Джулия Тард - Соната для грешника

Благо, тогда нас застал дворецкий. Как же удивлённо округлились глаза мужчины, когда, выскальзывая из объятий виконта, я перепугано вцепилась в его холодную руку с блаженным: «Спасибо!»

– Мисс.

Утопая в своих воспоминаниях, я даже и не услышала стука, заметя Адлэя уже тогда, когда старик стоял у самой решетки.

– Сегодня в семь, – сообщил, передавая широкую чёрную ленту.

– Я думала, мне больше не придётся её использовать, – но тот лишь беззаботно улыбнулся:

– Господин попросил вас подготовиться.

Взглянув на огромные часы, с ужасом понимая, что уже без пяти шесть, я тут же отскочила от решётки, скрываясь во мраке ванной комнаты.

* * *

До его прихода оставалось чуть дольше пяти минут.… Несмотря на то, что мы уже были близки, я всё же слегка нервничала. Бог его знает, что именно могло произойти на этот раз. И от тревожного ожидания этой встречи было сложно удержаться, чтобы, снова и снова, не начать выламывать вспотевшие пальцы. Хотелось сесть, но ноги не слушались. Инстинкт заставлял бежать, но вместо этого мне лишь снова и снова приходилось ходить от одного кресла к другому.

«Раз, два, три, четыре…» и обратно. Одно стояло слева, между кроватью и решёткой, а другое справа – прямо друг напротив друга.

«Раз, два, три, четыре…» – потянулась за кувшином, набирая себе воды. Во рту чудовищно пересохло…

Входная дверь с грохотом ударилась о стену, заставляя меня съёжиться. Не удержав чашку, что с мелодичным звоном разбилась о пол, я испуганно отскочила от стола, отступая назад. Слыша, как нетерпеливо мужчина проворачивает скрипучий замок камеры, я отчётливо понимала, что с ним явно что-то не так. Прежде незнакомец ещё никогда не позволял себе подобной несдержанности…

Подойдя ближе, он так неожиданно и резко схватил меня за волосы, что я невольно вскликнула, вдавливая ногтями кружевную ткань сорочки во вспотевшие ладони. Запрокинув голову под тяжестью его руки, словно безвольно взятый за загривок котёнок, я из последних сил сдерживала слёзы. На этот раз, мне стало по-настоящему больно и страшно…

Другая рука накрыла подбородок, мучительно впиваясь железной хваткой в челюсть, опускаясь к горлу. Чувствуя, как цепкие пальцы лишают возможности дышать, принуждая захрипеть взятой в крепкие тиски гортанью, я всё равно продолжала терпеть, не оказывая никакого сопротивления. Парализованной от ужаса, мне совершенно не хватало сил хоть на какой-нибудь отпор.

Швырнув меня на кровать, мужчина ухватился за низ ночной рубашки, беспощадно поднимая её по самую поясницу. Чувствуя, как грубые руки развернули меня, вдавливая грудью в постель, я обессиленно поняла, что всё, что мне теперь остаётся – лишь послушно и безропотно поддаваться его агрессии, надеясь, что это закончится как можно скорее…

Подтянув к себе, удерживая за бёдра, он быстро развёл мне ноги, заставляя почувствовать у себя внутри свои влажные пальцы и, тут же убрал их, навалившись всем своим телом, входя в меня настолько грубо и жёстко, что я болезненно скрутилась пополам. Тут же перехватив мою голову, вдавливая в одеяло, насильник совершил первый свирепый толчок.

Снова и снова, пронизывая меня мучительными спазмами, он не останавливал своих яростных движений, усмиряя животные порывы. А всё, что я могла сделать – лишь зарыться лицом в постель, чувствуя, как с каждым его безжалостным толчком мягкая ткань всё больше и больше пропитывается слезами…

Сама не знаю почему, но всё моё естество отказывалось поверить в то, что сейчас рядом со мной всё тот же самый мужчина, что всё это время приходил не только в качестве моего хозяина, но и первого любовника. Я не хотела знать и не хотела мириться с тем, что на самом деле могла попасть в клетку к чудовищу.

Когда же всё наконец-то закончилось, и он слез с меня, я практически не чувствовала собственно тела. Очень хотелось прикрыться, сохраняя хотя бы какое-то достоинство, но сил на то, чтобы пошевелить руками, не было, даже в собственных мыслях.

– Чем быстрее ты с этим свыкнешься, тем легче тебе будет, – скрипнув на прощание петлями решётки, мужчина так тихо оставил комнату, словно и вовсе не приходил.

«Так вот о чём он говорил.… Вот для чего меня купили…». После случившегося я наконец-то осознала, что единственное моё предназначение в этом месте – быть всего лишь живой грушей для битья.

«Значит, всё-таки насиловать… » – безжалостно пронеслось в голове, практически лишая сознания. Нужно было смыть с себя липкие остатки случившегося, но стоило шевельнуться, и я снова почувствовала, как болезненный спазм крепкой волной прошёлся по каждой моей клеточке, парализуя измученное тело…

С каждой следующей секундой, я чувствовала себя всё более и более грязной. Чувствовала, как погружаюсь в омерзительно-липкое болото. Холодное и гадкое… Мне хотелось двигаться. Барахтаться. Но вместо этого я неизбежно шла ко дну.… А эта мерзкая жижа поднималась всё выше и выше.

Обессиленно проспав практически до полуночи, у меня наконец-то получилось подняться. Пытаясь удержаться на ватных ногах, я неспешно вошла в ванную, и, даже ни минуты не раздумывая, залезла в холодную ванну, обливая себя ледяной водой. Поддавшись движениям судорожно сжимающегося тела, я снова заплакала…

Это были слёзы бесконечного, горького отчаяния. Удушающая безысходность давила на меня, насмешливо превращая всхлипывания в ехидный смех. Что, отражаясь от тёмных стен, всё снова и снова впивался в измученную плоть, пронизывая насквозь…

Не знаю, как долго я там просидела, но когда вышла, поняла, что от десятка свечей «в живых» осталось всего две. От чего комната показалась самым настоящим склепом. Словно полностью пропитавшись моими слезами, она стала до противного сырым и мрачным местом.

Взглянув на кровать, что стала для меня самым настоящим местом пытки, рука сама потянулась за халатом. Закутавшись в теплую, мягкую ткань, я устроилась в кресло, бессмысленно впиваясь покрасневшими глазами в скомканную постель…

Лондон, 2018 год.

Вернувшись обратно в дамскую комнату, я осознала, что ещё никогда в жизни не испытывала подобной боли в коленях.… Казалось, что их практически выкручивает в обратную сторону.

Рухнув на крышку унитаза, я невольно испытала смешанные чувства.… С одной стороны глубочайшее удовольствие, в то время как сердце разрывалось от отчаяния.…  Своим коротким появлением, этот мужчина переломал пополам всю мою волю.

«И какого дьявола это было? С чего вдруг Райт вообще вспомнил о моём существовании? Кажется, он что-то сказал перед уходом, но что?» – смотря на золотой потолок, бессмысленно водя помутневшими глазами по резным узорам, мне никак не удавалось найти ответы на эти вопросы…

Но самым сложным из них стало моё полное непонимание того, что же теперь со мной будет? В одно несчастное мгновение одним-единственным поцелуем ему удалось вознести меня до небес, с которых совершенно не хотелось возвращаться обратно в бренный мир…

Не хотелось находиться здесь – в одиночестве среди чужих, холодных и незнакомых мне людей. Собравшись, я наконец-то оставила кабинку, а через минуту и уборную. Было страшно возвращаться к Питеру после такого долгого отсутствия. Не дай Боже, тот начнёт задавать вопросы, принуждая вспомнить о том, о чём мне было необходимо позабыть. Но, ошиблась…

Питер лишь мимолётно взглянул на меня, продолжая задорно улыбаться, беседуя с коллегами. И если бы не его горячая рука, взявшая меня за коленку, то я бы даже и не поняла, заметил ли тот вообще моё появление, или же нет.

– Мне нужно домой, – жалобно взглянула на мужа, понимая, что ещё несколько минут, и разревусь…

– Что-то случилось?

– Я устала. Очень.

– Но сейчас всего десять, – непонимающе взглянул на часы, отпивая своё любимое полусухое.

– Мне нужно домой. Очень, очень нужно…

– Но…

– Я на такси, – поцеловав его в щеку, я поспешила к выходу.

Запрыгнув в маленькую чёрную машинку, я тут же постаралась как можно быстрее позабыть о случившемся, погружаясь взбудораженными мыслями во всевозможную белиберду. Впереди у меня было добрых два часа дороги, которые ну никак не хотелось проводить в рыданиях.

Всматриваясь в проносящиеся за окном блики, я даже и не заметила, как уснула, прейдя в себя практически у самого дома. «Ну, вот тебе и интересный вечер. Теперь мне только и осталось, что не сойти с ума» – с трудом разувшись, отмахиваясь от большого пса, я обессиленно побрела к ванной. Наполняя её горячей водой, мне хотелось как следует помыться. И совсем не из-за Райта…

То безразличие, с которым ко мне относился Питер – вот что больше всего сейчас душило. Что я делала не так? Почему, несмотря на все мои старания сохранить наш брак, он совсем этого не ценит?

Я не ухожу от него, несмотря на то, что он совершенно не делает меня счастливой. Не ухожу даже, несмотря на то, как враждебно настроены на мой счёт его родители. Несмотря на то, что никогда не стану ему важнее работы. И, даже не изменяю, а он…

В такой нужный момент моей жизни он не может отвлечься от Грэга Хэмли, чтобы узнать, всё ли со мной хорошо. А может, это только я? Может, я на самом деле, слишком избалована и уже не умею радоваться таким простым и таким нужным мелочам?

* * *

На этот раз моя апатия продлилась куда дольше положенного. Ведь теперь я уже не могла поделиться своими переживаниями с Оливией. И совсем не потому, что не хотела. Просто, мне становилось невыносимо больно, снова вспоминать о поцелуе с этим мужчиной.

Какое странное ощущение: живьём погибать лишь от того, что не можешь быть с тем, к кому тянутся твоя душа и тело. Уже четвёртый день я боялась позвонить своей лучшей подруге, в то время как у самой висело под двадцать пропущенных. Ведь, невзирая на то, что я каждый день отправляла ей сообщения: «Завал на работе», «Прости, я очень занята», «Сейчас вне дома», она словно чувствовала, что со мной что-то не так.

Обречённо понимая, что ещё один день подобной отстранённости вполне способен её по-настоящему обидеть, я позвонила сразу же, как только вернулась с работы.

– Ты какого дьявола не берёшь трубку?! – тут же накричала, стоило её набрать.

– Извини, была очень занята.

– Настолько, что и пяти минут не могла найти за эти четыре дня?! Уже среда, а ты до сих пор занята!

– Ну, хватит уже кричать. Каюсь, виновата. Я только-только пришла домой. Погоди, сейчас переоденусь, и сможем встретиться.

– Но давай по-человечески в нормальном кафе. Не хочу снова бегать по парку за твоей собакой.

– Не переживай, Джек сейчас за городом. Так что никого выгуливать не нужно.

– Окей, тогда давай в наше любимое.

– Твоё или моё? – не сдержалась от усмешки.

– Ты провинилась, дорогая моя мадам Клери, а значит, что в моём.

– Хорошо. Тогда давай через часик. Позвоню, как выйду.

Слегка передохнув, беззаботно лёжа на диване, просматривая неинтересную ленту новостей, я лениво поднялась. Натянув джинсовые шорты и свободную шифоновую рубашку, я в последний раз расчесала волосы, быстренько обула сандалии, наконец-то выскакивая из квартиры.

Неторопливо выходя на улицу, листая в телефоне, мне удалось преодолеть пару ступенек, прежде чем уловить краем глаза что-то большое и чёрное прямо перед собой. Неспешно поднимая глаза, отрываясь от разноцветного экрана, я практически задохнулась, понимая, что от очередного появления этого мужчины, меня вновь не ждёт ничего хорошего.

Встретившись с ним взглядом, я резко развернулась, чувствуя себя кошкой, убегающей от пса. До спасительной двери оставался всего шаг, но в тот самый момент, когда я наконец-то ухватилась за ручку, огромная ладонь с треском хлопнула по дереву, преграждая мне любые пути к отступлению.

– Смотрю, у тебя уже начинает входить в привычку, постоянно убегать. Неужели, я и впрямь такой пугающий?

«Пугающий? Да я говорить рядом с тобой не могу!» – взглянув ему в лицо, я с ужасом поняла, что начинаю впадать в ступор. Любой ответ, любые мысли тут же покидали испуганный разум. И всё, что мне оставалось – лишь стоять под его властным напором, стараясь не выглядеть полной дурой.

В какую-то секунду Дэвид склонился ко мне, пытаясь поцеловать, от чего я тут же закрыла губы рукой. Не то, чтобы мне этого не хотелось… вот только сейчас, меня по-настоящему обеспокоила его нахальная самоуверенность: «Видимо, теперь он думает, что после того раза я чуть ли не его собственность!»

– Отойдите, тут люди, – попыталась отстраниться, ещё больше вжимаясь в стену, даже не смотря на то, как болезненно впиваются в обнаженную плоть острые куски кирпича. Уж лучше так, чем вблизи с ним. – Не хочу, что…

– Плевать мне на людей и на их мнение, – просто-таки отодрал мою кисть от лица.

– У меня муж!

– И на мужа твоего мне тоже плевать.