Яна Вагнер - Солнечное настроение (сборник)

– Я знаю, что будет с Чижиком через два года, – сказала она, не опуская глаз. – Через два года она будет видеть еще хуже. Но не намного. Она успеет научиться читать, и писать, и рисовать… И ходить без посторонней помощи. И вязать. И на пианино играть, если вам так уж хочется. Она совсем ослепнет годам к двадцати двум – двадцати четырем, наверное. Вот тогда и можно будет делать операцию. И, уж конечно, не кератопластику… Операция будет намного легче, и результат – стопроцентный успех. Стопроцентный! Что вы на меня так смотрите?

– Откуда ты знаешь? – шепотом спросил Игорь.

– Вы не поняли, да? – Она потянула бумажки из его рук, нашла что-то, подчеркнула ногтем и опять сунула ему. – Это все про меня. Я всю жизнь такая была… примерно как Чижик. С детства. А потом зрение стало еще больше падать, ну, я совсем и ослепла: минус двадцать четыре и катаракта. Два года назад мне сделали первую операцию, на левом глазу. Через полгода – на правом. Если бы какую-нибудь кератопластику сделали в детстве, потом зрение уже нельзя было бы спасти… Катаракта… В общем, я думаю, у Чижика то же самое будет.

– Откуда ты знаешь? – повторил он.

– Это очень заметно. Я даже не понимаю, как это врачи не увидели. Она яркий свет любит. При очень ярком свете Чижик в своих очках почти нормально видит. Я знаю врача, который посмотрит Чижика и все вам расскажет. Это он первый у меня катаракту заметил. И он мне операцию делал.

– Оленька, – сказал Игорь, роняя эти листочки на пол и опять хватаясь за ее руки, как утопающий за соломинку. – Оленька, пожалуйста, выйди за меня замуж.

Она недовольно нахмурилась, вырвала у него руки и с заметным раздражением сказала:

– Игорь Дмитриевич, если вы думаете, что я уйду от Чижика, то не беспокойтесь. Я с ней буду до тех пор, пока буду ей нужна. Вы не обижайтесь, но замуж я не хочу. Я хочу работать няней, и зарабатывать деньги, и…

– Ну да, – вспомнил он. – И хочешь купить квартиру. Но ведь это все твое будет!

– Я хочу купить квартиру, – с нажимом сказала она. – Свою квартиру. Мне не надо, чтобы «это все» мое было, пока я… ваша жена.

– Понятно, – задумчиво сказал Игорь. Ничего ему не было понятно. Но если она так хочет… – Знаешь, мне завтра еще на денек уехать надо. Ты уж без меня не хулигань, ладно? Тетя Марина говорит, что ты в сад пыталась допрыгать… Или ты к бассейну пробиралась? Тоже мне, Серая Шейка… Можно я тебя поцелую?

– Нет! – крикнула она, но он успел поймать ее крик губами, замер, чувствуя, как закружилась голова, почувствовал, как напряглась и замерла она, и быстро отступил, глубоко-глубоко вздохнул, потряс головой и немножко хрипло сказал:

– Главное – привыкнуть к мысли, что ты все равно выйдешь за меня замуж. Я думаю, ты постепенно привыкнешь.

– Нет. – Она старалась говорить угрожающе, но получалось у нее испуганно. – Скорее я Чижика брошу, чем соглашусь!

– Чижика ты не бросишь, – уверенно заявил Игорь. – Скорее, ты меня скальпелем…

И выскочил из комнаты, заметив, как вспыхнуло лицо Ольги, как ее рука начала шарить на тумбочке… Ну ее, от греха подальше. На тумбочке много всяких вещей валяется – как острых, так и тяжелых.

Весь следующий день Игорь провел в заботах и хлопотах. Ведь не только выбрать надо было что-нибудь подходящее, но и Галке показать – одобрит ли, а потом еще и оформить все, а потом еще о ремонте договориться… Под вечер он забежал проведать мать и Анну. Анна уже спала, а с матерью они долго говорили в кухне. Инга Максимовна, кажется, с облегчением приняла весть об отмене операции. Но в то, что он рассказал об Ольге, не очень поверила.

– Ты, наверное, чего-нибудь не понял, – нерешительно говорила она. – Ты эту выписку не привез, нет? Посмотреть бы… Ведь это чудо, ведь так не бывает, я даже не слышала ни о чем похожем…

– Через пару дней я вас с Анной в Семино отвезу, – пообещал Игорь. – Ольга уже прыгает вовсю, говорит – ничего не больно… Обрадуется! Вот у нее сама все и узнаешь.

– Сына, а почему она замуж за тебя не идет? – вдруг спросила Инга Максимовна, невинно моргая глазами. Игорь замер с открытым ртом. Ну, Галка, ну, трепло…

– Товарищ не понимает, – уклончиво сказал он наконец. – Так-то она понятливая, можно сказать, все просто на лету схватывает. Ей просто объяснить надо как следует.

– Ну, так ты объясни, – посоветовала мать. – Ты вроде всегда доступно объяснять умел.

– Ага. – Игорь почувствовал, как на него обрушилась волна немотивированных эмоций. Мать Ольгу тоже сразу приняла. – Я объясню. А если что – так ты приедешь и еще раз все как следует объяснишь.

– Ну, езжай с богом, – вздохнула мать. – Осторожнее, терпеть я ненавижу, когда ты гоняешь по ночам.

Уже ночь, а его все нет. Почему его нет? Наверное, что-то с Чижиком… Ой, нет, нельзя так думать. С Чижиком все хорошо. С Чижиком все обязательно будет хорошо. Может быть, что-нибудь с Игорем? Да нет, глупости все это. Ничего с ним не сделается. Просто он почему-нибудь задержался в городе, вот и все… Господи, пусть с ним ничего плохого не случится.

Ольга лежала без сна, вертелась, вставала, опять ложилась, опять вставала, умывалась льдом, считала до ста, до тысячи, до пяти тысяч… Ничего не помогало. Наконец решила одеться и пойти поискать что-нибудь в холодильнике. Значит, совсем уже поздно, раз есть захотелось. Ольга уже спустилась на первый этаж и ковыляла к кухне, когда услышала мягкий шум мотора, а потом – звук открывающихся ворот. Скорее бы уж… Что он так долго там?

Игорь осторожно вошел в дом, стараясь двигаться как можно бесшумнее. Ему очень хотелось войти к Ольге и увидеть ее спящую. Просто для того, чтобы убедиться, что прошлый раз – это был не обман зрения, что она действительно такая, какою он ее запомнил. Вот сейчас он тихонько поднимется по лестнице, войдет в ее комнату и…

– Чижик? Что-то с Чижиком? Что случилось, Игорь Дмитриевич?

Ольга очень старалась не думать ни о чем плохом, но он так тихо вошел… Так медленно, даже вроде неохотно.

Игорь невольно вздрогнул – голос ее был так близко, прямо перед ним, немножко нереальный в полной темноте и тишине, будто существующий сам по себе, без Ольги. Он пошарил рукой по стене, нашел выключатель и включил свет. Ольга стояла внизу у лестницы, держалась за перила и тревожно смотрела на него, щурясь от света.

– Что с Чижиком?

Подумать только – когда-то он взревновал Анну к Ольге. И теперь все повторяется с той же силой, только с точностью до наоборот.

– Все в порядке, – быстро сказал он и пошел ей навстречу, протягивая руки. – Чижик жив, здоров, скучает по тебе, сейчас давно уже спит и передает тебе привет. Ты зачем сюда припрыгала?

Ольга облегченно перевела дух. Значит, ничего не случилось. Зря она все время так психует. Не решат же они делать операцию прямо завтра… А потом она успеет вмешаться.

– Я есть хочу, – сказала она, все так же тревожно всматриваясь в него. – А вы есть хотите?

Если бы они поужинали вместе, он, может быть, что-нибудь ей рассказал бы…

– И я есть хочу, – сказал он, подходя к ней. И вдруг решительно подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. – Но сегодня мы будем есть опять в твоей комнате.

– Почему это? Зачем это? – испугалась Ольга. – Игорь Дмитриевич, отпустите меня!

– Конечно, – бормотал он, внося ее в комнату. Надо же, легкая какая. Как птица. – Отпущу. Обязательно. А как же…

Но отпустил все-таки не сразу. Подержал еще пару минут на руках, покачал, будто ребенка, потерся своей головой о ее голову. Потом осторожно посадил на постель и отступил на шаг.

– Поговорить надо, – строго сказал он. – Жди здесь, я сейчас все принесу.

Она сидела и послушно ждала, уже не очень боясь, но все-таки думая все время: о чем это ему поговорить надо?

– О чем поговорить? – спросила Ольга, как только он опять вошел в комнату с подносом в руках и с бутылкой шампанского под мышкой. Она настороженно посмотрела на эту бутылку. Нет, все-таки что-то произошло, наверное… – Об операции поговорить?

– Нет. – Игорь поставил поднос на тумбочку, а бутылку – на пол, стал расставлять тарелки, вилки из салфетки вытряхнул. – Операции не будет. И вообще об этом потом… Я просто выяснить кое-что хотел. Очень срочно.

– Ну? – тревожно поторопила она.

– В общем, так… – Игорь помолчал, собираясь с духом. – Ты работаешь, чтобы зарабатывать деньги. Правильно?

– Ну? – после паузы настороженно отозвалась Ольга.

– Деньги тебе нужны, чтобы купить квартиру?

– Ну? – повторила она, нервничая неизвестно почему все больше и больше.

Игорь оставил в покое вилки-тарелки, сел в кресло рядом с кроватью, внимательно уставился на нее и спросил:

– А квартира тебе зачем?

– То есть как зачем? – растерялась Ольга. – Чтобы жить!

– Тебе негде жить? – вкрадчиво спросил Игорь.

– Сейчас – есть где… – Ольга совершенно не понимала, куда он клонит. – Но это пока я няней работаю…

– Ясно, – перебил он нетерпеливо. – А для того, чтобы заработать на квартиру, надо проработать няней лет двадцать.

– Вот еще! – удивилась Ольга. – Мне же не такая, как у вас, квартира нужна. Мне маленькая квартира нужна, и самая дешевая, и… три метра у меня уже есть. И я Галке деньги отдала, там уже много накопилось, она обещала еще облигацию купить.

– Спокойно, – сказал Игорь. – Про эту дурь с облигациями я все знаю. Но суть в другом. Ты же все заработанные деньги на эти облигации тратить не сможешь, верно? Текущие расходы, тряпки какие-нибудь, то-се… Ну, я не знаю. В отпуск куда-нибудь съездить, в конце концов.

– Какие тряпки? – возмутилась она. – Какой отпуск? Я ни разу в жизни в отпуске не была… Да и на кой черт мне все это? Мне квартира нужна!

– Тебе квартира нужна для того, чтобы чувствовать себя независимой, – с расстановкой сказал Игорь. Он смотрел на ее тревожное лицо, на ее напряженно прищуренные глаза – даже такой жиденький свет ночника ей мешает. Ну да, она же столько лет жила в темноте… Игорь с трудом глотнул, прокашлялся и сказал буднично: – Можешь чувствовать себя совершенно независимой. У тебя есть квартира.

– Не понимаю… – Ольга нервно пошевелилась, поморщилась от боли и прикрыла от света глаза рукой, вглядываясь в его лицо. – Какая квартира у меня есть? Ничего не понимаю.

– Вот какая. – Он вынул из внутреннего кармана пиджака бумаги, бросил ей на колени и нетерпеливо ждал, пока она медленно изучала их. Что-то уж очень медленно…

– Это что за подарки? – наконец сказала Ольга, не поднимая глаз, и он вдруг с ужасом заметил, что по ее щеке поползла крупная, светящаяся в полумраке слеза.

– Это твоя зарплата за десять лет, – быстро сказал Игорь. – Во-первых, чтобы ты раньше не смылась. Во-вторых, чтобы могла зарплату за последующие десять лет по своему усмотрению тратить… Потому, что я взял тебя на работу с испытательным сроком, ты помнишь? Это у меня испытательный срок такой – двадцать лет. Минимум. А в третьих – ты за меня замуж пойдешь?

Она положила бумаги на тумбочку, закрыла лицо руками с и отчаянием сказала:

– Игорь Дмитриевич, я не могу…

Господи, что ей делать? Как он не понимает, что так просто нельзя… Квартира, о какой она и не мечтала никогда, – и за это, значит, замуж…

– Ну ничего, ничего, – забормотал Игорь, пересаживаясь на постель рядом с ней и отнимая ее руки от мокрого, бледного, растерянного лица. – Это мы потом обсудим. А то сразу все… Давай сначала квартиру твою обмоем.

Он встал, торопливо открыл бутылку и, разлив половину на ковер, налил шампанского в два больших чайных стакана. Протянул один стакан Ольге, поднял свой и настойчиво сказал:

– Пей. Сразу все выпей, и легче будет. Тебе сейчас надо…

Ольга, не переставая плакать, сделала большой глоток холодного шампанского, поморщилась от пузырьков, слегка обжегших горло, и опять сделала глоток. Игорь тоже выпил половину и тут же долил оба их стакана опять до краев.

– Я вино не люблю, – сказала Ольга, вытирая глаза. – Я быстро опьянею, наверное… Игорь Дмитриевич, все равно… Я не могу замуж. Вы не понимаете… Я никогда больше замуж не пойду. И детей у меня не может быть, скорее всего, и вообще… Зачем вам это?

Она быстро осушила свой стакан, а он свой поставил на тумбочку, обнял Ольгу за плечи, прижал к себе, спрятал свое лицо в ее волосах и тихо заговорил, сам чуть не плача:

– Ну что ты, маленькая… Ну не плачь. У нас уже Чижик есть, ты разве забыла? А потом, не хочешь прямо сейчас замуж – не надо. Я подожду, можешь сколько угодно думать… хоть до завтра.

Она засмеялась сквозь слезы, попыталась отобрать у него свои руки, сбивчиво заговорила, отворачиваясь:

– Я не могу замуж. Я… боюсь. Из меня один раз жена уже не получилась. Я вообще любить не умею…

– Умеешь, – уверенно сказал он, встал, помог подняться ей, потом откинул покрывало с постели, поднял Ольгу на руки и осторожно положил, не переставая при этом все время говорить: – Ты умеешь любить. Ты очень даже умеешь любить… Я все знаю про тебя, Оленька. Я все очень хорошо про тебя знаю. Ты любишь детей, и любишь зверей, и любишь людей…