«О чем он? Неужели он хочет убить меня?..» – мелькнуло у нее в голове. Это было странное, доселе незнакомое ощущение – не призрачная угроза, не страх перед неизвестностью… Она всей кожей ощутила близость смерти. «Да, он выстрелит… Он вне себя! Это называется – состояние аффекта», – отстраненно заключила она и вдруг вспомнила о Павле. Почему она не захотела сказать, что любит его? Он так ждал от нее этих слов…

– Мальчик мой… Не надо! Не губи себя, пожалуйста… – с тоской заскулила Эмма Петровна.

– Мама, не надо! Всю жизнь я слушался тебя, а теперь хочу совершить хоть один настоящий поступок!

– Оленька… что творится-то! – едва слышно выдохнула тетя Агния, вцепившись в Олю.

– Мне все равно, что со мной будет! – вскинул ружье Викентий – ствол смотрел Оле прямо в грудь. – Я всю жизнь жил для тебя, мама, я боялся тебя огорчить… А теперь мне все равно!..

– Кеша! – Эмма Петровна бросилась к нему, точно тигрица, вцепилась в ружье. – Отдай немедленно!

– Мама, не смей!..

– Убьет ведь… – пролепетала тетя Агния. Она сунулась вперед, выставив перед собой руку. – Оля, да не стой ты, беги…

– Кеша, отдай!

И в этот момент грохнул выстрел.

– Кеша!!! – захлебнулась Эмма Петровна.

Словно в замедленной съемке, Оля увидела вспышку, а потом – как медленно оседает на колени ее тетка в распахнутом драповом пальто.

На лице Степана Андреевича отразилось удивление, смешанное с одобрением, казалось, он не ожидал, что его приемный внук способен совершить поступок, но теперь он понял, как ошибался…

Оля сначала не осознала, что же именно произошло, она решила, что тетка испугалась выстрела и упала в обморок. А потом увидела, как под тетей Агнией, лежащей вниз лицом на полу, растекается темное пятно.

Кирилл завизжал, бросившись к окну, но там, снаружи, стояла Мура, и она машинально оттолкнула Кирилла назад, в комнату.

Эмма Петровна рыдала, вцепившись в ствол и пригибая его обеими руками к полу.

– Мама, что ты наделала… – одними губами прошептал Викентий. – Ты же все испортила!

Лера, растолкав всех, схватила ружье – ни Викентий, ни Эмма Петровна уже не сопротивлялись – и убежала с ним в другую комнату.

А Оля бросилась к тетке и попыталась перевернуть ее, на помощь тут же подскочил Ярослав Глебович. Вместе они положили Агнию Васильевну на спину, и только тогда Оля увидела, как с бульканьем выталкивается кровь из маленького отверстия на груди тетки.

– Это она вас заслонила… – словно сквозь какую-то пелену Оля услышала голос Силантьева.

Оля сдернула со стола крахмальную салфетку, прижала ее обеими руками к ране.

– «Скорую» надо вызвать, – напомнил Степан Андреевич. – Кристина, дружочек, да не стой ты столбом, беги к телефону.

Кристина, очнувшись от оцепенения, умчалась.

– Зачем? – с укором сказала Оля, склонившись над теткой. – Ну зачем ты?..

Агния Васильевна ничего не ответила, она была без сознания. Рана была серьезной, это Оля сразу же поняла. Но хуже всего было то, что Агнии она сейчас помочь никак не могла, только сильней старалась прижать салфетку к ее груди. Ткань уже вся намокла от крови…

– Что, плохо дело? – громко спросила Лера, вернувшись уже без ружья.

– Да уж… – с досадой крякнул Ярослав Глебович. – Хорошего мало!

Викентий стоял неподвижно, с ужасом глядя на Олину тетку, лежавшую на полу.

– Вы видели? – закричала Эмма Петровна. – Это я во всем виновата! Это я дернула ружье, и Кеша нечаянно выстрелил… Нечаянно! Это я во всем виновата! Вы все свидетели! – Она схватила Кирилла за руку, но Кирилл с визгом оттолкнул ее. – Я виновата!

– Не останавливается… – с тоской пробормотала Оля, уже по локоть в крови. – Боже мой, не останавливается!

– Сейчас приедут, – громко сказала Кристина, выходя из соседней комнаты.

– Кристина, ты ведь тоже все видела! – бросилась и к ней Эмма Петровна. – Ты же видела, что это из-за меня все произошло, что это я толкнула Кешу и выстрел произошел нечаянно…

– Да видела, видела… – с отвращением произнесла Кристина, отталкивая ее руки. – Перестаньте меня хватать!

Викентий на негнущихся ногах подошел к креслу и упал в него. Силы совершенно покинули его.

– Боже мой… – потерянно сказал Иван. – Что же мы наделали, а?.. Лера!

Через двадцать минут приехал реанимобиль, и Агнию стали грузить в него. Было совсем темно, и полная луна плыла над садом.

– Вот ты где! – на улице из темноты к Оле бросилась Римма. – А я ищу тебя, ищу… Что случилось? Кому плохо?

– Тете Агнии, – с трудом выдавила из себя Оля.

– Мама дорогая, да ты вся в крови! – завопила Римма.

Вокруг реанимобиля толпился народ, Олю оттолкнули от носилок.

– Слушай, я должна быть с ней…

– Так я же на машине! Поехали! – с энтузиазмом закричала Римма. Она была в какой-то эйфории от того, что может помочь своей подруге.

– Это я во всем виновата! – металась в свете фар Эмма Петровна. – Это я, мой сын тут ни при чем! Все видели, что это я… Я его толкнула, и он нажал на курок… Нечаянно, нечаянно! Он никого не хотел убивать!..

– Демоны осени! – зловеще произнес откуда-то из темноты Силантьев. – Я же вас всех предупреждал – они на многое способны!

– Ах, да перестаньте вы, Ярослав Глебович! – истерично закричал Кирилл. – В конце концов это Кеша стрелял, ружье-то у него в руках было!

– С ума сойти… – потрясенно пробормотала Римма. – Что творится!.. Я, Оленька, из кожи вон вылезу, но помогу тебе…

…Они ехали по темным проселочным дорогам вслед за «Скорой». Олю трясло, и она не могла говорить, а Римма, наоборот, трещала всю дорогу.

«Телефон… я забыла в своей комнате телефон! Ну да ладно, он все равно разрядился… У Риммы возьму!» Оля попыталась вспомнить номер Павла, но ей это не удалось, но не потому, что память вновь подвела ее, а просто из-за того, что незачем ей это было! Оля просто нажимала одну кнопку, когда выскакивало на экране имя ее возлюбленного.

– …ничего, выживет твоя тетя Агния! – говорила Римма. – Сейчас такая медицина, все лечит! Да ты сама знаешь… Я только одного не понимаю: зачем Кеша стрелял в нее? И почему Эмма Петровна утверждала, что это она во всем виновата? Оля, Оля, да расскажи мне точно, что там у вас произошло!..

«Впрочем, чем мне сейчас сможет помочь Павел?.. Нет, не стоит его беспокоить… Лишь бы тетя Агния выжила!»


…Холодный день конца августа.

Вернулись домой только в пятом часу.

Первые три дня Оля была словно в оцепенении, с тех самых пор, как услышала сухое известие: «Умерла, не доезжая до больницы». А сегодня, когда был брошен последний ком земли на могилу, она даже заплакать не смогла.

«Ружье, висевшее на стене, снова выстрелило…»

Римма, ощущавшая небывалую значительность своей персоны (она помогает своей лучшей подруге, у которой горе!), с энтузиазмом творила на кухне «Оливье».

– У твоей тети есть подруги? – крикнула она Оле. – Надо бы их всех позвать, как ты считаешь?..

– У нее никого не было, – мрачно произнесла Оля. – У нее была только я. Тебе помочь?

– Нет, я сама справлюсь! – великодушно произнесла Римма и почти силой уложила Олю на кровать, укрыла теплым пледом. – Ты должна полежать, отдохнуть…

Но Оля себя уставшей не чувствовала. Она лежала и пристально разглядывала потолок в своей комнате. «Говорят, душа не сразу улетает на небо… Она здесь или где-то там, в пути, где остановилось сердце тети Агнии?»

Оле хотелось думать, что душа ее тетки где-то рядом, с ней, в этой московской квартире в Гусятниковом переулке.

Римма накрыла на стол, расставила блюда, открыла бутылку водки.

– Ну, помянем…

Одна стопка с кусочком черного хлеба стояла чуть в стороне.

– Необыкновенная была женщина… – всхлипнув, сказала Римма. – Святая! Можно сказать, от смерти тебя заслонила… Не чокаясь!

Оля глотнула водки и совершенно не почувствовала ее вкуса, словно воды выпила.

– Закусывай, закусывай… – хлопотала Римма.

– Меня к следователю вызывают, – с трудом произнесла Оля.

– Это еще зачем?

– Всех вызывают, кто там был… Мы же свидетели.

– Теперь твоего Кешу посадят! – мстительно произнесла Римма.

Оля тряхнула головой, убирая рассыпавшиеся волосы назад.

– Я вчера звонила на дачу к Локотковым, хотела узнать телефон Павла… – медленно произнесла Оля, вертя в руках вилку. – Но у них там полная неразбериха, никто ничего не знает. Я с Кириллом говорила. Степан Андреевич уехал в город, а Мура… – Оля безнадежно махнула рукой.

– Это которая его домработница, да?..

– Да.

Римма подвинула к себе салат, положила немного на свою тарелку. Потом подумала и положила еще.

– А он что же тебе не звонит?..

– Так он же не знает моего городского номера! А сотовый я в санатории оставила, он, кстати, как раз перед этим разрядился! – с мучительной досадой произнесла Оля.

– А он тебе нужен? – сурово произнесла Римма.

– Телефон? Ну да, я просто без него как без рук…

– Да нет, я о Павле твоем!

– Не знаю… – Оля прижала ладони к щекам, зажмурилась. – Господи, господи, господи… Как такое могло произойти, я не знаю! Он же убил ее! Я думала, она просто от испуга упала, когда раздался выстрел, а он убил ее!

– Оля, Оля… – Римма похлопала ее по плечу.

– Нет, но я все равно не понимаю!

– Ничего, теперь Викентия посадят… так ему и надо! Жалко только, что смертную казнь отменили…

– Римма, ты такой ребенок… – с тоской произнесла Оля. – Ты думаешь, ему много дадут?

– Но он же человека убил!

– Кирилл сказал, что Кешу, возможно, уже сейчас выпустят.

– Выпустят?! – вытаращила глаза Римма. – Совсем?!

– Нет, до суда… Суд же еще будет. Степан Андреевич хлопочет за Кешу, нашел ему самого лучшего адвоката, собственно, потому старик и уехал в город.

– Ни фига себе… – Римма была потрясена. – Это ж полное беззаконие!

– Степан Андреевич очень влиятельный человек.

– Погоди… Ты говорила, что Викентий ему не родной внук? И вообще он такой старик… со странностями, что ли?.. Зачем он помогает ему?

– Степана Андреевича не разберешь… – пожала Оля плечами. – У него своя, никому не известная логика. Может быть, он, наоборот, не стал бы помогать Кеше, будь тот ему родным.

– Бред какой-то… Но ты, надеюсь, скажешь следователю, что Кеша – маньяк и его надо судить по самым строгим законам?

– Я расскажу, как все было… На самом деле Кеша грозился убить меня. И, наверное, убил бы, если бы не тетя Агния.

– Пусть будет земля ей пухом! – истово произнесла Римма и снова налила водки.

– Я ее не просила об этом… – забормотала Оля. – Я не хотела, чтобы она спасала меня! Она мне всю жизнь посвятила, а теперь еще и умерла за меня!..

На ночь Римма уехала к себе, и Оля осталась одна.

Ей давно хотелось остаться одной, чтобы никто не мешал думать о тете Агнии. «Слишком большая жертва! Я ее не стоила…»

Агнии было всего лишь двадцать шесть, когда у нее на руках осталась малолетняя племянница. Она взяла к себе Олю, не раздумывая. Никогда и ни в чем не отказывала ей и любила так, как иные не любят собственных детей.

Она сохранила племяннице квартиру, и много позже Оля, уже взрослая, стала жить там. Конечно, тетя Агния после этого переезда стала свободной, но толку-то – все равно лучшие ее годы были потрачены на Олю. Нет, не потрачены, а подарены…

Потому что все, все, что видела Оля от своей тетки, было бескорыстным подарком, и даже смерть свою та приняла, не раздумывая и ни о чем не жалея.

«А я еще пилила ее, что она не умеет одеваться! Считала ее странной… Даже пыталась учить ее жизни!»

Оле стало жутко от собственного эгоизма.

– Ты здесь? – шепотом спросила она, оглядывая комнату. За окнами была уже глубокая ночь, деревья качались на ветру среди фонарей, и тени бежали по потолку. – Не уходи совсем!.. Останься!

Она прислушалась – тишина, лишь изредка за окном шуршали колесами машины.

– Я тебя люблю… – продолжила шептать в темноту Оля. – Ты самая лучшая. Я без тебя совсем пропала бы! Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо… спасибо тебе за все!

Оля сидела и бормотала слова благодарности, которые ей даже в голову не приходило сказать тете Агнии раньше.

А потом вдруг Оле пришла в голову странная мысль – нехорошо не отпускать Агнию и даже после смерти держать ее душу возле себя. И как только Оля поняла это, ей стало намного легче.

– Нет, ты не слушай меня! Иди… ну, туда, куда все уходят!

Оля попыталась представить то место, куда попадет теткина душа. Наверное, там будут ее ждать Олины родители – тоже со словами благодарности. Там будет Олежек. Может быть (и в это очень хотелось верить!), там даже будет душа Олиного ребенка, той самой Дунечки, о которой она столько мечтала. Будут другие – ее новые друзья, которых у нее не было при жизни. И все они обрадуются Агнии и ласково встретят ее – там, на вечнозеленых полях, на другом берегу реки… и больше не будет ни страха, ни печали.