– И ты ни одну из них не собираешься догонять? – спросил он, качаясь на стуле, заложив руки за голову.

– Тэйт и Фэллон? – я перевел на него взгляд. – Думаю, они и без меня отлично справятся.

– Нет, я имел в виду Фэллон и Эштин. Разве Эштин – не твоя девушка?

Девушка. От этого слова хотелось спрятать голову в песок и больше никогда не доставать.

– Нет, – я бросил взгляд на танцпол. – Когда это ты видел, чтоб у меня была девушка?

Я изучал взглядом Джареда, сидевшего на противоположной стороне стола. Он ничего не сказал вслух. Но я все понял по его глазам.

Он понимал, что со мной творится что-то странное. Но как настоящий друг он не считал нужным говорить вслух очевидное. Мне было легче оттого, что он был рядом.

Я заметил в толпе красную футболку Тэйт и напрягся, когда понял, что она одна.

– Ну, – вздохнула она, положив руки на пояс, – думаю, мы можем ехать домой. Я уже устала.

Она улыбнулась Джареду, и ее взгляд ясно говорил о том, что она еще полна сил. Я же был в полном недоумении.

– Где Фэллон? – спросил я.

Тэйт стрательно избегала моего взгляда, делая вид, что занята содержимым своей сумочки.

– А, Фэллон? Да она… думаю… согласилась пойти в другой бар с тем парнем, что к нам подсел. Как там его зовут? Эйдан?

Я нахмурил брови, закипая от гнева.

– Что?

Что за хрень?

Тэйт наконец подняла глаза на меня и поджала губы, как будто ничего особенного не сказала.

– Да, – она пожала плечами. – Я пошла за ней в туалет, а она там в коридоре с ним болтала. Они вышли через заднюю дверь.

Поднявшись с места, я пристально посмотрел на Тэйт.

Она ушла с ним? Только не это.

Ни с кем не попрощавшись, я отправился к выходу из бара. Выйдя на тротуар, я остановился и посмотрел по сторонам.

Ну и где она, черт возьми? Я буквально задыхался от гнева.

Слева стояли только темные дома. Справа протянулся ряд студенческих баров. В один из них он мог ее увести.

Решено: иду налево. Эйдан нормальный. У меня не было причин подозревать, что он заманит ее в темную подворотню и попытается сделать что-нибудь ужасное, но мне надо было в этом убедиться, прежде чем начать проверять один за другим набитые разгоряченной публикой бары.

Я шел по тротуару, и по мере удаления от места тусовки вокруг становилось все тише.

Вашу мать.

Я найду ее, врежу ему, а потом починю машину Тэйт, и пусть Фэллон проваливает из этого города. Сегодня же.

Мы с ней потанцевали, я потерял контроль, поцеловал ее и после этого надеялся, что вечер закончится спокойно?

Почему я не дал ей уехать раньше, как она и хотела? Все время с нашей последней встречи я чувствовал себя нормально. Конечно, счастливым меня назвать было нельзя, но я пережил расставание и начал жить дальше. Как бы скучно это ни прозвучало.

А теперь я зачем-то бежал за ней.

Я – Мэдок Карутерс. Я не схожу с ума по девушкам и не бегаю за ними. И не хочу, чтобы за мной кто-то бегал.

Но я не могу позволить ей уйти с ним. Не бывать этому.

Фонари заливали улицу ярким светом, но никто из прохожих даже отдаленно не был похож на Фэллон. Навстречу попадались лишь редкие парочки да пошатывающиеся пьяные студенты.

Остановившись на углу, я повернул голову налево и наконец заметил ее. Она быстрым шагом пересекла улицу и исчезла в тени деревьев, озаренных лунным светом. Но я был уверен, что это Фэллон. Эта ее проклятая футболка с изрезанной спиной.

В бешенстве я погнался за ней. Я хотел догнать ее, перебросить через плечо и увезти домой.

В гневе я закричал ей вслед:

– Куда ты идешь?

Она остановилась, развернулась и посмотрела на меня.

– Ты следил за мной?

Я проигнорировал ее вопрос.

– Куда ты идешь? – повторил я.

Она поджала губы. Ясно было, что мое присутствие было ей не по душе и вступать в диалог она не собиралась.

Но вдруг… она оглядела меня с головы до ног, и на ее губах появилась шаловливая улыбка.

– Для того, кто меня ненавидит, – с горящими глазами начала она, – ты слишком сильно беспокоишься о моих перемещениях.

Она медленно провела рукой по шее, потом по груди и вниз, к внутренней стороне бедра.

Твою мать.

Мои глаза меня не слушались, невольно следя за этим движением.

Фэллон злорадно усмехнулась. Я моргнул, пытаясь оторвать взгляд от того места, где остановилась ее рука. Повернувшись ко мне спиной, она еще быстрее пошла по тротуару в противоположную от меня сторону.

И только тогда до меня дошло, что она одна.

– Где Эйдан? – закричал я, но она лишь молча скрылась в темном парке.

Я побежал за ней, на ходу снимая с себя и перекидывая через руку светло-голубую рубашку.

– Фэллон, ради бога. Тут холодно и темно. На, надень.

Я протянул ей рубашку, но она никак не отреагировала.

От злости пришлось прикусить язык.

– Ты не пойдешь в этот парк одна, – продолжал злиться я. – Где Эйдан?

– А я-то откуда знаю?

– А разве…

Я осекся и медленно закрыл глаза.

Чертова Тэйт.

Понимая, что нервы сдают (то, как просто Тэйт отпустила ее одну шляться по незнакомому городу, только поддавало жару), я злобно выдохнул через нос.

Разумеется, Тэйт предположила, что я побегу за Фэллон, и не прогадала.

– Ясно: видимо, меня разыграли. Я был в полной уверенности, что ты ушла из бара с едва знакомым человеком.

– Ну конечно. Это ведь так похоже на меня, да?

Фэллон сильно негодовала.

– Мне показалось, что на танцполе тебе нравилось его общество.

Я старался не отставать от нее и при этом не бежать. А шла она очень быстро.

– Ага, как и тебе в обществе той брюнетки! – бросила Фэллон через плечо. – Нет, Мэдок, я не жалуюсь. Мне нет до этого никакого дела.

Вот сука.

– Эй, – на обидные слова я ответил добродушной улыбкой. – Я пережил все, что было, и двигаюсь дальше. Это несложно. И я уверен, ты в Чикаго занимаешься тем же самым.

Я обогнал ее и преградил путь, глядя на нее сверху вниз. Каждый мускул на ее лице напрягся.

– Учитывая то, как легко ты раздвигаешь ноги передо мной, – продолжил я, – уверен, у тебя нет проблем с личной жизнью в колледже.

Ее глаза вспыхнули. Она с силой толкнула меня в грудь обеими руками, но я лишь сделал шаг назад. Фэллон громко втянула воздух. Ее охватила ярость. Изумрудные глаза пылали гневом, а взъерошенные волосы дополняли образ, обрамляя грозное лицо.

– Давай-давай, – подначивал я, посмеиваясь. – Ты же знаешь, как я люблю с тобой ссориться. Тебя это заводит, и ты сама на меня запрыгиваешь.

Сжав руку в кулак, она направила его мне прямо в лицо быстрее, чем сама поняла, что делает. Удар костяшек пришелся прямо в челюсть. Я даже не попытался остановить ее. Люблю, когда Фэллон злится. И всегда любил.

Подбородок пылал от острой боли. Сжав губы, я почувствовал солоноватый привкус крови во рту.

Но Фэллон не собиралась заканчивать, продолжая махать кулаками. Пропустив два жестких глухих удара в грудь, я схватил ее за запястья и наконец остановил.

– Ненавижу тебя! – кричала Фэллон, а я все равно наслаждался происходящим и ничего не мог с этим поделать.

Когда я расхохотался, она окончательно слетела с катушек.

Вырвавшись, Фэллон отбежала на полметра и стала пинаться, а потом и вовсе упала на меня, повалив на землю. Я оказался на газоне, а Фэллон – на мне, но я быстро исправил положение, и она оказалась снизу.

Слава богу, она не кричала, а только пыталась вырваться, испепеляя меня взглядом. Господи, пожалуйста, только никакой полиции. Нормальные люди вряд ли поймут и оценят такой «прикол». Я не собирался причинять ей боль. Я просто хотел от нее внимания.

Прижав руки Фэллон к земле рядом с головой, я лег на нее всем телом и прошептал на ухо:

– Что я такого сказал? – я чувствовал, как поднимается и опускается ее грудь. – Ты что, не развлекаешься в колледже? Или тебя злит, что я говорю об этом? Не надо смущаться своего образа жизни, Фэллон. Это наследственное. В конце концов, ты дочь своей матери.

Она напряглась и попыталась приподняться, чтобы сбросить меня, но я не позволил.

– Ну давай же! – подначивал я, наблюдая, как в ее глазах появляются слезы, которые я так жаждал увидеть. – Давай. Признай это!

Она не собиралась повиноваться. У нее было такое лицо, что, казалось, она вот-вот взорвется. А потом она закричала:

– У меня никогда никого не было, кроме тебя, сволочь!

И я остановился. Весь мир остановился.

Я тяжело выдохнул. От веселья не осталось и следа. Сердце бешено стучало.

Что она, черт возьми, сейчас сказала?

Сощурившись, я пристально посмотрел на нее. Она хрипло дышала, готовая разорвать меня на маленькие кусочки.

– Никого, – рыкнула она. – А теперь слезь с меня – или я закричу.

Я не мог поверить этим словам.

– За два года, что мы не виделись, у тебя никого не было? – спросил я, все еще нависая над ней.

– Не было. Зато теперь точно будет, – угрожающий шепот прозвучал страшнее тысячи криков. – От тебя останутся только смутные воспоминания.

Я вдруг понял, что почти ее не слушаю, потому что у меня началась эрекция. Может, все дело было в позе, в которой мы лежали в пылу драки, или в моем неосознанном желании подчинить ее, но мне вновь захотелось секса.

Во рту Фэллон я увидел серебряный блик от пирсинга и инстинктивно провел языком по своим зубам, почувствовал привкус железа, который ощутил во время нашего танца в баре.

Немного отдышавшись, она облизнула губы. Но так и не шелохнулась. Я пристально смотрел на нее.

Мягким, спокойным голосом – только бы не спугнуть – я заговорил с ней.

– Ты ведешь себя как бессовестная и бессердечная сука. Будто тебе нравится причинять боль. Но я вижу тебя насквозь, Фэллон. И на самом деле ты безумно возбуждаешься рядом со мной, – она закрыла рот и сглотнула. – И так было всегда. Знаешь, почему? Потому что я не пытаюсь убить твоих демонов. Наоборот, я с ними заодно.

Она стала дышать чаще. Ее ресницы задрожали.

– И я тоже хочу тебя. И всегда хотел, – добавил я и впился губами в ее губы.

Она глухо застонала. Мое мужское самолюбие было удовлетворено. Я хотел целовать ее снова и снова. Чем чаще мои губы касались ее, тем сильнее закипала страсть.

Еще, еще, еще. Все мое тело пылало. Как ей это удается каждый раз?

Вытянув ноги, я накрыл ее тело собой и прижал запястья к земле. Я чуть не сошел с ума от удовольствия, когда она, вместо того чтобы всеми силами отбиваться, взялась руками за мое лицо и поцеловала меня в ответ.

Мягкие губы обхватили мои, а горячий и влажный язык проник внутрь, и я стал с ним играть. Каждый раз, когда шарик пирсинга касался чего-нибудь у меня во рту, кровь с новой силой приливала к члену.

– Господи, Фэллон. Твой гребаный язык, – выдохнул я и вновь прильнул к ее губам.

Целоваться и чувствовать ее сережку во рту было так приятно, что я был готов заниматься этим всю ночь, до самого утра.

Когда я узнал, что был у нее единственным, то ощутил сразу миллион эмоций, в которых не так-то просто было разобраться. Единственное, о чем я мог думать, – что хочу быть для нее первым во всем. Я мог не переживать, что она станет сравнивать меня с другими парнями. Но меня волновало, смогу ли я воплотить в жизнь все ее фантазии. Что, как ни удивительно, представляло собой задачу посложнее. Я хотел дать ей все, чего бы она ни пожелала.

Я перекатился по земле ближе к ней и, не отрываясь от губ, провел рукой по животу и проскользнул под джинсы.

– Боже.

Замешкавшись, я шире открыл глаза и уставился на нее. Под джинсами на ней не было белья.

Опустив руку ниже, я проник в пространство между ног, нащупал то, что искал, и улыбнулся, почувствовав, какой мокрой она уже была.

Фэллон запрокинула голову и громко вздохнула.

– Знаешь, как сильно ты меня заводишь? – мой вопрос прозвучал, скорее, как обвинение. – Такая сочная и… идеальная.

Моя.

Проникнув двумя пальцами внутрь, я чуть не отключился от наслаждения. Такая горячая. Пальцы буквально тонули в ее влаге.

– Я хочу войти в тебя, – сказал я, двигая пальцами все быстрее и быстрее.

– Мэдок, пожалуйста, – умоляла Фэллон, но я лишь наклонился и провел кончиком языка по краешку ее уха. Вздрогнув, она прижалась ко мне головой.

– Нет, еще рано. Я хочу, чтоб сегодня у тебя случился еще один первый раз.

Привстав на коленях и вновь склонившись над ней, я достал руку из джинсов, поднялся выше, задрал футболку, обнажая грудь, и принялся покрывать поцелуями живот, лаская губами бархатистую кожу. Опускаясь все ниже, я снова добрался до джинсов.

– Нет, Мэдок, так нельзя, – схватившись за мою голову, она привстала. – Нас ведь могут увидеть.