— Замечательная идея, — завопила Эв, в то время как Дэвид кивнул в знак согласия.

Бен одарил меня широкой любезной улыбкой.

— Конечно, Джим. С удовольствием.

— Хорошо, — сказал Джимми, твёрдо игнорируя мои попытки привлечь его внимание. — Но не завтра, на завтрашний вечер есть планы. Послезавтра.

— Не вопрос, — ответил Бен.

— Круто. Куда вы пойдёте?

— Эй! — я пощёлкала пальцами перед лицом Джимми. Вышло грубовато, но зато эффективно, он взглянул на меня. — Прекрати. Я не хочу, чтобы ты сводил меня с кем-то.

— Да мне в радость, не парься.

Он снова повернулся к Бену.

— Джимми, — зарычала я, предостерегая его.

Окружающие старательно переводили глаза с меня на него и обратно, увлечённые происходящим. Сколько всего произошло в столь хороший праздник Дня Благодарения, а теперь всё быстро превращалось в войну.

— Так мы делаем это или нет, Лена? Ты сказала, что попытаешься. Теперь что, идёшь на попятную?

Ох уж это чувство вины. Какой он всё же манипулирующий кусок дерьма.

— Ты меня смущаешь, — тихо сказала я.

Он наклонился ко мне и понизил голос.

— Нет, посмотри внимательнее. Эти люди вокруг — твои друзья. Никто не осудит и не подумает о тебе плохо.

— А я вот осуждаю её, — донеслись слова Мала. — Ай, Тыковка, не бей меня. Я просто говорю правду. Она не должна бросать нас... мы же лучшие.

— Лена, — сказал Бен, его тёмные глаза излучали тепло. — Всё в порядке, правда. Я с удовольствием схожу на свидание с тобой. Что скажешь?

Джимми терпеливо смотрел на меня. Как и все остальные. Кажется, здесь не было скрытого умысла. Он просто хотел, чтобы поступили согласно его желанию. Мне пришлось согласиться с его планом из четырёх шагов, это так. Но, если мне не изменяет память, участие в вечерних развлечениях ни разу не упоминалось. Мне придётся пойти на свидание, хотя Бен Николсон был для этого далеко не самым плохим вариантом. Он привлекателен, мог поддержать разговор, богат как королева Англии. И относился к типу парней «упакуйте и заверните», к тому же он сам хотел пойти со мной на свидание.

Что всегда приветствовалось.

В худшем случае это окажется просто приятный вечер в компании друга. А в лучшем — мои чувства чудесным образом отстанут от Джимми и перейдут на кого-то, кто (какой ужас) на самом деле их захочет. Беспроигрышная ситуация.

— Возможно, я готова к новым отношениям, — сказала я, развернув плечи и выставив грудь. Незачем долго колебаться. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское и всё такое. — Но я и сама могу сейчас об этом позаботиться, — я развернулась к бас-гитаристу. — Бен, как ты смотришь на то, чтобы поужинать со мной?

— С радостью, — сказал он с улыбкой.

— Здорово. Тогда, ладно.

Это оказалось совсем не сложно.

— Вот и славно, — продолжил Джимми с менее надменным видом. Он смял свою салфетку и бросил на стол. — Бен, куда ты её поведёшь?

Приоткрыв рот, бас-гитарист начал над этим раздумывать.

— Э-э, как насчёт спорт-бара? «Аллэна»?

— Ей не нравится спорт, и не скупись. Это же Лена, ты должен отвести её в хорошее место. Спокойное, но хорошее. Главное, создать правильную атмосферу.

Святые угодники. Я тихо сползла со стула.

— Спасибо тебе, Джимми, за беспокойство. Но мы с Беном можем обсудить это позже. Наедине.

— Всё нормально. Что бы другое придумать... — Бен почесал свою короткую бороду. — А японский ресторан, куда мы иногда ходим?

— Нет, — сказал Джимми. — Не совсем то.

— Ну, тогда что ты можешь предложить? — спросил Бен, в его глазах искрились смешинки.

— А давай я забронирую вам столик в одном из ресторанов в центре города?

— Идёт, — ответил Бен. — Спасибо, Джим. Лена, с нетерпением жду нашей встречи в субботу. Я заеду за тобой в восемь.

— Договорились.

От улыбки моё лицо онемело, я его почти не чувствовала.

С похожим выражением лица, мне натянуто улыбнулась Лиззи. Это чувство мне знакомо. Индейка и клюквенный соус, словно свинец, осели в моём животе.

— Ты тоже с нетерпением ждёшь этого. Да, Лена?

Кажется, улыбка Джимми немного дрогнула. Хотя, это могла быть всего лишь игра моего воображения.

Моя же улыбка оставалась странной, словно её приклеили к лицу.

— Да. Конечно.


***

— Лови.

На мои колени упала десертная ложка.

— Может, уже перестанешь бросать в меня вещи? И так паршиво из-за, что так начинается каждое моё утро.

День Благодарения проходил тихо, в доме были только мы. Утром я позвонила маме и папе и долго с ними разговаривала. Затем мы с Джимми отправились на встречу анонимных алкоголиков. Точнее, отправился Джимми. Я же сидела снаружи в коридоре, потягивая кофе из чашечки. Вышел он в спокойном состоянии и нормальном настроении, что всегда было хорошим знаком.

— Ты жуткая соня. Мне приходится как-то тебя тормошить, — ответил Джимми. — Кстати, сегодня ты чуть лучше справилась с пробежкой.

— Спасибо, — проворчала я, слегка успокоившись. Похвалу от него не часто можно было услышать. Хотя совсем недавно он назвал меня симпатичной. Так что, может быть, подобные речи я буду слышать чаще.

— Ага, у тебя всего два раза сбилось дыхание. Прогресс на лицо.

А, может быть, и нет.

— Здорово. Спасибо за похвалу.

— Подвинься, из-за тебя прогибается диван.

Джимми сел со мной рядом, потеснив меня. В руках у него было ведёрко мороженого и ещё одна ложка.

— Что ты делаешь?

— Расценивай это как терапию, направленную на выработку рефлекса отвращения. Вот, держи.

Он передал мне лакомство. Французское мороженое со вкусом ванили, перемешанное с шоколадной стружкой. О да, чёрт возьми! У меня потекли слюнки.

— Вкуснятина. Если ты продолжишь скармливать мне мороженое, то в ближайшее время я вряд ли начну испытывать к тебе отвращение.

Он включил телевизор. На экране пролетели птицы над водой, и появились живописные кадры длинной извилистой реки на фоне заката. Знакомо, и в то же время неожиданно.

— Мы смотрим «Дневник памяти»? — промямлила я ртом, набитым мороженым со вкусом небесного блаженства. — Серьезно?

— Разговор о моих недостатках прошёл не очень хорошо. Я подумал, что нужно попробовать ещё раз.

Он откинулся на спинку дивана.

— В статье говорилось, что тебе следует больше времени проводить с подружками, смотреть сопливые фильмы и есть мороженое, перемывать мне косточки и делать прочую ерунду. Но я знаю свои недостатки круче, чем кто-либо. Так что, вот мы и здесь.

Он замолчал.

— Или ты хочешь, чтобы я позвал к тебе девчонок?

— Нет, не нужно.

Я проглотила ещё немного небесного лакомства из молока и шоколадной крошки. На самом деле, мы уже давно зависали вместе с ним по вечерам перед телевизором. Это было удобно. К тому же, могло показаться немного лицемерным или жалким с моей стороны внезапно принять предложение Эв о ночёвке, после того, как Джимми всем разболтал, что мне в жизни чего-то не хватает.

— Ты говорил, что ты ни на чём не играешь, но, кажется, я недавно слышала гитару.

— Я говорил, что играю не так хорошо, как остальные. А не то, что я не играю вовсе.

— Ты пишешь песни? — спросила я.

— Для группы? Нет. Все тексты пишет Дэйви.

— А для себя?

— Да, Лена.

Он прерывисто рассмеялся. Он взял ложку, зачерпнул мороженое и воткнул обратно.

— Я пишу для себя песни о том, насколько я горяч. Вот такой я самовлюбленный.

Я наклонила голову набок, внимательно разглядывая его. Ни за что бы в это не поверила.

— Тебя задели мои слова.

Он усмехнулся.

— Мне как-то побоку.

Некоторое время он молча смотрел телевизор, а я смотрела на него. Джимми мог расстроиться, может быть. Просто я не думала, что он так отреагирует на моё выказывание в свой адрес. Чтобы уложить в голове то, что его действительно интересует моё мнение, потребовалось некоторое время. Умом я понимала, что эмоций у него больше, чем у кирпича, но видеть их проявление было совсем другое дело. До похорон Лори этого попросту не происходило. Джимми был как Супермен: от него пули отскакивали, не то что эмоции. У эмоций не было ни малейшего шанса. Но в последнее время...

Мне стоило вести себя осторожнее. Он не такой сильный, как кажется.

— Прости меня, — сказала я.

Он странно посмотрел на меня.

— За что?

— За то, что назвала тебя самовлюбленным.

— Повторю: мне насрать, — отчеканил он. — Я же прямо сказал, что я тщеславен, не так ли?

Точно, нет у него никаких глубоких чувств. Мой косяк. Он был настолько холодным и сдержанным, что у меня аж зубы заскрипели. Хотя, если подумать, то это было вполне логично. Отчасти из-за его матери, и отчасти из-за того, что с четырнадцати или пятнадцати лет он скрывал, что употреблял алкоголь и наркотики. Такое поведение могло послужить причиной появления характера затворника. Для того, чтобы это понять, мне не нужно было пользоваться Гуглом.

— Я тут посмотрел значение слова «самовлюблённый», — сказал он, чуть ли не читая мои мысли. — Не думаю, что мне грозит зависание перед зеркалом целыми днями напролёт. Как по мне, случайно заглянув в него без особой надобности, ничего, кроме своих недостатков, ты там не увидишь. И, может, то, что я слегка тщеславен, не такой уж большой недостаток.

— Лично я вижу не только недостатки.

— Но ты от этого не становишься счастливее. Не вижу в этом никакого смысла.

Я нахмурилась.

Мы продолжили смотреть фильм. Больше не было сказано ни слова.

Я отдала ему ведёрко с мороженым, прежде чем успела полностью слопать всё его треклятое содержимое.

— А знаешь, я не уверена, что ты-таки самовлюблённый. Кажется, я сильно заблуждалась на твой счёт.

Джимми вопросительно посмотрел на меня.

— Я думала над твоими словами о том, что внешность для тебя как инструмент. И да, я решила, что твой внешний вид всего лишь та часть твоей жизни, которую ты привык контролировать лучше всего.

Он только покачал головой.

— Лена, хватит популярной психологии, ладно? Это для твоего же блага.

Возможно, здесь он был прав. Психология никогда не была моей сильной стороной.

— Хорошо, тогда давай сменим тему. Расскажи мне о своих песнях.

— Я не говорил, что написал хотя бы одну.

— Но ты и не говорил, что не писал их вовсе.

— Я просто вокалист, Лена. И всё.

— Ты играешь на гитаре. Я недавно слышала тебя внизу.

— Боже, ну ты и раздражаешь.

Он воткнул ложку в мороженое и зачерпнул ещё немного шоколадной вкуснятины.

— Я учился играть, довольна? Не более того. Не хочу об этом говорить.

— Дэвид в курсе?

— Нет.

Его глаза вспыхнули.

— И не смей ничего ему говорить.

— Даю слово.

Моё поспешное согласие, казалось, его успокоило. С тяжёлым вздохом он откинулся на спинку дивана. Мышцы его челюстей неоднократно напрягались, будто он скрипел зубами.

— Мы должны были перемывать мне косточки или вроде того.

Я застонала.

— А мы никак не можем просто отдохнуть? Постоянные утренние пробежки и эта программа по нейтрализации чувств так утомляют меня. О тебе вовсе не так интересно говорить, как ты думаешь.

Он улыбнулся мне своей не-совсем-улыбкой.

— Я не возражаю.

Я забрала у него мороженое. Оно было слишком вкусным. Подайте на меня в суд.

— Нам действительно нужно это смотреть?

Джимми наморщил нос с выражением явного пренебрежения. До чего же мило это у него выглядело.

— Это была твоя замечательная идея, — улыбнулась я в ответ. — Какие ещё фильмы у тебя есть?

— «Титаник», «Тельма и Луиза» и «Мой парень — псих».

— Интересная коллекция. Давай «Тельма и Луиза», мне кажется, он тебе больше понравится. Там счастливый конец, поднимающий настроение.

— Считай, готово.

Он повозился с пультом и с огромного экрана зазвучал сексуальный голос Брэда Питта. Какой замечательный фильм. Но Брэд Питт действительно был превосходным экземпляром мужественности.

— О, Повелитель Пульта, не мог бы ты перемотать на начало? Потому как это уже середина фильма. Пожалуйста.

Он так и сделал.

— С блондинами всегда веселей, это все знают, — высказалась я. — Ты никогда не думал осветлить волосы?

Джимми бросил на меня раздражённый взгляд.

— А, может, мне стоит стать блондой, — вслух подумала я.

— Нет, не стоит, — резко бросил он с выражением беспокойства на лице. — То есть, ты и так прекрасна. Я несколько дней твердил тебе об этом.