Пенелопа Дуглас - Соперник

– Мэдок, я уже сгораю от нетерпения.

Переняв инициативу, я направила его руку между своих ног, тяжело выдохнув, когда он проскользнул внутрь меня.

О боже, да.

Я чувствовала движения его пальцев, когда они скользили по влажной поверхности, но жар внизу живота делал меня ненасытной, заставляя самой тереться о его руку.

– Мэдок.

– Мне нравится, когда ты называешь меня по имени.

Его дыхание участилось. Со стороны казалось, что он получает не меньшее удовольствие от происходящего, хоть я и не касалась его. Неужели ему настолько нравится удовлетворять меня?

Впервые за два года я испытывала столь сильное желание. Я хотела его. Я хотела его снова и снова, при этом понимая, что между нами все кончено.

Это был последний раз, когда мы занимаемся любовью. Мы целуемся в последний раз. Он в последний раз хочет меня.

Мне захотелось закрыть лицо руками и закричать, что я не должна это делать, не должна уходить. Но на нас лежал тяжелый груз прошлых обид, которые нельзя было просто взять и забыть.

Встав, я снова села к нему на колени (на этот раз лицом) и посмотрела прямо в глаза.

Мне нужно было успокоиться, чтобы не разразиться слезами.

– Я хочу тебя видеть, – из-за волнения из горла вырвался только сдавленный шепот. – И хочу поцеловать, когда будешь кончать.

Я приподняла колени, давая Мэдоку возможность снять штаны. Прежде чем он отбросил их в сторону, моя рука проскользнула ему в карман и выудила оттуда презерватив.

Он улыбнулся.

– Как ты узнала, что он там?

– Ты ведь у нас самоуверенный сукин сын, – сипло прошептала я, и в этот раз это был не сарказм.

Я положила презерватив ему в руку, а потом обвила его шею руками и с жаром поцеловала. Наши губы сомкнулись в нежном поцелуе, и мы не отрывались друг от друга, даже когда он надевал презерватив.

Когда его толстый и твердый член проник в меня, я почувствовала, как пламя внизу живота разгорается с новой силой.

– Сейчас, Фэллон, – выдохнул Мэдок, откидывая голову назад, на спинку кресла.

Услышать свое имя было необычно. Он всегда говорил «детка».

– Назови меня по имени еще раз.

Мы оба закрыли глаза, отдаваясь накрывшим нас ощущениям.

Эмоции переполняли меня.

– Фэллон, – выдохнул Мэдок.

– Кто тебя сейчас целует?

Я покрыла его щеку поцелуями, а потом добралась до губ и медленно посасывала и покусывала их до тех пор, пока он не застонал.

– Боже.

– Нет, он тут ни при чем.

Мэдок рассмеялся.

– Фэллон.

Парень поднял голову и посмотрел прямо на меня, а я стала плавно двигаться вверх-вниз.

Медленно вверх, глядя ему в глаза, наблюдая, как он смотрит на мое тело.

И снова вниз, вбирая его в себя, наслаждаясь тем, как подрагивают от удовольствия ресницы. Раньше мне никогда не приходилось быть сверху, а это, оказывается, так приятно.

В такой позе он мог входить в меня максимально глубоко.

Я ощущала, как он трется о стенки моего лона, чувствовала его сережку, и это доставляло мне какое-то особое удовольствие…

– Кто скачет на тебе?

Положив большие пальцы Мэдоку на щеки, я обхватила его шею.

– Фэллон.

У меня перехватило дыхание, когда он взял меня за талию и приподнял, чтоб я могла обвить его ногами. Его член просто был внутри, а я безостановочно вдыхала и выдыхала, скользя по нему и касаясь губ.

– Тебе не выиграть, Фэллон. Но мне нравится эта игра.

Он поднял меня и прижал спиной к зеркалу, впиваясь в мои губы, перед тем как опустить меня на пол. Поцелуй украл мое дыхание, но меня это не испугало.

Как только мои пальцы коснулись пола, Мэдок развернул меня лицом к зеркалу и схватил за грудь обеими руками, одновременно покрывая шею поцелуями.

Он снова подчинил меня себе, но мне было плевать.

Казалось, инициатива полностью перешла на его сторону, пока я не услышала:

– Почему ты сводишь меня с ума, Фэллон?

Его дыхание было сбивчивым, а руки и губы двигались грубо и быстро.

– Почему именно ты?

Внезапно я поняла, в каком отчаянии он был все это время.

Это я все контролировала.

– Мэдок.

Оторвавшись от поцелуя, я широко расставила ноги и оперлась на зеркало.

– Пожалуйста, ты нужен мне.

Тепло разлилось у меня между ног.

Мэдок пристроился сзади и вошел. Я закусила губу от сладкой боли: так глубоко он проник.

– Как же мне хорошо.

Едва слышный шепот сорвался с губ, когда его толстый и длинный член заполнил все пространство внутри меня.

А он закрыл глаза, запрокинул голову и прошептал дрожащим голосом:

– Фэллон, ты меня погубишь.

Не волнуйся, милый, это не страшно. Ты со мной такое уже делал.

Я пытаюсь вырваться, но она крепко сжимает мою руку.

– Мам, нет! Пожалуйста!

Мое сердце готово разорваться. Хочется кричать и сделать ей больно. Слезы сплошным потоком стекают по щекам.

– Ты пойдешь туда, Фэллон, – кричит мама и продолжает тащить. – Прекрати ныть и делай то, что тебе говорят!

Когда она подтаскивает меня к двери кабинета, я спотыкаюсь и едва не падаю, настолько мне не хочется туда входить.

– Я не могу это сделать! Пожалуйста, умоляю тебя. Пожалуйста!

Она останавливается на месте и смотрит мне в глаза.

– Фэллон, как ты думаешь, что произойдет дальше? Надеешься, что он женится на тебе и вы будете жить долго и счастливо? Забудь эти сказки. Он даже не останется с тобой. Так что, если ты этого не сделаешь, твоя жизнь кончена. Все, чего я таким трудом добивалась все эти годы, полетит к черту.

Все безнадежно. Положив руки на живот, я снова чувствую, как накатывает тошнота.

Шесть недель. Ровно шесть недель прошло с нашей последней встречи и восемь – с тех пор, как я забеременела. По крайней мере, так сказал врач.

Мэдок скучает по мне? Он хотя бы думает обо мне? Мне хочется повернуть время вспять и быть с ним ласковее. Когда он пытался поцеловать меня в спортивном зале после уроков, мне не стоило его отталкивать. Я скучаю по нему, и меня это жутко раздражает. Ненавижу это тоскливое ощущение.

Мне нельзя было в него влюбляться.

Я качаю головой.

– Я не буду этого делать.

– Почему ты так сильно хочешь его оставить? – рычит на меня мать.

Мое сердце колотится с бешеной скоростью, но я, кажется, в состоянии себя контролировать.

– Потому что он мой. Мой и Мэдока. Сначала нам надо поговорить.

– У него уже давно другая.

Она достает телефон и показывает мне экран. Желудок сводит, и я вся съеживаюсь от боли, стараясь снова не разрыдаться.

Мэдок опубликовал на Facebook фотографии с вечеринки, где он обнимает какую-то девушку.

– Ты что, серьезно думала, что он любит тебя?

– Мне нужно с ним поговорить.

Она убирает телефон в дорогую сумочку и сжимает руку с идеальным маникюром в кулак.

– Он хоть когда-нибудь рассказывал о тебе своим друзьям? Ты хоть раз была с ним на свидании, Фэллон? Для него это была не любовь! Фэллон, он тебя использовал!

– Ты врешь!

Я делаю шаг к ней. Все мои мышцы сводит, как в агонии.

– Он любит меня. Я знаю, что любит.

Может, наши отношения последнее время были не идеальными, но я знаю, что он хочет быть со мной. Он никогда не заглядывался на других девушек, когда я была рядом. И я не вынесу жизни без него.

Она взмахивает рукой.

– Тогда прими мои поздравления, и добро пожаловать в этот волшебный реальный мир, где каждая женщина – по-своему идиотка! – кричит она. – Мы все хоть раз в жизни это испытали.

– Он улыбался, когда видел меня. Он любит меня. На самом деле. Он открывал передо мной двери. Он действительно любит меня.

Мама смотрит прямо на меня.

– Послушай, я расскажу тебе, в чем разница между мужчиной и женщиной. Женщина всегда стремится анализировать поступки, а мужчина думает только о себе. Мэдок ни разу не появился с тобой на публике. Он не хочет, чтобы вы были вместе!

Меня разбудил звук вибрирующего телефона. В комнате было темно. Часы показывали полночь. Сон казался таким реальным, что я протерла глаза, чтобы прогнать из головы эту ужасную картину.

Повернувшись на бок, я подняла с пола телефон: в порыве страсти Мэдок наткнулся на тумбочку и уронил его.

Мэдок.

Я повернула голову и невольно залюбовалась тем, как мирно он спал рядом: на животе, по грудь укрытый простыней. Волосы все еще были влажными после душа и торчали в разные стороны, отчего он казался младше или, может, просто беззаботнее, чем обычно. Обеими руками он обнимал подушку, и я завидовала его медленному, размеренному дыханию.

Меня занимала татуировка на его спине: что же означало это слово, Fallen, и как оно связано с моим именем? Очевидно, мне никогда не хватит решимости задать этот вопрос.

Телефон снова завибрировал в руке. Я глубоко вздохнула и открыла сообщение.

Отец уже дважды звонил, а теперь написал, не дождавшись ответа. Мать тоже звонила и оставляла сообщения. Я удалила их все, не открывая. И так понятно, что это будет бессмысленная болтовня о моем возвращении или еще какое-нибудь говно, которое мне совершенно не хочется слушать.

Прежде чем открыть сообщение от отца, я увидела, что есть еще одно непрочитанное.

Фэллон!

Ты хочешь, чтобы я опубликовал это?

Взглянув на Мэдока, я вдруг поняла, что план нужно изменить. И напечатала ответ.

Нет. Лучше отправь все Карутерсу.

Ты уверена? – ответ не заставил себя долго ждать.

Я больше не была уверена, но это был единственный способ по-настоящему попрощаться с прошлым. У нас с Мэдоком нет будущего. Это не было любовью, и мне больше незачем себя обманывать.

Сейчас.

Я написала СМС отцу Мэдока.

Проверьте e-mail. Встретимся у вас в офисе. Через два часа.

Такие как он спят в обнимку с телефоном, но я знала, что он, скорее всего, еще не спит, а проводит время с любовницей.

Ответ пришел спустя несколько минут.

Уже еду.

«Кэтрин Трент».

Я бросила папку на стол Джейсона Карутерса и плюхнулась на стул напротив.

Он прищурился и немного поколебался, но потом все же открыл ее. Его губы вытянулись, когда он просмотрел документы, счета и фотографии.

– Зачем ты это сделала? – вопрос был задан с каменным лицом, как будто Карутерс уже со мной разобрался.

Я взглянула на Джейсона. Вот каким станет Мэдок лет через тридцать. Коротко стриженные светлые волосы аккуратно уложены. Мистер Карутерс в отличной форме и может дать фору многим двадцатилетним. Неудивительно, что мать прыгнула к нему в постель еще до того, как были готовы все бумаги для развода с предыдущим мужем. Он был богатым, красивым и влиятельным. Идеальный набор для охотницы за деньгами.

Мне всегда было неловко в его присутствии. Как и в присутствии Мэдока.

– А сами вы как думаете? – огрызнулась я в ответ.

– Деньги.

– Они мне не нужны.

Я говорила короткими фразами, потому что не хотела устраивать истерику, а это было очень непросто.

– Лучше я растрачу все грязные деньги своего отца, чем приму от вас хоть пенни.

– Тогда чего ты хочешь? – спросил он, встав со стула и направляясь к бару, чтобы налить немного виски.

Я выпрямилась и посмотрела в окно, располагавшееся прямо за его столом.

– Вставать и уходить, когда с вами разговаривают, некрасиво.

Повисло молчание, пока он не вернулся и не сел за стол прямо напротив меня.

– Я собиралась выложить в Интернет то, что вы получили сегодня по почте. Подкупы судей…

– Одного судьи, – поправил он.

– И интрижка с миссис Трент, которая тянется уже довольно долго, – невозмутимо продолжила я. – Вы встречаетесь с ней на протяжении двух браков.

Мне самой было трудно в это поверить. Когда я стала копаться в его грязном белье, меня не удивило, что он спит с другой женщиной. После свадьбы и мама, и он довольно быстро начали ходить налево. Мы с Мэдоком об этом знали, хотя и не обсуждали, но я прекрасно видела, что он понимает всю иллюзорность этого брака. Мне тоже это было очевидно. Мы никогда не были даже жалким подобием семьи и не испытывали друг к другу теплых чувств.

Ровно до той недели, когда все непоправимо изменилось и мы с Мэдоком стали любовниками.

– И почему же ты всю эту историю не опубликовала?

Чертовски хороший вопрос.

Я посмотрела ему в глаза, пытаясь не показать, как сильно нервничаю.