«Неужели ревнует», – подумал Стивен и внимательно поглядел на девочку. Та была явно не в духе.

Они заехали за Сарой. Потратив два часа и посетив за это время три магазина, они все-таки смогли купить новый планшет, именно такой, какой ей был нужен. Дели все это время ходила, как тень. Она почти не разговаривала, а только сопровождала их, не отставая от Стивена ни на шаг и изредка бросая испепеляющие взгляды на Сару. Стивен к этому моменту уже был полностью уверен, что она ревнует, и корил себя за то, что согласился на эту поездку. А тут еще его черт дернул сказать, что они планируют поехать после обеда на выставку.

– О, это, должно быть, безумно интересно! – у Сары, прямо-таки, глаза разгорелись. – Я не очень помешаю, если составлю вам компанию?

Стивен с опаской поглядел на Дели. Девочка отвернула лицо, но он буквально ощущал, как она искрится электрическими разрядами, а быть поверженным молнией ему не очень хотелось. Он злился на бестактность и навязчивость Сары. Неужели она не видит, что Дели не в духе? Хотя, возможно, и не видит, или замечает, но не понимает причины. Но сам Стивен бестактным быть все-таки не решился и, стараясь не глядеть на несомненно предвидящую его ответ и излучающую гнев, Дели, сказал:

– Нет! Конечно же, нет! Я думаю только, что нам надо куда-нибудь зайти перекусить. Рядом с местом, где проходит выставка, есть неплохое кафе. Думаю, мы могли бы туда заглянуть.

Втроем они сидели в маленьком, очень уютном кафе с тихой ненавязчивой музыкой и большими бумажными шарами-светильниками, спускающимися с потолка и льющими мягкий умиротворяющий свет. Но даже в такой расслабляющей обстановке Стивен чувствовал себя крайне некомфортно и неловко между чересчур настырной и весьма, как оказалось, импульсивной и шумной, барышней и насупленной Дели, которая даже есть почти ничего не стала, лишь уныло тянула шоколадный коктейль из трубочки и смотрела в окно сердито-пустым взглядом.

Поход на выставку оказался тоже совсем не таким, как он планировал. Еще вчера вечером Стивен мечтал, как они вдвоем с Дели будут бродить по огромному павильону, рассматривать яркие, интересные картины, делиться мнениями, обсуждать разные детали, а может даже, и выберут картину для гостиной. Дели очень хотела что-нибудь повесить на пустующую стену, и они решили как раз здесь попробовать что-то подобрать. Но девочка опять почти все время молчала. Настроение у нее было явно в минусе. Зато без умолку распространялась Сара, а Стивену приходилось поддерживать живую светскую беседу и при этом чувствовать себя жутко виноватым перед Дели.

«Да уж, хорошенький выходной получился», – с досадой думал Стивен, когда они втроем ехали к дому миссис Хэнсон. Он посмотрел в зеркало на девочку, которая сидела всю поездку на заднем сидении. Она выглядела погруженной в себя, водила пальцем по стеклу и, казалось, даже не вслушивалась в то, о чем они с Сарой говорили, хотя весь сегодняшний день ревниво следила за их беседой. Когда, наконец, они остались в машине вдвоем, и Дели пересела вперед, Стивен произнес:

– Глупо все вышло… Я думал, у нас выходной по-другому сегодня пройдет. Извини, что так получилось. Мне неудобно было ей отказать…

После короткого молчания Дели, к удивлению Стивена, ответила:

– Все в порядке, Стив. Это ты меня извини…

– За что?.. – недоумевающе спросил Стивен, внимательно посмотрев на нее.

– За то, что выходной испортила своим плохим настроением.

– Ну, у меня, положим, оно тоже не очень было. Планировалось провести сегодняшний день без третьих лишних, а тут…

Дели взглянула на него и, опустив глаза, о чем-то глубоко задумалась. А у Стивена так и осталось на душе чувство вины, причем, отчего-то даже усилилось после извинений Дели…

* * *

Было поздно, около двенадцати ночи. Дели уже поднялась к себе. Стивен, немного посидев внизу и дописав свои отчеты, тоже решил отправиться спать. Он чувствовал, что не выспался сегодня из-за раннего звонка Сары. И угораздило же ее сорвать им выходной. И Дели весь вечер была какая-то странная. Есть почти не стала, просидела за своим альбомом, что-то рисуя, а ему показывать не захотела. Да и молчала почти все время, хотя, вроде бы, не обижается. Несколько раз Стивен ловил ее пытливый взгляд на себе, но, как только он поднимал глаза, она сразу же опускала голову и продолжала рисовать. Может опять его портрет? Стивен снял очки, потер уставшие глаза и, выключив ноутбук, отправился к себе. Он прикрыл дверь, разобрал постель и, сев на кровать, начал устанавливать будильник на завтра. Снова начиналась рабочая неделя. Стивен уже собирался выключить настенный светильник, как вдруг раздался тихий неуверенный стук в дверь.

– Заходи!

Дверь медленно открылась и на пороге появилась Дели. На ней был его синий махровый халат, который обычно висел в ванной. За все время он видел его на ней раза три, причем, когда она только что помылась, а дома было холодно. Халат был ей велик. Она буквально тонула в нем. Полы доходили ей до пяток, а из рукавов виднелись только пальцы. Она придерживала халат обеими руками, одной сверху, другой снизу, чтобы он не разошелся, так как пуговиц на нем не было, а пояс, оказавшийся гораздо ниже талии, плохо его удерживал запахнутым. Она быстро взглянула на Стивена и, тут же опустив глаза, молча вошла в комнату и встала на ковре возле кровати. Стивен заметил, что она взволнована и смущена, ее щеки раскраснелись.

– Котенок, что-нибудь случилось?

Появление девочки в его спальне, да еще так поздно, несколько удивляло. Когда она была маленькой, а он оставался ночевать в их доме (что бывало нередко), она всегда забегала к нему, утром или вечером. Они болтали о чем-нибудь, строили планы на выходные, шутили и смеялись. После переезда Дели никогда не заходила в его комнату, когда он ложился или вставал. Стивен понимал, – это от того, что она чувствует себя уже более взрослой и смущается.

Дели по-прежнему молчала. Ее пальцы, крепко сжимающие ткань, слегка дрожали. Он хотел подойти к ней, и вдруг она потянула за края халата, и тот упал, оставив ее совершенно безо всего, только копна непослушных волос слегка прикрывала грудь. Стивен, собиравшийся подняться с кровати, замер, полностью утратив способность говорить. Возбуждение нахлынуло безумной тяжелой волной, взбудораженная кровь неистово заколотилась в висках, дыхание участилось. Он не мог оторвать взгляд от ее беззащитной, стройной, такой доступной фигурки. А Дели стояла, нервно сжимая руки в кулачки и боясь поднять на него взгляд. Но, в конце концов, она это сделала, и Стивен, встретившись с ее глазами, прочитал в них смущение, растерянность и мольбу. Его будто окатили холодной водой. Способность говорить вдруг вернулась.

– Дел, надень халат, – срывающимся, севшим до хрипоты голосом, произнес он. – Пожалуйста, надень…

Но Дели, вновь опустив глаза, даже не пошевелилась. Тяжело дыша, Стивен подошел к девочке, нагнулся, с трудом преодолевая огромное искушение посмотреть на нее, и, подняв халат, накрыл ее плечи синей махровой тканью, запахнув длинные полы. Дели стояла, не двигаясь. Она не стала продевать руки в рукава, так что Стивену пришлось держать халат на ней, чтобы он снова не упал. Не поднимая глаз, тихим, дрожащим голосом Дели спросила:

– Ты не хочешь меня?

Придерживая халат одной рукой, пальцами свободной руки Стивен провел по ее волосам и, коснувшись подбородка, приподнял ее лицо и подождал, когда девочка посмотрит ему в глаза.

– Хочу… Поэтому не буду делать того, за чем ты сюда пришла… И еще потому, что люблю тебя…

Из глаз Дели потекли слезы.

– Какой смысл меня любить? Я не могу тебе ничего дать. Да даже если и могу, ты все равно брать не хочешь. Ты сейчас скажешь, что я еще маленькая, что это все не для меня, что рано. Я знаю… Но я люблю тебя. Я не хочу тебя потерять. А вокруг толпы девушек, которые хотят быть с тобой, и тебе вовсе не обязательно им отказывать, потому что они уже взрослые и с ними можно все. Но ты… ты… я же вижу, что тебе плохо со мной…

До Стивена, наконец, полностью дошло, что творится в душе у Дели. И ее признание… Сердце сжалось…Он чувствовал, что она любит его, но она не говорила ему об этом, ни разу не произносила этих, как оказалось, волшебных для него слов. Он был взволнован, и теперь уже не понимал, чем больше – ее появлением обнаженной, той бурей эмоций и переживаний, которые осознал в ее душе или тем признанием, которое она только что сделала.

По ее щекам текли слезы, а она даже вытереть их не могла, потому что руки были зажаты халатом, плечики беспомощно вздрагивали. Она стояла такая несчастная и такая любимая им, желанная, единственная. Стивен еще крепче запеленал ее в махровую ткань и, нежно подняв на руки, сел на кровать, посадив ее к себе на колени, и начал вытирать рукой ее никак не останавливающиеся слезы.

– Не плачь, слышишь, не плачь… Мне никто кроме тебя не нужен. Ты у меня одна, и такой больше нет на всем свете, нет, никогда не было и не будет, просто не может быть. Я хочу быть с тобой, только с тобой, всегда…

Дели, уставшая от переживаний длинного непростого дня, вскоре уснула у Стивена на руках, убаюканная его нежными словами и тихим покачиванием. А он еще долго сидел с ней, осторожными касаниями губ целовал ее волосы и вдыхал такой родной запах сирени и солнца… А когда почувствовал, что сам уже засыпает, то, тихонько, чтобы не разбудить, положил девочку на кровать. Он продел ее руки в рукава халата, стараясь не обнажать ее, благо халат был очень большой, и так и оставил на своей постели, укрыв одеялом, а сам лег рядом, прижав к губам ее руку и уткнувшись лицом в ее рассыпанные по подушке волосы. И вскоре тоже заснул удивительно спокойным сном…

* * *

Джесси был симпатичный, зеленоглазый, с прямыми светлыми, почти белыми волосами. Он был веселый, забавный, и у него хорошо получалось поднимать настроение. Они вместе учились. Дели заметила, что он часто бросает на нее заинтересованные взгляды. Ее это мало беспокоило, все мысли были заняты Стивом. Но тут вдруг Джесси подошел как-то после уроков, когда она ждала в школьном дворе одноклассницу Лину, отец которой отвозил их домой, и сказал:

– А давай дружить!

Дели посмотрела на него и равнодушно пожала плечами. Но, видимо, этот знак нельзя было принять за отказ, и Джесси решил, что это согласие. И с тех пор он стал садиться с ней за одну парту, выдворив оттуда Лину. Дели с Линой особо тесно не дружили, так что она согласилась на подобную перемену, а в классе вне гласно было принято, что они, вроде как, пара. Джесси носил ее рюкзак, если они переходили из кабинета в кабинет, занимал очередь в школьной столовой, где всегда было много народа, на переменках рассказывал всякие забавные истории, весьма талантливо изображая все в лицах, и порой списывал у Дели домашнее задание. Дальше дружбы все это не шло, и Дели вполне устраивало, тем более что после смерти родителей и переезда, она сложно сходилась со сверстниками, возможно из-за того, что стала немного замкнутой, какой раньше не была. И к тому же, это был тот период, когда Стив старался избегать ее. Ей было тяжело, а Джесси помогал избавиться от гнетущего состояния хотя бы в школе. Но когда отношения со Стивом изменились, и они снова начали общаться, Дели вдруг стало неудобно перед ними обоими. Ей казалось, что она обманывает и Стива, дружа с Джесси, и Джесси (вдруг кроме дружбы он рассчитывает на что-то большее, а ей нравится просто дружить с ним). Она уже собралась поговорить с Джесси и дать ему понять, что ничего серьезного между ними быть не может, как тут появилась Сара, сначала с булочками, а потом со сломанным планшетом, и разговор отложился. Ехидно прищурившимся змеем-искусителем выполз каверзный вопрос: а почему Стиву с Сарой общаться можно, а ей с Джесси дружить нельзя? А тут еще Сара явилась на сцену в третий раз. И недели не прошло после их совместного рейда по компьютерным магазинам и глупого, неудавшегося по мнению Дели, похода на выставку, как та вновь позвонила Стивуи объявила ликующе и торжественно и, как всегда с напором, противостоять которому Стив совершенно не мог, о том, что в знак благодарности за помощь взяла билеты на какое-то «восхитительное» детское представление. Билетов, естественно, было три, а отказать Стив, конечно же, опять не сумел. Правда, надо отдать ему должное, он попытался это сделать. Дели слышала весь их телефонный разговор, сидя вместе со Стивом за ужином.

– Ладно, – вздохнул он, глядя на Дели виноватым взглядом. – Может представление, в самом деле, окажется интересным. У нас, все равно, планов на воскресенье пока не было.

– Могла бы пыл благодарности поумерить и взять только два билета – тебе и мне.

– Ну, Дел, что я должен был сделать? Она уже билеты купила. Неудобно…

– Конечно, – обреченно вздохнула Дели, она же…

– Племянница миссис Хэнсон! – проговорили они хором и рассмеялись.

Но шутки шутками, а Дели все равно не хотелось ехать на целый день на это представление вместе с Сарой, слушать ее болтовню и … ревновать ее к Стиву. Но этого она ему не сказала…