Сжав в кулаке крошечное кольцо, чувствуя, как болезненно впивается в пальцы твёрдый бриллиант, я подошел к сейфу. Не знаю, сколько именно в нём было денег, но я взял всё, что нашел. Именно я стал причиной, из-за которой Мадлен лишилась всего самого светлого, что ждало её в этой жизни. И потому сейчас именно мне и нужно было принять самое болезненное для нас двоих решение.

– Зайди в мой кабинет, – приказал, стоя в дверях кухни.

Отложив приготовление ужина, она послушно проследовала за мной. Каких же мне потребовалось усилий, чтобы не передумать. Не отступиться от принятого решения и не овладеть этой женщиной, изливая в неё всю свою тоску.

– Я хочу, чтобы ты забрала их и ушла отсюда, – кивнул в сторону лежащих на столе денег, отвернувшись к окну, избегая её жалостного взгляда.

– Что?

– Я больше не хочу тебя здесь видеть, Мадлен. Забирай все свои вещи и убирайся из этого дома.

– Но почему?!

– Потому что ты мне больше не нужна.

– Не может быть!

– Ещё как может. Поэтому, будь добра больше не тратить на себя моё время.

– И что же дальше? Как ты будешь жить, когда я уйду?

– Так же, как я жил тридцать шесть лет до тебя.

– Хочешь снова убивать? Или снова искать себе девушку на замену мне?

– Это уже не твоё дело.

– Но почему? У тебя же есть я, и я совсем не против того, что ты делаешь! Так зачем же тебе снова искать ту, которая согласится всё это терпеть?! Зачем тебе снова убивать в попытке её найти? Зачем снова истязать, подвергая всей этой нескончаемой пытке?

– Зачем?! – Мадлен заплакала, и я понял, что сама она уже не уйдёт. – Потому что хочу! Потому что ты мне опротивела, Мадлен! – резко подойдя к ней, я схватил её за платье, разрывая прямо на груди. – Взгляни на себя! – закричал, поворачивая к зеркалу. – Думаешь, мне может нравиться спать с такой женщиной?! Думаешь, мне нравится на всё это смотреть?! Я сказал, взгляни на себя! – поддавшись моему приказу, она повернулась к своему покрытому шрамами отражению. – Собирайся, Мадлен, и чтобы к завтрашнему утру здесь и духу твоего не было, а иначе я просто-напросто тебя убью.

Оттолкнув её от себя, я вышел из кабинета. А затем и из особняка… Ноги несли меня к пруду. Тому самому, возле которого мы прогуливались с ней впервые после того, как она стала моей пленницей. Казалось, что именно здесь, именно в этом месте я смогу найти крохотную лазейку, благодаря которой появится шанс всё исправить… начать сначала и уже более никогда не допускать прежних ошибок…

Ещё секунда, и вода растает, серость января сменится горячим солнцем августа, и Мадлен снова взглянет на меня, спрашивая, почему на этом проклятом пруду нет гусей…

Как же сильно я ненавидел себя в это момент…. Как безумно страдал, зная, какую невыносимую боль и муку только что причинил самому важному для меня человеку.… Ещё никогда прежде я не позволял себе подобной слабости, но на этот раз уже на самом деле не в силах сдержать слёз.

Мгновение, и мой подарок полетел в покрытый льдом пруд. Я услышал слабый звон, но уже не мог увидеть, откуда именно тот донёсся. Да.… Именно так всё и кончается для таких, как я. Какая семья? Какая любовь? Какая жизнь? Прости, Адлэй, но ты был не прав. Такие люди, как я – это болезнь. А болезнь невозможно излечить.… Чтобы не остаться в одиночестве, болезнь лишь может найти того, кто не погибнет от того, что позволит той существовать в своём теле. И именно такими людьми стали для меня вы с Мадлен. Вы позволяли мне не быть одиноким, поплатившись за это сломанными жизнями…

Зайдя в гостиную, я снова взял бутылку бренди. Сейчас мне как никогда хотелось напиться в хлам, лишь бы не видеть, как меня оставляет моя любимая женщина. Не сводя взгляда с давно погасшего камина, в который я, как казалось, уже целую жизнь назад, довольно подкидывал поленья, готовясь сделать Мадлен предложение…

– Я сказал, что больше не хочу тебя видеть, – услышал осторожные шаги, тут же отпил бренди.

– Клянусь, я оставлю и тебя, и это имение. Клянусь, что больше никогда в жизни тебя не потревожу. Но прошу тебя, выполни сейчас мою последнюю просьбу.

– Что ты хочешь, Мадлен?

– Проведи со мной эту ночь, – может, я и не видел её, но прекрасно слышал, как дрожит охрипший голос, срываясь на рыдания. – Пожалуйста. Сделай для меня последний подарок. Переспи со мной, словно я всё ещё красивая.… Словно я всё ещё тебе нужна. И клянусь,… больше ты уже ни за что меня не увидишь… и… даже не вспомнишь о моём существовании…

– Хорошо, – слышать от неё подобные слова оказалось настоящим приговором.

Хотелось прекратить весь это ужас и закричать: «Я люблю тебя! Мадлен, ты самая прекрасная и самая лучшая женщина из всех! И никто и никогда не сможет сравниться с тобой!» Но я не мог.… Не мог, как бы сильно мне этого и не хотелось…

– Как ты хочешь, чтобы это было?

– В нашей спальне.

– Хорошо. Я приду к тебе в девять часов.

– Спасибо.

Мадлен выскочила из комнаты, и я тут же пожалел о том, что согласился. Зачем? Не понимаю…. Почему я поддался? Из-за её слёз? Снова не выдержал и сдался? Плевать. Сейчас мне и самому слишком сильно хотелось быть с ней, чтобы продолжать мыслить здраво…

Не знаю, как долго я ещё сидел в своём кресле, не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я перестал пить. Просто в какой-то момент живот свело от невыносимого голода, заставляя пойти на кухню. На столе стояло моё любимое запечённое мясо и клюквенный соус, а чуть подальше кастрюля с сырым рисом.

Поужинав, я отошел в купальню. Очень хотелось умыться и побриться. Сейчас я меньше всего на свете был похож на прежнего себя. Того себя, которого любима Мадлен, и того, кто любил её. Сбрив свою недельную щетину, мне больше не хотелось ждать девяти часов.

Поднявшись к нашей спальне, я прислонился плечом к дверному косяку, наблюдая за тем, как она поправляет волосы. Сидя перед зеркалом, Мадлен не могла меня увидеть, а я не мог отвести от неё глаз. Несмотря на свечи, в комнате было темно, словно мы с ней снова вернулись в подвал.

– Ты готова?

– Но… но ведь… ещё рано! – испуганно взглянула на меня, словно на чужого человека.

– Я больше не захотел ждать. Что такое, Мадлен, ты боишься меня? Боишься, что я могу сделать тебе больно?

– Н-нет…

– Но ведь ты сама этого хотела. Сама меня об этом попросила, а теперь боишься?

– Я люблю тебя! – закричала, закрывая лицо, снова и снова срываясь на плачь. – Люблю! Хочешь мне делать больно? Делай! Хочешь меня бить? Бей! Делай со мной, что хочешь! Только не оставляй! Умоляю! Не оставляй…!

– Мадлен… – прижал к себе, стараясь сделать всё как можно лучше и аккуратней.

Как же она старалась.… Как сильно хотела всё исправить.… Даже не понимая, что наше расставание будет лучшим решением, прежде всего, для неё самой…

– Всё кончено, Мадлен. Что бы ты мне ни говорила и как бы отчаянно ни плакала, но я уже принял решение, и я от него не отступлюсь.

Чувствуя, как она обмякла, я поднял её на руки, укладывая в кровать, пытаясь поцеловать, но Мадлен продолжала плакать, закрывая лицо. Взявшись за запястья, приковывая холодные руки к постели, я поцеловал её во влажные, солёные губы. Пусть и не сразу, но она поддалась мне, отвечая на этот поцелуй.

Оторвавшись от горячих губ, я опустился к её щиколотке, поднимая подол тонкой сорочки, прикасаясь к нежной коже с новыми и новыми поцелуями. Всё выше и выше… от голени и до колена… от колена и по бедру, пока она наконец-то не позволила раздеть себя.

Целуя её живот, рёбра… грудь… ключицы… шею… я старался касаться губами каждого шрама. Сколько же всего я не успел ей сказать.… Сколько же у меня было возможностей признаться Мадлен в том, что я её люблю… в том, как благодарен за то, что она для меня делала… как счастлив был рядом с ней…

Всё это время мне казалось, что ещё будет такая возможность. Что это всё не важно. А теперь я не могу сказать ей совершенно ничего.… И она уйдёт, так и не узнав, как много для меня значит.… Уйдёт, даже не подозревая о том, как сильно я её люблю… и всегда буду любить лишь её одну…

Прижавшись ко мне, Мадлен попросилась быть сверху, и я тут же поддался, желая запомнить эту женщину именно такой. Прекрасной и сильной. Возвышающейся над всей моей жизнью. Чувствуя её нежную и горячую плоть, я понял, что уже ни с кем и никогда не смогу быть так же близок. Не смогу прикоснуться ни к одной другой женщине, как бы сильно этого ни требовало моё тело.

Движения её бёдер… Приятные стоны.… Слегка раскрытый рот и дрожащие от страсти губы… Её улыбка и звонкий смех… Я снова и снова вспоминал, как она встречала меня в клетке. Как признавалась в любви. Засыпала у меня груди. Каталась вместе со мной на лошадях и гуляла по имению…. Самые счастливые четыре месяца моей жизни были связанны с этой женщиной,… как и самые сильные страдания…

Мадлен возбуждённо простонала…. Выгнулась, и я увидел, как её рука сжимает нож для резки писем. Смотрел на его серебряный блеск, словно зачарованный… лишенный всякой воли…

Секунда, и его холодное остриё вошло в грудь, остановившись прямо в сердце.… Сначала было очень больно,… сердце продолжало биться, снова и снова скользя по торчащему из груди ножу…. И от каждого такого удара тело сводило болезненным спазмом, после которого становилось всё холодней и холодней.… Пальцы начали неметь,… и я понял, что очень хочу спать…

Глаза закрывались, а я всё смотрел и смотрел на опущенную голову моей Мадлен…. Как же сильно хотелось взглянуть на неё в последний раз.… Хотелось, чтобы в этой невыносимой агонии её любимое лицо стало последним, что я смог увидеть,… но перед глазам всё поплыло, и я понял, что уже ничего не успею.

Всего одно… самое последнее мгновение… и я почувствовал, что вся та невыносимая боль, что столько долгих дней и ночей неустанно терзала мой разу и тело, наконец-то начала отступать…

«Не плачь, моя хорошая… именно так всё и должно было закончиться… Ты единственная, кто должен был это сделать. И я знал это ещё в самую первую нашу встречу.… Почувствовал в тот самый момент, когда лежащая в моих руках, опоенная опиумом девушка, сжала в своей маленькой руке край моего сюртука.… Всё верно, Мадлен. Освободи меня… Подари покой…»

Глава 23

Лондон, 2018 год.


– Слушаю, – поднял трубку.

Не успел я включить рабочий ноут, как мой телефон начало разрывать от телефонных звонков. Сначала Джек доложил, что понадобятся дополнительные расходы для очередного хакера, способного взломать сервер нужного мне банка. А теперь Мэтью и, как я уже догадывался, это должно было касаться развода Клер.

– Привет, Дэвид, можешь говорить?

– Могу.

– Отлично. Значит так… – многозначительно протянул, делая паузу. – Есть две новости: хорошая и плохая. С какой начинать?

– Это касается Клер?

– Да.

– Тогда говори, как есть. – сразу почувствовал что-то неладное.

– Грем подписал документы на развод.

– Надеюсь, это была плохая новость.

– Не надейся. Это была чертовски хорошая новость, – выдохнул, делая довольно длительную паузу. – Этот гад подал на тебя иск за злоупотребление властью и шантаж…

– Что?! – взорвался от неожиданности, поднимаясь со своего кресла. – Какие ещё власть и шантаж?!

– Прости, моя вина.… Пришлось слегка надавить на Грема, чтобы тот согласился на развод.

– Слегка?! Да это же, как нужно «слегка» надавить, чтобы я получил повестку в суд?!

– А как ты думаешь, я сумел добиться своего? Пришлось намекнуть, что Грем может потерять работу, но я не думал, что его адвокат воспользуется такой возможностью, чтобы потребовать возмещения морального ущерба.

– Да, но ведь я не принимал никакого участия.

– Вот только ты непосредственно заинтересованное лицо, и это развязывает ему руки не столько для того, чтобы получить от тебя деньги, как подмочить репутацию.

– И сколько же он хочет? – подкурил сигарету, смотря в громадное окно.

– Миллион.

– Миллион?! – от услышанного я невольно усмехнулся. – Он хочет миллион за моральную компенсацию?

– Согласен, идиотизм. Но выбора у нас нет. Сейчас тебе либо придётся засветиться в суде, либо выплатить установленную сумму. Можно, конечно, посудиться по вопросам её уменьшения, но не думаю, что тот отступит. Так что ты решаешь?

– А какой у меня выбор? – затянулся до дурманящего марева в глазах. – Если Клер узнает, то всё возможно. И скандал, и разрыв, а мне этого не нужно. Так что уж лучше заплатить тому ублюдку и забыть о его существовании.

– Уверен? – напряженно поинтересовался Мэт, не веря собственным ушам. – Он же миллион хочет! Дэвид, ты на самом деле готов заплатить за эту женщину целый миллион долларов?

– Я плачу не за женщину, а за её свободу.

– Тем более! А если именно этого они и добиваются?! Райт, я, конечно, понимаю, что ты ещё никогда не хотел жениться, и рад за тебя. Но просто остановись на секунду и подумай о том, что это всё может быть самой настоящей аферой для того, чтобы развести тебя на деньги! И именно это ты сейчас и делаешь