— У меня на праздную болтовню времени нет, — без обиняков заявила миссис Мактавиш. — Вы пришли, чтобы повидаться с моим мужем?

— Да, если можно, — ответил Керкленд с отчетливым шотландским акцентом. — Мы друзья герцога Эштона, и мы хотели бы узнать об аварии, которая отняла у него жизнь.

— Мактавиш тут ни при чем! — с жаром воскликнула она.

Мастерсон, отличавшийся завидным чувством такта, сказал:

— Мы не пытаемся искать виновных, миссис Мактавиш. Мы всего лишь хотим выяснить, как это произошло. Мы все учились вместе с Эштоном, и он нам всем очень дорог. Если ваш муж достаточно хорошо себя чувствует, чтобы поговорить с нами, мы очень хотели бы с ним повидаться.

— Ну ладно, — неохотно сказала она. — Я спрошу у него, может ли он с вами говорить.

Она взяла ребенка на руки и вышла из комнаты, а через несколько минут вернулась уже одна.

— Он поговорит с вами. Но постарайтесь не утомлять его. Ему повезло, что он выжил.

Она привела визитеров в спальню с окнами на реку. Мактавиш оказался худым мужчиной средних лет или немного моложе с редеющими рыжими волосами, весь в синяках и бинтах и с очень несчастным выражением лица. Жена подоткнула подушки ему под спину и помогла ему сесть, затем, сверившись с визитками, объявила:

— К тебе пришли Керкленд, Мастерсон и Рэндалл. Не знаю, кто из них кто.

Керкленд вновь взял на себя труд говорить первым: — Керкленд — это я. — Он выступил вперед и подал больному руку, но так и замер с протянутой ладонью. Вместо правой руки у Мактавиша торчал забинтованный обрубок.

— Да, работник из меня теперь неважный. Что вы хотите узнать?

— Как и где умер Эштон, — сказал Рэндалл, прервав неловкую паузу. — Мы надеемся, что, если нам удастся определить место взрыва, мы сможем отыскать его тело и доставить его домой для захоронения.

У Мактавиша прояснилось лицо.

— Так поступают настоящие друзья. Но в вашем желании предать тело друга земле море может и не стать вашим союзником. Он был хорошим человеком, ваш Эштон. Ни за что не скажешь, что он герцог.

— Нам его будет не хватать, — тихо сказал Уилл Мастерсон. — Вы знаете, что явилось причиной взрыва? Паровые двигатели — капризные штуки, но в своих письмах Эштон писал, что проект продвигается успешно.

— Да, так и было. — Мактавиш сжал левую руку в кулак и сердито ударил по матрасу. — Мы прошли на хорошей скорости весь путь до Ферт-оф-Клайд. Двигатель пел как соловей.

— Немалое расстояние, — удивленно заметил Керкленд.

— Да, немалое. При достаточном количестве топлива мы могли бы вести корабль до самого Ливерпуля. Мы как раз успели развернуться, когда взорвался котел. Нас словно молнией ударило.

— Может, так оно и было? — спросил Уилл. — Если случился шторм…

Инженер покачал головой:

— Туман был, но шторма не было.

— Где находился Эштон, когда взорвался котел? — на этот раз вопрос задал Керкленд. — Вы были с ним?

— Я находился на палубе и пытался прикинуть, сколько нам еще предстоит пройти. Туман мешал, но я помню, что успел определить местоположение судна — неподалеку от острова Арран, когда раздался взрыв. Меня выбросило в воду. — Мактавиш взглянул на уродливый обрубок. — Я даже не помню, как мне размозжило кисть. Мне повезло, что рядом со мной в воде оказался Дэви, наш штурман, первоклассный пловец. Он схватил меня и дотащил до Аррана, который действительно был неподалеку.

— Вы видели Эштона в воде? — Вопрос снова задал Керкленд.

— Не видел, — ответил инженер. — Скорее всего он был в машинном отделении, внизу, под палубой. Он много времени проводил там. — Мактавиш прикоснулся к своему забинтованному лбу. — У меня с головой что-то случилось, и я не помню, чтобы видел в воде кого-то, кроме Дэви. Потом я удивился, узнав, что еще двое из команды добрались до берега.

Рэндалл настроился на то, чтобы задать самый трудный вопрос.

— Вы слышали о каких-то телах, вынесенных на берег в этом районе?

— Там настолько много мелких необитаемых островов, что любое тело, выброшенное на берег, так никогда и не будет обнаружено, — сказал Мактавиш. — Но мне сдается, что тело Эштона застряло в обломках судна.

— И сколько всего оказалось жертв? — спросил Рэндалл.

— Погибли четверо, включая Эштона. Одно тело волны вынесли на берег возле Труна — это местечко на побережье как раз напротив Аррана. — Мактавиш тяжко вздохнул. — Насколько мне известно, остальные так и не найдены.

«И могут таковыми и остаться». Рэндалл вернулся к тому, о чем инженер говорил чуть раньше:

— Раз «Энтерпрайз» находился так близко к берегу, есть ли шанс поднять затонувшее судно?

Мактавиш задумался.

— Пожалуй, есть. Мне было бы очень интересно узнать, отчего взорвался двигатель.

— Нам понадобится спасательное судно с мощным краном и опытным экипажем, — сказал Мастерсон. — Вы знаете кого-то, кто был бы способен выполнить такую работу?

— Джейми Богл из Гринока — тот, кто вам нужен. У него самое лучшее подъемное оборудование в Шотландии. — Глаза Мактавиша ожили. — Я хотел бы присутствовать при подъеме.

— Это можно организовать. — Керкленд, прищурившись, испытующе посмотрел на Мактавиша. — Если вы будете подыскивать новую работу, у моего дяди Данлопа есть верфь, и он ищет инженера с опытом работы с паровыми двигателями.

— Вы племянник Уи Джорди Данлопа? — Мактавиш казался потрясенным, а его жена, тихо сидевшая в уголке, едва не вскрикнула. Должно быть, они сильно переживали из-за денег после того, как в результате аварии Мактавиш лишился работы и стал калекой. Инженер взглянул на культю на том месте, где когда-то была правая кисть.

— Я… я не смогу выполнять работу, которую делал раньше.

— Рабочие руки можно нанять. Дядю интересуют мозги и опыт. — Керкленд полез в карман сюртука за блокнотом. — А теперь назовите имена остальных выживших. И скажите, вы знаете, где их можно найти?

К тому времени как друзья собрались уходить, миссис Мактавиш потеплела к гостям настолько, что решила угостить их чаем с печеньем. Когда троица возвращалась в гостиницу в карете, Рэндалл спросил:

— Твой дядя Данлоп действительно ищет инженеров с опытом работы с паровыми двигателями?

— Если и не ищет, то будет искать, — ответил Керкленд. — Он стал одним из лучших кораблестроителей в Британии, потому что нанимал хороших работников. Он не прогадает, взяв на работу того парня.

Рэндалл откинулся на сиденье. Может, они и не слишком продвинулись сегодня в поисках Эштона, но кое-что полезное сделать удалось.


Глава 7


Он был мальчишкой и, играя, боролся с другими мальчиками.

— Посмотри, вот как надо выполнять бросок. — Он продемонстрировал прием на светловолосом мальчугане, применив полученные им навыки для того, чтобы швырнуть противника на кровать.

Светловолосый вначале испытал шок, но потом расплылся в улыбке.

— Покажи мне медленно, как это делается, — заканючил он.

— И мне, и мне! — эхом откликнулись другие мальчики. Ему было приятно от сознания того, что его мастерство не только доставляет удовольствие ему и приносит практические плоды, но еще и помогает завоевать уважение.

Высокая властная женщина вошла в комнату как раз в тот момент, когда двое мальчишек взлетели на воздух, чтобы быть подхваченными двумя другими. Мгновенно наступила тишина, нарушаемая только шумом от падения маленьких тел на матрасы. Она осмотрела место схватки, и он мог бы поклясться, что увидел в ее глазах озорной блеск.

— Вижу, что мне придется организовать для вас игры в мяч, пока вы друг друга не покалечили от избытка энергии. Вам, однако, придется играть с деревенскими мальчишками, поскольку вас еще слишком мало в школе для того, чтобы играть в футбол или крикет по всем правилам.

Темноволосый паренек сказал:

— Мы их одолеем. Кровь свое возьмет, как говорит мой отец.

— Это верно, но не для спортивных полей, — сообщила женщина, которую заявление брюнета не впечатлило. — Вам пойдет на пользу, если вы потерпите поражение от ребят, у которых мастерства больше, чем породы. — Она окинула суровым взглядом каждого из них по очереди. — Пора вам спать, и не ломайте мебель.

Они все кивнули с серьезным видом, но после того, как женщина ушла, прыснули от смеха. Хотя больше они друг друга не швыряли. Полноватый жизнерадостный мальчик с каштановыми волосами принес жестяную коробку с имбирным печеньем, которое они разделили на всех и жевали, лежа в постелях и разговаривая. Некоторые говорили больше других. Он не мог вспомнить имен и ни одного разговора. Но он чувствовал атмосферу доброй воли и дружелюбия, которая окружала его. Друзья. У него были друзья…

Адам проснулся рано, улыбаясь от удовольствия, оставшегося после увиденного сна. Потянувшись, он убедился, что боль в мышцах еще не прошла, но в целом он чувствовал себя хорошо. Он попробовал порыться в памяти, гадая, был ли тот сон обрывочным воспоминанием из прошлого, или то был сон, навеянный столкновением с Берком. Самые настоящие его воспоминания все еще оставались о том, как он дрейфовал в море на волоске от смерти. Больше он ничего не помнил, хотя все события, случившиеся после того, как Мария вытащила его из воды, он помнил ясно.

И самым ясным из них был страх за нее, когда на нее напал несостоявшийся жених. Он до сих пор не знал, где он нашел силы для того, чтобы швырнуть Берка из одного конца комнаты в другой. Но он точно знал, что нашел бы в себе силы сломать любые двери, чтобы помочь Марии.

А самым живым было воспоминание о том душевном покое, который испытал он, когда вместе с женой отдыхал после ухода Берка. Она через час или два оставила его одного, нежно прикоснувшись к его волосам. Был ли то поцелуй? Ему было бы приятно так думать.

Он спал большую часть дня после ее ухода, просыпаясь лишь для того, чтобы поесть, попить и воспользоваться ночным горшком. Он смутно помнил приход миссис Бэнкрофт, которая сменила его повязку и сказала, что дела у него идут на лад.

Теперь он чувствовал себя вполне отдохнувшим и совсем не больным. Он скинул ноги с кровати и встал. На мгновение он покачнулся, но сумел дойти до умывальника без происшествий. Он поморщился, увидев свое отражение в маленьком зеркале над раковиной. Он выглядел как настоящий разбойник. Подбородок покрывала темная щетина, а синяки из багровых стали неприятного оттенка зеленого и желтого, и повязка на голове лихо съехала набок.

Он задумчиво потрогал бороду, гадая, сколько суток она росла. Невозможно сказать, не зная, как быстро у него появляется растительность на лице, но он подозревал, что растет она достаточно быстро. Умывшись, он стал искать бритву, но безуспешно. Надо будет попросить Марию.

Не осознавая, что делает, он сел, скрестив ноги, на потертый ковер. Положив руки на колени, он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Он уже вошел в ритм медленного дыхания, когда по-настоящему задумался о том, что именно он делает. Было ясно, что такого рода ритуал он совершал регулярно, но он не был до конца уверен в том, что окружающие с пониманием отнеслись бы к тому, что он делает. Итак, чем же он занимался?

Медитация. Слово выплыло из памяти. С легкостью, достигнутой долгой практикой, он успокоил мысли и сосредоточился на центре своего существа. Несмотря на то что прошлое его было задернуто темной завесой, он был жив и здоров. И пока этого довольно.

Несколько минут концентрации позволили ему сфокусировать внимание на главном и подготовиться к тому, что могла бы преподнести ему жизнь. Похоже, он медитировал каждое утро после умывания. Плеснув воды на лицо, он, должно быть, запустил какой-то давно отлаженный механизм. Поднявшись на ноги, он задался вопросом, какие еще модели поведения заявят о себе в ближайшее время.

В отсутствие памяти лучшим компасом должна служить интуиция. У него уже были моменты, когда определенные предметы и темы ощущались как знакомые. Например, он знает кое-что о сельском хозяйстве. Что еще? Лошади. Он был абсолютно уверен в том, что разбирался в лошадях.

Готовый это выяснить, он исследовал содержимое маленького гардероба и обнаружил там разнообразную одежду, поношенную, но годную к использованию. Он подумал, что одежда эта не его, он бы предпочел иные цвета и иные ткани. Одежда была неплохо скроена и неплохо сшита, но она отражала вкусы иного человека. Должно быть, Мария принесла эту одежду, пока он спал.

Впрочем, вкусы его могли измениться с утратой памяти. Неприятная мысль. Он хотел бы считать, что остался прежним человеком, пусть воспоминания временно ему недоступны. Он должен был во что-то верить.

Он верил, что ему повезло в жизни, если он сумел завоевать такую женщину, как Мария. Согретый этой мыслью, он нашел наряд, подходящий для прогулки по сельской местности. В процессе одевания его догадка о том, что одежда не его, подтвердилась. Он был чуть выше, чуть тоньше в талии, и камзол и сапоги разносились под иное тело. Но в целом наряд выглядел вполне прилично. Гораздо приличнее, чем те лохмотья, в которых его вытащили из воды.