— Сядь, — велела Мэдди. — Нам нужно поговорить.

— Ты не представляешь, какой тяжелый выдался сегодня день. — Мать засеменила к своей розовой кушетке, расписанной цветами. — Эта Хелен…

— Ты упомянула о ней очень кстати, — ответила Мэдди. — Я как раз от нее. Либо вы прекратите эту битву Годзиллы с Кинг-Конгом, либо репутация родителей Эм будет окончательно погублена. Хватит распускать языки.

— Она начала первая, — возразила мать.

— Ну а я требую, чтобы это закончилось, — сказала Мэдди. — Прошу тебя, найди другой предмет для сплетен.

Мать восприняла ее слова буквально.

— Глория опять помирилась с Барри, представляешь? — заговорила она.

— Да, — ответила Мэдди. — Теперь меня никто и ничто не удивит.

— Неужели? Так вот тебе еще одна новость. — Мать подалась вперед. — Кендэйс встречается с Бейли, охранником из компании Хауи и Брента.

Мэдди на мгновение опешила:

— Какой ужас!

— Что поделаешь, Лоуэри — она и есть Лоуэри.

— Все верно, — отозвалась Мэдди. — Голос крови. Я и сама буквально на глазах превращаюсь в собственную бабку.

— О чем ты? — спросила мать.

— Эм сбежала из дома, потому что никто не говорил ей правды. — Мэдди уселась в кресло-качалку, стоявшее напротив матери. — И мне пришлось один вечер побыть нашей бабушкой, рассказывая правду всем, кто желал слушать. До сих пор это было забавно. Я уже готова плеваться орешками.

— Мэдди, что ты мелешь?

Мэдди только усмехнулась:

— Мы так печемся о спокойствии ближних, что врем направо и налево. Пора это прекращать, иначе мы никогда не выберемся из нагромождения лжи. Мы все должны разом перестать обманывать друг друга.

— На меня намекаешь? — сухо осведомилась мать, ничуть не удивленная тем, какой оборот приняла беседа.

— Да. Но ты лишь одна из многих.

— Ну, знаешь, Мэдди…

— Эм уехала к Кей Элу, потому что не могла больше никому верить. Я не хочу, чтобы это повторилось.

На лице матери появилось озабоченное выражение.

— Что-то я не пойму, при чем здесь этот Кей Эл Старджес, — заявила она. — Вы ведь расстались, кажется?

— Я тоже так думала, но ошибалась, — ответила Мэдди. — Мы были любовниками и опять будем встречаться. Я не намерена таиться, так что готовься услышать новые сплетни о нас с Кей Элом.

— Но, Мэдди, это уж слишком…

— Зато очень напоминает твой роман с мистером Скоттом, — подхватила Мэдди.

Казалось, в этот момент мать на минуту потеряла дар речи, но тут же обрела второе дыхание:

— Не понимаю, о чем ты…

— Хватит. Я же сказала, что не буду больше врать. Я поговорила с бабушкой, этого достаточно.

Мать помрачнела:

— Твоя бабка сумасшедшая. Не обращай внимания.

— Ничего подобного. — Мэдди бросила на мать хмурый взгляд. — Наша бабушка не сахар, но с мозгами у нее полный порядок. Она сказала, что ты ушла от любовника, чтобы защитить меня.

Судя по лицу миссис Мартиндейл, она не на шутку рассердилась.

— Не понимаю.

— Теперь я сделала то же самое для Эм, — продолжала Мэдди, мерно покачиваясь в кресле. Когда-то она баюкала в этом кресле новорожденную дочь, такую крошечную, словно невесомую. Потом, когда Эм подросла, они вместе сидели в этом же кресле и читали детские книжки, каждой своей страницей обещавшие только радость и благополучие. — Я думала, что, если мне удастся оградить Эм от житейских невзгод, она будет счастлива. Я повторила то, что делала ты. Но Эм стало только хуже, а единственным человеком, которому она смогла довериться, оказался Кей Эл.

— Мэдди, ведь со дня смерти твоего мужа прошло всего две недели!

— Мне нравился мистер Скотт, — продолжала Мэдди. — Я очень радовалась, когда он бывал у нас. Он был так внимателен ко мне.

Впервые за несколько последних минут мать отважилась посмотреть ей прямо в глаза.

— Мне тоже, — сказала она наконец. — Но я не смогла. Продолжать наши с ним отношения значило поставить тебя в затруднительное положение. Вздумай мы и дальше встречаться… Мэдди, ты же знаешь наш город.

«Мама, ты и есть наш город!» — хотелось крикнуть Мэдди, но сейчас это уже не имело значения. Поэтому она спокойно ответила:

— Я не намерена следовать твоему примеру. Я не прочь подождать, пока все уляжется, но отказываться от полноценной жизни не хйчу. Я уже давно не любила Брента, уже давно не спала с мужчиной и не желаю упускать возможность, которая сама идет мне в руки. — Мэдди наклонилась вперед. — Я опять чувствую себя счастливой, мама. Когда я рядом с Кей Элом, все неприятности куда-то исчезают. Понимаю, все это может скоро кончиться, но мне хорошо уже оттого, что я сейчас с ним. Не ради будущего, не ради благопристойных отношений, которыми я могла бы кичиться перед людьми, а просто для себя самой. Мы с Кей Элом занимались любовью, мы вместе веселились, и я видела, как он относится к моей дочери. Я сегодня же вернусь на ферму и расскажу ему все от начала до конца, потому что я верю ему больше, чем любому другому человеку, и ни капли не сомневаюсь, что это и есть настоящая любовь.

— Подумай об Эмили, — сказала миссис Мартиндейл, и Мэдди безнадежно вздохнула, уже не веря, что мать когда-нибудь сможет ее понять.

— Я не такая, как ты, мама. Я эгоистка. Я хочу получить от жизни все, что возможно, и не собираюсь отказываться от своих желаний ради того, чтобы держать Эм в ватном коконе. Я люблю ее и буду беречь ее покой, но не стану существовать во лжи, не стану отказываться от счастья только потому, что у города иные понятия о добре и зле, чем у меня.

— Материнский долг — жертвовать собой ради ребенка, — бесцветным голосом произнесла миссис Мартиндейл. — Ребенок должен быть на первом месте.

Мэдди поднялась.

— Согласна, — сказала она, не видя больше смысла бороться с несгибаемым упрямством матери. — У меня на первом месте — дочь, а на втором я сама, и это значит, что Кей Эл нужен мне сейчас же, а не год спустя. Эм любит его, а он помогает ей справиться с горем. В его присутствии Эм забывает о своих печалях. Я возвращаюсь к нему. Мне не следовало с ним расставаться.

— Подумай о злых языках, Мэдди, — взмолилась мать, подаваясь вперед. — Ведь и двух недель не прошло с тех пор, как умер Брент. Что скажут соседи?

— Раз мы с Эм счастливы, плевать мне на соседей. — Мэдди шагнула к двери и остановилась, решив предпринять еще последнюю попытку. — Честно говоря, мне не просто плевать. Если бы ты знала, как мне надоело быть примерной девочкой. Теперь я стану настоящей стервой и буду наслаждаться каждым мгновением своей новой жизни. Я буду очень рада, если ты позвонишь мистеру Скотту и последуешь моему примеру.

— Мне шестьдесят три, я слишком стара, чтобы делать глупости — Мать на мгновение крепко сжала челюсти. — Я растила тебя в одиночку; ради твоего спокойствия мне пришлось о многом забыть. В моей жизни не было ничего важнее тебя, и теперь ты готова пустить все прахом ради этого Старджеса…

— Кстати, вот тебе еще одна причина моего нежелания целиком посвящать жизнь дочери, — заметила Мэдди. — Не хочу, чтобы когда-нибудь ей пришлось выслушивать попреки своей престарелой матери.

— Мэдди! Как ты можешь?..

— Я очень люблю тебя, мама. — Мэдди нагнулась и поцеловала мать в щеку. — Я знаю, ты готова отдать мне весь мир в обмен на мои тело и душу, но ты их не получишь. Я — типичное неблагодарное дитя, и очень надеюсь, что Эм пойдет по моим стопам. — Мэдди повернулась и шагнула к двери. — Не беспокойся, у меня все в порядке, а Эм с каждым днем чувствует себя лучше. Я позвоню тебе в воскресенье, как только вернусь от бабушки.

— От этой сумасшедшей? — спросила мать.

— А мне она нравится, — ответила Мэдди. — Она такая эгоистичная. Отличный образец для подражания.


Заехав в кафе, Мэдди заказала тройной горячий фадж с орехами. Она уселась у окна и с жадностью вонзила ложку в пирог, размышляя о том, как повернулась ее жизнь, гадая, кто за ней охотится, и пытаясь разобраться, чего она, собственно, хочет. Знакомые, которые раньше непременно помахали бы ей рукой, теперь лишь едва кивали и тут же начинали перешептываться. Раньше Мэдди была бы донельзя огорчена, но теперь ей было плевать. Она отвезла Эм в безопасное место, помирилась с Тревой и заставила умолкнуть Хелен. Оставалось только найти убийцу Брента и вернуть себе Кей Эла.

По поводу убийцы у нее были лишь смутные подозрения, зато она прекрасно знала, как выполнить вторую задачу, и решила покончить с ней в первую очередь.


Она приехала на ферму около десяти вечера. Кей Эл сидел на крыльце, распутывая лески удочек.

— Если бы вы удили рыбу с разных сторон причала, этого не случилось бы, — сказала Мэдди, шагая к крыльцу.

— Феба постаралась, — не отрываясь от своего занятия, ответил Кей Эл, отодвигаясь и освобождая место на ступеньках.

Мэдди села чуть ближе к нему, чем хотела.

— Давай я помогу тебе разобраться со всем этим, — предложила она.

— Твоя фраза звучит двусмысленно, — заметил Кей Эл, подаваясь вперед, отчего их плечи соприкоснулись.

— Намекаешь, что прежде было бы неплохо разобраться с моими запутанными делишками? — Мэдди потрогала поплавок и спросила: — Не проще ли отцепить эти штуки?

— Я использую их в качестве ориентира, — сказал Кей Эл. Он отнял у Мэдди удочку и бросил снасти в траву у крыльца. — Безнадежно, — добавил он. — Давай лучше займемся чем-нибудь, что нам под силу.

— С удовольствием. — Мэдди наклонилась и поцеловала его. Ей было так приятно вновь ощутить его вкус, опереться о его плечо, почувствовать его жаркие губы и его руки, тут же обвившие ее тело. — Боже, как хорошо, — сказала она, отрываясь от Кей Эла и переводя дух. Она прижалась лбом к его лбу и попросила: — Не отпускай меня, если я опять захочу уйти. Я по-прежнему не собираюсь замуж, но с нетерпением жду всего, что к этому прилагается.

— Шутишь? — ошеломленно спросил Кей Эл и тут же поправился: — Извини. Я не то хотел сказать. — Он поцеловал Мэдди, прижимая ее к себе, и она, почувствовав его язык на своих губах, раздвинула их, впуская язык Кей Эла внутрь, а сама припала к его широкой груди, наслаждаясь его ласками. — Нет, ты не шутишь, — пробормотал Кей Эл, задыхаясь. — Твоя мать меня убьет.

— Я уже рассказала ей, — ответила Мэдди. — Во всем виновата я одна, тебе отводится роль жертвы. Я уже сказала матери, что собираюсь вернуться на ферму и наброситься на тебя. Поцелуй меня еще раз.

— Только не на крыльце, — сказал Кей Эл, поднимаясь.

— Еще чего. — Мэдди вновь обняла его. Ей не хотелось выпускать любимого из своих рук. — Мне надоело прятаться, — сказала она. — Я теперь вдова, но про похождения Брента знает весь город, почему же я должна притворяться? Поцелуй меня вот сюда.

— Да, но есть еще Эм, — напомнил он, увлекая Мэдди в тень у крыльца, где и поцеловал ее; теперь, когда они стояли в темноте, можно было не стесняться, и Кей Эл, проведя руками по ее спине, прижал к себе бедра Мэдди. Она прильнула к его горячему сильному телу, целуя Кей Эла, потому что ей хотелось этого. — Ты сводишь меня с ума, — сказала она, с трудом переводя дыхание.

— Да, но что мне делать, если завтра ты опомнишься?

— Не волнуйся, я уже опомнилась. — Мэдди почувствовала, как Кей Эл задышал глубже, и когда поцелуй наконец кончился, ей пришлось собрать все свои силы, чтобы не забыть, что она должна о многом рассказать Кей Элу, прежде чем повалить его на землю.

Мэдди отступила на шаг, и у нее на мгновение закружилась голова, но она тут же мысленно отругала себя. Она крепко стоит на ногах, ей нет нужды бросаться кому-либо на шею в поисках поддержки — только ради любви.

— Нам надо поговорить, — сказала она.

— Нет. — Кей Эл протянул к ней руки. — Давай насладимся друг другом, пока ты опять не передумала.

— Я не передумаю. Просто мне нужно кое-что сказать тебе.

— Стало быть, у тебя дурные вести? — догадался Кей Эл.

Мэдди вытащила его на крыльцо, и он уселся рядом, положив руку ей на шею и щекоча ее пальцами. Рука Кей Эла была теплая и тяжелая, его прикосновения оставляли у Мэдди восхитительное чувство; ей было невыразимо приятно вновь сидеть рядом с ним.

— Ладно, выкладывай, — сказал он. Мэдди вздохнула.

— Как-то раз ты спрашивал у меня про пистолет, — произнесла она.

Рука Кей Эла остановилась:

— Ты знаешь, где он находится?

Мэдди кивнула — в основном для того, чтобы его рука еще раз скользнула по ее шее.

— Будь добра, ответь на вопрос, — чуть нервничая, сказал Кей Эл.

— В морозилке у Тревы.

Кей Эл отдернул руку:

— Трева?

Мэдди подняла лицо.

— Трева даже не подозревает о пистолете. Он спрятан в кассероле, который миссис Хармон сварила из консервированной колбасы и пшеничной лапши.

Лицо Кей Эла сморщилось, словно его крепко хватили по затылку бейсбольной битой.

— Господи Иисусе, — пробормотал он. Мэдди кивнула: