Пенелопа Дуглас - Соперник

Я любил встречи с мамой. Она была довольно забавной и хорошо справлялась со своими родительскими обязанностями. После развода мама довольно быстро снова вышла замуж, и я ужасно расстроился, что она уехала так далеко. Ее нынешний муж жил в Новом Орлеане, и мама понимала, что требовать от маленького ребенка бросить дом – это слишком. Так что я остался с отцом и его новой женой.

Отличная идея, ничего не скажешь.

Я вздохнул.

– Я спал. А ты что, вообще, здесь делаешь?

Мой сердитый тон ясно давал понять: я хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Мне позвонил твой отец и рассказал, что случилось.

– Ничего не случилось, – соврал я с выражением безразличия на лице.

Свет от фар автомобиля с улицы озарил потолок в почти темной комнате, и я понял, что проспал весь день.

Я слышал, как мать процокала каблуками по деревянному полу.

– Вставай! – потребовала она, и в следующую секунду я почувствовал, что она принялась хлестать меня журналом.

Я поднял руки и задрал ноги, чтобы защититься от ударов.

– Женщина, что ты творишь?!

Швырнув журнал в противоположный конец комнаты, она убрала за ухо длинные светлые волосы и прислонилась к шкафу.

– И еще я уволила Бриттани, – бросила она через плечо.

– Кто такая Бриттани?

– Домработница, с которой ты спал. А теперь поднимайся и бегом в душ. Она швырнула в меня джинсы и футболку и вышла из комнаты.

Я растерянно покачал головой. Да уж, везет мне с женщинами в жизни. Одна лучше другой.

Перевернувшись, я уткнулся лицом в подушку.

– Быстро! – донесся с нижнего этажа ее недовольный вопль.

Пришлось вставать. Если б я этого не сделал, мама вернулась бы с ведром холодной воды.

Мы приехали в тихий итальянский ресторанчик, где повсюду стояли свечи и из динамиков играл Фрэнк Синатра. Я заказал одну из пицц по фирменному рецепту, а мама выбрала скромную порцию спагетти с оливковым маслом.

– Почему отец позвонил тебе? – спросил я, развалившись в кресле и заложив руки за голову.

– Потому что все платежи по твоей карте сделаны на заправках. Отец увидел и забеспокоился. Похоже, ты уже несколько недель питаешься фастфудом и газировкой. И он знал, что встрече со мной ты будешь рад гораздо больше…

Отец был прав. Я терпеть не мог есть в одиночестве, так что питался исключительно снеками. И недостаточно пришел в себя, чтобы активно общаться. Так что я действительно ел только на заправках.

Я все еще не хотел никого видеть, но если выбирать, то мать – это гораздо лучше, чем отец.

– Он сказал тебе, что… – я понизил голос почти до шепота, – снова собирается жениться?

Я попытался сообщить эту новость как можно мягче на случай, если мама еще ни о чем не знает. А еще я слышал, что его нынешняя жена заявила права на наш дом – мой дом, – и это выводило меня из себя.

– Да, он рассказал мне, – кивнув, она сделала глоток белого вина. – И я рада за него, Мэдок.

– Рада? – я усмехнулся. – Как ты можешь этому радоваться? Он ведь изменял тебе с ней. Это тянулось годами.

Опустив глаза на несколько секунд и глядя на свою белую юбку-карандаш, она положила руки на колени. Я набрал воздуха, чтобы продолжить, но почувствовал, что не стоит этого делать. Вот я сволочь.

– Мэдок, я правда рада, – она расправила плечи и посмотрела на меня. – Мне все еще больно, что он мог так поступить со мной, но теперь у меня замечательный муж, здоровый и умный сын и жизнь, которую я действительно люблю. Бессмысленно тратить время на то, чтобы злиться на твоего отца. Пойми, я бы не стала ничего в жизни менять, даже если бы могла, – легкая, но искренняя улыбка озарила ее лицо. – Веришь или нет, но твой отец любит Кэтрин. Мы с ней никогда не пойдем по магазинам вместе, – улыбнулась она, – но он ее любит, и я не имею ничего против. Время двигаться дальше.

Она думает, я не пытаюсь? Пусть сейчас я не образец веселья и энергичности и очень скучаю по друзьям, но отец прав. Расстояние и перспективы – то, что нужно. Я работю над этим.

Мать снова стала накручивать на вилку спагетти.

– А еще он рассказал мне о том, что сделала Фэллон.

– Давай не будем о ней говорить.

Я взял в руки кусок пиццы и откусил краешек.

– Ты удалил аккаунты из Facebook и Twitter, – продолжала напирать мама, – и сидишь один в пустом доме, как отшельник. Почему бы тебе не поехать со мной? Мы бы отлично провели оставшиеся шесть недель лета.

– Потому что со мной все в порядке, – вспылил я с набитым ртом. – Правда. Я заранее здесь обживусь, заведу друзей, а еще планирую присмотреться к нотр-дамской команде по американскому футболу.

– Мэдок…

Я не дал ей закончить.

– Со мной действительно все хорошо.

И я продолжал повторять ей то же самое каждый раз, когда она писала мне СМС по утрам, звонила и даже когда отправляла Эдди проверить, как я справляюсь.

До самого конца лета со мной все было «в порядке».

Октябрь

Зазвонил будильник. Я потянулась и снова завернулась в плед, который сбросила во сне. По утрам с каждым днем становилось прохладнее, но мне с трудом верилось, что уже октябрь. Мы с Тэйт поселились в общежитии чуть больше месяца назад, немного обжились и тут же с головой погрузились в учебу, так что время летело очень быстро.

Мы обе не работали, потому что учеба занимала почти все время. Если я была не в комнате и не на занятиях, то сидела в библиотеке. А если Тэйт была не в комнате и не в библиотеке, значит, пропадала в городе, у Джареда.

Сначала Тэйт старалась оставаться у него только на выходные, уважая желание отца. Но со временем стала ездить все чаще и чаще. Они не могли оторваться друг от друга. Почти каждые выходные отправлялись в Шелберн-Фоллз, навестить ее отца или погонять на «Петле», что бы это ни значило. Впрочем, я никогда не составляла им компанию.

Хоть мне и было одиноко в общежитии, когда Тэйт уезжала домой (ведь новых друзей я пока не завела), я никогда не покушалась на время, что она проводила с Джаредом. Они были влюблены друг в друга. Кроме того, за последнюю пару месяцев Джаред стал нравиться мне гораздо больше. Мы с Тэйт вместе учились и периодически выбирались куда-нибудь. Джаред учился в Чикагском университете и не мог слишком часто приезжать в Нотр-Дам. Когда Тэйт и Джаред куда-нибудь собирались, то часто звали меня с собой, но мне не хотелось становиться третьей лишней, и я всегда отказывалась.

Тяжелая деревянная дверь нашей комнаты приоткрылась.

– Фэллон, не спишь? – окликнула меня Тэйт.

Я села на кровати, опираясь на локти.

– Нет! – ответила я, скорее, с вопросительной интонацией и заморгала, потому что утренний свет резал глаза. – Сколько сейчас времени?

Дотянувшись до будильника, я развернула его к себе, и оказалось, что только шесть утра. Тэйт швырнула рюкзак на кровать и стала судорожно вытаскивать вещи из ящиков. На ней была вчерашняя одежда. Когда она оставалась у Джареда, то возвращалась уже полностью готовой к занятиям. А сейчас она явно куда-то торопилась.

– Какие у тебя сегодня предметы, Фэллон?

Во рту со сна все пересохло. Я сглотнула.

– М-м-м… линейная алгебра и история становления сексуальности в Англии Нового времени.

– Мило, – низким голосом прокомментировала Тэйт.

– Второе – общеобразовательный курс, – растерянно оправдывалась я. – А что? Почему ты спрашиваешь?

– Как насчет того, чтобы прогулять? – запихнув вещи в рюкзак, она повернулась ко мне. – Джекс приехал к Джареду сегодня утром. Мэдок как сквозь землю провалился. Не отвечает ни на звонки, ни на СМС, ни в мессенджерах…

Замолчав, она положила руки на пояс.

– Вы в последнее время совсем не общались?

Я отвела взгляд, чтобы она не заметила промелькнувшую на лице тень беспокойства.

– Мы с Джаредом поначалу не обращали на это внимания, думая, что ему надо побыть одному. Да и сами были заняты. Но если даже Джекс забеспокоился, значит, точно творится что-то странное, и надо его проведать.

Выпалив все это, она перевела дых.

Потом подошла ко мне, потрепала за ногу и улыбнулась.

– Так что вперед, навстречу приключениям! – воскликнула она и тут же побежала к раковине собирать косметику.

Поехать в Нотр-Дам? Сердце забилось со скоростью тысяча ударов в секунду.

Покачав головой, я снова легла на кровать и негромко ответила:

– Не, Тэйт, не думаю, что мне стоит ехать. А вам хорошо повеселиться.

– Что? А чем ты собираешься заниматься все выходные? – удивленно спросила Тэйт, высунув голову из ванной. – Фэллон, ты должна поехать с нами. Мэдок – твоя семья.

Она говорила со мной как мать с неразумным ребенком. Объясняла, что я должна переживать за Мэдока, искренне веря, что я этого не делаю. Но все было наоборот: я переживала за него, хотя совершенно не должна была.

Напоминать, что официально наши родители все еще в браке, было излишне. Мать всеми силами старалась расстроить развод и, что еще хуже, пыталась отсудить дом Мэдока. О деле Карутерса пронюхали СМИ, и в моменты слабости я даже сочувствовала ему, отправляя фотографии, счета из отелей и контактные данные, необходимые, чтобы доказать неверность матери. Удивительно, что он ничем этим не воспользовался.

Может, не хотел прибегать к моей помощи, а может, информация о неверности моей мамаши привлекла бы еще больше внимания журналистов, а он этого не хотел. Но за то, что он не стал втаптывать ее имя в грязь, я невольно прониклась к нему уважением.

– Тэйт, никакая я ему не семья. Между нами никогда не было теплых братско-сестринских отношений, – задумавшись, я закусила сережку в языке. – И знаешь что? Все с ним в порядке. Если бы он умер, то перестал бы пользоваться кредиткой, а значит, операции по ней прекратились бы. Его отец моментально обратил бы на это внимание. Так что с ним все нормально.

Выйдя из ванной, Тэйт нахмурилась и выглядела крайне озадаченной.

Развернувшись, она подошла ко мне.

– Может, он там пьет не просыхая или на наркоту подсел, – спокойным, но угрожающим тоном сказала Тэйт. – Или в депрессии. Или собирается с собой покончить. Так что марш собираться. Я не намерена тебя уговаривать. Выезжаем через час.

Через час мы двинулись по трассе I-90 в направлении Индианы: мы с Тэйт – на ее G8, а перед нами Джекс с Джаредом – на Boss. Ехать было не так долго, около полутора часов, но в силу того, как водили Джаред и Тэйт, мы домчались чуть больше чем за час.

Какого черта я делала?

Я едва не закрыла лицо руками в ужасе. Мэдок не захочет, чтобы я приезжала. Зная его, я была больше чем уверена, что там пиво льется рекой, а Мэдока уже облепила стайка чирлидерш. Наверняка он наорет на меня, устроит сцену или, хуже того, я увижу его сломленным и беспомощным. Хотя действительно ли я обладала над ним такой огромной властью?

Конечно, нет.

Выдохнув, я надвинула кепку на глаза и откинулась на спинку сиденья.

Глупо было даже думать, что Мэдок расстроится, если я вновь уеду не попрощавшись. Мы ведь даже не встречались. Если он и слетел с катушек, творя глупости, то только потому, что его планы на лето были сорваны. И, конечно, винить за это он будет именно меня. Вполне заслуженно.

Бросив бейсбольную кепку на заднее сиденье, я распушила волосы.

К черту его.

Меня не должно было быть в этом автомобиле, но уже слишком поздно. Оставалось только два варианта: либо скромно отсидеться в машине, либо вести себя как ни в чем не бывало.

Достав расческу, я слегка взлохматила волосы, чтоб укладка смотрелась более естественно, и подправила макияж. Тени лежали отлично, а вот туши пришлось чуть-чуть добавить, как и блеска для губ.

Эдди как-то дала мне прекрасный совет насчет макияжа. Он не должен делать тебя красивой. Он должен делать тебя красивее. То есть чем меньше, тем лучше. Так что я в основном красила глаза: они были самой выразительной частью моего лица. К остальному я почти не притрагивалась.

Синий лак на ногтях местами облез. На мне были рваные синие джинсы. Но выше пояса, в черной футболке в обтяжку, я смотрелась вполне неплохо.

– Его адрес нам дала Эдди, – сказала Тэйт, когда мы отстановились у двухэтажного домика недалеко от кампуса. – Видимо, вместо общежития он с друзьями решил снять дом.

Пока Тэйт парковалась через дорогу от дома, я разглядывала его. Он был не похож на дом отца Мэдока, в котором я однажды была. Этот был меньше, и стены были недавно выкрашены в белый. А у Карутерсов был кирпичный дом. Похоже, это жилье для сдачи студентам.

Джаред и Джекс вышли из машины, мы – следом. Я на минуту задумалась, положив руку на ручку двери, но все же решила не оставаться в машине.

Черт! Черт! Черт!

Я слишком сильно хлопнула дверью. И теперь стояла, переминаясь с ноги на ногу.