Джулия Тард - Соната для грешника

Клер очень медленно и сексуально подняла руки над головой.… Пышные бёдра начали покачиваться, выбивая ритм, и я уже не мог отвести от неё глаз.… Запрокинув голову, опускаясь к волосам, Клер постепенно всё больше и больше отпускала своё тело на свободу, позволяя двигаться в ритме этой густой мелодии.… Секунда, и длинная шпилька оказалась на полу, освобождая её длинные волосы…

Вскинув голову, позволяя красивым локонам рассыпаться по плечам, полностью закрывая спину, она была похожа на мифическую сирену, неустанно зовущую меня за собой в самые потаённые глубины океана. Запущенные в волосы пальцы опустились к щеке,… коснулись губ,… слегка оттягивая их, словно изнывая под неистовой волной желания,… скользнули по шее,… слегка задержались на ключице…. А её неугомонное тело всё извивалось и извивалось в такт этой дьявольской музыке…

Помутневшие глаза и слегка раскрытые губы гипнотизировали меня, с каждой следующей секундой обещая исполнить все мои самые сокровенные желания. Бёдра покачивались, вырисовывая соблазнительные восьмёрки, позволяя игривой ручке поглаживать себя с внутренней стороны бедра…. Клер качнулась,… выгнула спину, подаваясь вперёд, и крепко впивающиеся в плоть пальцы приподняли низ полупрозрачной комбинации,… выставляя напоказ кружевной ореол чёрных чулок…

Чувствуя, как от её искушающего танца в паху становится всё горечей и горечей, я был не уверен в том, что смогу дотерпеть до его завершения.… Попытавшись приподняться, пока я ещё был на это способен, снова оказался сидящим на кровати.

– Что такое, мистер Райт? – кокетливо усмехнулась, медленно двигая плечами, снова поднимая руки над головой. – Неужели хотите продолжения?

– О, да.

– Тогда вам придётся за это заплатить, – подошла ближе, опускаясь так, чтобы я мог заглянуть в её кружевной вырез.

– И чего же ты хочешь? – запустил руку под неглиже, поднимаясь по бедру до лямки тонких трусиков.

Сбросив туфли, усаживаясь так, чтобы я мог ощутить пахом её раскрытые бёдра, Клер взяла меня за лицо, впиваясь довольно дерзким и в тоже время возбуждающим поцелуем.

– Ты любишь меня?

– Больше всех на свете, – признался, не в силах отвести взгляд.

– Тогда пообещай, что никогда меня не предашь. И что до тех пор, пока мы вместе, не ляжешь в кровать ни с одной другой женщиной.

– Клер, есть только ты, – запустил руки под её комбинацию, настойчиво поднимаясь вверх. – Одна-единственная. И до тех пор, пока ты рядом, для меня не будет существовать ни одной другой женщины на этом свете.

Ничего не отвечая, она послушно подняла руки, позволяя себя раздеть. Поцеловав её в ключицу, я провел кончиком языка до шеи, впиваясь в ту откровенным засосом. Скользя руками по бархатной коже её спины, быстро укладывая Клер на кровать, я сбросил с себя это надоедливое полотенце, в котором становилось до невыносимого тесно.

Позволяя снять с себя бельё, точно зная, для чего именно мне это нужно, она послушно развела сомкнутые ноги. Опускаясь поцелуями от её колена и ниже,… я услышал глубокое дыхание, с которым Клер отдавала своё тело в моё полное распоряжение. Как же чудесно она пахла.… Взявшись за упругую ягодицу, я коснулся языком её нежной и как всегда горячей киприды (авторское название).

Клер застонала, выгибаясь навстречу моему языку, и я невольно улыбнулся, наслаждаясь тем, к какой удивительной гармонии мы с ней пришли за этот месяц. Я совершенно точно знал, чего именно хочет она, а она совершенно точно знала, чего именно хочу я…. И это было пугающе-прекрасно…

Любое касание или поцелуй… Ласки, в которых мы растворялись, поддаваясь нашей с ней близости… Секс с Клер был удивительно прекрасен… Наполнен безграничным хороводом страстей и водоворотом наслаждений…

Протяжно простонав, вжимаясь изогнувшимся телом в матрас, Клер довольно выдохнула, продолжая впиваться мне в плечо своими острыми коготками.

– Ну что, я искупил свою вину? – накрыл её собой, подтягивая к изголовью.

– О… нет… – усмехнулась Клер. – Ведь никто и не говорил, что ты должен искупать вину именно так…

Её тёплая рука тут же сжала мой возбуждённый член, заставляя напрячься. Я знал, что она задумала что-то неладное, но тело ответило на этот призыв, принуждая откинуться на спину.

– А вот теперь я, как следует, тебя накажу…

Пройдя языком по всей длине и обратно, она жадно обхватила головку, слегка сдавливая её губами. Затем ослабила хватку, тут же касаясь языком. Вверх, вниз и по кругу.… Подавляя дрожь в теле, я постарался спокойно выдохнуть, но волна удовольствия уже начала своё непрерывное движение, разливаясь сладкой негой по моему телу. Сжимая мягкие волосы Клер, я почувствовал, как та отпрянула и, в последний раз коснувшись доведённой до исступления головки, что сейчас куда больше напоминала оголённый нерв, приподнялась, впиваясь в меня поцелуем.

– Клер…

– Чь… – прикоснулась пальчиком к моим губам, вынуждая замолчать, пока я сходил с ума, борясь с диким желанием овладеть этой женщиной. – Ну что, – соблазнительно облизнула мне губы, – ты уяснил этот урок?

– Ещё как.

– Хорошо, – опустилась бёдрами прямо мне на член, позволяя войти в себя. – Тогда на этот раз я тебя прощаю. Но в следующий.… – скользнула по мне, переводя дрожащее от возбуждёния дыхание. – Ты как просто не отделаешься…

В тот самый момент её тело принадлежало мне, а моё – ей… Мы властвовали друг над другом, превращая наш секс в нечто невообразимое. Она знала каждую особенность моего тела и играла на нём, словно на музыкальном инструменте, создавая новые и удивительные мелодии удовольствия…

Глубокое дыхание и быстрые толчки. Пальцы, сжимающие её бёдра. Тонкое тело и россыпь волос. Удовольствие, испытываемое видя как тот, кого ты любишь, сходит с ума, прижимаясь к твоему телу. Бархатные, хриплые стоны, наполняющие вашу спальню. Горящая от страсти плоть и кровать, пропитывающаяся вашей испариной. Впервые я полюбил. И моя любовь была изумительно хороша…

Лондон, 1820 год.

– Мадлен! – позвал её, подойдя к лестнице.

– Секундочку! – послышался приглушённый ответ, и я вернулся в гостиную.

Мне не хотелось отмечать Рождество, не хотелось ни ели, ни праздничного ужина, ни всего того множества венков, что сейчас заполнили имение. Но этого хотелось Мадлен, и я был рад подарить ей глоток настоящего праздника. Вот уже четыре месяца мы жили с ней, словно самая настоящая семья. Необычная и непростая, но всё равно семья.

– Неужели вы так и не признаетесь, что помогаете её семье, даже не смотря на то, что это именно они передали её на аукцион? – поднял на меня Адлэй свой уставший взгляд.

– А зачем?

– Чтобы она была спокойна, что сделала для них всё, что только было в её силах.

– Можешь считать меня эгоистом, – присел на диван, отпивая своё бренди. – Но я лишний раз даже говорить не хочу о том, что у неё есть семья за приделами этого имения.

– Боитесь, что Мадлен вспомнит о жизни, которую вы у неё отняли, и захочет уйти?

– Очень боюсь. Притом так сильно, что даже думать не хочу ни о чём подобном.

– Скажи, ты мне веришь? – усмехнулся старик, буравя меня спокойным взглядом.

– Конечно, верю.

– Тогда послушай меня сейчас очень и очень внимательно. Мадлен с тобой, потому что она тебя любит. Я знаю, что ты очень долго не верил в искренность её чувств. Остерегался и боялся того, что они рождены из желания сбежать отсюда. Но сейчас-то ты и сам прекрасно видишь, что это не так. Эта девушка любит тебя самой честной и искренней любовью. Потому не бойся и расскажи Мадлен всё, как есть. Расскажи, что с её семьёй сейчас всё хорошо, и она более ни в чём не нуждается. Поверь, это лишь подарит её душе желанный покой.

– С праздником, – появилась в дверях Мадлен, улыбаясь нам своей чудесной улыбкой.

Поцеловав в лоб сидящего в кресле Адлэя, она тут же заскочила мне на колени, словно маленькая девочка.

– И тебя, – поцеловал её в щёку, и снова повернулся к старику. – Не думаю, что это хорошая идея, и всё же с удовольствием прислушаюсь к твоему мнению.

– Как пожелаете, господин. Буду рад, если мой совет окажется для вас полезным.

– И о чём же вы говорили, пока меня не было рядом?

– О том, что нужно вкладывать деньги непосредственно в экспорт британских изделий.

– Да ну вас! Неужели хотя бы в такой день нельзя поговорить о чём-то, помимо работы? – притворно обиделась, забрав у меня бокал бренди.

– Он крепкий.

– Ничего, переживу, – на секунду скривившись, выдыхая жгучий спирт, она тут же склонилась ко мне с поцелуем.

– Не хочу вас отвлекать, – неожиданно заговори Адлэй, – но могу я попросить миссис Олдридж проводить меня на свежий воздух?

– Конечно, – улыбнувшись, Мадлен отпрянула от меня, помогая старику подняться, неспешно выводя из гостиной.

Оставшись один на один с пылающим камином, я подбросил в него пару брёвен, подставляя ладонь навстречу жару. Древесина приятно потрескивала, создавая настоящий уют. Поднявшись, сделав последний глоток бренди, отправляя пустой бокал на каминную полку, я запустил руку в карман.

Открывая маленькую коробочку, снова взглянув на небольшое кольцо со сверкающим бледно-розовым бриллиантом, я невольно усмехнулся. Как же долго я его выбирал. Как долго на это решался…

Сколько же всего нам пришлось пережить до этого самого дня. Сколько боли, сомнений и страданий.… И теперь всё, чего мне так сильно хотелось – чтобы эта женщина стала полноправной частью моей жизни…

Мадлен ещё не знала, уже мы с Кэролайн уже месяц как не являлись супругами, да у меня и не было желания ей об этом рассказывать. Эта женщина стала для меня самым настоящим благословением, и я ждал именно этого дня. Ждал, когда смогу сделать для Мадлен самый большой подарок из всех, на которые был способен.

Мне хотелось, чтобы отныне она по полному и абсолютному праву могла быть миссис Олдридж даже за пределами этого имения. Хотелось забрать её в Лондон, чтобы быть с ней каждый свой день. От рассвета и до заката. От самого начала и до самого конца.

– Виктор! – донёсся до меня испуганный зов Мадлен. – Виктор!

Чувствуя неладное, я убрал кольцо обратно в карман, тут же выбегая на веранду. Первое, на что сразу натолкнулся взгляд – испуганные, наполненные слёзами глаза Мадлен, и лежащего около неё старика. В ушах раздался пронзительный звон, и я со всех ног метнулся к конюшне.

– Бреско! – закричал около дома прислуги, и тот тут же показался в окне. – Живо готовь экипаж!

«Только не это! Нет! Этого просто не может быть!» – пульсировало у меня в виске каждый раз, когда настырная память возвращала к виду, лежащего на полу старика…. Как же быстро я вывел лошадь,… как быстро запряг.… Казалось, не прошло и минуты, как экипаж был готов отправляться в дорогу. Но когда я вернулся, Мадлен уже не смогла сдержать своего отчаянного плача. Она так тяжело и протяжно рыдала, что я сразу понял, в чём дело.

– Он…? – но ответа не последовало.

Опустившись около старика, я не хотел верить в то, что Адлэй на самом деле мёртв.… Что это бездыханное тело на самом деле принадлежит ему…. Всё было, как во сне.… Словно я был пьян и совершенно не понимал происходящего…

Подняв старика, я понёс его в особняк. Хлопнув дверью кабинета, погружаясь в его непроглядную темноту, я уложил того на кушетку. Глаза до сих пор не привыкли, заставляя ощутить себя слепым, но, даже не смотря на это, я передвигался так, словно комната была совершенно пуста.

Отходя от Адлэя, я направился к стеллажам. Упираясь в них, я ждал, когда же в этой темноте мой кабинет приобретёт свои знакомые очертания. Постепенно мрак начал рассеиваться, и рука сама потянулась к пеналу со спичками. Из-за слегка дрожащих пальцев стало несколько проблематично управиться с наждачной бумагой, которая напрочь отказывалась поджечь такую капризную спичку.

Наконец-то добившись того, чтобы она воспламенилась, я подошёл к висящим на стене подсвечникам. Одна свеча… вторая.… С каждой секундой кабинет всё больше и больше начинал наполняться их медными бликами.

Всего лишь на секунду позабыв о том, что случилось, я обернулся к стоящей в углу кушетке. Пусть в той части комнаты всё ещё и было темно, но во мне навсегда запечатлелся вид лежащего там Адлэя.… Всё было объято мраком…. Всё, кроме его профиля, белого воротника и безвольно свисающей руки… Светлые, морщинистые пальцы доставали до самого пола, словно он хотел что-то поднять… Казалось, секунда, и они вздрогнут… шевельнутся… А сам он непонимающе сведёт брови… словно и сам до конца не осознал случившегося…

Впиваясь в него помутневшим взглядом, я почувствовал, как моя кожа онемела. Перед глазами всё плыло.… Казалось, ещё секунда, и я потеряю сознание…

– Это сон… – тряхнул головой, отойдя к столу, снова и снова пытаясь привести себя в чувство. – Это всего лишь сон…