Что с ней? Влюбилась?

Около четырех часов, поняв, что уснуть уже не удастся, Шеннон решила почитать. Пару дней назад она, поддавшись общему ажиотажу, купила бестселлер Дэна Брауна «Код Да Винчи» и уже успела одолеть почти сотню страниц.

Однако на тумбочке книжки не оказалось. Остановившись посредине комнаты, Шеннон постаралась призвать на помощь логику. Куда можно положить книгу? Простая задача на концентрацию.

– Держу пари, что найду с трех попыток, – прошептала она, вспомнив Шейлу.

Прежде всего надо проверить спальню. Если книги нет ни на тумбочке, ни на полу, ни на подоконнике, то остается… Шеннон решительно подошла к шкафу, приподнялась на цыпочках, пошарила рукой наверху и…

Есть!

Шеннон потянула книгу.

– Черт…

Вместе с книгой на нее свалилась старая коробка из-под обуви. Содержимое рассыпалось по полу. Пришлось включить свет.

Шеннон называла ее «коробкой воспоминаний». В ней хранилась всякая всячина, десятка полтора-два артефактов, тех вещиц, которые, накапливаясь с течением жизни, постепенно теряют всякую ценность, но которые жалко выбросить, потому что зачастую это все, что осталось от канувших в прошлое событий и людей.

Она опустилась на пол.

Книжка Стивенсона «Остров сокровищ», подарок Роя Киннока, мальчика, жившего по соседству и, кажется, испытывавшего к ней теплые чувства. Семья Роя уехала из Ред-Блаффа, когда Шеннон исполнилось десять. Перед самым отъездом Рой забежал к ним домой и сунул ей в руки сверток, а потом наклонился и поцеловал ее в щеку. Она открыла книжку только вечером и обнаружила в ней открытку с видом Сиэтла. Короткий текст гласил: «Мы будем жить здесь. Я люблю тебя. Рой».

Первое признание в любви.

А вот утенок Дак, игрушка-сувенир из «Макдоналдса». Память о Бобби Уизерспуне. Бобби… С ним она потеряла невинность.

Шеннон усмехнулась. Какая любовь была у них на втором курсе колледжа! Наутро после той первой, самой горячей, самой безумной, самой суматошной и невероятной ночи он отвел ее в кафе и, вывернув все карманы, купил полный обед, за что получил этого самого утенка.

Их любовь оборвалась через два месяца, когда Бобби, выйдя вечерком за сигаретами, наткнулся на наркомана, зарезавшего его из-за жалких десяти долларов.

Серебряный крестик на длинной цепочке напомнил о бабушке, умершей в тот год, когда Шеннон окончила школу.

На глаза навернулись слезы. Она торопливо собрала вещи, сложила их кое-как в коробку и уже собралась вернуть ее на место, когда заметила закатившийся под шкаф «волшебный кубик». Нижняя пластинка кубика от удара отвалилась. Шеннон попыталась вставить ее в паз и вдруг заметила, что внутри кубика что-то есть. Это оказался маленький металлический ключик на колечке с биркой. Перевернув бирку, она увидела цифры – 693219.

Интересно, что бы это могло значить? «Волшебный кубик» ей подарил Стивен. Точнее, не подарил, а просто оставил. Вечером накануне своего исчезновения.

Стоп. В тот последний вечер – тогда Шеннон, конечно, и не подозревала, что вечер последний, – Стивен что-то говорил. Нет, он о чем-то рассказывал. Да, о криптографии. О кодах и шифрах.

И еще о чем-то…

Стивен никогда не болтал попусту. Стивен ценил слова. Если он оставил ключ, то оставил и подсказку. Он знал, что когда она найдет ключ, то станет искать подсказку в их последнем разговоре.

Стивен был для нее загадкой. Где он работает? Сколько ему лет? Живы ли его родители? Есть у него братья или сестры?

Шеннон не знала о нем ничего. Но, конечно, старалась узнать. Расспрашивала. Даже попыталась следить за ним.

Она улыбнулась, вспомнив тот эпизод.

Она увидела его совершенно случайно на одной из центральных и самых длинных улиц города Гир-стрит, из окна старинного экскурсионного трамвайчика. Гид рассказывал об инженере Эндрю Халлиди, благодаря которому такие трамваи вошли в строй в 1873 году. Без них путешествие по городу было делом весьма нелегким, поскольку лошади просто не могли одолеть подъемы раскинувшегося на холмах города. Трамвайчик как раз достиг пересечения Маркет-стрит и Пауэлл, где два здоровяка, позируя восторженным экскурсантам, ловко, с помощью рычагов, переставляют его с одного пути на другой. Выглянув в окно, Шеннон, к полному своему изумлению, увидела Стивена стоящим у какого-то магазинчика с небрежно одетым пожилым мужчиной. Решение созрело мгновенно. Она вскочила со своего места, прошла к выходу и, воспользовавшись тем, что трамвай замедлил ход, соскочила с подножки.

Стивен все еще разговаривал с незнакомцем, и Шеннон была уверена, что он ее не видит, поскольку стоит к ней спиной. Прохожих на Гир-стрит всегда хватает, так что затеряться в толпе не составляло труда.

Минуты через три Стивен похлопал своего знакомого по спине и неспешно зашагал по улице. Шеннон, разумеется, последовала за ним.

Вести слежку – занятие, может быть, и увлекательное, но только не для молодой женщины, не имеющей никакого опыта в столь специфичном ремесле. Стивен, похоже, гулял, и Шеннон, не привыкшая передвигаться со скоростью меньше трех миль в час, уже через полчаса проклинала себя за то, что ввязалась в авантюру. То прилипая к витринам, то отскакивая за угол, то прячась за спинами прохожих, она с возрастающим нетерпением ждала, когда же «объект» займется делами.

В конце концов Стивен зашел в магазин женской одежды. Прошмыгнув следом, Шеннон взяла под наблюдение оба выхода. Минут через пять Стивен, побродив по отделу дамских сумочек, поднялся на второй этаж, а сыщица укрылась в небольшом кафетерии, откуда ей были видны и эскалатор, и обе двери. Довольная своей сообразительностью, Шеннон опустилась за столик, и в этот момент к ней подошел официант с подносом, на котором стояла чашечка капучино и тарелочка с ее любимым шоколадным пирожным. Поклонившись, он поставил заказ перед ней и уже хотел отойти, когда Шеннон схватила его за руку.

– Извините, но я еще ничего не заказывала! Вы ошиблись!

Официант, парень лет восемнадцати, пожал плечами.

– Вы ведь мисс Ридж, не так ли?

Да, но откуда вы знаете, как меня зовут? – изумилась Шеннон, которая прежде не только не бывала в этом магазине, но и не знала о его существовании. Парень снова пожал плечами.

– Я лишь выполняю заказ. Минуты три назад ко мне подошел темноволосый мужчина в светлом костюме и попросил принести его знакомой, которая вот-вот появится здесь, кофе и пирожное. Он еще просил передать вам, чтобы вы провели свободный день с большей для себя пользой.

Шеннон ничего не оставалось, как признать поражение, выпить кофе, съесть пирожное и вернуться домой.

Стивен пришел к ней через пару дней, как обычно без предупреждения и довольно поздно. Они поужинали, выпили бутылку вина, а потом легли в постель.

Утром, перед тем как уйти, он сказал:

– Пожалуйста, не ищи со мной встреч. Если увидишь меня случайно на улице – пройди мимо. У тебя есть номер моего сотового. Звони, если что-то случится, но только в самом крайнем случае.

– Ты можешь объяснить, в чем дело? Тебе угрожает опасность? Чем ты занимаешься? Кто ты такой?

Стивен покачал головой, потом обнял Шеннон за плечи и нежно поцеловал в губы.

– Не могу. Пока не могу. Но обещаю, что расскажу все, когда наступит время. И поверь, я никому не делаю ничего плохого.

– Боже, разве ты не понимаешь, что у меня нет сил жить в таком напряжении! – взорвалась Шеннон. – Я постоянно волнуюсь, не зная, где ты и что с тобой! Я…

Некоторое время Стивен молча смотрел на нее, потом обнял и тихо прошептал на ухо:

– Мы будем вместе. Я обещаю тебе это. Но надо подождать. Ты мне веришь?

Она верила ему – Стивен ни разу ее не обманул.

– Сколько нужно ждать?

Стивен отстранился, заглянул ей в глаза, потом опустил голову и достал пачку сигарет. Курил он очень редко.

– Не меньше года. Но и не больше полутора.

Как долго! И вместе с тем Шеннон стало легче, ведь появилась хоть какая-то определенность. Больше она никогда и ни о чем его не спрашивала. Ждала. Время шло. А потом Стивен исчез.

Исчез, чтобы через столько времени напомнить о себе странными звонками, загадочными записками и вот этим ключом.


– Отлично! – Кит Барклоу поднял вверх большой палец. – Прекрасная работа. – Он вышел из-за пульта, снял очки и обвел взглядом участников записи. – Всем огромное спасибо. Предлагаю сделать перерыв на ланч, а потом мы соберемся и прослушаем уже окончательный вариант. Пусть пока поработают монтажеры. Шеннон, задержись, пожалуйста.

Над записью радиоверсии одного современного драматурга они работали уже второй месяц. Отвечавший за выпуск спектакля Кит с самого начала объявил, что хочет провести эксперимент с приглашением не профессиональных актеров, а любителей, голоса которых еще не успели надоесть радиослушателям. Шеннон получила от работы истинное удовольствие и нисколько не сожалела о потраченном времени. Ей досталась роль брошенной невесты, и поначалу у нее почти ничего не получалось. То есть ей самой казалось, что все идет как надо, но когда включали запись… Боже, она не узнавала собственный голос! Неверные интонации, неуместные паузы, дурацкий пафос… В какой-то момент Шеннон даже заявила, что отказывается от дальнейшего участия. Хорошо еще Киту хватило терпения, выдержки и профессионализма. Он заставлял их подолгу отрабатывать каждую фразу, доводя исполнение до автоматизма, советовал, уговаривал, ругал, подсказывал…

И вот венец всех мук и усилий.

– Послушай, если ты хочешь, чтобы я еще раз произнесла «ах, кончено, мой дух на волю рвется», то лучше убей, – простонала Шеннон. – Только дай сначала перекусить.

– Успокойся, речь пойдет совсем о другом. – Кит взял ее за локоть и отвел в сторонку. – У меня предложение, которое должно тебя заинтересовать.

– Какое? Сыграть книжный шкаф или швабру? Он рассмеялся.

– Всего лишь саму себя.

– Саму себя? И что же это за спектакль? «Личная жизнь Шеннон Ридж, или Дневник неудачницы»?

– Это кто у нас неудачница? Хватить жаловаться на жизнь, Шеннон, надо жить.

Она устало потянулась.

– Ладно, что там у тебя?

Кит оглянулся и, убедившись, что в студии никого нет, обнял Шеннон за плечи.

– Я предлагаю тебе сняться для одного издания.

Она удивленно посмотрела на него.

– Шутишь?

– Нисколько.

– И что же надо делать? Изображать девушку, с которой сняли последний бюстгальтер? Или невесту Кинг-Конга? Еще я могу прыгать вокруг шеста.

– О чем ты говоришь! – запротестовал Кит. – Все совершенно пристойно и абсолютно легально. Ты же меня знаешь. Мне бы и в голову не пришло подставлять такую девушку, как ты. Просто появилась возможность неплохо заработать, и я подумал… Тебе ведь нужны деньги, верно?

– Деньги нужны всем. Давай поподробнее.

– Слушай. На меня вышли парни, представляющие одну совершенно новую фирму по пошиву женской одежды и белья. Материалы они получают из Италии, Египта и Юго-Восточной Азии. Дизайнеры у них свои. Шьют в Коста-Рике – так дешевле. Сейчас у них готовы первые партии, которые будут продаваться поначалу только в Сан-Франциско и ближайших городах. Сама понимаешь, без рекламы новый товар не протолкнешь. Привлекать профессиональных моделей они не хотят – слишком дорого, к тому же многие девочки связаны контрактами, по которым им запрещено рекламировать чужие марки.

– Ясно.

– Подумай. Если заинтересуешься, приходи завтра.

– Завтра у меня свободна только вторая половина дня, – предупредила его Шеннон.

– Отлично. Тогда к четырем вот по этому адресу. – Кит протянул ей сложенный вдвое листок. – Тебе все расскажут и покажут. Подпишешь договор. Оплата очень неплохая.

– Думаешь, я им подойду? – с сомнением спросила Шеннон.

Кит окинул ее оценивающим взглядом.

– Я, конечно, не специалист, но, по-моему, у тебя есть все необходимое… выпуклости… изгибы… – Он изобразил в воздухе нечто напоминающее волнистую линию и смущенно пожал плечами. – В том смысле, что… Ну, в общем, мысли ты внушаешь далеко не праведные.

– Ты хочешь сказать, что я сексуальная? – Шеннон подмигнула ему.

Кит, несмотря на то что ему было далеко за тридцать, отличался крайней застенчивостью в вопросах секса. Поговаривали, что еще не нашлось той, которая лишила бы его девственности.

– Угу, – пробурчал он, отводя глаза.

Шеннон рассмеялась и хлопнула его по спине.

– Ладно, Кит, не тушуйся. И спасибо. Я загляну к ним завтра. Кстати, ты идешь на ланч?

Он развел руками, сопроводив жест драматическим вздохом.

– Некогда. На два назначено последнее прослушивание. У меня еще куча дел. Кстати, не опаздывай.

Вторник, казалось, не закончится никогда. Винсент вертелся как белка в колесе, но испытывал при этом странное ощущение бессмысленности того, что делает. Поначалу он старался просто не обращать на это внимания, полагая, что все дело в непривычном окружении, но уже к ланчу вынужденно признал: проблема далеко не так проста. И ключ к проблеме – Шеннон Ридж. Именно она не давала ему покою. Без нее все валилось из рук. Винсент упрямо отгонял посторонние мысли и неуместные фантазии, сами собой рождавшиеся в разгулявшемся воображении, но, как заметил один мудрец, война с собственными желаниями всегда заканчивается безоговорочной капитуляцией.