Похоже, девочки снимают стресс, здраво рассудил он. Я бы на их месте тоже опрокинул стаканчик.


Шеннон нервничала. На двенадцать назначена встреча с боссом, часы показывают половину девятого, а она никак не может решить, что надеть. С одной стороны, надо бы принарядиться, подать себя, так сказать, в лучшем виде. С другой стороны, старания могут быть неправильно восприняты коллегами.

Извлечены из шкафа, примерены, рассмотрены и отвергнуты были: бежевое платье с короткими рукавчиками и воротником-стойкой – слишком просто, три блузки – слишком празднично, две юбки – одна чересчур короткая, другая уж очень длинная, и еще с десяток нарядов по самым разным причинам. Теперь куча одежды возвышалась на кровати немым укором ее тщеславию.

А какого черта ты так стараешься?! Тебе же не в церковь с ним идти.

Шеннон решительно натянула купленные год назад узкие джинсы с тонким кожаным ремешком, сняла с вешалки хлопчатобумажную рубашку в мелкую клетку и достала с полки коробку с новыми итальянскими босоножками на высоком каблуке – они отлично гармонировали с сумочкой.

Капелька духов, чуть-чуть помады с влажным блеском и… достаточно. Она покрутилась перед зеркалом и, не найдя ничего такого, что явно диссонировало бы с избранным на сегодня имиджем в меру скромной, но знающей себе цену работницы, вышла из квартиры.

Только держи себя в руках и почаще прикусывай язычок.


Придя на работу, как обычно к половине девятого, миссис Далтон обнаружила, что ее новый босс уже на месте. Она положила на стол приготовленный график встреч с сотрудниками и вопросительно посмотрела на Эбернотта, ожидая дальнейших распоряжений. Он протянул ей два исписанных мелким почерком листка.

– Здесь имена и номера телефонов людей, которых вы будете соединять со мной немедленно. Я также хочу, чтобы вы связались с теми, чьи фамилии помечены галочкой, и договорились о встрече с каждым, начиная с послезавтра. Предпочтительнее во второй половине дня.

Миссис Далтон кивнула.

– А сейчас, пожалуйста, принесите мне личные дела тех, с кем мне предстоит встретиться сегодня.

Миссис Далтон снова кивнула.

– Отлично. Пока все.

– Вы уже позавтракали, мистер Эбернотт? – спросила секретарша тоном строгой учительницы.

– Хм, пожалуй, нет. Если вас не затруднит, принесите мне кофе и сандвич. Я пью черный, без сахара.

Миссис Далтон вышла из кабинета, а Винсент потянулся за телефоном.

– Саймон? – Услышав в ответ слегка надтреснутый голос главного редактора, он коротко добавил: – Жду вас у себя в половине десятого.

Работа началась.


К половине двенадцатого нервы у Шеннон напряглись до предела. Она чуть ли не ежеминутно посматривала на часы, на что в конце концов обратила внимание Шейла.

– Ну что ты так волнуешься? Все пройдет отлично. У твоей рубрики высокий рейтинг. Бертон тебя ценит. Читатели обожают. Я бы на твоем месте была спокойна как удав. Держу пари, Эбернотт даст тебе прибавку к жалованью.

– Какую прибавку?! О чем ты говоришь?! Я вела себя с ним как полная дура. Накричала. Может, он из тех самодовольных типов, которые готовы сжить человека со свету, если он нечаянно чихнул в их сторону?

– Не думаю. По крайней мере, мне он самодовольным не показался. И, знаешь, нам повезло.

– Что ты имеешь в виду? – Шеннон поймала себя на том, что снова смотрит на часы. До двенадцати оставалось пятнадцать минут.

– Представь, что газету купил бы какой-нибудь мерзкий старикашка, который потребовал бы, чтобы мы являлись на работу в бикини.

– Что ж, сэкономили бы на одежде.

Они рассмеялись. Шейла вздохнула и тоже бросила взгляд на часы.

– Тебе хорошо, отмучаешься сегодня и свободна. А меня эта чертовка Далтон записала на послезавтра, да еще на девять. А если я просплю?

– Переночуй у него в приемной. Большим шишкам нравятся такие маленькие знаки преданности.

Шейла фыркнула.

– Я бы не отказалась переночевать в его постели. Как по-твоему, такой знак преданности придется ему по вкусу?

Без двух минут двенадцать Шеннон остановилась у двери приемной. Поправила волосы. Подавила желание посмотреться в зеркало. Облизнула губы.

Тебе нечего бояться. У тебя все в порядке. Никто тебя не съест. Держи себя в руках. И следи за языком.

Говоря себе это, она понимала, что волнуется вовсе не из-за работы. Сердце колотилось и трепыхалось каждый раз, когда мысли сворачивали к Винсенту Эбернотту. А сворачивали они туда слишком, слишком часто.

Шеннон открыла дверь.

– Здравствуйте, миссис Далтон. Я…

– Добрый день, Шеннон, – с улыбкой приветствовала ее секретарша. – Мистер Эбернотт предупредил, что освободится через пару минут. У него сейчас Джейк Барнстоу. – Она оглянулась на массивную деревянную дверь и, понизив голос, добавила: – Похоже, бедняге приходится нелегко.

Шеннон понимающе кивнула. Джейк возглавлял отдел рекламы, и именно от него во многом зависело финансовое благополучие газеты. Последние месяцы выдались для него кошмарными: сначала он угодил в больницу, потом развелся с женой, а вдобавок у него угнали машину, новенький «шевроле».

Миссис Далтон, похоже, собиралась поделиться с Шеннон еще какой-то полусекретной информацией, но дверь открылась и в приемную выскочил Джейк. Судя по раскрасневшемуся лицу и ослабленному узлу галстука, досталось ему крепко.

Закрыв дверь, он сделал два шага, остановился, глубоко вдохнул и растерянно посмотрел на миссис Далтон.

– Воды? – спросила та.

– Нет-нет. Мне нужно кое-что покрепче. – Джейк ослабил узел галстука и перевел взгляд на Шеннон. – Ты к нему?

– Да.

– Тогда даю бесплатный совет: побольше кивай и не вздумай возражать. Я вот попытался и…

На столе звякнул телефон, и миссис Далтон поспешно нажала кнопку громкой связи.

– Слушаю?

– Мисс Ридж пришла? – послышался глуховатый голос Винсента Эбернотта. – Если да, пусть войдет. И предупредите мистера Калвера, чтобы не опаздывал.

– Да, сэр. – Секретарша сочувственно посмотрела на Шеннон. – Идите, милая.

– И не забудь про мой совет, – напутствовал ее Джейк.

– Постараюсь.

Владелец газеты сидел в просторном кабинете, полностью сохранившем прежний интерьер: широкий письменный стол, два обтянутых черной кожей кресла, диванчик у стены, жалюзи на окнах и книжный стеллаж, занимавший всю заднюю стену. На полу – тонкий ковер неопределенного цвета. Шеннон бывала здесь нечасто, но когда все же переступала порог, ее каждый раз охватывало желание выгнать хозяина на пару дней и все здесь переделать. Столько пространства, такой чудесный вид из окна – на мост Золотые Ворота, – и демонстрация полного отсутствия фантазии и вкуса.

– Мистер Эбернотт…

Он поднял голову от какой-то бумажки. Скользнул по Шеннон равнодушным взглядом.

– А, мисс Ридж. Садитесь. У меня очень плотный график, так что не будем терять времени.

– Конечно. – Шеннон осторожно опустилась на край кресла. – Я вас слушаю.

– Мне нравится ваша работа, мисс Ридж. Нравится то, как вы подбираете темы, как подаете их. Рейтинг вашей рубрики заметно возрос за последний год, но… – Винсент замолчат, открыл папку. – Но в последние два месяца роста нет. Как вы можете это объяснить?

– Что? – Шеннон с трудом понимала, о чем он говорит. Эбернотт вел себя совсем не так, как она ожидала, исходя… Исходя из чего, идиотка? На что ты рассчитывала? Что тебя засыплют комплиментами? Что босс станет ходить вокруг тебя, как кот вокруг сметаны? – Извините. Да, конечно. Я могу это объяснить.

– С удовольствием послушаю. – Винсент откинулся на спинку кресла. – Только покороче.

– Причина стабилизации рейтинга очевидна, мистер Эбернотт. Каждая рубрика имеет свой потолок. Тот сектор читателей, на который она рассчитана…

– Вот именно, – перебил он. – Сектор читателей. Согласен, вы исчерпали ресурсы определенной категории. Так расширьте свою аудиторию.

– Но…

– До сих пор, мисс Ридж, вы ориентировались главным образом на женщин от, скажем, восемнадцати до сорока. Я прав?

Шеннон пожала плечами.

– Ну в общем-то да.

– Попробуйте заинтересовать других. Понимаю, это трудно. Поищите темы, которые привлекли бы не только женщин, но и мужчин. По крайней мере, молодежь. Уверен, что у вас это получится. Вам нужно лишь расширить собственный кругозор.

Она молчала.

– И еще, – продолжал Винсент. – Советую внимательнее изучить опыт вашей предшественницы Лиз Кранц. У нее есть чему поучиться.

Шеннон вздохнула. Как ни досадно было это признавать, но Эбернотт действительно нашел возможности роста. И как легко! Вот уж действительно – пришел, увидел, победил. Профессионал, что и говорить.

– Вот, пожалуй, и все. – Заметив, что она сделала движение, чтобы подняться, он остановил ее нетерпеливым жестом. – Подождите.

– Да?

– Надеюсь, вы на меня не в обиде, мисс Ридж?

– Мне не на что обижаться. Вы совершенно правы. – Впервые за время разговора их взгляды встретились, и в этот миг Шеннон будто окатила горячая волна. – Я постараюсь.

Винсент вдруг поднялся и, выйдя из-за стола, подошел к ней. Шеннон сжалась, будто кролик перед подползающим питоном.

Он положил руку ей на плечо.

– Как насчет того, чтобы пообедать? Скажем, в половине седьмого?

Шеннон нашла в себе силы подняться и тут же поняла, что сделала это зря. Теперь они стояли совсем рядом, так близко друг от друга, что она чувствовала запах Винсента: запах дорогого лосьона, запах шампуня и еще один запах, едва уловимый, тяжелый, мужской. Этот запах заставлял колотиться сердце, толкал к Винсенту, пробуждал почти неодолимое желание. Все мысли испарились, и голова наполнилась клубящимся розовым туманом. Взгляд, который Шеннон упорно направляла на безобразный ковер под ногами, скользнул по жилистой шее Винсента и остановился там, где под расстегнутой рубашкой курчавились жесткие короткие волоски.

Винсент наклонился, и жаркое дыхание обожгло ее щеку. Шеннон стиснула зубы, чтобы не застонать. Его губы оказались в нескольких миллиметрах от ее губ, и она, уступая разгорающейся страсти, подалась ему навстречу.

Звонок телефона прозвучал в ее ушах колокольным набатом.

– Черт… – Винсент шагнул к столу и снял трубку. – Слушаю, Эбернотт.

Еще не вполне придя в себя, Шеннон проковыляла на непослушных ногах к двери, толкнула ее и вышла, точнее, вывалилась в приемную.

– Боже мой, милая, что с вами?! – Встревоженная миссис Далтон устремилась к ней. – На вас лица нет! Он вас отругал?

Шеннон покачала головой.

– Нет… не волнуйтесь… Со мной все в порядке. – Она несколько раз глубоко вздохнула и неуверенно улыбнулась. – Просто… знаете, мне что-то нездоровится. Но это пройдет. Это пройдет…

Прежде чем вернуться в кабинет, Шеннон зашла в дамскую комнату и лишь минут через пять, приведя себя в порядок и немного успокоившись, сочла себя готовой предстать перед Шейлой.

К счастью, в кабинете было пусто.


Положив трубку, Винсент вытер вспотевший лоб и вернулся за стол. Черт возьми, еще немного, и он овладел бы этой женщиной прямо здесь, в кабинете, на том жутком и наверняка скрипучем диване. Или на этом идиотском облезлом ковре.

Он скрипнул зубами. Но на кого злиться? На Шеннон? Она совершенно ни при чем. По крайней мере, не пыталась его соблазнить. Не вертела бедрами, не покачивала туфлей у него под носом. И вообще не пускала в ход все эти женские штучки. Верно, она едва не ответила на его попытку поцеловать ее, но что же в том преступного?

Нет, виноват он сам. Только он. Никакого самоконтроля. Никакой выдержки.

Может, я болен? Почему так получается, что уже вторая женщина оказывает на меня такое воздействие? Сначала Камилла, теперь Шеннон.

Нет, я должен взять себя в руки. Быть твердым как камень и холодным как лед. А если не получится… Что ж, придется проконсультироваться у психотерапевта. Или купить резиновую куклу.

Винсент нажал на кнопку.

– Миссис Далтон, Росс Калвер в приемной? Да, можно. – Довольный тем, как звучит голос, он застегнул пуговицу на рубашке и открыл следующую папку.

5

То, чего удалось избежать наяву, настигло ее во сне.

Винсент Эбернотт был с ней. Она гнала его, просыпаясь в поту и с колотящимся в груди сердцем. Она приказывала себе думать о другом, но едва смыкала глаза, как он возвращался, появляясь из мрака ночи или тьмы подсознания. Он нависал над кроватью, большой, сильный, невероятно сексуальный, и она протягивала к нему руки. Он наклонялся, срывал простыню, и она подавалась ему навстречу, выгнув спину и разведя ноги, готовая принять его любовь, жаждая его ласк, задыхаясь от переполнявшего ее желания.

Руки сжимали ее бедра, губы тянулись к ее губам, но в тот самый миг, когда их тела должны были вот-вот слиться воедино… звонил телефон.

Она резко, рывком садилась, всматриваясь в обступающую темноту, вслушиваясь в давящую со всех сторон тишину, потом вставала, подходила к окну и смотрела на пустынную, залитую бледным светом фонарей улицу.