашляться, чтобы продолжить. - Мне… надо ненадолго отъехать.

- Хорошо… Но ты точно в норме?

- Абсолютно. Мне просто нужно по делам, да и вот… Контракт. Надо бы добить этот вопрос. Тебя, вроде, все устраивает?

- Кроме пункта о распределении прибыли. Я настаиваю, чтобы ты получил свою долю. Об одном проценте и слышать не хочу.

- Лада…

- Я настаиваю! Пожалуйста, давай не будем спорить? Это… такая мелочь на самом деле, по сравнению со всем остальным.

- Да… Да, ты права… Ну, тогда я пойду.

- Куртку накинь! Там собирается дождь… - Лада протянула мужчине ветровку и крепко его обняла. – Возвращайся скорее, рядом с тобой мне не так тревожно.

- Я быстро, - пообещал он, прежде чем тенью скользнуть за дверь.

Лада осторожно выдохнула. Снова перекрестила дверь. В последнее время в ней поселился странный, необъяснимый, суеверный страх потерять все, что с таким трудом обрела. Если бы это было возможно, она вообще бы никуда от себя не отпускала… Ника и Лидочку.

Растирая озябшие плечи, Лада отошла к окну. Фактически запертой в стенах больницы, ей так не хватало простора! Летящего странника-ветра, бесстрашных путешественниц-волн. Криков чаек, рокота моря – всего того, что ее поддерживало столько бессонных ночей.

Дверь открылась, в палату вошел высокий плечистый доктор – лечащий врач Лидочки.

- У нас появилось сердце! – без всяких предисловий сказал он и, не давая Ладе шанса прийти в себя, продолжил, - отличное сердце, отличная иммунологическая совместимость, означающая отсутствие антител, способных вызвать реакцию отторжения, идеальная анатомическая совместимость, совместимость по группе крови и резус-фактору… - строчил, как из пулемета, мужчина.

Лада кивнула. Гул в ушах нарастал, и ей казалось, что она на бешеной скорости несется в открытый космос.

- Эй, Лада… вы в порядке?

- Да… Да, просто это так неожиданно…

- Времени на раскачку нет. Мы забираем Лиду в операционную прямо сейчас.

Сжимая дрожащие руки в кулаки, Лада снова кинула. Ну, вылитый болванчик! Дверь открылась, вошли какие-то люди. По-видимому, санитары. Проснулась Лида и удивленно уставилась на заполнивших палату людей.

- Что такое, мамочка?

- Все хорошо… Все хорошо, моя милая, - Лада схватила ладошку Лиды и быстро зашагала вслед за каталкой, которую покатили к выходу из палаты. - Твое сердечко нашлось.

Лида молчала. Крепко держала Ладу за руку и молча смотрела в глаза.

- Я люблю тебя, мамочка, - наконец прошептала она, заглушая этим едва слышным шепотом грохот катящейся по стерильному кафелю каталки. Тысячи острых стрел пронзили сердце матери. Тысячи острых стрел… Она хватала губами воздух, она пыталась что-то сказать, но адская боль сводила на нет все усилия. Яркий свет люминесцентных ламп резал обожжённые солью глаза, лишь усиливая её агонию.

Сквозь грохот и шум в ушах до Лады донесся голос:

- Мы удалим желудочки и часть предсердий, но сохраним их задние стенки и синусовый узел. После чего сошьем предсердия донорского органа с оставшимися стенками предсердия Лиды. Дальше соединим сосуды сердца донора и ее кровеносной системы, запустим сердце и отключим аппарат искусственного кровообращения. Грудину укрепим скобами и сошьем. Лада, вам все понятно?

- Да…

- Катя, поставьте маме успокоительное… - резко оборачиваясь к медсестре, отдал распоряжение доктор.

- Нет-нет, Константин Викторович, я справлюсь… - наконец нашлась Лада и тут же вернулась взглядом к дочери: - Я тоже тебя люблю… Очень люблю, слышишь? И никому тебя не отдам. Даже ангелам… Ты только держись, милая! Ты только держись!

Лида прикрыла глазки и, чуть улыбнувшись, кивнула.

- Нам пора…

Им пора… А у нее пальцы не разжимаются! Не могут отпустить…

- Все будет хорошо, мама… Это всего лишь… очередная… авантюра.

Пальцы разжались, выпуская прозрачную детскую ладошку. Чуть подпрыгнув на порожке, каталка въехала в операционную, дверь в которую захлопнулась с легким щелчком. Задыхаясь, Лада опустилась на кушетку. Видимо по привычке, рука скользнула по холодной дерматиновой обивке в поисках поддержки и утешения, но никого рядом не оказалось. Женщина растерянно огляделось вдруг, осознав, что Ника все еще нет. Похлопала себя по карманам. Достала телефон. С его ухода прошло не больше часа, но это время для нее обернулось вечностью.

Ни секунды не сомневаясь, Лада набрала номер Ника, но он не ответил. Тогда она повторила вызов, надеясь на то, что он правильно поймет ее настойчивость, но и эта попытка не дала результата.

Ник появился через несколько часов. Когда Лада по тысячному кругу прочитала все известные с детства молитвы, когда не осталось сил ходить из угла в угол, когда не осталось слез…

- Боже мой! Где ты был?! Я звонила тебе тысячу раз!

- Извини… Извини… Я… не слышал.

- Не слышал? Господи… Я здесь с ума схожу… Лида…

- Да… да, я в курсе. Медсестры успели сказать. Сколько уже прошло?

- Не знаю… Два часа? Три? Они вечностью тянутся.

- Да, я понимаю… Прости, что я не был рядом. Прости…

- Ничего. Главное, что ты сейчас здесь. – Лада обняла Ника за пояс и, наконец, заглянула ему в глаза. Больные… потерянные глаза. Сглотнула: - Эй… что-то случилось? Ты плачешь?

- Плачу? Нет, что ты? Просто на улице дождь, – прохрипел он, оглядываясь по сторонам. Ноги не держали. Ник подошел к кушетке и упал на нее. Старенькая мебель отозвалась протестующим скрипом. - Иди ко мне, Лада… Пожалуйста…

Лада послушно подошла, прижала его лохматую голову к своему животу, провела прохладными пальцами по сырым волосам. После того, как все закончилось, улица и правда встретила Ника дождем. Капли текли по лицу, скользили, смешиваясь с солью слез, и падали на ботинки. А он стоял и смотрел в серое пасмурное небо в надежде увидеть… ангелов.

- Доктор сказал, что донорский орган подходит просто идеально, - шепнула Лада.

- Хорошо…

- А Лида сказала, что любит меня. И распорядилась не волноваться, - сквозь слезы рассмеялась Лада, - потому, что ничего страшного не произойдет. Так, очередная авантюра.

- Хорошо…

- Ник… Ты точно в порядке?

- Да. Только… можно я вот так посижу немного?

- Посиди… конечно, посиди, мой любимый.

От автора: друзья, тех кто хочет отдохнуть от драмы, с радостью приглашаю в свою новую книгу "Мой папа - Дед Мороз") Добро пожаловать)


Глава 24


Самыми сложными в психологическом плане были, пожалуй, первые дни после операции, когда было непонятно, на том свете Лидочка или на этом, пока она не очнулась, пока Ладе с Ником не дали возможность на нее взглянуть. Прошло два дня, прежде чем им позволили это сделать. До этих пор Лидочка оставалась в медикаментозной коме. Одетые в специальный стерильные костюмы с масками на лицах, они походили на космонавтов или лаборантов какого-то научно-исследовательского института, но иначе было нельзя. Лида проходила через иммуносупрессивную терапию, ее иммунитет безжалостно подавлялся, чтобы избежать отторжения нового сердца, и любая, даже самая безобидная инфекция могла привести ее к смерти.